Когда расцветут радуги и запляшут единороги

К Мишке он пошел сам, почему-то не хотелось втягивать в эту хрень Игоря и тем более Владислава. Парни и так на него нездорово поглядывали, когда он признался каким способом нашел пропавшую Наташу. Но раз аспирант тогда намекнул, что если нужно — то он в деле, тем паче Михаил не студент и вроде как парень сообразительный, надежный и серьезный. Мишку найти было не трудно, спроси на геофизическом любую студенточку или студента и тебя буквально доведут за ручку куда надо. Еще лясы поточат по дороге, выспрашивая кто такой, откуда, куда и зачем, грея на дополнительной информации любознательные уши. — А ты личность известная, — Андрей пожал протянутую крепкую Мишкину лапу с крупными кольцами рыжих волос на тыльной стороне. Он еще тогда заметил, что знакомый Игоря аспирант отличался повышенной растительностью, как в виде кудлатой опаленной солнцем головы, так и на руках, оформленных закатанными до предплечий рукавами. На Андрея глянули хитро темно-карие с искрами веселости глаза. — Да я со своим оборудованием где только не кручусь, и у историков, и у биологов, ну и тем более у геологов и геодезистов вообще безвылазно. Ну что, еще один трупак надо откопать, снова кто к тебе в гости пришел? — Ты так спокойно об этом говоришь и не страшно? — передернул плечами Андрюха. — Да как тебе сказать, — указали на свободный стул рядом с загородкой, где торчал электрический чайник вместе с сахарницей, набитой кубиками рафинада, и плетеной корзинки с сушками. — Кофе будешь или чай? Кофе оказался растворимым, Андрей его дома как бы не очень любил, а тут в общаге пристрастился. Так что вскипятили воду быстро и, намешав каждый того, что хотел, продолжили. — Жутко конечно, особенно, когда мурашки с кулак по спине от жопы до затылка скачут и шерсть встает дыбом. «Мда, — подумал про себя Андрей, — тут есть, однако, чему вставать!» — Но чувство жуткого любопытства и приятная доза адреналина перекрывают все. Так что и колется, и хочется, а как чешется, м-м-м… ты просто не представляешь как. Я тут с историками на раскопках работал в Казахстане, курганы сканировали. Степь, ковыль стелится, звук бесконечного ветра и вдруг на тебе! Наваливается тишина и словно кто насквозь взглядом прожигает. Вот там жутко было так, что обдристаться можно. А все равно лез. — Извини, что не через Игоря... — начал было подводить к сути разговора Андрюха, как его перебили. — Я и не удивлен, ты же из-за той давнишней истории не захотел их впутывать вновь. Понимаю, тем более Илью я знал, и, откровенно скажу тебе, он был не подарком. Андрей распахнул глаза во всю ширь. Так вот у кого можно вызнать, что все же случилось два года назад. — Чего удивляешься? Он был историком, повернутым на паранормальных явлениях. Кстати, отчасти это и моя вина, что брат Владислава сошелся с ним. Именно через меня они и снюхались. А так Илья больше все с Федором зависал и людей сторонился, — застывшего над чашкой чая Андрея пристально осмотрели и со вздохом продолжили. — И хоть он и был расчетливое дерьмо, а не человек, но отрицать очевидное — это смешно. У Ильи был такой же дар, как и у тебя. А еще начитанность в этой области офигенная, что башню срывало. Я сам видел, как он чует захоронения в той же степи, никогда не ошибался, находя только по своей чуйке скрытые камеры с мумиями под толщами наносных пород. А когда я как-то спросил его, как он это прокручивает, Илья мне выдал точно так же, как и ты, что, если призраки хотят, они сами указывают, где лежат их тела. А если нет — то лучше не соваться. Ну так что насчет нового твоего трупака, где искать будем? — усмехнулись очень нагло, и Андрей поймал себя на запоздалой мысли, что тот Мишка с георадаром во время работы и этот, без умолку болтающий — небо и земля. Он тяжело вздохнул, как перед затяжным прыжком с парашютом, и все же высказал свою мысль: — Думаю, мне надо в этот раз залезть как-то в архив того реабилитационного центра, который размещался в нашей общаге. И не просто залезть, а найти