Найди меня, если сможешь

POV Джош Когда человек осознает, что влюблен в кого-то? И осознает ли он это вообще? Раньше я не задумывался над этими вопросами. Все шло само собой: я считал, что, если человек появился в моей жизни, так так тому и быть, но между тем, абсолютно каждого я к себе не подпускал. Таким образом, к первой четверти жизни я имел «в арсенале» всего нескольких друзей и пару-тройку отношений, которые так ни к чему серьезному и не привели. Все они были лишь пустой тратой времени, — не считая повышения биологических потребностей, — ничего более. И даже мои отношения с Клодом, которые, казалось, были идеальным примером взаимопонимания и симпатии, в какой-то момент утратили маску идеальности и стали лишь насущным предметом разговоров. Слишком быстро рутина и нелестные слова в мою сторону вывели меня из колеи. Я вновь встретился с Мэтью Вольфом, моим студенческим другом, и не заметил, как в круговороте наша дружба перешла границы простых взаимоотношений. Слишком скоро я стал придумывать «план побега» от Клода, при этом отталкиваясь от того, что ни я, ни наши отношения, да и вообще все, что не относится к его работе, уже давно перестало того интересовать. Было не сложно скрывать отношения на стороне, — Клод почти перестал появляться дома, всего себя он отдавал полицейскому участку и повышению статистики. Мои встречи с Мэтью стали более длительными, хотя я абсолютно точно осознавал, что этот веселый парень с милой улыбкой всего лишь отдушина для меня, которая способна успокоить, выслушать и подарить самые теплые объятия на свете в любой момент времени, лишь бы это нужно было мне. Я пользовался его добротой и наивностью. Пропадал в его квартире, прячась от горячей руки Клода, которую он стал чаще срывать на мне: побои стали такой же привычной вещью, как и чашка кофе по утрам. Совсем скоро на моем теле не осталось места, которое принадлежало бы мне, а не Клоду. Я начал бояться. И бояться в большей мере не за себя, а за любовника. В тот момент, когда чувство ответственности все же овладело мною, я поспешил проститься с Мэтом, аргументируя разрыв тем, что я не достоин ни его внимания, ни его помощи. К моему удивлению, парень не сразу отпустил меня, — он из последних сил цеплялся за наши недоотношения, выгода от которых была ощутима лишь мне. В один из будничных вечеров, когда Клод уже вернулся с работы и привычно развалился перед телевизором, заставив меня смирно сидеть рядом, являясь ему подстилкой для головы, в дверь позвонили. Не придавая этому никакого значения, Клод лишь крепче сжал мое колено и приказал мне молчать. Я послушно повиновался, но вздрагивал от каждого нового удара в дверь. Тогда Клод сдался и велел мне посмотреть в глазок, чтобы убедиться, что никого «важного» в гости он не ждет. Ком подскочил к горлу, когда сквозь «рыбий глаз» я разглядел опухшее от слез лицо Мэта. Он поскакивал с ноги на ногу, борясь с холодом, но все еще продолжал барабанить в дверь. Если бы я только мог силой мысли посылать сигналы с нужной информацией, то я незамедлительно бы велел Мэтью убегать. — Что ты там трешься? — грозно спросил Клод, возбужденный. Я промолчал и через плечо посмотрел на него, не зная, что ответить. Дрожь пробегала через все тело лишь от одной мысли, что Клод может сделать с человеком, который дорог мне. — Ты глухой? — ворчал тот, привстав с дивана. — Я непонятно сказал? — Никого важного, — пробубнил я, когда почувствовал, что речь слишком сложно дается в стрессовой ситуации. — Идем назад. — Сядь, — приказал он, когда за несколько мгновений оказался рядом, а затем добавил: — С тобой разберусь позже. Я закрыл глаза, чтобы не видеть, а значит, не знать, что произойдет в следующий момент. На ощупь пройдя до софы, я приземлился на нее и, закрыв лицо руками, попытался думать о чем-то отвлеченном. Не получалось. Через несколько минут Клод вошел в дом, закрыл за собой дверь и без слов прошел в ванную комнату. Вскоре послышалось, как сильный струя воды бьет по плитке. Он часто так делал. Издевался надо мной, а потом закрывался в ванной, — не разрешал подходить к себе. К слову, после изощренной пытки этого и в мыслях не было. Но в тот момент я хотел вломиться в его одиночество и разрушить его любыми способами. Мне было все равно на себя, все равно на то, что мог бы сделать со мной разъяренный Клод. Но человек, который ни в чем не повинен, мог пострадать, и это единственное, что заботило меня тогда. Но я ничего не предпринял, потому что я был слабаком. Через несколько месяцев Клода отстранили от должности шерифа и отправили в колонию строгого режима. Я стал свободен. Но Мэтью больше не держался за меня.

