***
Две недели тянулись так долго, что я начинал забывать, как выглядит настоящая жизнь. С нетерпением ждал очередного похода к врачу, а когда мне наконец объявили, что я могу приступить к работе, мое лицо еще долгое время не покидала радостная улыбка, а предвкушение от новых поручений разжигало в груди небольшой костер и жарило на нем зефир. Как бы не так. Мой первый рабочий день после больничного был ну очень нудным и монотонным. Абсолютно ничего нового: все та же гора бумаг на моем столе, несколько пластиковых стаканчиков из-под кофе из автомата и ноющая боль в висках. Но что-то во мне изменилось… После сотрясения мозга я стал более чувствителен к переменам погоды. Как сказал мой лечащий врач, не удивительно, что у меня развилась метеочувствительность. «Ты теперь метеопат», — массируя себе виски, проговорил сквозь зубы я. Дверь в мой кабинет распахнулась, и в нее влетел запыхавшийся Алекс. На нем было надето элегантное черное пальто по фигуре, но из-за проливного дождя оно больше походило на мокрую кошку. — Что делаешь сегодня вечером? — отдышавшись, спросил тот и сел на стул напротив меня. — Есть какие-нибудь планы? — Дайка-ка подумать, — подперев подбородок кистями рук, с наигранно серьезным выражением лица сказал я, — сейчас посмотрю в ежедневнике. — Я серьезно спрашиваю, — тот не принял мою шутку и оскорбленно простонал. — Зовешь на свидание? — ухмыльнувшись, спросил я. — Ты невыносим! — жаловался Алекс, закатив глаза. — Тут никто не понимает моих шуток, — скрестив руки на груди, обиженно заявил я. — Потому что ты не умеешь шутить. — Так, мистер помощник шерифа, закройте свой рот, пожалуйста, потому что главный шутник всего отдела обижен, — упрямо сказал я. — Просто чтобы ты знал, — тот встал с места и поправил на себе пальто, — я бы никогда не позвал на свидание такого, как ты. — Удар ниже пояса! — Мне тебя уже с собой брать никуда не хочется, — Алекс громко выдохнул и направился к двери. — Эх. — Это ты невыносим, — заявил я, встав с места. — Да постой ты. — Все-таки у тебя нашлась свободная графа в ежедневнике, чтобы провести часок другой с нормальными парнями за пинтой пива, а не пялиться всю ночь в телевизор? — игриво улыбаясь, тот не останавливался и шел к выходу из полицейского участка. — Почему ты сразу не сказал? — кричал я ему в след, размахивая руками. — Потому что ты мелкий засранец, — засмеявшись, закричал мне в ответ Мун и открыл дверь. Внезапный порыв ветра снес с места баннер о вреде курения, висевший на стене при входе. «Давно пора, всем все равно», — говорил мне мой назойливый внутренний голос. — Можно с тобой? — умолял я. — С меня выпивка? — Момент потерян, — не унимался тот и перед тем, как хлопнуть за собой дверью, сказал: — как-нибудь в следующий раз, если будешь хорошо себя вести. — Вот урод.***
На часах ровно одиннадцать вечера. Мой рабочий день должен был закончиться больше трех часов назад, но я предпочел остаться наедине с отчетами. И вот, наконец, дождавшись охранника, который приступил к работе в слегка подвыпившем состоянии, я с чувством выполненного долга отправился домой. «А что ты хотел? Только одинокие чмыри, у которых нет компании, трезвы в пятничный вечер», — никак не унималось мое сознание, еще больше портя настроение. Расстояние между моим новым домом и полицейским участком я обычно проходил пешком за десять-пятнадцать минут, а сейчас моментально оказался там — бежал. Дождь постепенно усиливался, и, когда я был в километре от дома, он уже лил словно из ведра. Но плюсом такой ужасной погоды, несомненно, был ветер, подгоняющий меня. Он словно толкал меня вперед, чтобы я бежал быстрее. Как только я оказался на пороге дома, очередная напасть постигла меня: я забыл ключи в пиджаке, который остался в полицейском участке, и как на зло запасных у меня не было. Ничего не оставалось делать, как возвращаться обратно. На обратном пути я почувствовал стихию такой, какая она есть. А когда добрался до полицейского участка, осознал, что ничего хуже погоды в Гарленде не существует. Но я ошибался. — Сэр, вызов! — заприметив меня у входа, Синди, дежурный сегодня полицейский, закричала. — Мой рабочий день закончен, — пояснил я и с непричастным выражением лица поспешил в свой кабинет. — Но, сэр, никого больше нет! — не унималась та, придерживая телефон у груди. — Где Нейтон и Гарри? — остановившись прямо у двери, я повернулся на пятках к Синди и, будучи полностью разозленным, заорал: — Где они? — На вызове, — более тихим, чем обычно, голосом ответила девушка. — Авария на пересечении Север-Гарленд-авеню и Запад-Бакингем-роуд. Я явно ее напугал. Если честно, то я и себя напугал столь бурным выбросом эмоций. Обычно я не такой эмоциональный. — Есть свободная патрульная машина? — изнеможенным тоном спросил я; девушка, улыбнувшись, положительно покачала головой. — Соседи жалуются на громкую музыку, — пояснила та, — Истпарк Драйв, 35. Последний раз закатив глаза, я вошел в свой кабинет, переоделся в сухую