Из Сибири и снова в Сибирь

Анна Юрьевна услышала какой-то шум за окном. Женщина выглянула, но не заметила ничего подозрительного: и солдаты, и Зоя уже скрылись вдали. Вдруг раздался стук в дверь. - Кто пришел? – спросила женщина. - Полиция, - раздалось в ответ. Анна Юрьевна открыла дверь и услышала шокирующую фразу: - Одеваемся, садимся в карету, едем в острог разбираться. Паспорта можете не брать, вас и без них там знают. - В чем дело? – спросила Анна Юрьевна. - Мне сказали, вас привезти, я выполняю указание начальства. - Поехали, придется разговаривать, - сказал Игорь Георгиевич и взял с собой некоторую сумму денег. Опыт подсказывал мужчине, что в остроге все переговоры без денег были совершенно бесполезным занятием. Выйдя во двор и увидев экипаж перед калиткой, Анна Юрьевна сказала жандарму: - Сзади в тюремной карете не поеду – у вас нет оснований на это. И вообще, к чему все это? - Дочь ваша с каторги сбежала, - сказал второй жандарм. От этого известия в глазах Анны Юрьевны потемнело. «Зоя сбежала с Сахалина, даже думать не хочу, что теперь будет с бедной девочкой», - пронеслось в голове женщины. Из прострации ее вывел голос жандарма: - Чего стоите, я специально для вас переднюю часть кареты открыл, садитесь туда. Анна Юрьевна с мужем молча сели в карету и поехали на Воскресенскую гору. - Знакомое лицо, - сказал полицейский, когда к нему привели Зою, - Пусть умоется и волосы маленько пригладит, а я пока в картотеке ее поищу. «Выгляжу как чувырло, наверное». – подумала Зоя, - «Грязная, немытая, одежда не пойми какая, что добрые люди дали…» Через десять минут найдя дело Зои и опознав ее, полицейский поблагодарил солдат за бдительность, сказал, что премия не заставит себя долго ждать, а Зою вскоре перевели снова в пересыльную тюрьму. - А нам она к чему? – спросил напарника жандарм в пересыльной тюрьме, - Ей сидеть около года осталось, смысла нет на Сахалин снова этапировать. Пусть в Томске досиживает свой срок. В камеру предварительного заключения к Зое снова пришли жандармы и снова посадили девушку в полицейскую карету. «Куда меня на этот раз везут?» - подумала девушка и, когда вскоре карета остановилась возле томского острога на Воскресенской горе, утвердилась в своих предположениях, - «Точно, дорога раз вверх шла, понятно, что на гору везут. Ну тут не страшно, тут я снова сбегу к родителям». Вскоре Зою снова привели в какой-то кабинет, вереница которых за этот день казалась девушке бесконечной. - Демина Зоя Игоревна? – спросил жандарм девушку. - Да. - Сбежала с Сахалина в феврале 1892 года? - Да, - упавшим голосом ответила Зоя. - Ну что, давайте как по закону положено, поступайте, - сказал комендант. Зою увели. Девушка не понимала, куда ее ведут, не сопротивлялась, шла молча. - Помрет она, совсем слабая, - сказал жандарм, занимавший более старшее звание, тому, кто конвоировал Зою, - Ты это, не злоупотребляй своим положением, сильно не надо, пожалей девку, нам в остроге смерти совершенно не нужны, статистику только портить. «Что он говорит?» - недоуменно думала Зоя, - «В смысле, не злоупотребляй, что, сильно не надо, они что, в карцер меня отвести хотят, из-за побега? Наверное, скоро сама все пойму». И действительно, вскоре Зоя уже сама поняла, о чем шла речь. Анна Юрьевна и Игорь Георгиевич прибыли к коменданту острога. - Игорь Георгиевич, я думаю, для вас не секрет, что когда человек сбегает с Сахалинской каторги, обычно ему добавляют за побег еще четыре года, и это самый минимум из возможного, - начал комендант, - Еще в феврале Зоя сбежала с Сахалина, а сегодня она была задержана в Томске. Поэтому я предлагаю вам подумать, неужели вы хотите увеличения срока заключения для вашей дочери, может быть, уже, учитывая то, что характер у девицы неспокойный и склонный к побегам, логичнее будет оформить ей выход на поселение? А с учетом того, что уйти ей удалось далеко, поймали ее не в первые трое суток и далеко за пределами острова, цифра в четыре года очень расплывчата, более вероятны другие варианты. Я же готов вам помочь и сделать документы, будто бы заключенную в Томск с Сахалина привезли официально, допустим, из-за слабого здоровья. - Я вас понял, - сказал Игорь Георгиевич, - Каковы мои дальнейшие действия?