Кодекс наемника

Меня разбудил металлический грохот. Сев, я потерла глаза и попыталась понять, где я вообще, потому что комната была мне незнакома. Или только на первый взгляд показалась незнакомой. Воспоминания о вчерашнем дне постепенно сложились в единую картину, я вздохнула. Прячусь в доме бывшего телохранителя от убийц Избранного. Я столько ночей мирно спала, не зная, что подо мной, так близко находятся останки представителя моего народа. Но, даже если бы знала, что я могла бы сделать? Думаю, от спасшего меня варвара сбежать бы не получилось. — Разбудил вас? — заглянув в дверь, Егор улыбнулся. — Извините, с похмелья все из рук валится. Завтрак уже готов, если хотите. Ненадолго закрыв лицо ладонями, я медленно вдохнула и погрузилась в себя, чтобы как следует структурировать всю новую информацию, которую мозг обрабатывал в течение отдыха, из-за чего мне снились неясные жутковатые образы расчлененных знакомых Избранных, перемежающиеся детскими играми и черными квадратами на желтом фоне. Так же спокойно выдохнув, я открыла глаза. Здесь я в безопасности. В ванной на белой тумбе с круглой дверцей лежала запечатанная щетка для очистки зубов и мои вчерашние вещи. Видимо, это указание, что мне нужно одеться. Да, Егор ведь говорил, что мы пойдем покупать мне еще одежду, вся ведь осталась в том здании. Так неловко, он тратит на меня столько денег, которые зарабатывал тяжелым трудом, если судить по степени развития его мускулов. Может быть, в этом мире есть работа, которую я могу выполнять? В конце концов, в моем мире меня не заставляли ничего делать, я добровольно занималась лингвистикой, незаметно для себя выполняя основное свое предназначение — даруя людям возможность понимать друг друга. — Вы сегодня так долго спали, — суетясь с тарелками, мужчина указал мне на мое вчерашнее место за столом, — обычно чуть ли не рассвете просыпались. Прикинув по солнцу, что уже почти полдень, я стыдливо опустила голову. Он тут все делами занимается, а я... — Прости, — пробормотала я, — нужно было разбудить. — Да я не говорю, что это плохо, спите, сколько хотите, — поставив передо мной тарелку с чем-то светло-бежевым и плотным, Егор сел на свое место с такой же тарелкой, — просто вдруг вы плохо себя чувствуете? Или просто вчера устали? — Наверное, просто устала, — пожав плечами, я взяла столовый прибор. — Как разительно отличается ваше поведение от того, к которому я привык, — подперев щеку кулаком, мужчина улыбнулся так мягко и ласково, что я невольно смутилась и отвела взгляд, — как же так? — Я ведь в твоем доме, гость должен вести себя уважительно, — отделив кусочек плотного блюда, похожего на застывшую белковую пасту по консистенции, только мягкого, я уже почти положила его в рот, когда Егор выхватил у меня прибор. — А вы вообще в своей жизни ели птичьи яйца? — я покачала головой, и он придвинул предназначенную мне тарелку к себе. — Ну их, эти эксперименты, вдруг у вас еще аллергия будет. Я лучше вам сейчас кашу сварю. Разве должен хозяин дома так угождать гостю? Наоборот, допущенный в особенное для каждого человека место гость должен изо всех сил стараться не доставлять хозяину неудобств! — Не нужно, — я указала на тарелочку с кусочками сыра, — я бутерброд съем. — Ну как хотите, — быстро соорудив мне это маленькое блюдо, Егор встал и включил какой-то прибор, — кофе вам сделать? Кивнув, я прикусила губу. Это ведь все стоит денег, верно? Он тратит на меня свои личные деньги, как мне его отблагодарить? Я могла бы спросить, как помочь, но ведь ничего не умею! Когда все ресурсы для существования предоставлялись организацией, мне не было совестно их использовать, не думаю, что то были личные деньги Кона или кого бы то ни было еще. — Я могу что-то сделать? — все же решила спросить я. — Какую-нибудь работу или помочь в чем-нибудь? — мужчина обернулся, непонимающе приподняв брови, и я пояснила: — Я ведь в твоем доме, да и хотела бы компенсировать затраты. Тихо засмеявшись, Егор сжал пальцами переносицу. Я что-то не так сказала? Или мои убеждения идут в разрез с местными приличиями? В этом мире ведь можно предлагать свою помощь? — Во-первых, Дзио, у нас гость — это тот, кого нужно уважать и всячески баловать, — сев напротив, он разломал свое блюдо из яиц на несколько частей, — во-вторых, эти затраты незначительны, даже за время работы с вами мне заплатят намного