Анатомический дизайн

Они вваливаются в двери очередного мотеля после многочасовой охоты в Аризонской пустыне за тем, что они поначалу приняли за вервульфа. Что чуть не стоило им жизни. Все признаки были налицо: покалеченные трупы — сначала скот, потом люди — отсутствие сердец, совпадение с полной луной. Такой, как сегодня вечером освещала им путь по песку, когда они осторожно крались к месту, где, как клялись местные ребята, видели получеловека полузверя и слышали его вой. К счастью, серебряные пули Дина сработали как надо на устрашающе здоровой и совершенно нежданной пантере, выпрыгнувшей на него из темноты. Он был уверен, что на этом все кончится: убийство не сверхъестественное, а с их-то удачей к ним тут же на хвост сядут копы. Но тело, упавшее на землю, оказалось тощим подростком, который успел трансформироваться перед смертью. Лицо Дин узнал — это был пропавший мальчишка с плакатов, расклеенных по городу. Вот черт! Сэм моментально оказался рядом. Дин услышал его облегченный вздох и сразу же крик: — Дин! Этого было достаточно, чтобы Дин успел увернуться от острых когтей второй пантеры и они проехались по ребрам, а не вонзились в живот. И дало возможность выстрелить Сэму, побыть хоть раз героем. (Вообще-то Дин время от времени дает такую возможность Сэму. Потому что он охуительный старший брат.) Да, болит все охренеть как, но не настолько, чтобы позволить Сэму отвезти его в мотель, затем вернуться обратно, чтобы в одиночку посолить и сжечь трупы. Что-то такое себе и говорил Дин, пока Сэм заканчивал работу при свете полной луны, а затем помогал ему дохромать до машины. Правая сторона его рубашки совсем промокла от крови. Так что теперь он валяется в кровати, обложенный кучей разных мотельных полотенец с бутылкой необходимого лекарства — виски — в руке. Сегодня Дин не умрет, хотя это даже лучше, чем выслушивать нытье Сэма, как он мог умереть. — Я, блядь, не могу поверить! — возмущается Сэм, забирая бутылку у Дина. — Эй! О черт… — Дин начинает было протестовать, но тут же шипит, так как Сэм бесцеремонно поливает его рану алкоголем. Дин пытается отобрать виски у Сэма, но тот сует ему в руку бутылку с водой. — И не смотри на меня так. Ты много крови потерял. Тебе вода нужна. Тем временем Сэм соединяет края разреза и продевает иглу. Виски вне досягаемости, так что Дин глотает воду лишь бы отвлечься от обжигающей боли, пока Сэм штопает его, совсем не жалея. Учитывая, как кружится его голова, то и алкоголь ему, наверное, не нужен. Только ни за что Дин не признается в этом брату. — Эт жидкость, — бормочет он, махнув рукой в сторону бутылки виски, которую Сэм поставил у своей ноги. Следующий укол иглой болезненный настолько, что для Дина служит напоминанием: не беси парня, у которого острый предмет в руках. — Я сказал, нужна вода, умник, а не алкогольное отравление. И учти, в твоем нынешнем состоянии много алкоголя для этого не потребуется. Так что или пей чертову воду или я тебе поставлю капельницу. Дин кривится. — Тебе просто нравится тыкать в меня иголками. Чертов садист. Сэм снова на него ворчит, но тут комната дает крен, поэтому Дин решает, что к черту брата, он лучше откинет голову на подушку. Он и так облевал Сэма и кровью его залил, тот уже пять раз в душе побывал. Дин уже готов отъехать и сдаться на милость Сэма, пусть делает что там ему положено, как по лицу вдруг начинают хлопать, что возвращает его в сознание. — Дин! — далекий голос зовет его. — Дин! Если ты сейчас отключишься, клянусь, отвезу