***
На обратном пути я вспомнил, что Алекс останется у друга. Поразмыслив, я понял, что друг живет поблизости, а это самое поблизости и есть Истпарк Драйв. Парню оставалось подняться, и он у дома Джоша… Возможно, поняв бы этот факт немного раньше, я попытался бы разузнать у Алекса что-нибудь о Дане. Хотя бы как его дела и все ли у него хорошо. Последняя с ним встреча дала мне понять, что в голове у этого желтоволосого парня творится нечто более масштабное и несуразное, чем в моей собственной. Одна лишь прическа и цвет волос говорят о его исключительности, а эмоции, которые он дарит мне, даже сейчас, когда я лишь думаю о нем, заставляют мое гребаное сердце колотиться в груди, а ладони потеть. Мне не нравится чувствовать себя уязвимым. Уязвимым в отношении чувств. Но я абсолютно точно понимаю, что нахожусь в ловушке из клубка собственных эмоций и переживаний. Они постепенно усиливают свое влияние надо мной, тем самым запутывают клубок все больше и больше. Кажется, хотя бы разок еще я прикоснусь к теплой коже Джоша, как упаду в обморок — клубок меня раздавит. Думать об этом становится невозможно: меня разрывает изнутри. Я его люблю.***
Как и объяснил Алекс, я приподнял дверь, а лишь потом вставил ключ в замочную скважину. Попав внутрь, я нащупал выключатель: небольшое помещение осветилось единственной лампой. Если думать об обычном, среднестатистическом гараже, по традиции загруженном всяким ненужным барахлом и захламленном в каждом углу, то гараж Алекса никак не имеет дела с этой статистикой. На стенах серого цвета несколько стеллажей с коробками, в левом углу небольшой мусорный бак, сбоку стоит видавший виды, но при этом опрятный диван, в котором я могу растянуться в полный рост… Безусловно, провести ночь здесь, в сухом и более-менее уютном месте, лучше, чем на заплесневевшем диване в таком же заплесневевшем доме. Я увидел 3 непрочитанных сообщения, когда впервые за сутки взял телефон в руки: «Надеюсь, что с моей дочерью все хорошо» «Не делай ей больно» «С тебя все еще пицца» Алекс более дружелюбный, чем я думал. Еще мгновенье поулыбавшись в дисплей, я убрал телефон в бардачок. Следом припарковал машину в гараже и взял с соседнего сидения бумажный пакет с фастфудом. Идеальный вечер (по последним моим требованиям). В детстве я боялся спать в темноте. Каждую ночь мою комнату освещал тусклый свет от ночника над кроватью. Детство прошло, а страхи остались. Наверное, я кажусь ненормальным, ведь работаю в полиции, но при этом боюсь проснуться и не увидеть ничего. Я боюсь темноты, потому что никогда не знаешь, что тебя в ней подстерегает: будь то преступник, которого ты преследуешь ночью, или кот, который вылизывает свою шерсть, сидя на кресле напротив тебя, весь такой похожий на шизофреника, обнимающего свои колени… Спать буду со светом. Я расположился на диване, лег набок и как в детстве подпер голову руками, сложив их вместе. Было слишком рано, чтобы спать и слишком сложно, чтобы уснуть. Я думал. Думал о себе и о том, какой я на самом деле. В моем сознании четко повторялась одна и та же фраза, сказанная недавно Джошем: «Когда-нибудь ты поймешь меня, но не сейчас». Голос парня был настолько хриплый и удручающий, что я закрыл уши руками, лишь бы не слышать его, хотя и звук доносился не снаружи, а в моей голове. «Я не должен приближаться к тебе. Ни единого взгляда и слова в твой адрес». Слова разрушали меня — я был готов кричать, чтобы только не слышать самого себя и не вспоминать тот день, когда Джош поцеловал меня?.. — Он, блять, сделал это! — соскочив с места, завопил я. — Он! Та соленая жидкость, именуемая слезами, покатилась из моих опухших от недосыпа глаз. И это произошло не из-за того, что я разочарован и очень зол, а из-за того, что я безумно хотел повторить это. Хотел снова почувствовать шершавые и мягкие одновременно губы Джоша на своих, чувствовать тепло от его руки на своей талии и не думать о последствиях. «Но это невозможно,» — голос Дана произнес в моей голове, а я интуитивно ответил вслух: — Мы врем друг другу. Мы Врем друг другу. Мы врем самим себе. Мы все чертово время врем. Я смирно сел на край дивана, закрыл лицо руками и глубоко вдохнул — не помогает совсем. В таком же положении свалившись на диван, я вытер слезы с щек о рукава кофты и пробубнил: — Надо всего лишь ждать.