***
Едва сдерживая себя от ругательств, Уолтер стиснул зубы и быстрым шагом направился к Артуру, давая музыкантам знак о том, чтобы они продолжили играть. — Ну и как тебе наша гостья? — спокойно рассуждал Артур, несмотря на произошедшее. — Хеллсинг, чёрт возьми, как ты можешь вести себя так?! Ты видел, что он вытворил при всех? — заметив, что у его коллеги ни на йоту не прибавилось понимания серьёзности ситуации, Айлендс тяжело вздохнул. — Она довольно сильна, мне кажется. Учитывая твою информацию и её идеально выверенную координацию движений, так, будто бы она знала, какое движение будет следующим… возможно, она бы послужила в борьбе с нечистью даже лучше, чем твой ручной вампир. К тому же, у неё очень необычная внешность, — задумчиво добавил мужчина. — О, а ты женится на ней захотел? Ха, — не мог не подшутить над другом Артур, заставив того нахмуриться вновь. — У тебя в голове есть хоть что-нибудь, кроме подобных мыслей? Дворецкий нарушил их разговор, практически добежав до Сэра Хеллсинга о даже не скрывая свою злость. — Это очередное нарушение приказа, сэр, примите какие-нибудь меры. Отправьте в подземелье отряд, или мне самому туда спуститься? — он выглядел уже окончательно уставшим и Артур немного заволновался. Улыбка сползла с его лица и он был вынужден согласится со слугой. — Ступай в подземелье, я уверен, что ты и сам справишься с этим стариком. Если же нет, он не сможет ничего тебе сделать, не говоря уже о Молоуни, поверь, — уверенно проговорил мужчина, — а я вернусь к делам насущным. — он повернулся к Хью и ухмыльнулся. — Ну так, что, ты бы на ней женился? Недовольный крик Айлендса слышали, пожалуй, все гости, которые находились в помещении.***
Подземелье было слегка освещено канделябрами и если бы не могильный холод, гроб Алукарда и паутина почти в каждом углу помещения, это можно было бы даже посчитать романтичным местом. Всё это девушка увидела за считанные секунды после того, как пропала из бального зала. Её веер так и остался лежать на идеально отполированном полу, потому как в своих руках она его не обнаружила. — Забыла про старика? — с усмешкой и толикой наигранной грусти спросил Носферату, обхватывая рукой талию девушки и заставляя её сердце на миг остановиться. От страха и смущения, и от неожиданности таких действий, хотя, казалось бы, она знала о странном, немного безумном поведении вампира. — Как о тебе вообще можно забыть? — скорее недовольно проговорила монахиня, пытаясь рукой прикрыть злосчастный вырез, но получалось это плохо. — Не стесняйся собственного тела, — тихо проговорил Алукард, наклонившись к её уху и хватая её за руку, отодвигая её в сторону. Молоуни потеряла дар речи, не зная, что сказать в ответ и краснея сильнее с каждым движением вампира. — Моя вера не позволяет мне так ходить, только Бог знает, сколько мне придётся замаливать свои грехи, — она сглотнула и ощутила дрожь в теле, когда дыхание вампира, коснулось её шеи, но она не почувствовала прикосновения губ. Анастасия боялась признать то, что ждала именно этого, но Носферату лишь усмехнулся. — Итак, танец, — он одним уверенным и резким движением развернул дампиршу к себе за руку, затем потянул на себя и крепко прижал её тело своему за талию. Совершенно иначе, чем это сделал сэр Хью. Её грудь вжалась в живот вампира и от этого положения девушке стало неприятно, но она просто не могла ему отказать. Странные ощущения прошли сквозь её тело, заставляя кровь сильнее циркулировать в теле от такой близости. Страх и вовсе пропал, вместе с недавней обидой. Она подняла свои яркие сияющие с темноте глаза на вампира и тот довольно хмыкнул, мысленно умиляясь от того, как хорошо сегодня выглядит девушка. — Вся