Анатомический дизайн

Сэм сжимает челюсти, по его телу пробегает дрожь — вот теперь он себя не контролирует. Открывает глаза, и они теперь темные, как бездонная пропасть. Нежности во взгляде как не бывало. — Хочешь закончить, даже не начав? — говорит он так тихо, что Дину приходится напрячься, чтобы услышать. Его член, опавший было от болезненного проникновения, снова наливается силой. — Да я просто хочу приступить к делу прежде, чем мы помрем от старости. Сэм смеется, не зло и не добро, а как-то опасно. — Хорошо. Вот как, значит, ты хочешь. И я тебе это дам. Сразу после этих слов он практически совсем вытаскивает член из Дина. Оставляет только головку и долгие секунды держит его открытым, дразнит незаполненностью. А потом подхватывает под бедра и въезжает со всего маху так мощно, что у Дина из легких весь воздух выбивает. Какой-то частью своего верхнего мозга — той, которая еще кое-как функционирует, — Дин предполагает, что член его брата таки обладает какими-то сверхъестественными опциями. Ведь не может же быть такого, что в твоей заднице поршнем работает этакий здоровенный хуй, а тебе от этого так хорошо?! Он бы Сэму об этом сказал, если б мог нормально дышать. И не был бы так занят подмахиванием. Завтра, наверное, его плечи будут гореть ожогами от этого дешевого колючего одеяла. Ну и хрен с ним — Дин все равно будет горд этим. Сэм ебет его с такой умопомрачительной силой, так мощно и быстро вбивается, что Дину остается только постанывать и скулить. И, наверное, он бы сгорел со стыда от своего поведения, будь он в более-менее вменяемом состоянии и если б мог чувствовать что-то кроме всепоглощающего, практически болезненного возбуждения. Несколько сильнейших толчков, и Дин так подлетает на кровати, что стукается головой о подголовник. От удара ойкает, а Сэм на половине движения останавливается, осторожно укладывает брата поудобней, подпихивает ему под голову подушки, будто собирается трахаться всю следующую неделю. Лежать по-прежнему не очень удобно, но, по крайней мере, Сэм не выбьет из него весь дух до того, как Дин кончит. Сэм двигает бедрами, меняя угол входа. Теперь он с каждым толчком долбит прямо в простату. Дин стонет еще громче. Только он в этом сам никогда не признается, а если Сэму вздумается дразнить его этим, то он, Дин, спихнет все на слуховые галлюцинации у братишки. — А теперь каково, а? — спрашивает его Сэм. Боже, ну серьезно, какие могут быть вопросы? — Ох, бог ты мой! — стонет Дин. И звучит это скорее как: «Пожалуйста, не останавливайся и заткнись!». Ответный смех Сэма получается излишне ликующим. Взяв в ладони его лицо, Сэм склоняется, целует и одновременно с поцелуем входит еще глубже. Дин и не думал, что такое возможно. — А так хорошо? — Иди ты на хуй, самодовольный ублюдок, гребаный боже, ты же не… ох, блядь, блядь, блядь! Дальнейшие слова растворяются в горле, так как Сэм наконец-то берет своей огромной пятерней член Дина и в ритм толчкам принимается ему дрочить. Он буквально окружает его со всех сторон, Дина разрывает от желания повыше вздернуть бедра ему в кулак и поглубже насадиться задницей на его член. Финиш так близок, ему срочно надо кончить! Но Сэм как-то оттягивает удовольствие; играет на его теле, словно позвоночник в руке — гриф гитары, а оголенные нервы — ожившие струны. Это уже чересчур, и это так охренительно, он больше не может, он сдохнет, если Сэм остановится! Яркая боль возвращает его в реальность — зубы Сэма до крови прокусывают ему шею. Дина выкручивает дугой от обрушившихся ощущений: Сэм зацеловывает свой укус, не прерываясь ни на секунду, сильными рывками дрочит ему и долбит своим хуем его задницу, как отлично налаженный механизм, специально созданный, чтобы свести Дина с ума. — Готов? — шепчет ему в ухо Сэм. — О да, вижу, что готов. Дин скулит, сильнее насаживаясь на член брата. Он ударит Сэма, если тот будет его дразнить и не даст ему кончить прямо сейчас. Потому