одежду и взял удостоверение шерифа полиции. Синди выдала мне ключи от старенькой патрульной машины, и я поехал. Еще никогда так не радовался дорожным указателям как сегодня, потому что без них я бы никогда не добрался до места назначения. Так, поплутав по серым улицам Гарленда около двадцати минут, когда время уже перекатило за полночь, я наконец припарковал машину у небольшого домика, чем-то похожего на мой. Как только я вышел из автомобиля, привычная тишина сменилась на пульсирующую в висках мелодию, доносящуюся из дома. Стараясь не промокнуть, я быстрыми шагами дошел до входной двери и принялся названивать в дверной звонок. Простояв так около двух минут, я понял, что никто не собирается открывать мне дверь, поэтому я сделал это сам: к удивлению, дверь была не заперта, иначе мне пришлось бы выломать ее. — Шериф полиции округа Даллас! — войдя за порог, закричал я сквозь громкую музыку, доносившуюся из соседней комнаты. Первое, что бросилось мне в глаза, когда я осмотрелся по сторонам, это со вкусом обставленная гостиная: стены белого цвета визуально делали комнату больше, а огромный кожаный диван был усыпан зелеными и голубыми подушками. Позже я заметил, что в комнате достаточно много растений. Я словно снова у себя дома. Когда после моей фразы никто не объявился, я, протерев мокрые ботинки о половик у двери, пошел на звук не утихающей музыки. — Эй, — я, приоткрыв дверь в плохо освещенную комнату и просунув голову в дверной проем, громко откликнулся. — Эй, Тайлер! — заикаясь, завопил парень. — Ты все-таки пришел! — тот соскочил с кровати и, залпом допив содержимое тумблера и так и оставив его на простыне, спотыкаясь о валявшиеся на ковре пустые салатницы и пакеты из-под чипсов, кинулся мне на шею. Одуванчик Джош. — Джош? — отталкивая изрядно подвыпившего парня от себя, закричал я, перебивая своим криком музыку. — Что ты творишь? Джош не унимался: он повис на моей шее, словно на тарзанке, уткнувшись носом в мою грудь; он что-то бормотал, но я ничего не расслышал. — Я должен выключить музыку, хорошо? — сдавшись, я обнял парня за талию; он, почувствовав мои руки на себе, ослабил хватку, но продолжал меня обнимать. По крайней мере, сейчас это было больше похоже на объятия, чем на удушение. — Подожди, — потянув Джоша на себя, я стал полностью владеть его телом, поэтому, воспользовавшись моментом, усадил его на край кровати, а сам поспешил вытянуть из розетки музыкальный центр. — Останься, — умолял тот, делая попытки встать с места, но сила равновесия работала противоположно с ним — он снова падал на кровать, — останься, Тай… Я понимал, что Дан сейчас очень пьян и, скорее всего, не помнит и половины того, что произошло с ним за день, но я все же попытался объяснить ему ситуацию. — Твои соседи вызвали меня, — присев на корточки напротив сонного парня, я взял его руку в свою, чтобы остановить его, когда тот в очередной раз потянулся за бутылкой с какой-то жидкостью. — Те-бя? — хлопая ресничками, ворковал Джош, делая попытку вырвать свою ладонь из моей хватки. — Я полицейский, помнишь? — Да, — сразу ответил он, после чего спросил, — я тоже полицейский? — Нет, Джош, — наигранно громко выдохнув, простонал я. — Ты нарушитель. Я обязан выписать тебе штраф. — Ты сделаешь это? — посмотрев на меня словно на сладкий леденец в обертке, прошептал тот. — Да, — заявил я. С Джошем бесполезно говорить — я понял это сразу. Когда человек находится под алкогольным опьянением, он становится беззаботным и свободным — ему все кажется несерьезным. Я хорошо помню это чувство. «Завтра он и тебя не вспомнит», — убеждал меня внутренний голос, но мой разум пытался ему противиться. — Алекс говорил о тебе, — запустив свои длинные пальцы в мои мокрые локоны, сказал Дан, — он сказал, что я должен держаться от тебя подальше. — Подожди, Алекс? — удивленно пробормотал я, поддавшись движению руки Джоша. Но Джош уже не слушал меня — он полностью ушел в себя и начал делать именно то, о чем я пытался не мечтать по ночам: он нежно провел пальцем по моей щеке и, остановившись на подбородке, прошептал: — Ты кот. — А ты пьян, — накрыв его ладонь своей, возразил я. — Я должен идти. — Останься со мной, — его мягкое выражение лица моментально перекосило огорчением. — Пожалуйста… — Ложись спать, Джо. Как бы сильно того не хотел, но я не мог остаться: чувство долга рыло во мне яму, поэтому единственным правильным решением я считал поскорее уйти, чтобы не делать себе еще больнее. — Ложись со мной, — простонал тот, пряча лицо ладонями. — Прошу. Тайлер? Он плачет? — Я помогу тебе лечь в кровать, — не выдержав просьб, я сдался. — Останусь тут, с тобой… — Правда? — в его глазах снова засиял огонек надежды, но со следующими моими словами он снова погас. — Останусь до тех пор, пока ты не уснешь. — Спасибо, — мягко произнес тот, едва видно улыбнувшись, и начал стягивать с себя футболку. Я пытался не пялиться на голый торс парня, поэтому с немалыми усилиями над собой, отвернулся.