Кодекс наемника

Я проснулась в тепле. Что-то горячее и тяжелое ощущалось на животе, несколько затрудняющее дыхание. Массивное предплечье Егора, вот оно что. Улыбнувшись, я прикоснулась к его макушке. Он тихонько посапывал, прижимаясь чуть колючей щекой к моему плечу, и я решила, что вполне могу погладить его, пока он спит, по этим невероятным коротким волосам. Они колют ладонь, но так слабо, почти щекочут, и весь он какой-то шероховатый, никакой гладкости. Что руки, что голова, даже на груди волоски. Что за странные люди, разве не лучше бы их удалить? На терморегуляцию это сильно не повлияет, а эстетический вид в разы улучшится. Я спешно отдернула руку от шевелюры мужчины, когда заметила, что его глаза открыты. Проснулся и никак не дал это понять! Вот же!.. Зачем смущать? ─ Я не буду против, если ты продолжишь, ─ с улыбкой проворчал он, прижимаясь ко мне поближе и утыкаясь носом в шею, ─ мне нравится. Прикусив губу, я решила, что, раз нравится нам обоим, можно и продолжить. Так странно было нарушать чужое личное пространство, я обычно этого сама не делала никогда, только ко мне прикасались, если не боялись. И еще этот непринужденный переход к фривольному обращению, все еще непривычно, хотя ночью мы довольно много разговаривали. Егор пытался меня предупредить, что я могу увидеть в его воспоминаниях весьма шокирующие и страшные вещи, но я все никак не могла поверить. Разве может такой ласковый человек убивать кого-то? Еще и просто так, за деньги. Хотя, наверное, лучше за деньги, не испытывая эмоций, чем получать удовольствие от этого. В курсе психологии нам рассказывали, что в прошлом существовали люди с маниакальными чертами в характере, которые наслаждались процессом лишения жизни. Разве Егор похож на такого? Не уверена. Наверное, мне просто лучше не задумываться об этом, чтобы не расстраиваться. ─ Я не думала, что могу тебе понравиться, ─ я прикрыла глаза от контраста ощущений, когда пальцы соскользнули на его шею, ─ мне казалось, тебе другого типа женщины симпатичны. ─ Мне все молодые стройные женщины симпатичны, ─ усмехнулся мужчина, ─ а если в темноте, так вообще плевать на внешний вид. Другое дело, что такие симпатии дольше одной ночи не живут, и я легко могу их отбросить, если нужно. А вот одержимость тобой побороть очень трудно, ─ приподнявшись на локте, он заправил прядь волос мне за ухо, ─ ты невероятно красивая, знаешь это? Я только из-за кодекса чудом не вцепился в тебя в первый же вечер, потому что ты такая милая, когда злишься или возмущаешься. ─ Что может быть милого, ─ пробормотала я, отводя взгляд. Разве можно считать милыми негативные эмоции? Глупости какие-то! ─ О, поверь, очень мило. Даже Константин Олегович заметил, что я к тебе неровно дышу, ─ тихо смеясь, Егор поцеловал меня в шею, ─ ты мне очень нравишься в любом настроении, я хочу тебя в любом настроении, ─ бархатистый шепот заставил пилоэрекцию проявиться на плечах, ─ мы можем попробовать еще раз. Хочешь? ─ Я не хочу делать тебе больно, ─ с сожалением отказалась я, гладя кончиками пальцев его выступающую под кожей лопатку. ─ Я не боюсь, ─ в который раз повторил он, заглядывая мне в глаза, ─ с моей стороны проблем не будет. Я переживаю, что ты можешь кошмаров насмотреться. То есть, мы волнуемся друг за друга, а не за себя? Невозможно устоять. От глубоких медленных поцелуев и обилия ощущений на коже едва не кружилась голова, но при свете было куда проще сосредоточиться на видимом, а не