Angelus in oculis ruby

— Сэр Артур, прошу меня простить, но это же безумие! Вы подвергаете риску гостей! Мы же сейчас все на миссии, как Вы будете оборонять весь особняк и защищать всех? А Ваша жена? Мужчина лишь тяжело вздохнул и закатил глаза. — Уолтер, мне это всё уже высказали Пенвуд и Айлендз, я знаю, что я делаю. К тому же, как сказала наша гостья, в чём смысл пытаться маскироваться, если враг узнает обо всём, если захочет, в любом случае? Я пригласил лишь тех, кто знает, с чем мы имеем дело, и тех, кто сможет оборониться, — мужчина мысленно вибирал себе костюм. Честно говоря, он устал от тишины и покоя, единственное, за что он волновался, был его будущий ребёнок, именно потому он отправил жену подальше от особняка, а сам решил устроить маскарад. Да, звучало это безумно, но ему было необходимо держать хорошие взаимоотношения со всеми своими коллегами, а то, что у Хеллсингов в особняке содержится дампир все гости знали. Мало того, все они были так или иначе связаны с охотой на нечисть. Этот маскарад был как приманкой для врагов, так и отдыхом, с дальнейшим обсуждением всех насущных проблем. — О леди Хеллсинг не беспокойся, я отправил её отдыхать в более безопасное место, уж поверь, никто её там не найдёт и не тронет, — подытожил Артур, наконец, дописывая письмо портному, — приготовь наряд и для гостьи. Девушка, наверное, безумно устала от заточения в доме без каких-либо развлечений. — С таким же успехом Вы могли бы оставить её в подземелье, — тихо добавил раздосадованный дворецкий и увидел недовольный усталый взгляд начальника. — Уолтер Дорнез, я бы посоветовал Вам заняться вашими прямыми обязанностями, я уже сказал, что я понимаю, что я делаю, — эта манера общения сразу дала понять, что сэр Хеллсинг уже сильно раздражён. — Конечно, — Уолтер кивнул и смиренно покинул кабинет Хеллсинга. В этот день он занимался подготовкой костюмов для сэра Артура и мисс Молоуни. И если для сэра Артура он просто заказал нужный ему костюм, то для монахини он долго подбирал подходящие маску и платье, остановившись на одном самом красивом и подходящем варианте. Алукард в дни подготовки был поразительно воодушевлён, даже несмотря на то, что ему было запрещено покидать темницу. Он всё чаще осматривал особняк, раздражал и нервировал слуг, а уж как от него пряталась сама Молоуни. Едва девушка сумела принять его и отбросить все те неприятные подробности, которыми старый вампир с ней поделился, тот сразу же стал навязчиво лезть к ней, пытаясь всецело завладеть её вниманием. Брат сэра Артура не смел даже приблизиться к монахине в те дни, когда он был в особняке, зная, что этот вампир почти сутками ходил за ней по пятам, что было, пожалуй, единственным плюсом всего происходящего. Уолтер решил, что будет скрывать от Анастасии истинную причину сумбура в особняке, но та с лёгкостью прочла эту мысль в головах слуг, о чём, конечно, дворецкий не подумал. — Мистер Уолтер… это точно безопасно? — Сэр Хеллсинг убедил меня, что всё идёт согласно его плану. Потому всё должно быть исключительно безопасно, — уверил её мужчина, поправляя очки, — в конце концов, я буду сопровождать Вас, если Вы хотите. Всё-таки, это — моя основная работа. Девушка смутилась и отвела взгляд. — Я никогда не участвовала ни в каких балах, тем более в балах маскарадах, — неуверенно проговорила она. — Не беспокойтесь, это весьма скучное событие, несмотря на его нарочитую пёстрость. Единственное, что Вам поможет, это, возможно, умение танцевать и умение открыто отказать кому-либо, — последнее он добавил с лёгкой усмешкой, но заметив недоумённый взгляд девушки, добавил, — многие мужчины бывают навязчивы. Многие из них бывают слишком высокого