Найди меня, если сможешь

POV Тайлер Раньше мне казалось, что бездействие есть некое действие: ничего не делая и не предполагая никаких усилий в достижении чего-либо, ты все-таки выполняешь свою, пусть и отдаленную, но главную роль. Я пролежал в больнице еще полторы недели, прежде чем, благодаря моим многочисленным мольбам и просьбам, мой лечащий врач выписал меня, и я с чистой, но немного поврежденной неизвестностью душой направился в свой опустелый дом пешком, ибо забрать меня никто не мог, а патрульная машина быстро перешла во владение Гарри… Закрыв за собой дверь и включив свет, я оглянулся: пустота. Котенок, которого пришлось вручить Алексу и Элли из-за моего отсутствия, больше не мешается под ногами, в кухне больше не пахнет кошачьим кормом, и диван больше не походит на шерстяной коврик. Но несмотря на все видимые преимущества холостяцкой жизни, мне почему-то сразу же стало жутко одиноко. То ли отсутствие кота, то ли отсутствие дневного света нагнали на меня тоску. И не такую, что можно просто-напросто заесть оладьями и запить чашкой-другой кофе, а ту, которая будет мешать тебе спать всю ночь, заставляя твои больные мозги заниматься самобичеванием и глубоким самоанализом. Я прошел в спальню. Тусклое освещение уличного фонаря пробивается сквозь шторы — постепенно глаза привыкли сумраку. В правом углу комнаты бесхозно валяется носок, в левом — футболка. Я чисто физически не мог наблюдать картину этого хаоса и нагнулся, чтобы собрать вещи. Знакомый запах. И вот уже я, словно полицейская собака-ищейка, обнюхиваю и внюхиваюсь в мягкую материю футболки: апельсин, немного кофе и легкий запах дезодоранта. Пахнет Джошем. Я, облокотившись о спинку кровати и обнимая коленки, еще какое-то время просидел на полу, смотря в окно, будто пытался разглядеть в нем что-то знакомое… Нет. Я пытался восстановить в памяти момент, когда однажды Джош легонько постучал в окно, а я с перепугу соскочил с кровати и долго не мог понять, в чем же дело, пока парень, водрузив на губы ехидную ухмылочку, еще раз не ухмыльнулся сквозь щель между шторами и открытой частью окна. В тот день он впервые остался со мной до утра. Мы мало говорили — просто наслаждались обществом друг друга, ведь оба знали, что это ненадолго: завтра все могло бы измениться — Джош мог отчалить без причины, а меня могут отправить в другое место, что, теперь уже, мало вероятно, потому что раскрываемость дел у меня скатилась в бездну… В любом случае, именно в ту ночь я окончательно понял, что Джош Дан — мой человек. Без него я - уже не я. Я не знаю, что и где он… Уже две недели от него нет никаких известий. Мое подсознание пытается навеять мне худшие мысли, но разум отчетливо исполняет свою рациональную функцию: думать наперед мне помогает мой стаж работы полицейским. И пусть в данный период жизни я не блещу своими мозгами и не могу разгадать загадки преступника, что затеял крупную резню, я все же пытаюсь оставаться в ладах с собственными мыслями, хотя получается это и не очень хорошо. Ноги, словно автономно работающий орган, сами тащили мое тело вперед по пустынным улицам Гарленда. Не прошло и десяти минут, как я свернул на заведомо нужную улицу. Истпарк Драйв. Сердце нещадно покалывало, когда я со хрипом в горле пытался отдышаться от довольно быстрой для моего физического состояния ходьбы. Шаг за шагом и я стою у дома Дана. За занавешенными шторами не понятно, есть ли дома кто-то… Но я подошел к двери, прильнул ухом к щели, прислушался — какие-то глухие звуки доносятся изнутри. Три попытки достучаться до хозяина увенчались неудачей (словно в нашу с желтоволосым парнем вторую встречу, когда мне пришлось выехать на вызов его соседей…). Но я не стал сдаваться и осознавая, что месяца четыре назад я бы не стал беспокоиться о ком-то настолько, что среди ночи стал бы тарабанить в дверь его дома лишь для того, чтобы увидеть этого мудака, моя обессиленная рука потянулась к окну в прихожую. Стоило помаячить у окна и настойчиво выкрикивать имя обывателя от силы минуты две, как дверь со скрипом открылась и разъяренный парень буквально вылетел на холодный ночной воздух. — Что ты творишь? — пытаясь сдерживаться в порыве гнева, Джош резко схватил меня за запястье и потащил за собой в дом. Я стоял у порога, пока парень, ругавшись себе под нос, подбирал ключи, подходящие на два замка, что были мерой предосторожности. «Джош жив. Рядом с тобой, но все равно очень зол,» — повторяло мое подсознание, — «Он не больше хочет тебя видеть», — не унималось оно, — «Зачем ты вообще пришел?». — Д-джош? — прошептал я, делая шаг навстречу. Неожиданно для меня, парень отстранился. Я пошатнулся в недоумении и, протягивая руку, ломанным голосом произнес: — Ты в порядке? Ответа не последовало. Джош смотрел куда угодно, но не на меня. Казалось, собственные босые ноги привлекали его больше, чем я, хотя ноги свои он видит каждый гребаный день, а меня — нечасто. — Почему ты молчишь? — набравшись смелости, наконец спросил я, отстранившись, когда почувствовал холод со стороны парня. — Потому что ты не должен был приходить, — резко ответил Джош и поднял свои красные и опухшие глаза на меня. Дрожь пробежалась по моему телу, когда я уловил нотку грусти и отчаяния во взгляде Джоша. Тяжело и томно вздохнув, Дан потер глаза руками и добавил: — Нельзя все просто так испортить. Я абсолютно ничего не понимал, но внимательно слушал его слова, ведь чертовски соскучился по его грубоватому голосу с ноткой грусти. — Тайлер? Я поднял остатки совести с пола и поднял взгляд на Джоша, который явно боялся произносить последующие слова: — Своим приходом ты подставил себя. — Я просто хотел удостовериться, что с тобой все в порядке, — промычал я сквозь пелену слез перед глазами. — Не важно, что со мной, — отрицал тот, осматривая меня утешительным взглядом, — главное, что ты выздоровел. «Ты моральный тупица,» — пронеслось в моем подсознании, когда первая слезинка скатилась по щеке и остановилась у уголка губ. — «Разве не понимаешь, что он пытается отшить тебя, а ты пристал, как репей,». — Ты хочешь бросить меня? — вытерев слезы рукавом свитера, спросил я, выжидающе прикусив губу, соленную от слез. — Ненормальный, — прошептал Джош, подойдя ближе. Апельсин, кофе и сигаретный дым. — Почему ты плачешь? — уложив руки на моей талии, спросил он, а затем, смягчив выражение лица, притянул меня к себе и добавил: — Совсем глупый. «Ты тупой, а не глупый,» — не унимался мой внутренний голос. «Сигаретный дым, апельсин, кофе.» — Ты решил затопить мой дом слезами? — проводя руками по моей спине, повторял Джош, а я, уткнувшись лбом в его грудь, всхлипывал, но держал руки в карманах. — Как это отключить? — Не получается, — пробубнил я, улыбнувшись сквозь ткань его домашней футболки. — Я могу постараться найти кнопку отключению вывода жидкости из организма? — ухмыльнувшись в своем репертуаре, спросил Дан, легонько поцеловав меня в лоб, от чего по моему телу пробежались приятные мурашки. — Ты сильно похудел, Тай… Оставь лишнюю воду при себе. — Ты не ответил, — приподняв голову так, чтобы видеть лицо Джоша, произнес я. — Я думаю, ответ тут не нужен, — прошептал тот, а после соединил наши губы в невесомом поцелуе, ни к чему не обязывающем, но таком желанном и уютном.