тактильном. Стоило только закрыть глаза, все смешивалось в единое приятное чувство, накаляющее обстановку. ─ Держись, ─ выдохнул Егор, сплетая наши пальцы, ─ держись за меня. Как ни странно, это помогло. Так легко было сосредоточиться на горячей ладони, но ощущение его тела никуда не исчезло. Его теплый живот касался моего, его шероховатые губы целовали мою шею, а я приподнималась с постели, чтобы быть к нему еще ближе, цеплялась за напряженные плечи и с упоением жмурилась, позволяя себе расслабиться и окунуться в удовольствие с головой. Каким же приятным может быть простой физический контакт... Сев на колени, мужчина стянул с меня ночные мягкие джинсы. Я прикусила губу, ощутив прикосновение грубой кожи его ладоней к моим бедрам, прикрыла глаза, резко выдохнула, когда от ласкового и немного щекотного скольжения тело попыталось приподнять давно удаленные волоски. ─ Знаешь, я все надеялся, что не стонал по ночам, ─ хрипло произнес он, снова нависая надо мной и давая обвить ногами свои бедра, ─ мне снилось, что я с тобой, и это были на редкость дрочительные сны. ─ Теперь ведь уже не только... ─ сорвавшись на тихий стон от прикосновения к груди, я смущенно отвела взгляд. ─ Теперь лучше, чем в любом сне, ─ целуя меня под ухом, Егор снова сжал мою руку. Я изучала сексологию, но на практике, пока его половой член медленными, мелкими толчками проникал в меня, все сухие определения оказались позабыты. Я потерялась в своих чувствах, которых внезапно стало слишком много, и изо всех сил сжала большую руку мужчины, до неприятного натяжения кожи между пальцами, чтобы отрезвить себя, ─ так боюсь сделать тебе больно, ─ горячо выдохнув мне в плечо, он потерся щетиной о мою щеку. Его тело неторопливо потиралось о мое, максимально чувствительные места будто раскалились, и я покрепче обняла жесткую шею в поисках опоры, мазнув ладонью по колючему затылку, ─ я хочу быстрее, ладно? ─ еле слышный, задыхающийся шепот, его пальцы на моем бедре, легкое касание зубов к коже. Кивнув, я прикусила губу, чтобы не застонать, когда он приподнялся на руках, не разрывая контакт наших тел. Стало легче, потому что уменьшилась площадь соприкосновения, но увеличился темп, у наслаждения появился мощный эпицентр. Откинув голову, я зажмурилась, прислушиваясь к ощущениям, сжимая зубы в безуспешной попытке подавить глупые стоны. Усердно подавляя телепатию, я то и дело вжимала ногти в тыльную сторону ладони Егора, пыталась отвлечься. Он низко наклонял голову и будто бы даже урчал, позволяя мне гладить свои волосы, хмурился, кусал губы. Его прекрасное лицо отражало гамму несовместимых эмоций, и, глядя на него, мне так хотелось обнять его как можно крепче. Мышцы живота непроизвольно сокращались, я чувствовала, что сейчас, вот сейчас не выдержу, не хватит контроля, и в панике вцепилась в горячее твердое плечо, отчаянно жмурясь. Я так не хочу, чтобы это кончилось, мне так хорошо, я так... ─ Не нужно, ─ мягко высвободив пальцы из моей хватки, Егор приложил ладонь к моей щеке, опираясь на одну руку. Его тяжелое дыхание едва ли не эхом отдавалось в ушах, почти неслышное за шумом крови и оглушительным пульсом, шероховатая подушечка пальца коснулась губ, чуть раздвигая их, ─ отпусти себя. Не знаю, зачем я его послушала. Стоило только расслабиться и позволить себе в голос застонать, все мышцы скрутило тянущей судорогой, тело прогнулось, он дернулся вперед, ближе ко мне, проникая глубже, хрипло назвал мое имя и...