тебя в больницу для переливания крови. И твой плеер не принесу, и журнальчики тоже. Оставлю тебя там смотреть мерзкие дневные сериалы и жрать больничную кашу, слышишь? В голосе Сэма слышна паника и это очень неправильно. Дину срочно надо собраться, выяснить, что так растревожило его младшего брата и нахер убить это. Это он умеет, да. Дин хрипит, открывает глаза и растягивает рот в улыбке, когда перед глазами появляется лицо Сэма. — Хэй, Сэмми. Тот с облегчением улыбается, отчего улыбка Дина становится еще шире. Кажется, он все делает правильно. — Ладно, Дин, хорошо. Говори со мной. Все время говори и пей воду. Сэм сует ему в руки новую бутылку с водой. Наверное, Дин уже прикончил первую. Или уронил на пол, кровать вроде сухая. От этих манипуляций футболка Сэма, давно севшая от стирок и пропитанная потом, поехала вверх, оголяя нижнюю часть живота. Глаза Дина на чистом рефлексе проследили за движением, и он снова увидел их. Эти долбаные буквы. Глупо хихикнув, Дин чуть не подавился водой, но выдал: — Не может быть, чтобы у тебя был такой большой член. Иголка в коже замерла на половине стежка, и Сэм непонимающе уставился на него. — Чего? — Я в курсе! — обвиняющее бормочет Дин, размахивая бутылкой, отчего вода разливается по руке. — Ты носишь специальные боксеры для больших членов! — Специальные… — фыркает Сэм и качает головой, снова возвращаясь к ране. — Тебя что, сейчас вдруг одолел комплекс неполноценности по поводу размера моего члена? Дин мотает головой. — Нет. Не–а. И знаешь почему, Сэмми? Потому что мне нечего комплексовать! — О да, комплексуешь! Тебя бесит, что мой член больше твоего. — Ну нет! — резко отвечает Дин. — Да и откуда тебе знать? Если мне не нужны гребаные дорогущие трусы, чтобы убаюкивать свое эго, не значит, что у меня маленький член! Сэм затягивает последний стежок и бросает иголку в кружку со спиртом на тумбочке.  — Хорошо. Первое: если бы ты хоть чуточку изучил тему, то знал бы, что мое белье не только для «больших членов», — говорит Сэм, жестом выделяя кавычки. — В них вообще яйцам удобнее. И второе: у меня все больше, чем у тебя. Ну и вдобавок — небо голубое, вода мокрая, жизнь несправедлива. Пора привыкнуть. Пока Сэм моет руки, поливает зашитую рану спиртом, Дин размышляет. Затем на него снисходит озарение. — Спорим, это все демонская кровь! Сэм только презрительно смотрит на него и принимается смазывать шов антисептиком. — Не смотри на меня так, — не уступает Дин. — Это она тебя сделала таким большим. Везде. — Ну, вот и все, — вполголоса говорит Сэм, затем обращается к Дину: — Это самое идиотское, что вылетало у тебя изо рта. — Как насчет того раза в кафе морепродуктов? — ляпает Дин, и Сэм буквально зеленеет от воспоминаний. — Нет, то было самое идиотское, что ты сунул в рот. И твое тело приняло мудрое решение избавиться от гадости. Причем явно без участия мозга. Дин все-таки мужик в достаточной степени, чтобы признать — тут крыть нечем. Но пока Сэм перевязывает ему руку, Дин хихикает. — Я точно пожалею об этом, — сочувственно спрашивает Сэм, — но тебе помочь снять штаны? — Если хочешь посмотреть на мои причиндалы, то все, что тебе нужно — попросить. — Так, проехали! — Сэм вскидывает руки в защитном жесте. — Только если ночью у тебя случится лихорадка и швы разойдутся, сам будешь их накладывать. Конечно же Сэм это несерьезно. Дин почти на девяносто процентов уверен в этом. В любом случае не стоит ему так испытывать судьбу, но это же так весело! — Что