Часто сны тебя пугают, часто они тебя радуют, но чаще они тебе вообще не снятся… Ты вскакиваешь с кровати с криком и полными отчаяния глазами, пот льется с тебя, словно вода из Ниагарского водопада, а сердце колотится так учащенно, что вот-вот, кажется, сделает последний вираж и отрубится.
Ты словно сам не свой: пытаешься сконцентрироваться и убедить себя в том, что пора бы уже успокоиться и попытаться вновь уснуть, но вдруг ты замечаешь чью-то теплую, увенчанную проблесками лунного света руку, мирно покоящуюся на твоей талии. Ты переводишь взгляд на обладателя этой руки, глухо сопящего в подушку. Моментально спокойно тебе не становится — ты еще больше начинаешь волноваться, а когда в памяти проскальзывают моменты сегодняшней ночи, все быстро встает на места и ты начинаешь дышать. Тихо и умеренно. Ведь все в порядке. Ты тут. Не один. А с ним. С Джошем.
С милым парнем, цвет волос которого напоминает полевые одуванчики.
Я поймал себя на мысли, что заснуть я уже не силах. Я слишком дорожу тем временем, которое мы с Джошем можем провести вместе, и считаю, что тратить его на сон — слишком расточительно и невыгодно. Потому что ты никогда не знаешь, что на самом деле в голове у парня и какие секреты она в себе таит… Не знаешь, когда вся эта сказка, в которой ты сейчас находишься, рухнет и ты снова станешь жить в серых буднях, так чертовски похожих друг на друга.
— Тай? — хриплый голос Джоша разразил тишину, когда я бесхозно проводил пальцем по тату на его руке.
От неожиданности я, резко оторвав руку от обнаженной кожи Джоша, съежился и неуверенно отвел взгляд — в комнате темно, поэтому никто и не заметил.
— Все в порядке? — перевернувшись на спину, переспросил тот.
— Д-да, — неуверенно ответил я, ерзая на месте. — Не спится.
— Иди сюда, — заявил Джош и раскрыл руки, впуская меня в объятия.
Тепло и приятно. Чувствовать сердцебиение, но не свое — самая приятная и между тем странная вещь. Ты словно сливаешься с человеком, биение сердца которого чувствуешь и слышишь…
Чувствуешь себя защищенным. Ты в безопасности.
— Ты уйдешь? — пересилив себя, наконец спросил я, немного отстранившись, чтобы иметь возможность видеть лицо Дана.
— Да… — едва слышно произнес тот, переплетая наши пальцы.
Мне было достаточно услышать лишь это «да», чтобы начать питать надежду, что «да» — это «я уйду, но не сейчас».
— Я не хочу уходить, — начал Джош, перевернувшись на бок так, что теперь наши лица находились друг на против друга: я отчетливо видел отчаяние и едва уловимое чувство страха на лице парня.
Он, как и я, был сломлен внутри, но боролся.
— Не хочу оставить тебя снова, — добавил он, когда я легким движением руки провел по его щетинистой щеке. — Не сейчас, когда все так хорошо…
— Прекрасно, — переправил его я.
— Да, — тот незаметно улыбнулся — я заметил это по образовавшимся под его ореховыми глазами морщинками, — когда все так прекрасно.
— Когда? — прошептал я, словно боялся, что кто-то может услышать. — Когда ты уйдешь?
— До рассвета, — сразу ответил тот.
Мы оба перевели взгляд на окно: все в порядке — еще темно.
— Не говори, что ты вампир, который боится растаять на солнце, — пряча лицо где-то на груди Джоша, я обвил его талию руками, прижимаясь к нему сильнее.
— Ты не переживешь, — сквозь улыбку, тот невесомо поцеловал меня в лоб — я поморщился.
— Именно.
— Нельзя, чтобы меня кто-то видел здесь… — немного более тверже произнес Джош, поглаживая меня по спине. — Чтобы кто-то узнал тебя.
— Ты не хочешь, чтобы кто-то знал, что ты… со мной? — я поднял взгляд на его глаза. Они блестели.
— Я не хочу, чтобы
он знал, что я с тобой… — ореховые глаза наполнились злостью, горящие искры пробежали в них — Джош крепче прижал мое отрешенное тело к себе, словно…
Боялся меня потерять.
— О-он? — неуверенно переспросил я.
Джош молчал. По давящей на уши тишине я понял, что лучше мне тоже держать язык за зубами — молчать и ждать.
— Разговор об этом все равно когда-нибудь еще зайдет… — неуверенно начал тот, отстранившись и облокотившись о спинку кровати. Я сделал тоже самое. — Но сейчас не время. Я понимаю, что в твоих глазах я ненормальный идиот, который вечно убегает от проблем и сам не знает, чего хочет, — взглянув мне в глаза, он добавил: — но это так и есть.