***

С трудом вдохнув, я открыла слезящиеся глаза. Егор застыл, глядя куда-то над моим плечом совершенно пустым и лишенным осмысленности взглядом. Немного отодвинувшись, он согнул одну руку и рухнул на постель, едва не придавив меня. Несмотря на слабость во всем теле, я повернулась на бок, взяла его лицо в ладони. Может быть, ему плохо? Все еще больно? ─ Кажется, я только что умер, ─ выдавил мужчина, медленно моргнув, ─ сначала хорошо, потом твоя боль, буквально секунду, и та-акой кайф... Ну вот, я опять все испортила! Получила удовольствие в одиночку, так еще и больно сделала! ─ Прости, ─ пристыженно убрав от него руки, я села, чтобы одеться, ─ тогда, наверное, нам лучше больше это не повторять. ─ Еще как повторять! ─ опрокинув меня обратно, Егор пристроил голову у меня на плече. ─ Кайф ─ это когда очень-очень приятно. Ты себе не представляешь, как все тело расслабляется после твоих экскурсий в мою голову, а тут сразу после оргазма контрастная боль и мгновенный релакс. Я ужасно падкий на удовольствия, так что теперь тебя просто затрахаю. Несмело улыбнувшись, я подставила шею под мягкие поцелуи. ─ Ты весь дрожишь, ─ отметила я, поглаживая его влажное плечо. ─ Ты тоже, ─ пробормотал он, потираясь носом о мою скулу, ─ о боже, Дзио, мы сделали это, представляешь? ─ С трудом, ─ усмехнувшись, я повернулась в его руках, обняла за шею, позволяя прижаться к груди, и закинула ногу ему на талию, подчиняясь властному движению руки. ─ Я же правильно тогда тебя понял, ты не можешь забеременеть? ─ уточнил мой телохранитель, пристраивая ладонь у меня на ягодице. ─ Не могу, ─ когда он повернулся на спину, я оказалась лежащей на нем и откинула назад непослушные волосы. Заметно расслабившись, Егор сел и легко встал со мной в довеске, придержав за бедра, потому что я не ожидала такого и не успела ухватиться за его шею. ─ Тебе не тяжело? ─ положив голову ему на плечо, я прикрыла глаза. Куда бы он меня ни нес, я не хочу сопротивляться, думать. Не хочу отпускать его от себя. Разморенное тело требовало еще ласки, еще прикосновений, еще, еще, еще больше тактильных ощущений. За пару мит я получила их больше, чем за всю прошедшую жизнь, неудивительно, что никак теперь не могу остановиться. ─ Сейчас пополам сломаюсь от твоего веса, ─ спокойно ответил он. ─ Ты обма-анываешь, ─ с улыбкой протянула я, прижимаясь еще ближе. ─ Ты такая легкая, что я тебя и на одной руке бы унес, ─ с совсем другой интонацией и легким поцелуем в лоб, ─ отцепляйся. ─ Не хочу! ─ капризно поморщилась я. Такой большой, теплый, фактурный мужчина, как можно его отпустить? ─ Ненадолго, ─ я со вздохом послушалась, и меня поставили в большую белую емкость, которая, как я поняла, предназначена для предотвращения расплескивания воды во время душа, ─ включи пока воду. Я настроила температуру потока, перевела его на подобие распылителя и вздрогнула, когда на меня сверху полилась теплая вода и одновременно сзади приобняли за талию. Я повернулась, стараясь не поскользнуться, и увидела, как отрешенный взгляд, направленный на уровень моей спины, становится осмысленным. Усмехнувшись, я позволила севшему на дно емкости человеку утянуть меня к себе, устроилась на его бедрах, обнимая всеми конечностями и прижимаясь щекой к плечу. Он заткнул сливное отверстие, немного отодвинулся, чтобы мне душ попадал не прямо на голову, а на спину, и как-то удовлетворенно вздохнул. Прикрыв глаза, я легко погладила его спину. Такой заботливый, такой ласковый, даже терпит неприятные последствия нашей близости. Как бы я хотела остаться здесь, с ним, навсегда. Но это невозможно ─ ему нужно отдать меня Кону, а мне нужно вернуться домой. ─ Такая гладкая, как силикон, ─ касаясь кончиками пальцев вставки, Егор прижался губами к моему виску. ─ Силикон в основе, ─ я поерзала, чтобы ближе прижаться к теплой груди, ─ это самовоспроизводящийся материал, потому что кожа растет. ─ И ты чувствуешь? ─ я кивнула, в полной мере, как естественной кожей, ощущая скольжение его пальцев, удары капель, мокрые пряди. ─ У нас женщины делают силиконовые импланты в