***

Я чувствую себя совершенно ничтожным человеком сейчас, когда сломя голову пытаюсь вырваться из родительского дома и вернуться обратно в Гарленд. И пусть я нарушаю обещание, искренне данное мною Тайлеру, — я не могу больше находиться вдали от него. И нет, это не скука или что-то похожее на нее… Я абсолютно точно понимаю, что совершаю абсурдный и эгоистичный поступок, но ничего с этим поделать не могу: я готов ползти за Тайлером куда угодно, потому что завишу от его присутствия в моей жизни, наверное, также сильно, как и автомобиль от топлива. Дурные предчувствия, короткие и часто обрывистые разговоры по телефону, бессонница, апатия — мои хорошие друзья последние три недели, что я не дышу тем же воздухом, что и Тайлер. Все настолько мне противно, что даже улыбка матери по утрам, заставляющая меня встать с постели, выводит из себя. Единое слово, пущенное в мой адрес, моментально становится стрелой, которую я пытаюсь отразить, потому что я лишь хочу, чтобы все разом свалилось с моих плеч… чтобы моя жизнь вернулась в привычное русло: чтобы, как раньше, я перестал причинять боль близким мне людям, чтобы они были довольны мною и чтобы я был доволен собой. Но этого уже никогда не будет. А все потому, что привычное русло реки моей жизни, — дом, работа, дом, — недавно выбилось за свои пределы и теперь охватывает еще больше людей, судьбы которых зависят лишь от меня. Я не могу больше рисковать, потому что я не Господь Бог, — я не имею никакого права распоряжаться жизнями людей, потому что я являюсь всего лишь пешкой в чьем-то запутанном жизненном пути.