что Дина разорвет от возбуждения. Сэм ухмыляется ему в шею. — Давай, кончи. Сделай это для меня. Я хочу тебя чувствовать. Его зубы вновь вонзаются в раненую шею, боль тут же превращается в удовольствие, и этого достаточно. Дин кончает. Да так, что мир вокруг на время теряет четкость и возвращается на место, как только последние капли спермы вытекают ему на живот. После такого все, что он может делать, — это просто держаться в сознании. Сэм по-прежнему сильно и глубоко трахает его, теперь нагоняя свой оргазм. Который скоро и происходит. Сэм весь дрожит и сквозь зубы матерится. После он накрывает Дина собой, его член становится мягче и выскальзывает по только что спущенной сперме. Дышать трудно, все тело липкое от пота и спермы, но Дин так счастлив, что какое-то время не хочет, чтобы Сэм отодвигался. Только когда дышать уж совсем становится трудно, он пихает брата в плечо, пока тот не понимает намек и не откатывается в сторону. — Ты в порядке? — пару минут спустя как бы между прочим спрашивает Сэм. Его глаза закрыты, но Дин, обернувшись, подмечает, что брат слегка дрожит. Если бы Дин за двадцать с лишком лет не научился считывать настрой Сэма, то вряд ли бы обратил на эту дрожь внимание. Но Дин все понимает. Ему, как и Сэму, нужно убедиться, что Флорида у них не повторится; что он не один и ему не придется жить с чувством вины от того, что Сэм застрял с ним рядом, ибо больше не с кем. — Охуительно, — улыбаясь, отвечает Дин, толкая Сэма рукой. — Но, боюсь, если завтра у меня задница болеть будет, я заставлю тебя купить надувную подушку для инвалидов со сломанным копчиком. С радостью Дин наблюдает, как Сэм смеется, а напряжение уходит из его тела. — Дин, у нас с прошлого твоего ранения болеутоляющее осталось. Ты еще сказал оставить для более серьезного случая. — Ах, так, значит, сейчас у нас не серьезный случай? — шутит Дин. — А я-то надеялся, что утром меня пожалеешь. Сэм фыркает и приподнимается на локтях. — В душ? — Не, — зевает Дин. — Неохота. — Хочешь, я тогда тебя оботру влажным полотенцем? — Ага, — на это Дин улыбается. К возвращению Сэма Дин почти засыпает. Он не мешает брату обтирать теплой влажной тканью член, яйца, между ягодиц. Их охота уже давненько обходится без ранений, поэтому он так скучает по крепким рукам Сэма, которые так умело собирают его тело по кусочкам. Это единственный момент, когда он кому-то отдает контроль. И это единственный человек, кому он это позволяет. На удивление приятное дело, если не крючит от боли. Но, понятное дело, длится это недолго: Сэм все портит, когда начинает его усиленно переворачивать. Дин ворчит, кряхтит и стонет, всеми способами показывая свое недовольство, в то же время физически ничего не делает, чтобы помочь или, наоборот, воспрепятствовать. В итоге Сэм со вздохом сдается. — Я просто хочу тебя под одеяло положить, большой ребенок. Дин поначалу думает, что ему хорошо и там, где он лежит, но затем неохотно соглашается уступить, потому что на мягкой простыне вообще-то гораздо приятней, чем тереться о грубую ткань покрывала. Еще лучше становится, когда Сэм вытягивается рядом, обнимая со спины. — Я не хочу спать на мокром, — бормочет сонный Дин. — Ты лежал на мокром, и мне следовало тебя там оставить, если б я знал, что ты такой капризный. — Иди на хуй, Сэмми, — слабо возмущается Дин чисто из принципа. Сэм целует его в плечо. — Ммм, завтра. Дин аж голову поворачивает, чтобы на Сэма посмотреть. — Честно? — Честно, — Сэм улыбается и снова целует его. — И мне уж точно не понадобятся надувные инвалидные подушки. Ему чертовски повезло, что Дин устал и пропускает эту подколку мимо ушей. — Это ты сейчас так говоришь, — бормочет он и, протянув руку, выключает лампу. — Сэм? — раздается в темноте голос Дина через несколько минут. Они оба еще не совсем заснули. — А? — Скажи своим трусам, что я их прощаю. Его брат хихикает и прижимает к себе покрепче. Дин засыпает окончательно.