грудь, а у тебя, видишь, в спине. ─ Зачем? ─ я улыбнулась, когда он обнял меня обеими руками и наклонился вбок, прислоняясь плечом к бортику. ─ Для красоты, чтобы грудь была больше, ─ пожав плечами, мужчина еще раз поцеловал меня в висок, ─ многим представителям противоположного пола нравится объемная грудь. ─ А тебе? ─ приподняв голову, я заглянула ему в лицо. ─ Я предпочитаю всю женщину целиком, а не ее отдельные части, ─ улыбнувшись, Егор коротко коснулся моих губ, ─ сиськи далеко не лучшее, что есть у женщины для мужчины. ─ А что лучшее? ─ надеюсь, то, что он озвучит, у меня имеется в таком виде, в котором ему нравится. Я хочу ему нравиться. ─ Ласка, Дзио, ласка, ─ он все еще так ужасно произносит мое имя, но именно поэтому оно звучит особенно, так меня зовет только Егор, ─ все мужчины, как коты, любят, чтобы их гладили, лелеяли и чесали за ушком. ─ Спасибо, что поделился опытом, ─ фыркнув, я шутливо почесала его за ухом. — Мур, — широко, развязно улыбнувшись, он вдруг заставил меня почувствовать себя рыжей девушкой в красном транспорте. — М? — подняв брови в знак удивления, я спохватилась. Ну вот, нахваталась уже глупостей! Неприлично показывать все свои эмоции с помощью мимики, иначе зачем бы нам слова? — Кошки наши домашние такие звуки издают, — вздохнув, мужчина улыбнулся, — при случае покажу вам. — Зачем животные в доме? — не поняла я. — Или тоже для развлечения? — Вроде того, — ласково убирая мои влажные волосы мне за спину, Егор смотрел на меня так... Так... Будто я ему правда очень нравлюсь. Спокойно, тепло и хорошо с ним, — жизнь тяжелая, так хоть развлекаемся. Кстати, что вы увидели в этот раз? Никак не отреагировали просто. Почему опять формальное обращение? Теперь все будет как раньше? Что же, по крайней мере, хотя бы недолго побаловал меня своим вниманием. Наверное, опять будет звать барышней и отказываться подчиняться. — Какие-то цветные пятна, все размытое, — прижавшись лбом к его шее, я закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на соприкосновении наших тел и как следует запомнить это теплое мягкое чувство. — Мне обычно сны такие снятся, — задумчиво пробормотал он, продолжая поглаживать мою спину, — ты чего расстроилась? — и вот, снова стиль общения близких людей! — Ты просто начал уважительно ко мне обращаться, и я подумала... — Я просто еще не до конца перестроился, — улыбнувшись, я подняла голову, когда Егор коснулся моей щеки, — иногда я буду обращаться к тебе формально для конспирации того, что между нами, — да, я помню, нельзя произносить вслух. Как удобно и легко можно обойти это правило, наверное, оно потому так и звучит, чтобы была возможность делать, что хочется, пусть и ограниченная немного, — но, поверь, если я захочу все прекратить, я скажу прямо. И ты скажи, ладно? Кивнув, я потянулась за поцелуем. Не думаю, что захочу это прекратить. А еще не думаю, что телохранитель стал бы нарушать свой чтимый кодекс только ради моего желания, если бы не хотел меня сам. Не знаю, почему мне в голову закрадываются такие подлые мысли, наверное, я просто не могу представить, чтобы кто-то добровольно согласился регулярно испытывать боль. Учитывая количество ноцицепторов в его теле, он чувствует все гораздо ярче меня или любого человека из моего мира. Меня передернуло, стоило вспомнить ночной эпизод из жизни Егора. Он ласково и как-то успокаивающе погладил меня по голове, поцеловал в скулу. — Если мы будем слишком много целоваться, у тебя будет раздражение на коже, — видимо, на шею это не распространяется... — Почему? — голос едва не сорвался, когда он властно надавил мне на поясницу, заставляя прижаться еще теснее. — Потому что я еще не побрился, — в хриплости его возбужденного шепота есть что-то по-особенному прекрасное, — щетина жесткая, а кожа у тебя такая нежная... Огладив колючую впалую щеку, я напряглась, когда его пальцы коснулись половых губ. На чем мне сосредоточиться, чтобы не сделать ему больно? Словно угадав мои мысли, Егор устроил левое запястье на бортике емкости, приглашающе раскрыв ладонь. Но будет нечестно, если