о себе мнения, но, думаю, от таких гостей я смогу Вас уберечь. Монахиня слабо улыбнулась и было заметно, что её это слегка обескуражило. — Но я ведь в любой момент смогу уйти к себе, если захочу, так? — Безусловно, — ответил дворецкий. — Тогда… ладно, я попробую выйти к гостям… если я начну ощущать опасность, я позову Вас. Дорнез тяжело вздохнул. Ему немного не нравилось общение на «Вы». За весь этот месяц от этого повторяющегося слова он, кажется, правда успел постареть лет на пять. — Можете обращаться ко мне на «ты», — Молоуни неуверенно кивнула, — могу ли я в ответ обращаться к Вам на «ты»? — она снова кивнула. — Что ж, сестра Молоуни, ты можешь обращаться ко мне в любой момент, не только когда тебе кажется, что рядом враг, — с тёплой улыбкой сказал мужчина и смутил девушку сильнее, от чего её щёки раскраснелись. — Да, конечно, Уолтер, — чуть тише ответила она. Теперь почти вечный телохранитель дампирши ощущал себя намного легче. Очевидно, он был достаточно молод, чтобы к нему обращались на «ты», как остальные слуги, как сэр и леди Хеллсинги, как Алукард, в конце концов, но воспитание не позволяло гостье вести себя так. — Я попрошу слуг принести тебе твой наряд ближе к вечеру завтрашнего дня, выходи тогда, когда посчитаешь нужным, и ты всё ещё можешь передумать. — Конечно, я обязательно скажу тебе об этом, — кивнула монахиня и отпустила дворецкого выполнять его обязанности. «Алукард снова нас подслушивал, ну конечно же,» — промелькнула в голове девушки, когда она шла по коридору от обеденного зала в свою комнату, — «зря я подпустила его к себе снова» — Ох, не будь такой жестокой, дорогая, — протянул тот, выступая из стены и преграждая девушке путь. Иа лишь обошла его, без удивления отреагировав на этот излюбленный трюк Носферату. — Хватит полслушивать чужие разговоры, — фыркнула она, отмахиваясь, когда вампир последовал за ней. — Ещё я заметил кое что забавное… Уолтеру ты приглянулась, — он мрачно усмехнулся и Молоуни резко остановилась, полностью покраснев и опуская взгляд в пол, — ну и ну, я то думал, что ты не забыла про своё гипнотическое влияние на людей. Он поддался ему не так уж и быстро, годы знакомства со мной дали о себе знать. — Ты пытаешься меня пристыдить? — с открытым негодованием в голосе спросила девушка. — Я просто открыл тебе факт… а ещё я был бы очень рад, если бы ты подарила мне танец на этом балу. Она смутилась ещё сильнее и сердце стало стучать быстрее, ощущая приближение вампира. — Тебе нельзя там находится, — твёрдо ответила она, но голос её начал предательски дрожать от инстинктивного повиновения. — А ты думаешь, что я пойду к гостям? Мне глубоко всё равно на их скучные светские разговоры и не менее скучные танцы, я приглашу тебя к себе… — тихо проговорил он на ухо Молоуни и та съёжилась. Девушка промолчала бы, но с её губ, не совсем ясно почему, сорвалось короткое «ладно», после которого вампир как будто просто исчез, а она, будучи в шоке от своего же ответа, помчалась в свою комнату. Служанки практически силой заставили девушку пойти в ванную, и только после того как агент Искариота и Уолтер пообещали охранять её от Алукарда, та согласилась на водные процедуры. Ей было неловко, потому что она была уверена, что Носферату видит её, но он хотя бы не осмелился сунуться к ней. Быстро вернувшись в комнату, монахиня сразу же решила сесть за чтение, которое помогло бы ей абстрагироваться от всей этой суматохи. Последние дни казались ей сумасшедшим домом. Алукард, Ричард и Уолтер, а ещё этот маскарад… ей он был жутко интересен, но, одновременно с этим, это мероприятие было неуместным. Разве что только сэр Артур не готовил какую-то ловушку для врага.