такое, Сэм? Боишься, мы увидим, что ты меньше и мне придется тогда забрать твое гламурное бельишко? Стоя между их кроватями и уперев руки в бока, Сэм выглядит таким устрашающе сердитым, отчего Дину становится как никогда смешно. — Все, что я хотел — это помочь тебе избавиться от джинсов с засохшей кровью. Чтобы швы не разошлись и ты снова не истек кровью. Полагал, что ты воспримешь это как взрослый мужик. Ошибался. — Тут нечего стыдиться, Сэмми, — продолжает гнуть свое Дин. Ну, просто потому, что он не знает, когда надо остановиться. Вот как с клоунами… — Знаешь, как говорят, дело не… — Не говори! — …в размере парохода… — Не смей, блядь, продолжать! — …а в движении океана, — заканчивает Дин с широкой ухмылкой. — Так, — Сэм тяжело дышит, сжав челюсти. — Вот теперь это точно самое идиотское, что вылетало из твоего рта! — Ладно, ладно, я сам скажу, — великодушно говорит Дин. — Он у тебя около шести дюймов. — Дин! — Ой, да ладно тебе, Сэмми! Не скромничай. Сколько ты там прячешь? — Не твоего ума дело, извращенец! К тому же я не настолько самовлюбленный, чтобы его измерять! — Все, у кого есть член, рано или поздно его измеряют, — Дин недоверчиво фыркает. — Не пизди. — Отлично, — рявкает Сэм. — Блядь, ничего я не измерял во взрослом возрасте! — И? — Что «и»? — И сколько же было, когда ты его мерил? — Дин закатывает глаза. Сэм вздыхает разочарованно и даже с каким-то отвращением. — Пять дюймов. В четырнадцать лет. Счастлив? Четырнадцать. Иисусе! Это же как раз перед тем колоссальным скачком роста Сэмми. Когда за два года он стал тощим и длинноногим… и выше Дина. — Покажи, — непроизвольно выдает Дин. — Ты серьезно, — констатирует Сэм. Дин дергает бровью в сторону ширинки брата. Да пошло он все к черту, он же тут, прямо перед носом! Не собирается Дин отступать. — А знаешь, хорошо! — восклицает Сэм и начинает — ох, блядь! — расстегивать джинсы. — Отлично. Если это избавит тебя от твоей дурацкой зацикленности, то ладно. — Это не… — начинает было протестовать Дин, но Сэм спускает джинсы и трусы. Дин следит взглядом, как они падают на лодыжки Сэма, и когда поднимает глаза вверх… Ого! Он реально больше, чем у Дина. Явно больше вполовину тех, что он видел в порнушке. Дин смотрит в ухмыляющееся лицо Сэма. Братишка так и пышет самодовольством. Дин прочищает горло, собирается с мыслями и закрывает рот… Стоп, а чего это он у него вообще оказался открытым? — Да? — хрипло произносит он. — Значит, вот все, что у тебя есть? — Нет, Дин, это выдвигающийся член. Большая часть прячется в тазовой полости. Дин машет рукой, отчего боль пронзает раненное тело. — Ждешь, что я сам спрошу, да? Признавайся, еще больше становится? — Ты мне скажи, — ухмыляется Сэм и… о господи!.. берет член в руку. Абстрактно Дин понимает, что зашел слишком далеко. Что надо бы изобразить на лице брезгливость, быстренько уверить Сэма, что он победил, и пообещать больше про его член не вспоминать. Ну, или, по меньшей мере, прекратить глазеть с отвисшей челюстью, как ладонь брата ласково движется по члену. Только вот головокружение от потери крови, выпитый виски, а также общее истощение организма после прогулки по пустыне приводят к короткому замыканию у него в мозгах. Он просто не может отвести глаз, и даже врать, что ему неинтересно, себе не в силах. Он зачарован. Сейчас, когда у Сэма уже стоит, Дину приходится полностью пересмотреть предыдущие расчеты: член гораздо больше, чем у большинства порноактеров, уступает только жутким «конским» хуям. Оснащен