Из Сибири и снова в Сибирь

Девушка без сил прилегла на нары. - Идиот, ты зачем ее к уголовникам на прогулку водил? – раздался голос начальника. - Ваше высокоблагородие, виноват, не подумал, решил, что стоит заключенную познакомить с тем, что ее ждет во время этапа, - сказал жандарм. - А, может, тебя Аркадий как друга попросил сводить бывшую жену на прогулку к уголовникам? – спросил начальник смены. - Никак нет, - ответил жандарм, не желая признаваться в том, что Аркадий действительно предложил ему такой вариант, обещая отработать за него ночную смену. - Чтобы больше не водили ее на прогулку, когда кто-то во дворе, пусть и дальше одна гуляет, - сказал начальник смены, - Ты же крайним останешься, если с ней что-то случится. Тем временем, Зоя тоже подумала о том, что эта прогулка была организована по идее Аркадия, но не была в этом до конца уверена. «Может, меня просто по какой-то другой причине решили сводить на прогулку не одну? Да, из этих людей в этапе никого не будет, но все равно, чтобы я имела представление о том, кто будет идти на Сахалин?» - подумала девушка, - «Одно радует, что Костомарова судьба уже настигла, что он не остался без возмездия», Зоя со страхом думала, что будет дальше, как пройдет ее этап. Узнают ее или не узнают, будут так же издеваться или нет. Успеют жандармы разнять их или нет, или, может быть, специально не захотят разнимать… Вскоре дверь камеры открылась, и в нее вошел врач. - Что надо? – спросил он Зою. - Уголовники избили, руки бы обработать, чтобы зараза не попала, - сказала Зоя. - И стоило по таким пустякам меня звать, - проворчал врач и обработал девушке ссадины, - Велика трагедия, руки камнем ободрала, что на земле лежал. Можно подумать, до Сахалина идти легче будет. После ухода врача Зоя снова легла на нары и призадумалась – а действительно, врач ведь прав, чего только не будет во время этапа до Сахалина. Вскочив с нар, девушка начала усиленно стучать кулаками в дверь. - Чего тебе надо, пожар, что ли? – раздался недовольный голос жандарма и послышался звук открывающейся форточки двери. - Пожалуйста, умоляю, не надо меня отправлять этапом с уголовниками, отправьте с политическими, я ведь живая не дойду до Сахалина, - практически в истерике прокричала Зоя. - Чтобы политические тебе морду расквасили за то, что ты мужа ножиком порезала, - сказал жандарм, - Сиди уже, белая ворона, и не рыпайся. Жандарм попытался закрыть форточку, но Зоя подставила туда руку и не дала закрыть. - Пожалуйста, обещайте, что я не пойду с уголовниками! – плача, кричала Зоя. - Или успокаивайся и замолкай, или в карцер сейчас пойдешь, - сказал жандарм, но Зоя была настолько на взводе, что не слышала его. - Изверги, сатрапы, и власть ваша сатрапская, хуже Костомарова, начальника своего! – кричала Зоя, - К политическим меня надо, слышишь, морда ты жандармская! После этой реплики дверь в камеру открылась и жандарм, заломив руки Зое, сказал: - Пошли. - Да никуда я не пойду, аспид, руку мне отпустил! – крикнула Зоя, не понимая, что уже давно пора остановиться, - Мразь, сволочь! После нескольких ударов по ребрам, Зоя вдруг замолчала. - Какие еще будут вопросы? – сказал жандарм, - Пошли. От неожиданности Зоя остановилась на месте, а потом снова сказала: - Никуда я не пойду. - Степан, иди сюда! – крикнул жандарм вдаль. После того, как напарник подошел, раздалась следующая реплика, - Помоги ее до карцера дотащить, разрешаю собрать ею несколько косяков. Жандармы потащили Зою под руки, несмотря на то, что девушка усиленно сопротивлялась и, прибыв в пункт назначения, снова немного прошлись по ребрам. Когда захлопнулась дверь карцера, Зоя со слезами легла на нары и долго плакала. Сначала девушке было обидно от того, что ее взяли и вот так увели из камеры, а потом Зоя поняла, что только она во всем виновата и заплакала еще горше. «Сколько мне теперь, шесть суток здесь сидеть?» - подумала Зоя, свернувшись в клубочек на железной кровати, - «Вот же не повезло как, сначала уголовники, потом жандармы, потом сюда притащили…» Поплакав еще пару часов, девушка решила, что слезами горю не поможет и успокоилась. «Ну что, ничего не поделать, значит отсижу свои шесть суток», - подумала Зоя и начала вспоминать Смольный, своих сестер и родителей. «Манька меня в Смольном запирала одну, когда я ее сильно доводила», - подумала девица, - «Пуф однажды что-то пожалела меня и открыла, когда Манька на чердаке заперла…» Повспоминав зимние каникулы на бывшей конспиративной квартире, Сашу Демидович-Раль, набеги в особняк Емельяновых, девушка окончательно успокоилась, а потом уснула. На третий день дверь карцера открылась. - На прогулку, - раздался голос. «Отпускают через двое суток, ну что, хорошо», - подумала Зоя и вышла из карцера. - Надо же, тихая какая, смирная, аж смотреть любо-дорого, - пошутил жандарм, - Васек, ты был прав, она успокоилась, а я хотел еще до завтра ее не выпускать. Перед выходом в тюремный дворик Зоя немного замялась – а вдруг там снова уголовники. - Чего боишься, иди, одна будешь гулять, - сказал с некоторой ухмылкой жандарм, - До этапа будь спокойна, ни с кем тебя не сведут, а дальше – как знать, будет видно. С чувством глубокого облегчения, Зоя вышла во двор и начала прогулку.