в нем одного ребенка. Ты же мне поможешь? — М-да, задачка еще та, — задумался серьезно Мишка, превращаясь тут же в замкнутую сосредоточенную личность, но потом, отмирая, вытащил сотовый и, копаясь в бесконечных вспыхивающих именах на экране, пояснил замершему Андрею. — Но нет ничего невозможного, сейчас Генке звякнем, он патологоанатом и ребята с ним как-то работали над одним из найденных скелетов в степи, оказалось, кто-то бабу лет двадцать назад порешил и прикопал рядом с курганом, а мы напоролись, может у него и есть подвязки в нашей областной, как знать. *** На следующий день в областную порулили на Мишкином видавшем виды Урале, он только коляску отцепил и, оседлав уверенно свой мотоцикл, протянул еще одну каску Андрею. Валюша, к которой отправил их с легкой руки Генка, оказалась хохотушкой-пампушкой, помешанной на рыжих мужиках. В общем, если бы не наличие охреневшего со всей этой закрутившейся вокруг них свистопляски Андрея, то встреча этих двоих превратилась бы в романтическое свидание. Мишке тоже, судя по всему, нравились девицы в теле и при фигуре, так как он лихо выклянчил телефон Валюши, узнал ее адрес, имейл и прочие атрибуты. Но как только парней трещащая дева провела в святые всех святых — архив, представив их всем заинтересованным рылам как студентов медакадемии, все резко поменялось, и Валюшка, и Мишка вдруг стали серьезнее некуда. — У нас много студентов-медиков и аспирантов, так что лишних вопросов по поводу вас не возникнет. Какого рода информация вас интересует? Генка сказал между своими бесконечными матерками, что вы ищете человека, который проходил курс реабилитации несколько лет назад, еще когда наша больница базировалась в центре города. Дева нырнула в свой уютный уголок за компьютер и застучала пальцами по клаве, периодически задорно щелкая мышкой и открывая нужные окна. — Да, Валюша, — Мишка пристроился рядом, увлеченно следя за пухленькими бойкими пальчиками, не забывая отслеживать мелькание на экране. — Фамилия, имя, дата рождения. — В том-то и загвоздка, этой информации нет, — тускло вздохнул Андрей. Дева на секунду задумалась, а потом стала искать варианты: — За какой хотя бы период? — Ну… — начал Андрей, ища поддержки взглядом у сосредоточенного Михаила. — Последние лет десять, Валюша, — выдал тот без задней мысли. — Эх, это сложнее, у нас база только за последние пять лет в компе полностью забита. Все остальное вносим конечно, но это процесс долгий, придется тогда в бумажках ковыряться, а на это уйдет не одна неделя. — Хорошо, давай за пять, — согласился Мишка с расстроенной дамой. — Тогда мне нужны еще данные, чтобы сузить ваш поиск, возраст хотя бы приблизительно и пол известен? — Парень… он проходил реабилитацию в детском отделении. — Ну, вот хоть что-то, значит, ему было тогда меньше четырнадцати лет… — снова застучали пальчики с аккуратными ноготками по клавиатуре. — Центр за ваш запрошенный период работал неполные два года. Потом его перевели сюда вместе с пациентами. Здание после кап ремонта передали университету. Какие проблемы были у мальчика? — Без понятия, но я могу его опознать по фотографии, — предложил щедро Андрей. — С этим та еще проблемка, раньше фото не вклеивали в карты пациентов, да и описание внешности не производили, это же не криминалистический отдел. — Простите… — начал было мяться Андрей, как его перебил упертый Мишка. — Вспомни что-нибудь еще, может какую-то мелочь. А правда, что пацан рассказывал о себе? Он не помнил своего имени, играл с собакой и... так же утверждал, цепляясь за его руки своими горячими пальцами, что он наверняка жив. Вот оно — жив! — Он должен быть живым, но как бы сказать... без сознания, что ли, — выдал ошалело Андрей вслух, не скажешь же деве, что без души, от чего даже Мишка хмуро сдвинул брови, мол, какого тогда хрена мы тут торчим, что трупа не будет? Но Валюшка вдруг обрадовалась так не кстати: — Коматозник? Да еще такой молоденький. У нас тут свое отделение с углубленным исследованием этого пограничного состояния, людей со всей