больше, так что я без труда могу позволить себе купить все, что захотите, и подарить вам. Давайте больше не будем об этом говорить, ладно? Не думайте об этом, все под контролем. Пожав плечами, я проследила за процессом смешивания горячей воды и темного порошка из зерен. Такие странные в этом мире порядки, но меня это не должно волновать. Я лишь хочу найти Дверь и проходить через нее раз за разом, хоть до конца жизни, пока не окажусь дома. В родном, прекрасном и гармоничном светлом мире. Там, где я смогу приносить пользу. После приема пищи Егор вышел, я же еще допивала свой кофе. Встав, я пошла за ним, потому что что мне еще делать? Я же не могу сама пойти за одеждой, правильно? Он в комнате снимал футболку, немного наклонившись вперед. Пораженно приоткрыв рот, я спросила: — У тебя что, пресс выступает? Как глупо, это ведь и так видно, но я никогда не видела человека с настолько развитой мускулатурой, такое вообще возможно? Какая работа может заставить мышцы пресса так увеличиться в объеме? — Ну да, так у многих, — мужчина вздохнул, — я переодеваюсь, вообще-то. — Это у тебя от физического труда? — я сделала шаг вперед, не в силах оторвать взгляд. Кажется, я понимаю, что чувствуют люди, глядя на вставку на моей спине... Объемные большие грудные мышцы, ярко выделяющиеся абдоминальные — просто невероятный вид, почему они так гипертрофированы? — Как вообще такое возможно? — Я специально упражнениями придал им такую форму, — Егор не стал отстраняться, когда я протянула руку и коснулась кончиками пальцев прямой мышцы. А как же обязательный липидный слой? Он настолько тонкий, что обнажается мускульный рельеф? Это разве не противоестественно, не вредно для организма? — вы хотите, чтобы я вас выебал, Дзио? — Что? — такая теплая кожа, такие жесткие под ней мышцы, будто не из тех же тканей состоят, что и у меня. — Ну, помог вам так же развить мускулатуру. — Нет, спасибо, — прикусив губу, я всей ладонью скользнула по изгибу левой косой мышцы. — А по-моему, хотите, — усмехнулся он, делая шаг назад, — мне же вы не разрешали свой позвоночник рассматривать, так что вот я вам тоже не разрешаю. — Не разрешаешь? — подняв взгляд на его лицо, я скептически повторила: — Ты мне не разрешаешь? — Да, я вам не разрешаю, — быстро надев другую футболку, нахальный до безумия варвар провел ладонью по коротким волосам, — там, у себя, вы, может быть, и Избранная, а в этом мире — просто девушка с аномалиями. Не в силах сделать вдох, я негодующе всплеснула руками. Какая наглость! Пусть он и у себя дома, пусть он не показывает мне свое тело, но какое право у него есть меня оскорблять! Открыв рот, чтобы высказать ему все, что думаю о его возмутительном поведении, я сказала лишь: — Ты прав, поэтому помоги мне вернуться в мой. Покинув комнату, я обулась и прислонилась к стене в ожидании. Пользы тут от меня никакой, только тратят ресурсы, которых и так не хватает. Я хочу быть нужной, уважаемой и любимой, поэтому должна вернуться домой. Немногие друзья, наверное, оплакивают меня, ведь выжить в другом мире без меддрона не так просто. И почему я не вернулась в Дверь сразу же, как вышла из нее, почему поддалась глупому любопытству? Теперь я даже не знаю, кто мне здесь друг, а кто враг, если не считать Егора, он меня защищает, потому что ему за это платят, можно сказать, он хранит нейтралитет. Намерения Кона мне неизвестны, а больше я никого тут и не знаю. И с каждым днем все сильнее хочу вернуться домой. Я Избранная, я телепат, я там очень нужна! Представляю, какой сбой в жизни города вызвало мое исчезновение. Телепатия наиболее распространена среди Избранных, мне должны были найти замену, но это не могло не вызвать поредение в сети телепатического покрытия городов. В случае, если Избранных будет не хватать, мы всегда можем перейти на общение в письменном виде, но это чревато значительным уменьшением темпа жизни и работы. Я просто хочу вернуться на свое место, снова занять его, почувствовать себя частью огромного слаженного целого. Что такого в том, что я хочу домой? Почему Кон не говорил со мной больше о Двери? Он ее нашел? Или не ищет вовсе? И что хотел сделать со мной в итоге? Слишком много вопросов без ответов. Несколько хмурый Егор обулся, повел меня к выходу из здания. Я молчала. Не хочется обременять его, раз ему, кажется, неприятно нахождение рядом со мной вне рабочих рамок, но