***

После обеда я поспешно попрощался с родителями и отправился в дорогу — уже к вечеру был в Гарленде. Холодный порывистый ветер обдувал городок со всех сторон, и казалось, что все люди либо вымерли, либо просто прячутся по домам от стихии. На минуту заглянув в опустевшую квартиру, чтобы убедиться, что незваных гостей в мое отсутствие не заглядывало, я обходными путями направился к Алексу. Заметив свет в гостиной, я легонько постучал в окно, чтобы не разбудить задремавшую на софе Элисон. Реакция Муна не заставила себя долго ждать: совсем скоро в окне показалось светящееся лицо парня. Посмотрев по сторонам, он не сразу заметил меня, а когда это наконец свершилось, он поскакал ко входной двери. — Ты чего тут забыл? — сразу же выпалил тот, захлопнув за собой дверь. Он стоял на промерзшем коврике в одних носках. — Во-первых, привет, — парировал я. — Не так надо друзей встречать. — Извини, — спохватился он, затем почесал затылок и повторил вопрос: — Почему ты тут? — Может, зайдем внутрь? — предложил я, когда заметил, как от холода трясется Алекс. — Так и заболеть недолго. Друг лишь кивком согласился с мной и, открыв дверь, пропустил меня первым, а сам, вновь оглянувшись по сторонам, как бы удостоверяясь, что никто за мной не следит, зашел следом. В следующий момент он буквально повис на мне, обнимая, чего я действительно не ожидал: пощечина, неловкое замечание, — все, что угодно, но никак не дружеские и искренние объятия должны были последовать моему безрассудному поступку явиться в город. — Как продвигается расследование? — пересилив себя, поинтересовался я, не зная с чего начать разговор. Алекс как-то недоверчиво на меня взглянул, но не стал сопротивляться — ответил: — Да никак. Еще немного, и меня начнут прессовать. Никаких зацепок нет. Нет вообще ничего. Я умудряюсь пропустить сквозь пальцы единственное дело, доверенное мне, понимаешь? — он спустился по стене на пол и, обняв колени руками, словно боясь откровений, которые только что выпустил наружу, потупил взгляд куда-то в сторону. Я последовал его примеру и приземлился на пол напротив него. Набрав достаточное количество воздуха в легкие, я произнес: — Не всегда получается сделать что-то настолько хорошо, как ты этого хочешь. Ведь все зависит не только от тебя. — А от кого? Дело поручили мне лишь потому, что Тайлер был болен. От меня совершенно никакого толка. Вру Элисон, что все в порядке, но, черт возьми, это не так. Через мгновение он едва слышно повторил, наверное, даже не мне, а себе: «Это не так…» — Я не знаю, что делать, — наконец сказал я, также обняв свои колени от безысходности. — Ты не один такой. — Было бы намного легче, показавшись бы этот урод хотя бы на одной камере, — словно мысля вслух, произнес Алекс, не обращая внимание на мое присутствие. — Он так хорошо скрывается, что нельзя найти и одной зацепки, которая пусть даже и отдаленно, но наводила бы на него. Я понял, что он говорит о Клоде. — Тайлера не было видно уже несколько дней, — неожиданно произнес друг, заметно понизив тембр голоса. — Я волнуюсь, Джош. — Что? — сомневаясь в услышанном, надеясь, что все эти слова оказались лишь слуховой галлюцинацией, которые последнее время чаще стали меня преследовать, переспросил я. — Недавно он предупредил меня, что неожиданно может пропасть, — пояснил тот, наконец подняв взгляд, в котором отчетливо читалось отчаяние, на меня. — Я не придал этому значение, мало ли, подумал, что взбредет ему в голову. Решил тебе не сообщать… Прости… — Я ухожу, — резко соскочив с пола, заявил я и направился к входной двери. — Передай привет Элли. Не успел Алекс возразить, как из гостиной вылетела ошарашенная девушка. Она уютно дремала, — мой крик разбудил ее, — поэтому внешний вид заспанной и улыбчивой хохотушки был ей обеспечен. — Почему ты уходишь? — завопила та, кинувшись мне на шею. Ее животик заметно округлился, — я почувствовал, как он упирается мне в живот. — Даже не предупредил, что зайдешь в гости, — ругалась та, поправляя съехавший на бок пучок на голове. — Я бы испекла чего-нибудь. — У меня нет на это времени, — пояснил я и попытался выдавить из себя подобие улыбки, которую так и вымогала Элисон. — Я спешу. — Я заварю кофе, раздевайся, — сказала как отрезала девушка и, напоследок одарив Алекса улыбкой а-ля «я же говорила», удалилась в кухню. — Скажи ей, что я не могу остаться, — не прекращал я, уже настроенный выйти наружу. — Она еще долго будет пилить и меня, и тебя по этому поводу, — парировал тот. — Уже поздно куда-либо идти, оставайся. — От этого «уже поздно» зависит жизнь Тайлера! — не унимался я, взбешенный непониманием ситуации Алексом. — За эти три дня могло случиться все что угодно! — Тебе нужно успокоиться, Джо, — уложив руку на мое плечо, успокаивающе произнес друг и повел меня на запах кофе. — В следующий раз предупреди о своем приезде, хорошо? — продолжила свою пламенную речь Элисон, как только я перешел порог ее царства-кухни. — Я напеку вам с Тайлером кексов. Ему понравились с шоколадной крошкой, мои фирменные, — она обернулась через плечо и спросила: — а тебе какие больше по душе? В абсолютной прострации я пробормотал что-то типа «мне все равно», но Алекс быстро одернул меня, поэтому мне пришлось соврать: — С изюмом. Я не переношу изюм. — Отличненько, — улыбаясь воодушевляющей улыбкой, девушка начала напевать что-то себе под нос, игнорируя нас с Алексом. Воспользовавшись этим, тот прошептал мне на ухо: — Ключи от дома Тайлера в кармане моего пуховика. Возьми их, когда соберешься уходить.