в красном… — он усмехнулся, — мне нравится. Тебе очень идёт этот цвет, — бархатный низким тоном проговорил Носферату заставив Молоуни смущённо опустить взгляд. — Это очень вульгарный и яркий цвет, — тихо добавила девушка, инстинктивно кладя ладонь на плечо вампира. Тот лишь улыбнулся: — Он заставляет обратить на себя внимание. Некоторых он манит, это животный инстинкт, — он наклонился к лицу Молоуни, заставив её столкнуться с ним нос к носу, — потому как красный цвет ассоциируется с кровью… голодом и жаждой, — он усмехнулся, когда понял, что окончательно смутил Анастасию. — Говори сам за себя, — фыркнула та в ответ. Носферату, явно недовольный таким дерзким поведением дампирши, но сохраняя свою улыбку и спокойствие, взял её свободную руку и сделал первый шаг, который озадачил девушку. Она была так отвлечена, что не смогла предугадать действий Алукарда. — Уже не так уверена в себе, так ведь? — он открыто засмеялся и ощутил, как хватка на его плече усилилась. — Несмотря на то, что ты меня простила, ты всё ещё злишься на меня. А я всё ещё пытаюсь доказать тебе, что твои предположения по поводу моего к тебе отношения — ложные. Девушка хмурилась, глядя на эту раздражающую пеструю маску в виде ворона, но не могла сделать ни единого движения против вампира. Она не делала этого хотя бы потому, что он не вредил ей и она действительно была должна ему танец. Правда была за ним. Но как же самодовольно он себя вёл сейчас… возможно ли, что полнолуние действовало на него так? Ведь от полнолуния девушка и сама часто ощущала смену настроения. — Я лишь отдаю тебе должок, — слова звучали твёрдо, но её сердце колотилось как безумное. Танец был резким, каждое движение вампира вызывало девушки соответствующую реакцию. Он будто бы сам контролировал её тело, что отчасти было правдой, ведь он понимал, что иначе та просто сбежит. — Конечно, я не сомневаюсь, но я чувствую, как твоё маленькое сердечко бьётся в груди, — он резко развернул её к себе спиной, обхватил талию одной рукой, заставив монахиню слегка вздрогнуть, — и это не от страха, моя дорогая. Я чувствую жар твоей крови и твоего тела, — от этой фразы, произнесённой так близко к её уху, Молоуни прошибло странное ощущение слабости. Раньше она могла как-то выбраться из хватки вампира, а теперь её тело не желало её слушаться, более того, оно поддавалось на действия Носферату. — Бред, — дрожащим шёпотом ответила девушка, но тут же ощутила на своей шее руку в белой перчатке. — Отрицай это столько, сколько ты пожелаешь, — тихо усмехнулся Алукард, — однако… Он опустил губы к шее Анастасии и та застыла на месте, будто запуганный зверёк, но страха и вправду не было. Это чувство отличалось от страха, оно скорее походило на полную покорность, хотя её разум и не желал этого. Несмотря на ожидания дампирши, укуса не последовало, однако, она бы была рада, если бы это был укус. Губы вампира легли прямо на то место, где под кожей по вене текла свежая и столь уникальная кровь, а затем провёл кончиком языка по бледной коже, заставив ноги монахини подкоситься. — Я же сказал, что это не страх, — шёпотом проговорил Алукард, мягко проводя рукой по шее девушки. Это движение вызвало новую волну мурашек у Молоуни, а кожа её будто стала в разы чувствительнее. Но это произошло только когда она столкнулась с вампиром. Значит именно он заставляет её чувствовать себя так и именно его присутствие обостряет реакцию её тела. Хотя и разум монахини тоже начал сдаваться, ровно в тот момент, когда Алукард обхватил губами её шею и сильнее прижал её тело к своему. Последние остатки здравомыслия начали пропадать и непонятные приятные ощущения от этого контакта вытеснили все воспоминания