страны привозят. Так что... — девушка схватила трубку телефона и, набрав внутренний номер, вновь затараторила. — Леша, привет, дорогой, это архив, а то кто ж кроме меня-то! Да ну тебя, какой же ты озорник. По какому поводу? Нет, не пойду я с тобой на свидание, меня ж твоя Ольга с говном сожрет. Ага, и ей привет тоже! Я к вам по какому поводу-то… У вас в отделении юноша имеется… — глянули выжидательно на Андрея. — Светлые волосы, карие глаза, примерно вот такого роста, — тихо подсказал Валюшке Андрей, показывая себе где-то чуть выше груди. — Возраст на сегодняшний день от шестнадцати, я так думаю… светловолосый, среднего роста, кареглазый, поступил из старого реабилитационного детского центра. М-м-м-м, да… а вот это не в курсе. Сколько? Всего один, замечательно. Состояние? Стабильное? Просто великолепно… Валюшка строчила что-то себе в блокнот под страстный шёпот трубки мужского баритона, иногда задумчиво улыбаясь и поправляя чуть трубку, зажатую пухленьким плечиком у своего маленького ушка. Затем поблагодарила за информацию и, улыбнувшись, повернулась к замершим парням: — Анатолий Витальевич Суханов, только он подходит. Кстати, о нем писали в местной газете, как мне подсказали загуглить и посмотреть. Сейчас… В компе забили нужную информацию и даже чистосердечно обрадовались. — Надо же, даже фото есть, ну-ка глянь! Экран повернули в сторону Андрея и тот замер. Фото было не лучшего качества, на нем стояли с десяток подростков, но несмотря на нечеткость и черно-белый вариант, те самые полукружья, что местами проглядывали между замершими фигурками, Андрей точно бы не спутал ни с чем. Детей сфотографировали на фоне радужной стены, единорогов при таком разрешении углядеть, конечно, было невозможно, но это было и не нужно, так как тот пацан в футболке с разрезанным апельсином и был его пропажей. Правда, какой-то очень хмурый и набыченный. — Это он, — указал на радужного своего парня Андрей, а затем глянул просительно на Валюшку. — Мне надо поговорить с теми, кто следит за его состоянием, и узнать, почему он до сих пор находится в этой чертовой коме. *** Раздобыть два комплекта с необходимой одеждой не составило труда. Валюша, осыпаемая комплиментами со стороны Мишки, все провернула за полчаса. И теперь они шли, одетые медбратами-практикантами, за ее пританцовывающей фигурой. И то, как аспирант пожирал эти округлости, что мелькали у них перед глазами, Андрей уже не сомневался, что после всей этой эпопеи Мишка потащит Валю, как минимум, на свидание. А позже они познакомились с тем самым Лешей, что оказался одним из специалистов узкого профиля обслуживающих пациентов коматозного отделения. Лысый мужик средних лет пускал усиленно слюни на Валечку, пока она объясняла суть дела и представляла гостей, а после, подмигнув Мишке и Алексею Филипповичу, упорхнула обратно к себе, сославшись на дела. — Эх, знатная дева, был бы не женат, от меня бы она не ушла. Ну что ж, молодые люди, слушаю вас. И чем же вас заинтересовал наш спящий принц? Андрей сначала замялся, а потом стал плести несуразицу про то, что знал Анатолия в детстве, был его другом и вот тут, вернувшись в город, потерял с ним связь. — А чего к матери его не обратились? Отец, конечно, погиб тогда в автокатастрофе, когда и Анатолий пострадал. Но мать вполне жива, каждую неделю посещает своего единственного сына. — Ну, сами понимаете… мы ж тогда детьми были, я и не знал его родителей… — промямлил Андрей. — А тут поступил в универ, решил узнать и вот… центр перебазировали, здание отдали под общагу… я даже его фамилии тогда не спросил. — А так вы по реабилитационному центру знакомы, тоже травма была, да? — Ну да, ногу ломал, — брякнули первое попавшееся, что пришло в голову. — Ясно, — Андрея цепко оглядели и, видно прикинув в голове, выдали то, что могли сказать не родственнику. — Конечно, разница у вас небольшая, от силы года два, если не ошибаюсь. Да и сам я друзей заводил, не спрашивая паспортных данных. Анатолия тогда проглядели... во время того инцидента он сидел сзади