только я буду получать удовольствие, верно? А в воде, уже набравшейся до середины емкости, классический коитус вряд ли возможен. Я чуть-чуть отодвинулась, чтобы было удобнее, и обхватила свободной рукой половой член мужчины. Егор отреагировал тихим стоном, будто сквозь зубы, что я сочла положительным признаком. Главное — обращаться очень осторожно с невероятно чувствительной частью его тела, не сжимать слишком сильно. В мануальной стимуляции ничего слишком сложного быть не должно, теоретически, самые чувствительные места я знаю. Так что справлюсь. Лишь бы только больно не сделать еще и так. — Вот так сервис, — еле слышно усмехнулся он, заставив меня вздрогнуть от точного прикосновения, — ты делаешь меня счастливым, моя красавица. Правая рука была занята, левой я владею не так хорошо, но, кажется, Егор был доволен и тем, что имелось. Мне даже почти не требовалось сосредотачиваться на его кисти, потому что горячий орган требовал неусыпного внимания. Кусая губы, я жмурилась до фосфенов и подавалась к его пальцам. Сдержать стоны было не так просто, но мужчина тихо сказал, что хочет слышать их, так что я позволила себе окончательно расслабиться. Широко лизнув меня в шею, Егор высвободил левую руку, обхватил член поверх моих пальцев, чуть сжал, задавая нужный темп. От такого интимного контакта я смутилась, обняла его за шею. Ощутив крепкий укус за плечо, я пораженно распахнула глаза. Только усилившееся удовольствие заставило меня жалобно попросить: — Пожалуйста... Можно по... — сбившись на стон, я отметила пульсацию его члена, отдавшуюся почти такой же в моем теле, Егор глухо зарычал. — Поцеловать?.. — Иди сюда, — хрипло пробормотал он, зарываясь пальцами мне в волосы, — боже мой, я тебя зацелую до смерти... Колючий поцелуй на губах, колючий затылок под ладонью, горячие пальцы, проникающие в меня... Что ж, прелестно. Поджав губы, я включил чайник. Сраные двойные стандарты! — Почему ты не сказал мне сразу? — всхлипнула Лена, все еще сидящая за столом. — Я сказал, что я военный, — сухо ответил я, насыпая кофе в кружку. — Военные не убивают за деньги! — А за что они убивают? — не выдержав, все же рявкнул я. — Плохой? Злодей? Ну и иди! Вперед, я же такой жестокий мерзкий убийца, как же ты будешь продолжать ходить со мной по ресторанам, смотреть фильмы и трахаться? Да, я же ебаное вселенское зло! — Не ори на меня! — возмутилась она дрожащим голосом, вытирая слезы. — Да бесит меня! — в сердцах кинув ложку в мойку, я скрестил руки на груди. — Ой, какой ты хороший, какой ты ласковый, я тебя люблю! — передразнив женский голосок, я налил кипяток в кружку. — А как выяснится, что я наемник, так все, сразу уже не ласковый и не хороший, да? Каждый раз одно и то же, заебало меня это! Как будто что-то изменится от твоего знания о моей работе. Да нихуяшеньки не изменится, я все так же буду обнимать тебя и мурлыкать. Работа как работа, понятно тебе? — вздохнув, я сел за стол и открыл пачку печенья. — Я зверски устал, так что давай ты как-нибудь сама решишь, остаешься или уходишь, уговаривать не буду. Естественно, Лена собрала немногие вещи, остававшиеся от ночевок, и ушла, хлопнув дверью. Жаль, конечно, она мне так нравилась. Есть вообще на свете женщины, которым похер на работу? Я ж не маньяк какой, я нежный и ласковый, а им, видимо, все не то. Не хочется в одной постели с убийцей лежать. Выдохнув, я опустил голову на стол. Ну и где теперь все эти небылицы, что на наемников девки липнут как на мед? Тихо рассмеявшись, Егор прижал меня к себе, коротко поцеловав в висок. Странно, он не такой отстраненный, как в прошлый раз. Наверное, судя по рычанию, его оргазм случился раньше моего. — Ну и что на этот раз? — потянувшись вперед, он выключил воду и откинулся на спину, едва не придавив мне ноги. Да уж, в этой емкости места на двоих явно не хватает. Или это просто Егор большой. — С тобой Лиена разорвала отношения, потому что ты наемник, — неохотно вкратце пересказала я, поудобнее устраивая голову у него на плече. — Какая Льена? — без следа эмоций в голосе пробормотал