иного выхода у меня нет. — Послушайте, Дзио, — кашлянув, он потер подбородок, — я, наверное, был резковат, не совсем то имел в виду, что сказал. — Нет, ты, на самом деле, прав, — прищурившись на солнце, я вздохнула, — мне здесь места нет, я очень хочу вернуться в свой мир. Если тебе неприятно, что я нахожусь здесь, когда твоя работа со мной закончена, я могу уйти. — Во-первых, ничего неприятного в вашем присутствии я не вижу, — кивнув женщинам, которых я вчера видела, мужчина подвел меня к черному транспорту, на котором раньше все время возил, открыл мне привычную дверцу, — во-вторых, с чего вы взяли, что моя работа окончена? — уставившись на него, я чуть откинулась, чтобы ему было удобнее закреплять меня на сидении. Если не закончена, почему тогда он попрощался со мной, почему пообещал, что мне найдут другого телохранителя? — Через пару дней я должен был начать работу вместе с моей заменой, как его дублер при выходах в город, то есть следовал бы за вами обоими на расстоянии и присматривал. — Разве я бы тебя не заметила? — спросила я, когда он устроился на своем месте. — Поверьте, нет, — негромко засмеявшись, мужчина качнул головой. — А не этим ли ты занимался, когда я потерялась? — поерзав, я поправила защитную ленту на плече, чтобы она не давила больно на кожу. — Нет, я был в другом месте, но, поверьте, все было под контролем, никто бы вас не обидел, — поджав губы, он нахмурился, — если честно, я был против повторения подобного, когда узнал. Они хотели посмотреть, как вы будете себя вести в стрессовой ситуации и как будете реагировать, но вы просто сидели и ждали, пока вас найдут. — Это неправильно? — если он мне сейчас даст инструкции, в следующий раз я смогу действовать, как надо, хотя, надеюсь, этого самого следующего раза не будет. — Как раз-таки это самый верный вариант, потому что так вас было проще всего найти, — не знаю, почему я приняла его одобрительную улыбку на свой счет. Мы закончили с приобретением всего необходимого только к вечеру. Егор купил несколько вещей и себе, хотя у него же их и так много. Я не поняла цели этих покупок, но сочла простое "ну мне же понравилось, вот и взял" достойным ответом. Все-таки тут все устроено совсем иначе, я устала доказывать, что данная система в корне неправильна. Он приготовил вкусную еду, много и весело болтал, даже в связи с хорошим настроением позволил ощупать свое внушительного обхвата предплечье. Несмотря на то, что я очень поздно проснулась, почти сразу после наступления темноты меня стало клонить в сон. Егор не стал задерживать, сразу отправил переодеваться на ночь и спать. Сам он тоже почти сразу устроился на другом краю кровати. Размышляя перед сном, я неосознанно подстраивала свой ритм дыхания под его — медленный плавный вдох, небольшая пауза, резковатый выдох. Мощное, сильное дыхание крепкого здорового организма. — Нет, я больше не могу, — рывком выдохнув, мужчина тихо поинтересовался: — вы еще не спите, Дзио? — я лежала к нему спиной, но по шороху догадалась, что он повернулся ко мне. — Не сплю, — сонно пробормотала я. Его теплая ладонь легла мне на плечо, потянула назад, опрокидывая на спину. Его теплые губы прижались к моим. В комнате было не полностью темно, я видела, как он смотрит на меня, как нервно облизывает губы. Он поцеловал меня. По-настоящему поцеловал, да? Это же ведь значит, что... Я курил первую в жизни сигарету и был счастлив. Потому что я сам на нее заработал, своими руками, и теперь у меня есть деньги, которые я могу тратить на всякие глупости, а не только на предметы первой необходимости. Например, могу буквально выпустить деньги в воздух вместе с дымом, смогу купить матери дорогущие украшения какие-нибудь, надо только подождать и старательнее работать. Черт, да что может быть лучше в этой гребаной жизни, если я в шестнадцать заработал за три часа столько, сколько мой никчемный отец зарабатывал за два месяца? Набравшись опыта, я буду зарабатывать еще больше, куплю себе крутую тачку, квартиру, увижу тропические моря и почувствую на своей шкуре не меньше четырех звезд какого-нибудь отеля. Только нужно стараться и продолжать работать над собой и навыками. Вся моя жизнь теперь только в моих руках. — Прости, — шепнула я, когда Егор с долгим вздохом уткнулся лбом мне в плечо. От его непривычной близости почти щекотало кожу, я чувствовала через одежду, как его