отца и удар пришелся ему на голову. Он даже скобы носил на нижней челюсти, и хотя томографию головы делали неоднократно, но после выписки мальчик стал жаловаться на сильные головные боли, и его отправили в этот самый реабилитационный центр, все грешили на проблемы с психикой и посттравматический шок, ведь у него на глазах отца превратило в настоящую кашу. А оказалось, в месте удара позже образовалась небольшая доброкачественная опухоль, нарушение кровообращения, и парень впал в кому. — И как он сейчас? — Ну, что я могу сказать. Мозг постепенно восстанавливается, опухоль стала совсем небольшой и это настоящее чудо. Вообще, коматозное состояние до сих пор довольно сложный и неоднозначный процесс. Кому-то он помогает, кого-то убивает. Так что теперь только зависит от самого Анатолия, вернуться к нам или нет. Мать его надеется на лучшее и мы все тоже. — А можно его увидеть? — вдруг выпалил, не думая, Андрей. — Хм-м-м, ну как я могу отказать давнишнему другу своего пациента, в бокс, конечно, не пущу, но через стекло посмотрите. Они прошли по длинному коридору, за прозрачными окнами лежали подключенные к аппаратам люди, так и не решившие, жить им или умереть. Андрей даже заволновался, сможет ли он узнать в этом самом спящем принце того верткого шалопая, что стучал мячом и играл со своей мертвой собакой у них на этаже, но отступать был не намерен. Алексей Филиппович подвел их к очередному боксу и кивком указал на лежащего худого человека. — Конечно, он подрос, хотя на нашей питательной смеси не сильно-то и вымахаешь. — А почему принц? — пытался вглядеться в лицо, частично закрытое кислородной маской и прочей аппаратурой. — Волосы. Его мама сказала, что подстрижет его только, когда тот очнется, — кивнули на аккуратно собранные в хвостик золотистые локоны. Андрей понимающе хмыкнул и попробовал виртуально убрать все мешающиеся для его обзора детали, если немного округлить эти выступающие скулы, сделать чуть пухлее сухие губы… и все же, несмотря на все: лоб, переносица, упрямые стрелки бровей, чуть островатые уши. — Да… это он, — прошептал Андрей медленно вслух. — Я не могу вас пустить к нему, ибо вы не родственник, но можете оставить свои данные, если будут изменения, мы вам позвоним, — предугадал возможные вопросы Алексей Филиппович. — Конечно, — согласился тут же Андрей. Обратно ехали молча, и когда Мишка подвез его к общежитию, Андрей вцепился в его рукав: — Хочешь посмотреть, как это… Я правда не уверен, если ты вообще что увидишь, но… Мишка смерил побледневшего Андрюшку и согласился: — Я понимаю тебя, ты думаешь, наверно, порой, что сошел с ума? Или все вокруг обкурились. — Ага, — нервно улыбнулся в ответ Андрей, — так и подмывает позвонить маме и узнать, были ли у нас в роду шизофреники. Просто пойдем со мной, если у тебя есть еще свободное время, у меня нет даже уверенности, что этот самый Анатолий выйдет к нам двоим. — И что ты собираешься делать, когда он выйдет? — Не знаю, — опешил Андрюха с такого, а потом еле выдавил из себя. — Скажу, наверное, как его зовут. Мишка установил мотоцикл и, повесив себе каски на руку, тяжело вздохнул: — Это не поможет. — Почему? — удивились искренне. — Я общался с Ильей и не раз, на раскопках вечером занятий не так-то много, разве что бухло, песни под гитару, деревенские дискотеки в близлежащих селах и девочки. Мы как-то с ним заговорили об именах ушедших. Что, если он общается с ними, пусть спросит, где лежит, к примеру, такой-то хан или вождь. И нам проще и ему веселее. Он мне тогда ответил, что у того мира есть свои законы отличные от наших. Дух или призрак сам должен вспомнить свое имя, если ты ему его назовешь, то для него это будет пустым звуком, он даже не отреагирует никак. И того, кому есть что терять, нельзя ни о чем просить. — Тогда что же мне делать? — Понятия не имею, но что-то тормозит память души этого самого Анатолия, из-за этой загвоздки он не может вспомнить свое имя и никак не найдет дорогу к своему телу, подключенному к аппаратуре. Так что пойдем, и я буду