он, кончики его пальцев очень осторожно и медленно прикоснулись к вставке. — Темноволосая такая, невысокая, — с громкими всплесками воды я перевернулась на спину, удобно устроив затылок у него на плече. Напряжение его мышц сразу изменилось, я почти чувствовала, как его отпускает наваждение. — Ах, Ле-ена... — сцепив руки в замок у меня на животе, Егор наклонил голову, чтобы прижаться щекой к моему виску. — Поверь, было много девушек, которые бросали меня из-за профессии, — вспомнив его обиду, я прикрыла глаза и вздохнула, — сейчас еще поваляемся, перекусим, и я пойду. — Куда? — расстроенно протянула я. — За едой в магазин, — усмехнулся он. — Я хочу пойти с тобой, — пробормотала я. День только начался, а я уже получила столько внимания, но все равно хочу еще. Еще, еще и еще. Пусть говорит со мной, смотрит на меня, обнимает меня. Я так не хочу это терять. — Там дождь идет, — предупредил мужчина, мокрой ладонью поглаживая мой живот, — да и у тебя волосы мокрые, можешь простудиться. Да, такого я точно не хочу. Вздохнув, я пожала плечами, соглашаясь с аргументами. Надеюсь, это не слишком долго. Я в этом мире не так долго, еще меньше знакома с Егором, с нашего первого поцелуя и суток не прошло, но уже так не хочется с ним расставаться даже ненадолго. Мы молча лежали, пока вода не начала ощутимо остывать. Мужчина сел, заставив сесть и меня, поцеловал меня в шею и выпроводил из помещения. Поворчав, я достала из шелестящей белой сумки новую одежду, тщательно вытерла волосы полотенцем, в которое до этого заворачивалась, и уселась на постель ждать, когда он приведет себя в порядок. Почему-то постоянно приходится ждать! Егор прихорашивался пару мит, не меньше. Зато вышел уже с гладкими щеками, что немедленно доказал мне поцелуями. — Почему ты так пахнешь? — поинтересовалась я, уткнувшись носом ему в плечо. Свежо, как ветер с океана, и немного мятно — разве может человек так пахнуть? — Как? — устроившись рядом со мной на кровати, еще не надевший футболку мужчина обнял меня за талию, давая прижаться еще ближе. — Приятно, — я хотела было начать описывать, но он пожал плечами: — Это одеколон, видимо. Специальная ароматическая вода, чтобы приятно пахнуть. — Мне очень нравится, — призналась я, надеясь, что его не оскорбляет мое обнюхивание. — Я заметил, — усмехнулся мужчина, поцеловав меня в висок, — если хочешь, можем и тебе какие-нибудь вкусные духи подобрать, это женский вариант одеколона, — я не успела отказаться, когда он добавил: — я фен нашел, кстати, совсем забыл про него. Если хочешь, можем высушить тебе волосы и пойти в магазин вместе. Видимо, фен — это нагревательный прибор какой-то. — Хочу, — улыбнувшись, я встала. Он посадил меня на бортик белой емкости ногами внутрь, а сам встал за спиной. Негромко подвывающий аппарат прокачивал через себя воздух и нагревал его. Аккуратно расчесывая мои волосы, Егор обдавал их горячим воздухом с существенного расстояния, так что я не особенно переживала за сохранность кутикулы. Наверное, сам он фен не использует, его волосы и полотенцем спокойно можно вытереть, потому и не сразу вспомнил. — А почему у тебя так коротко волосы острижены? — поинтересовалась я. У других мужчин, которых я видела в этом мире, не совсем так. Зачем вообще состригать волосы, если они здоровые? У меня вот, когда вырастают до нижнего края лопаток, начинают отслаиваться кератиновые пластинки на кончиках, так что да, я их укорачиваю немного. Многим приходится стричься ради комфорта, потому что волосы до колен — неудобно. Но не так же коротко! — В основном, из-за специфики работы, — отложив выключенный прибор, Егор помог мне встать, — потому что в экваториальных областях и плохо развитых регионах можно подцепить всяких паразитов, которые прячутся в волосах, да и так гораздо меньше времени нужно на уход. Я решила, что не хочу развивать эту тему, нет и нет. Не хочу знать о паразитах, от которых еще не научились бессрочно защищаться, не хочу знать о плохо развитых регионах, где людям, наверняка, не хватает еды. Хочу просто покинуть уже этот мир... Но не хочу