теплый живот прижимается к моему боку, я так хочу почувствовать это кожей, руками, всем телом... — Ничего, — пробормотал он, еще раз целуя меня, — кажется, я начинаю привыкать. Не могу поверить, этот варвар целует меня! Целует, проводя кончиком мягкого горячего языка по нижней губе, придвигается еще ближе, его шершавая ладонь медленно скользит по моему боку, действительно, щекочет своей шероховатостью, грубая кожа ласково дразнит, а поцелуй становится глубже и... Глубоко дрожаще вдохнув, я отстранила его, упираясь в широкие плечи. — Что такое? — взяв меня за руку, он прижался губами к запястью. — Я просто не хочу еще раз... Тебе же больно, — погладив его скулу, я коснулась подушечками пальцев коротких волосков над ухом и перевела к ним всю кисть. — Я не боюсь боли, — с улыбкой подавшись к моей ладони, Егор зажмурился, — не волнуйся так. — Я не волнуюсь, — остриженные жесткие волосы удивительно мягко пригибались к коже, нежно покалывали пальцы. Обняв другой рукой его мощную шею, я тихо призналась: — со мной это впервые и... Очень приятно. Если уж он не боится, почему я должна? Но не хотелось бы отвечать болью на ласку. Слишком много тактильных ощущений, разве я могу не мучить его? Крепче прижав меня к себе, мужчина с какой-то жадностью поцеловал меня, оглаживая бок. Его возбуждение было очевидно, и мне тоже становилось жарко. Неужели я наконец-то... Не сказала бы, что найти партнера было моей целью, но я хочу хотя бы раз в жизни испытать физиологическое удовольствие от контакта с человеком. В моем мире мне такое вряд ли светит. — Я хочу тебя, — хрипло пробормотал он, немного отодвигаясь, чтобы торопливо избавиться от футболки, — господи, я все время так тебя хочу, что через пару дней трахнул бы хоть прямо под носом у начальства. — Так вот что значит это слово, — усмехнулась я, тоже снимая верхнюю часть одежды. То есть, он так хорошо скрывал свое желание? Не думаю, что я справлялась с конспирацией так же умело. Горячий, тяжелый, с щекочущими волосками на теле, твердый Егор прижался ко мне, целуя и обнимая так сильно, что должно было быть больно. Обхватив ногами его бедра, я обеими руками провела по мягкой коже на его лопатках. Под ней перекатывались жесткие мышцы, и эти движения завораживали меня, ощущения изголодавшихся ладоней перекрывали ощущения губ. — Как-то страшновато быть первым, — шепотом признал он, улыбнулся, касаясь губами шеи и потираясь о меня при каждом движении, — все же хорошо? Я только кивнула, приподнимая таз, чтобы можно было стянуть мягкие джинсы. Сейчас, сейчас, мне уже так хочется поскорее! Но, кажется, одновременно целоваться, гладить его колючую макушку и мягкую спину, ощущать горячую ладонь на бедре и давление его пальцев было слишком много. Болело все тело уже третий день, ломило, выкручивало, заставляло метаться на жесткой койке, обливаясь потом. Сил не хватало уже даже встать, от еды тянуло блевать, потом мучительно полоскало. Парни приходили меня проведать, они все искали мне врача, но где его взять в этой жопе мира, тарантулами меня лечить пытаются, даже пенициллина нет! Ебаные тропики, как я мог мечтать об этом дерьме полжизни, если один злоебучий комар вывел меня из строя! Кажется, домой отправлюсь грузом двести, вон, уже мухи надо мной, глаза закатываются. Больно, знобит, все ноет, будто меня долго били. Хоть бы сдохнуть, ну правда... Дрожа, я хватала воздух ртом, широко раскрыв глаза. Я больше никогда не хочу это ощутить! Боль, невыносимая тянущая боль во всем теле, я никогда не чувствовала столько боли! Как он живет с таким количеством ненужных рецепторов, как он может это терпеть? — Ну что ты, — сипло забормотал Егор, утирая мне слезы, — что ты плачешь, моя хорошая? Уткнувшись лбом ему в плечо, я постаралась сосредоточиться не на гудящем из-за фантомной боли теле, а на его ладони, ласково скользящей по моей спине. Дрожь все никак не унималась, я жалась к теплому телу, не в силах стряхнуть это ощущение липкой жары и одновременного пронизывающего холода. — Прости, — зубы едва не стучали, — я помешала... — Ну, глупости, — прикоснувшись мягкими губами к моей шее, мужчина заправил волосы мне за ухо и чуть-чуть отстранился, чтобы заглянуть в лицо, — успокойся, все хорошо. Что бы ты ни видела, это в прошлом. Поджав губы и закрыв глаза, я кивнула. Просто в прошлом. Нужно оставить это в прошлом, где ему и место.