рядом, — пообещали весьма щедро, сжав ладонь Андрея до тянущей боли. На проходной никого не было, и они чуть прошли по коридору первого этажа. — И что дальше? — подал голос Михаил. — Не знаю, но отделение было тут, наверное, тянулось по всему первому этажу, захватывая оба рукава: и наш, и женский. Ладно, давай пробовать, — Андрей глубоко вздохнул и, чуть зажмурившись, крикнул: — Эге-гей! Пацан, как там твой Лайк поживает?! Сначала ничего не произошло, Мишка под боком ворчал, что у Андрея луженная глотка, и теперь из-за его крика у него звенит в ушах, как вдруг… послышался шорох отпадающей краски. — Ты это слышишь? — Ага, звон знатный! — буркнули хмуро в ответ. По покраске пошли трещины, они то рассыпались, то собирались кучно замысловатыми зигзагами. «Неужели он это не видит?» — Андрей подошел к бухтевшему Мишке и схватил его за руку. Тот какое-то время еще издавал недовольные звуки, пока вдруг не заткнулся и не выдавил емкое и охрененое: — Бля… Краска полосами осыпалась на пол им под ноги, и все поверхности расчерчивали радуги с единорогами, даже потолок и пол, словно их засасывало в какую-то сказочную пучину. — Чего орешь, как полоумный? Голос раздался сзади, отчего Мишка вздрогнул и пошел пятнами, он с ужасом посмотрел на держащего его за руку Андрея и, с силой сжав тому руку, повернулся к говорившему. Мятая футболка с неунывающим апельсином, у босоногих ног вертит хвостом игривый щенок. — Сегодня ты с другом, надо же, и чего хотел? Андрей сглотнул вязкую слюну, как бы не ошибиться: — Ты говорил, что живой, так? — начали прощупывать топь. — Ну так, и что? — И ты не помнишь своего имени? — Если бы помнил, не торчал бы здесь, — отрезали, насупясь, напоминая того самого на черно-белой размытой фотографии. — А что ты помнишь? — вдруг выдавил из себя Андрей, пожимая ответно руку Мишки буквально до костей, тот невольно зашипел, но сдержался, ослабив хватку, ошалело продолжая пялиться на стоящего перед ним пацана. — Мама обещала свозить меня на Черное море, у нас тетка живет в Севастополе, а я ни разу там не был. Но мама не приходит за мной, а я все жду и жду ее. — А если ты пойдешь ее искать сам? — продолжал этот непонятный разговор Андрей. — К примеру, со мной? — Ты дурак, да? Думаешь, я не пытался? Но я не могу выйти за пределы этого чертового парка. И мама не возвращается, хотя и обещала и… и… Толик, судя по тому, как по радужным стенам пошли пузыри, стал злиться. Как вдруг Мишка вновь сжал Андрею его ноющую от боли ладонь, выдавая вслух: — Чего ты боишься, малой? — Ничего, — щенок взвизгнул и нырнул прямо в стену, вокруг мальчишки закрутились завихрения. — Ты врешь, пацан, и это что-то находится тут, в здании, так где спрятан твой страх, на каком из этажей? Толька раскрыл рот и беззвучно закричал, Андрей не слышал этого крика, но их отбросило по коридору и, разметав, распластало по стенам. Естественно, руки расцепились и в тоже мгновение все исчезло. Тусклые стены, тишина, аж в ушах заскрипело, и никаких радуг. — Пиздец, — прошептал Мишка, оседая задом на пол. — И всегда оно так? — Не-а, по-разному, — кряхтел распластанный перед ним Андрей. — Я имел в виду, что все так ярко и не понятно — реальность это или нет? — А-а-а-а, это… для меня всегда так. А что? — И как же ты их различаешь? — Да по большому счету никак, единственное Анатолий всегда возникает с ворохом незапланированных радуг и единорогов. А вообще-то, есть одно отличие, но оно не очень удобное для меня. — Какое? — Мишка с благодарностью принял протянутую руку Андрея, поднимаясь, кряхтя, с пола. — Да есть тут барельеф один пошлый в туалете, да только никакой нет уверенности в том, что я после того, как его узрею, останусь в той или иной реальности. — М-да, видимо для тебя завеса между ними тоньше паутины, вот ты и проваливаешься то туда — то сюда. Ну что, барельеф-то достопримечательный покажешь? И Андрею ничего не оставалось, как тащить Мишку в счет благодарности за помощь в этом нелегком деле на встречу к их святой незабвенной пизде в мужском сортире.