и мысли, что могли привести девушку в сознание. Кровь Носферату, которая текла в её жилах в эту ночь стремилась к своему хозяину так же, как и плоть, и разум был уже не в силах что-то с этим сделать. Особенно неподготовленный разум юной особы. Рубиновые глаза, после тщетных попыток побороть зов крови, потемнели, а тело девушки выгнулась навстречу хозяину. Алукард усмехнулся и вновь развернул девушку к себе: — Я ждал именно этого момента, когда ты, наконец, ощутишь эту связь и перестанешь убегать от меня, — довольно и тихо проговорил он, глядя на безвольное лицо Молоуни, — но это слишком крайняя мера, ты теряешь себя… Он без улыбки вздохнул и поцеловал девушку в лоб, чувствуя, как её руки тянутся к его шее. Мягкое прикосновение родственной крови взбудоражило его сильнее, чем он мог предположить. Это ощущение, будто бы он наконец нашёл недостающую часть себя, и, кажется, даже почувствовал тепло в теле. Наклоняясь к ней ближе и готовясь, наконец, поцеловать девушку, вампир услышал слово, которое вызвало у него бурю воспоминаний: — Хозяин… — монотонный голос Молоуни казался искусственным, не настоящим. Алукард тяжело вздохнул, и провёл рукой по щеке девушки. — Зови меня Влад. Та будто бы на секунду испытала замешательство, а затем ощутила чужие губы на своих. Это поцелуй был не той шалостью, что вампир позволил себе однажды, это был настоящий поцелуй. Глубокий и долгожданный и, черт возьми, что за ощущения он испытал. После стольких лет это было чем-то вроде рая, который так упрямо описывали католики и протестанты. Умиротворение и блаженство, избавление от всех тягот жизни. И когда он отстранился от Молоуни, то сразу понял, что всё это ощущала и она сама. Было бы не трудно догадаться, когда она вновь потянулась к нему сама, слегка опасливо касаясь его губ и скулы, мягко сжимая руками его плечи и плавно переводя поцелуи к открытой части шеи. Носферату усмехнулся и девушка остановилась, прижав руки к груди: — Что такое? Ты делаешь всё правильно, — удивлённым, но тем же бархатным голосом проговорил вампир, аккуратно кладя ладони девушки обратно на свои плечи, — только сними эту дурацкую маску, — недовольно добавил он, стаскивая ненужный аксессуар с лица девушки и откидывая её в свой гроб. Та смущённо вновь приблизилась к его шее и в голове билась только одна мысль: укусить, попробовать. Она чуяла нужное место и прислонив губы к холодной, казалось бы, безжизненной коже, ощутила движение древней крови под ней. Инстинкты полностью контролировали её действия, будто бы она стала каким-то животным. Уткнувшись носом в кожу Алукарда, Молоуни ощутила вновь манящий запах, который сводил её с ума и в здравом рассудке, а сейчас её клыки тут же вонзились в кожу «хозяина», настолько идеально точно, что сам Носферату был удивлён. Он не издал ни звука, хотя его тело рефлексировало от наслаждения. В прошлый раз он дал выпить своей крови, тут же всё происходит естественно: так как и должно быть между вампирами. И этот ритуал всегда был невероятно чувственным, настолько, насколько чувственны могли быть сами вампиры. Он запустил руку в белые волосы девушки и прижал её сильнее к себе, в ответ она обхватил рукой его плечо, а вторую перевела на его поясницу. Монахиня отстранилась от его шеи и Алукард с довольной улыбкой провел большим пальцем по её губам. Слегка невинное, охмелевшее от его крови лицо девушки выглядело так прелестно, что он не смог отказать себе в удовольствии вновь поцеловать её губы, с солоноватым и весьма неприятным привкусом собственной крови. Испив крови хозяина Молоуни не только ощутила невероятный прилив сил и связь, что сильнее окрепла. Она ощутила его чувства, его желания, даже наконец