***

Утром девушка проснулась от шума слуг, которых обычно никогда вне видно и не слышно. Уолтера тоже не было, точнее, он был где угодно, но только не в пределах досягаемости. Завтрак монахине подали в комнату, объяснив это тем, что кухня и обеденный зал подготавливают к вечернему событию. Также ей предложили провести этот день в библиотеке, до того момента, как к ней придут служанки, чтобы подготовить к маскараду и её саму. Конечно, от её помощи все отказались, так как «она гость в этом особняке, а не прислуга». В итоге она просидела за своей книгой остаток времени, даже Уолтер был слишком занят, чтобы поговорить с ней на отвлеченные темы. Алукарда она не очень то хотела видеть, но, даже если бы хотела, она бы его и не увидела, потому что вампиру было приказано не путаться под ногами у слуг. Его навязчивые желания кого-то испугать или отвлечь от дел могли бы сильно затруднить подготовку к мероприятию. Дойдя до момента, когда героиня наконец-то разобрала все свои вещи и решила осмотреть особняк, монахиня отвлеклась на стук в дверь. За красочными описаниями сада и винтажных деталей дома из рассказа она совершенно не заметила, как настал вечер. Открыв дверь, она увидела за ней Уолтера с её платьем, маской и остальными аксессуарами. — Понимаю, что ты ожидала служанок, но они сейчас немного заняты, помогая на кухне. Я об этом слегка не подумал, — неловко улыбнулся дворецкий и девушка кивнула, с улыбкой впуская Дорнеза в свою комнату, — я могу позвать вашу телохранительницу для помощи с платьем… — Не стоит, думаю, мы с тобой справимся. К тому же, сейчас у нас уж точно нет выбора, — спокойно проговорила Молоуни и вызвала тяжёлый вздох у Уолтера, — прости, если ты не можешь помочь мне, тогда… мы с телохранительницу можем попробовать надеть платье сами. — Нет-нет, — отрицательно мотнул головой мужчина, — без проблем, просто я сильно устал за сегодняшний день. Столько забот. Анастасия улыбнулась ему и взяла из рук платье, которое было бережно упаковано в тонкую обёртку. Едва девушка развязала ленту и бумага раскрылась, её взгляд мгновенно переменился, заставив дворецкого слегка занервничать. — Я помню твою нелюбовь к красному, но, к сожалению, это было единственным подходящим для тебя вариантом, — тихо проговорил он, но монахиня лишь отмахнулась и её губы растянулись в лёгкой улыбке. — Нет, у меня нет неприязни к красному, просто… этот цвет… Она хотела, было, сказать, что этот цвет каждый раз возвращает её мысли к Алукарду, в то время как она постоянно пытается отделаться от его влияния. — Я понимаю. Он так же вежливо, как и всегда, отвернулся, дав девушке снять с себя будничное платье, после чего она с трепетом взяла ярко красное платье. Оно было обшито красными бусинами, блестящими искусственными камнями, вырез был через чур большим, но девушка могла легко прикрывать его веером. Вдобавок к этому ей принесли красные чулки, туфли и гребень для волос с красивым искусственным цветком розы. Идеальный наряд для очень знатной дамы, и было удивительным то, что Молоуни посчастливилось носить платья для женщин высшего сословия. Уолтер помог ей с корсетом, который в этот раз был тяжелее и затягивался туже, но не оставлял большого дискомфорта, после чего дал девушке возможность надеть чулки и туфли, однако, с её длинными волосами он мало что мог сделать, потому был вынужден позвать одну из служанок. Женщина не спеша расчёсывала каждый локон, боясь, что Артур убьёт её за одно неверное движение, после чего аккуратно убрала их в пучок, оставив пару вьющихся прядей по бокам, украсив причёску гребнем. — Позвольте сказать, что Вы выглядите посто волшебно, мисс, — с восторгом проговорила женщина в возрасте, — но мне, к сожалению, нужно Вас оставить, очень много дел, прошу простить. Анастасия повернулась к зеркалу, во словами «ничего страшного», но дальше не могла сказать ни слова. С причёской она выглядела в этом платье как кто-то совсем по-другому. Совершенно иначе, не похоже на саму себя. Служанка ушла, оставив девушку наедине с её мыслями, а та решила осмотреть себя со всех сторон. Она выглядела как принцесса, или как невеста… от этой мысли монахиня сглотнула и нахмурилась. Снова эта мысль, неужели Алукард управляет её разумом? Нет, она бы это ощутила. Так или иначе, в ней течёт его кровь и она ощущает его вторжение в её мысли. Чтобы отогнать негативные мысли, Анастасия ещё раз посмотрела себя в зеркало и машинально попыталась поднять край выреза, однако, он плотно держался на своём месте и она, раскрасневшись, вздохнула, схватив свой веер. — Разве это нормально ходить с такими… с грудью напоказ… — тихо проговорила про себя она, раскрывая веер и подходя к своему окну. Она ощущала какое-то неприятное напряжение, которое витало в воздухе. Оно с каждой минутой усиливалось, пока стук в дверь не вернул её в реальность. Напоследок Молоуни подняла взгляд в небо и поняла, что сегодня полнолуние. Вероятно, любимое явление Алукарда. Открыв дверь она не заметила никого, даже слуг не было поблизости. списав всё это на своё волнение, девушка решила, что может, наконец, покинуть свою комнату.