его братишка как раз так, что секс с ним явно обещает быть по-настоящему жестким — таким, что (как думается Дину) доставит партнеру массу кайфовой хорошей боли без угрозы навредить телу. Другими словами, Дин считает Сэма охуительным. Где-то посреди этих мыслей Сэм, с ухмылкой глядя на брата, шепчет: — Не стесняйся, Дин. Растерянно Дин следует за направлением взгляда Сэма и… о нет!.. у него самого под джинсами топорщится вставший член! Встал от картинки, как дрочит его собственный младший брат. В приступе короткой паники он пытается придумать себе хоть какое-то оправдание — адреналин, предсмертное состояние… что угодно, кроме почтительного восхищения перед членом Сэма. Только теперь, когда у самого встал, вряд ли что-то придумается. Дину хочется его вынуть и… о, да пошло оно все! Если они оба этим занимаются, это ведь уже не так странно, так ведь? Дину, наверное, следовало бы в свое время позволить Сэму помочь снять штаны. Это же настоящий олимпийский рекорд просто отлепить от себя засохшие окровавленные джинсы с трусами и стянуть их на бедра. Но тогда он бы не подтолкнул Сэма туда, где они теперь оказались. Вздохнув с облегчением, Дин берет наконец в руку свой член. Он победно улыбается брату — вызов принят. Братское соревнование, хотя непонятно, какие тут ставки. А Сэм… Сэм уже скинул рубашку — Дин знает, что когда дрочишь стоя, она может мешать — такой разгоряченный, потный, так близок к финалу. На губах Дина дрожит улыбка, все тело бросает то в жар, то в холод, из его уст вырывается пронзительный скулеж, только он не сразу понимает, что это он сам. Не отрывая взгляда от Сэма, Дин наблюдает, как тот пересекает финишную линию, как стонет, дрожит и поливает спермой свой кулак. И это сигнал — Дин откидывает голову на стенку, резко дергает свой член, подгоняя и себя к краю. Сквозь пелену, окутывающую сознание, Дин понимает, что Сэма в комнате уже нет. В ванной шумит вода. Он, видимо, моет руки. Потому что только что кончил на глазах у Дина. Блядь. Дин снова откидывается на стенку и закрывает глаза. Минуту спустя ему на колени падает что-то влажное. Он испуганно вскакивает, но это оказывается всего лишь мокрое полотенце. — Спасибо, — бормочет Дин и принимается стирать с себя и кровь, и сперму. — Не за что, — отвечает Сэм. Он уже переоделся в пижамные штаны и майку, и голос у него усталый, спокойный и, да, как после секса. Как будто его ничто не волнует. — Сэм? — просит Дин, стоит брату сунуть одну ногу в постель. — Не мог бы ты… И Дин указывает на свои спущенные джинсы, стараясь не смотреть на опавший член и не думать, как же он облажался. Сэм тихонько смеется и подходит к нему. — Хорошо, поднимись-ка, — командует он и, зацепив за шлевки джинсы, сдергивает их вместе с трусами. Дин почти ждет, что Сэм скажет что-нибудь. Подколет о его глупой мужественности. Или сделает замечание о размере его члена. Но все изменилось после того, как Сэм перед ним подрочил. И он молчит, даже несмотря на то, что Дин сидит перед ним голый, в одной только повязке на груди.  — Спасибо, — хрипло благодарит его Дин и осторожно укладывается под одеяло. Ему придется спать голым, но он не будет просить Сэма одевать его. Эта ночь и так достаточно странная. — Ты в норме? — интересуется Сэм, и что-то в его голосе подсказывает Дину, спрашивает он не только о ране на боку. — Да, — прикрыв глаза, отвечает Дин. — Спокойной ночи, Сэм. Сэм еще секунду задерживается рядом, затем говорит: — Спокойной ночи, Дин. И выключает свет.