смогла прочитать его мысли. Именно от этого девушка пришла в себя, отстранившись от Алукарда и попятившись назад. — Что такое? Ты чего-то испугалась? — он выглядел так невероятно спокойно. Ухмылка вновь красовалась на его губах, а Молоуни в ужасе ощутила во рту привкус крови, сразу же осознав, что случилось, но не до конца понимая, что с ней стало. Всё произошедшее сейчас вытеснила одна единственная мысль вампира, которую она успела прочесть. — Ты… ты собирался приманить врагов на меня?! — она была в шоке, ей казалось, что всё было замечательно и никто не собирался дать её в обиду. — Ты не поняла всего замысла, — серьёзным тоном сказал Носферату и сделал один шаг навстречу, но это была его роковая ошибка. Монахиня сделала несколько шагов в сторону тяжёлой двери и выглядела так, будто она была на грани истерики. — Нет! Я так и знала, что это всё твоих рук дело, ты всё это задумал, не так ли? Алукард скрестил руки на груди и хмыкнул. — Поверь мне, если ты меня послушаешь и сделаешь так, как я тебе скажу, всё пройдёт по плану. Я не мог сказать тебе этого заранее, понимаешь? Идея Артура была безрассуднее и, поверь, мой план гораздо лучше… — он решил не двигаться с места и не провоцировать девушку, — первая часть плана уже воплощена, так что, если ты доверишься мне, я объясню тебе вторую. Молоуни чувствовала себя истощённой и использованной, и, что было ещё хуже, она начала ощущать давление и зависимость от Алукарда. Именно поэтому без лишних слов она решила просто покинуть помещение, а вампир посчитал, что лучшим решением будет дать ей уйти. Сил на перевоплощение ей не хватило, так что Молоуни бежала через дверь, затем по лестнице и удивлялась, что вампир не следует за ней. Бал её больше не интересовал и Анастасия решила выйти на балкон, чтобы подышать воздухом. Корсет начал сильно сжимать её грудную клетку, а маска, что было печально, осталась лежать в подземелье, так что монахине пришлось одолжить первый попавшийся бордовый плащ. Поднявшись на свой этаж, она тут же по памяти пошла к большим дверям, без труда открывая их, хотя те должны были быть заперты. Конечно, их прикрыли тяжёлыми шторами, но те мало чем могли остановить девушку, особенно когда она была в таком состоянии. Свежий, даже холодный воздух коснулся её кожи, и она наконец смогла прийти в себя, в спешке накидывая на голову капюшон. «Я знала… знала что в этом есть подвох. Они точно не сказали об этом Ватикану,» — эта мысль повторялась и повторялась в голове монахини. Единственное, чего она точно не знала: в курсе ли был сам Артур в том, что задумал Алукард. Возможно, хозяин особняка и желал поймать преступников и увидеть их своими глазами, но вряд ли бы он стал заходить дальше, ведь Носферату хотел… Это размышление прервало резкое ощущение опасности и чьего-то присутствия. Прямо за спиной, будто кто-то пристально смотрел на неё. Сердце бешено застучало, но ей было необходимо посмотреть и убедиться, что она не права. С глубоким вдохом она резко обернулась и вскинул брови, тут же выдыхая: перед ней стоял маленький мальчик со светлыми волосами… ушами и хвостом? Ей казалось, что день всех святых ещё не начался и вряд ли кто-то из гостей так нарядил своего ребёнка. — О, Капитан, вот она, я же говорил! — Молоуни в недоумении посмотрела на мальчишку, а затем её сердце затрепетало сильнее. Все инстинкты твердили об опасности и она исходил далеко не от странного мальчишки. Подняв взгляд она, наконец, увидела источник своего страха, такого знакомого и древнего. Тот самый оборотень. Самый настоящий и, наверное, единственный в своём роде. И он глядел прямо на неё с крыши здания, а его глаза внушали ей только одну мысль: нужно бежать.