***

Джош заваривал чай, смешивая разные виды листьев в заварочном чайнике, а я, довольный, сидел на кухонной тумбе подле него и напевал что-то себе под нос. — Я больше люблю черный чай, — начал было говорить я, увлеченно наблюдая за Джошем. — Мне кажется он похож на тебя. Джош внимательно взглянул на меня, давая понять, что слушает. — Ну, знаешь, — продолжил я, едва улыбнувшись, — кажется, будто знаешь о тебе все, но в тоже время — ничего. Ты словно черный чай: вроде бы самый обычный, но от выбора концентрации зависит твоя крепость и вкус. — Хочешь, чтобы черный чай объяснился и стал понятным? — отложив дела, Дан повернулся ко мне лицом и облокотился руками о соседнюю от меня тумбу. — Хочу, — односложно ответил я, громко сглотнув. — Зеленый чай, не боишься? — переспросил он, нервно ухмыльнувшись. — Нет, — моментально ответил я. Соврал. — Даже если есть вероятность того, что тебе перестанет нравится черный чай? — Даже если. — Он тебе точно перестанет нравится, — не унимался Джош. Я спрыгнул с тумбы и приблизился к парню, руки которого предательски дрожали, что было заметно даже на расстоянии. — Зеленый чай всегда будет любить черный, — прошептал я, взяв его ладони в свои. — Рассказывай.