Цветы зла

Бедняга, в страхе озирающий темницу, Больной, покинутый, под ворохом тряпья — Душа мечтателя, ты узнаешь себя? Шарль Бодлер «Цветы зла»

Девушка удобно расположилась на одеяле, подставляя лицо под лучи теплого майского солнышка. Вслушиваясь в пение птичек, она улыбалась и жмурилась, кивая чему-то своему. Все-таки правильно сделала Аня, что вытащила её из дома — такая погода хорошая, а она штаны просиживает и зрение портит своим любимым телефоном. Нужно иногда себе выходные делать, а то и зачахнуть можно. И когда это дошло до нее? Ей-богу, права была подруга — учи, учи, а одни двойки. Хихикнув, вспомнив любимое выражение Анны, девушка потянулась и встала. Нужно пройтись. Заодно и веток для костра насобирает, а то прохлаждаться что ли, приехала.        Где-то на границе сознания раздался душераздирающий крик, от чего холод, несмотря на солнечный день и теплый воздух, прошелся по всему телу, пробираясь до костей, захватывая в свои стальные объятия позвоночник. Стараясь унять дрожь в коленках, она схватила свою кофту и трясущимися руками натянула её, совершенно не замечая, что сделала это неправильно. Может просто послышалось? Пересмотрела фильмов ужасов, да и призраки из «Сверхъестественного» по ночам продолжают сниться — кажется, у неё очень нежная психика. По закону жанра нужно сесть и не двигаться, но разве она хоть когда-нибудь следовала правилам?        В голове набатом стучало: «Не иди никуда», но противный голосок, наверное, уже натер мозоль на языке, пытаясь убедить в том, что здравый смысл сегодня плохой советчик. Хотя разве когда-нибудь так было? Ещё и Аня куда-то запропастилась. Нужно её найти. А то крик мог быть и не галлюцинацией воспаленного мозга. Проверять слух нужно. И всё ли в порядке с мозгами.        Куда Аня пошла? Ах да, набрать хвороста. Они же с ночевкой. И телефоны не ловят.        Ступая по тропинке между деревьями, она чуть что сразу останавливалась, просто чтобы убедиться, что это птичка или белочка или она сама являются источниками подозрительных звуков. От солнца прятали пышные зеленые кроны деревьев, часы показывали ровно три, Аню она всё ещё не нашла. Телефон продолжает быть вне зоны досягаемости, следов в такую погоду не найти — такое ощущение, что если бы это было теоретически возможно, то ей бы удалось — криков больше не слышно. Ну хоть один плюс.        Отходя всё дальше от палатки, она продолжала смотреть по сторонам и искать продолжение тропинки. На земли были видны красные капли. Господи, пусть это будет виной её ужасного зрения! Но с каждым шагом этого цвета прибавлялось, а, достигнув полянки, она вступила в липкую лужу крови. Крик комком застрял в глотке, не давая выдохнуть.        Аня лежала там. С перерезанным горлом. Вся в крови. Тошнота подступила к горлу, она, не сдержавшись, отвернулась. Нужно срочно выпить минералки. Ей плохо. А каково Ане?        Её подруга мертва.        Её больше нет в живых.        Шагов за спиной слышно не было. Она почувствовала только чужие руки на своем теле и что-то острое у цепочки на шее. Только тогда появилась сила закричать. В голове застыл только один вопрос, большими буквами написанный, прямо как в мультиках.        Каково это умирать?        Это больно?