Я внимательно слушал, пытался не перебивать, хотя это было очень сложной задачей. Одна часть меня хотела обнять Джоша и уже больше никогда не отпускать, а другая — с криками бежать от ответственности.
— Я-я… — Джош неуверенно переплел наши пальцы и сквозь неловкую паузу сказал. — Я не хочу, чтобы ты боялся.
— Я не боюсь, — я отрицательно покачал головой.
Но Дан, словно и не услышав мои слова, продолжил говорить:
— Я не хочу, чтобы ты был далеко.
— Я рядом?.. — произнес я, чуть поддавшись вперед, чтобы видеть лицо парня. — Я рядом сейчас и в любой другой момент: лишь бы этого хотел ты.
— Моего желания мало, Тай… — пробубнил тот. — Я подвергаю тебя опасности.
«Беги!» — настойчиво твердил мой внутренний голос.
— Из-за меня… ты можешь пострадать.
— Я полицейский, — успокаивал его я. — Я могу о себе позаботиться. Ты слишком преувеличиваешь, Джош.
— Теперь я должен заботиться и о тебе тоже.
***
Я проснулся от громкого визжания будильника где-то около уха — недовольно нащупал раздражитель и, скинув его с прикроватного столика, наконец раскрыл слипшиеся во время сна глаза. Солнечный свет едва пробивался в комнату, освещая скомканные простыни и мою одежду, беспорядочно разбросанную по всему полу.
Не сон.
Я робко бросил взгляд на соседнюю подушку. Никого.
— Ушел… — прошептал я, а в следующий момент уже зарылся лицом в подушку, пропитанную ароматом Джоша.
Немного сигаретного дыма, кофе и ваниль.
Мой любимый аромат.
Еще пару минут я валялся в постели, наслаждаясь утренним одиночеством. Одиночеством приятным, а не угнетающим:
Одиночество приятно лишь в те моменты, когда ты не торопишься на работу, лежишь в постели и с улыбкой и приятным возбуждением во всем теле прогоняешь в памяти моменты прошлой ночи, которую ты впервые за долгое время провел не один…
Но, как и следует, ты понимаешь, что пора собираться на работу.
Я в спешке умылся, погладил свежую рубашку и принялся варить кофе. Горы посуды в раковине меня не смутили, а лишь добавили к процессу немного уюта.
Ведь недавно на этой самой кухне стоял Он и делал нам кофе.
***
Я немного замешкался у входа в полицейский участок: поправил воротник рубашки, провел рукой по волосам. Ничего странного, если я буду опрятным, выспавшимся и… счастливым?
— Все в порядке? — подперев голову руками, поинтересовалась Синди сразу, как только я вошел в поле ее видимости.
— Да, — сразу ответил я, проходя мимо настолько быстро, насколько давали мне мои весьма напряженные ягодицы.
— Сэр! — послышался приторно-сладкий голосок из-за спины.
Я машинально обернулся, хотя уже было схватился рукой о дверную ручку и был готов просверлить девушку взглядом, лишь бы она не смотрела на меня своим бегающим взглядом.
— Лейтенант Мюррей… — перейдя на шепот, произнесла та. — Он ждет вас.
Один человек, а столько противоречивых эмоций проносятся сквозь меня благодаря ему. Мне моментально захотелось не только бежать из-за всех ног отсюда, но и захватить Синди с собой, но я лишь глубоко выдохнул и сделал шаг в пропасть.
— Простите, что неожиданно, — поспешно сказал мужчина, покуривая сигару. В моем кресле. Нога на ногу. — Я был недалеко и решил увидеть вас лично.
— Ничего страшного, — проговорил я, сняв с себя куртку и повесив ее на вешалку в углу кабинета.
— Не буду медлить и сразу перейду к сути дела, — сказал тот, а после затянулся.
Я с секунды посмотрел на него и сел в кресло напротив, ожидающе вглядываясь в клубы тяжелого дыма.
— До нас дошли федералы.
«Ты попал,» — пробежалось в моем сознании, но я отчаянно пытался показать себя заинтересованным лицом, хотя это было совершенно не так — я витал где-то в облаках, а обратно, на землю, меня тянули кандалы из рутины и обещаний.
— Если дело по убийству Мэтью Вольфа не перейдет в суд как максимум через два месяца, то ты будешь отвечать за это головой.
Я громко сглотнул, мысленно обматерил и себя, и лейтенанта, а затем, скрестив пальцы, сказал:
- Моя голова останется со мной.