***

— На, — и Сэм сует Дину в руки какую-то ткань, пока тот вытирается после душа. Дин рефлекторно подхватывает то, что дает ему брат и, зевнув напоследок, роняет полотенце на пол. Глупо моргая, он рассматривает предмет в руках и отчаянно желает, чтобы все симптомы после снотворных таблеток — Сэм специально накачал его, тем самым позволив нормально проспать всю дорогу до их следующего пункта, — побыстрее улетучились. Хотя тот факт, что вчера практически весь день сначала Сэм его трахал, потом и он Сэма на всех поверхностях, тоже не добавляет энергичности. Ничего кроме чашечки крепкого кофе не приведет его в норму, поэтому Дин бросает было то, что держит в руках на валяющееся у ног полотенце. Но все же озадаченно оборачивается к Сэму — тот как раз одевается и достает из своей сумки рубашку — и спрашивает: — И что мне, блядь, с этим делать? Сэм смотрит на него из-за плеча. И вовсе Дин не краснеет от этого взгляда! — Ммм, надеть? Дин в нерешительности дергает нашивку SAXX на широкой резинке. — Они же твои, — неуверенно бормочет он, думая, что Сэм просто ошибся. — Да, я знаю, — Сэм сразу отбрасывает эту идею. — Хочу, чтобы ты их примерил. — Чудесно, — вздыхает Дин и, склонившись, надевает их на себя. Может, Сэм считает его горячим парнем в этих трусах. Может, он от этого заводится и пожелает трахнуть Дина на столе. А Дин вполне может отказать, пока Сэм не купит ему классный завтрак с яйцами и беконом, и с блинчиками, и с кофе. Определенно кофе! И еще, может быть, картофельных оладушков, да. Дин изучает себя в зеркале ванной и хмурится. Никаких изменений: он выглядит в Сэмовых боксерах так же, как в своих трусах. Его самолюбование прерывается, он видит в отражении Сэма. Тот подходит и обнимает сзади за талию. Улыбаясь, Сэм целует его в шею и сжимает ладонью пах. — Удобно же? — Охуительно удобно, когда ты так делаешь, — ластится Дин и протестует, когда Сэм убирает руки. — Ну да, да, — быстро добавляет он, — отлично чувствуется. По-любому, лучше моих. Доволен? Сэм, вполне очевидно, доволен, потому что его ладони возвращаются к паху Дина и ласково пожимают член сквозь ткань. Они вообще-то друг от друга оторвались всего час назад и оба усталые и ленивые. Вряд ли чем-то серьезным смогут заняться до следующего утра. Но Дин от одного этого прикосновения уже чувствует определенный стояк. — Мы купим такие тебе, — обещает Сэм, мокро целуя его в шею. — И еще розовые сатиновые трусики. Дин фыркает. — Ну, Сэм, это как-то чересчур кинково даже для тебя. — Ронда Херли, — произносит Сэм. — Что? — переспрашивает Дин, недоуменно пялясь в зеркало на отражение брата. Сэм ухмыляется, как Чеширский кот. — Ты слышал. Разговор прекращается моментально, едва рука Сэма дотягивается до задницы Дина. Он подскакивает, едва сдерживается, чтобы не вскрикнуть, и решительно игнорирует острые ощущения в уже наполовину вставшем члене. — Давай, собирайся, — поторапливает его Сэм таким тоном, словно щупать Дина в братовых боксерах это обычное дело по утрам. Он собирает с тумбочки свой пистолет, телефон и кошелек. Черт, а может, теперь так и есть. И Дин решает, что ему это даже нравится. — Хочешь, чтобы я еще что-нибудь из твоего надел? — хихикает Дин и все-таки вскрикивает — Сэм резко припечатывает его к стене. Он целует крепко и глубоко, трахая языком его рот, прижимая ладонью шею сильно, но нежно. В момент, когда Дин уже готов или растаять на месте, или внезапно кончить, Сэм отпускает его губы, отстраняется на пару дюймов и тепло выдыхает: — Не искушай. Стоит Сэму оставить его, и от прохладного воздуха Дина пробирает дрожь. К радости или к разочарованию, по взбугрившимся джинсам Дин замечает, что брат тоже возбужден. — Нам надо установить жесткие правила, чтобы ты не заводил меня, когда мы на охоте. — Ладно, — быстро и совсем не искренне соглашается Сэм, добавляя: — Подожду в машине. — Он меня когда-нибудь убьет, — вздыхает Дин в пустоту. И чтобы отвлечься от стояка, принимается собирать свою одежду. На полпути к машине Дин вдруг останавливается и во все глаза пялится на открывшийся пейзаж: вокруг — горы, покрытые густым лесом. Черт, да, он вчера реально все проспал! — Сэм! — орет Дин через всю стоянку. — Это не Орегон! — Планы изменились! — кричит в ответ Сэм. Дин все так же недоуменно теперь смотрит на брата. — Ну и где мы? — подходит он наконец к машине. — Сюрприз! — отвечает Сэм и быстро, пока брат не успел возразить, садится за руль. — Куда, черт подери, ты нас вчера завез? — возмущается Дин. — Если скажу, то это уже не будет сюрпризом, — отвечает прагматичный Сэм. Дин закатывает глаза и, глядя в окно с пассажирского сиденья, произносит: — Не привыкай. Детка грустит, когда меня долго нет за рулем. — Если вам надо уединиться, ты только скажи, — беззлобно шутит Сэм. — О Сэмми, от тебя я ничего не буду скрывать, — подхватывает шутку Дин. Сэм качает головой, находит Национальное радио, и волна «Эта американская жизнь» составляет им компанию, пока они не выезжают на трассу. Через милю им встречается большой зеленый указатель, и Дин пялится на него, пока тот не остается далеко позади. — Большой Каньон? Серьезно? — Ага! — Сэм радостно лыбится, не отрывая взгляда от дороги впереди. — Здесь охота? Сэм отвечает после долгого взгляда на брата: — Дин, помнишь, ты говорил, что тебе не нужен медовый месяц? — Да, и? — Ну, а мне нужен. У Дина спирает дыхание. Если бы он был за рулем, то сейчас бы остановился на обочине и отсосал своему братишке. — Ты гребаная девчонка. — И ты это любишь. — Да, — Дин прочищает горло, и добавляет: — Да уж. Сэм только улыбается ему счастливо, словно выиграл большой приз, и везет их дальше, к восходу солнца. Конец♥