покинуть Егора. Ужасная ситуация. Мужчина дал мне то, что назвал ветровкой — мягкую одежду из одного слоя темной тонкой ткани с застежкой вдоль передней части. Я смеялась, пока он с ворчанием закатывал рукава, чтобы огромная вещь не мешала мне совсем уж, но завернуться в нее, запахнув, а не застегнув, оказалось очень уютно. Сам он надел почти такую же, только из жесткого блестящего материала, поскрипывающую при деформации и приятно пахнущую чем-то знакомым. Застежка у нее шла наискось, а не прямо, как у моей, но он ей не воспользовался. Перед выходом из здания Егор завернул в помещение, в котором мы еще не были, с небольшими ящичками на стенах и двумя закрытыми широкими дверьми. Пока он возился с ключами у одного из ящичков, я жадно вдыхала воздух, насыщенный молекулами этого чудесного одеколона. Егор пах терпко, холодно, маняще. Так и хотелось спросить, почему раньше он не пользовался одеколоном, но, наверное, были свои причины. Из здания мы выходили следом за другим мужчиной, который пах тяжело и не слишком приятно, запах осел в горле, как маслянистая пленка, затмил собой чудесный аромат одеколона, и я поджала губы. Вот так вот взять и испортить все — не стыдно? Стоя перед ступенями, он раскрыл широкий тканевый круг на стержне. Это для защиты от дождя? — Чего нахохлилась? — улыбнувшись уголком губ, телохранитель обратил внимание на женщин, сидящих во дворе под козырьком. Видимо, они тут каждый день, может быть, это у них вместо прогулки, если уже физическое состояние не позволяет долго ходить? — Здрасьте! Если еще раз кто-нибудь спросит меня по работе, пожалуйста, хотя бы покажите, где квартира моя, а лучше позвоните. Коллега из другой страны целый день на лавочке просидела из-за вас. И пошел дальше, не ожидая ответа. Если они могли связаться с Егором и сказать ему, что его ждут, почему же они этого не сделали? Я же, и правда, большую часть дня сидела и ждала. — А что значит дьевка? — поинтересовалась я тихонько, пока мы неторопливо шли по мокрому темному покрытию между зданий. — Вот же бабки! — процедил Егор. — Это они тебя так назвали? — я кивнула и ухватилась за локоть той руки, которой он держал над нами непромокаемую ткань на стержне, чтобы не отставать и не намокнуть. — Это так можно неуважительно назвать девушку. Ишь, какие, с чего бы это было можно им всех оскорблять? Сидят целыми днями и сплетничают обо всех, слухи распускают, да и придумывают их тоже. Делом бы занялись каким-нибудь, что ли. Улыбнувшись, я прижалась на ходу к его плечу. Это он негодует потому, что ко мне неуважительно обращались? Перед поворотом за угол здания нужно было перейти на другую дорожку, но широкий поток грязной воды был существенным препятствием. Я охнула, когда мужчина присел и одной рукой подхватил меня за бедра, прижимая к себе, ухватилась за его плечи, чтобы удержать равновесие. Легко перепрыгнув опасное для обуви место, он поставил меня на покрытие и коротко поцеловал в кончик носа, заставив смущенно улыбнуться. Сам же говорил, что не нужно будет показывать то, что между нами. Хотя, вокруг никого нет, конечно, но люди же могут смотреть в окна. Перед входом в магазин Егор сложил вокруг стержня ткань и негромко попросил все вопросы задать позже, чтобы не привлекать внимания. Так что я просто послушно ходила за ним среди полок с разнообразными продуктами и рассматривала яркие упаковки. Он купил помидоры, огурцы, какое-то мясо и непонятные грязноватые клубни, зерна для каши, несколько картонных коробок с неизвестным содержимым, несколько маленьких бело-красных пакетиков, сыр и хлеб. Перед выходом все продукты опознали, посчитали стоимость и сложили в белую шелестящую сумку. Довольно простая на вид система. Мы пошли обратно той же дорогой. Егор нес пакет и держал в приподнятой руке стержень, а я ничего не делала, и это меня нервировало. — Тебе не тяжело? — второй раз за сегодня спросила я. — Я могу еще и тебя в другой руке понести, — усмехнулся мужчина, — хотя ты можешь кое с чем помочь. Достань Киндер, — из протянутого мне пакета, видимо, и нужно достать, но что? — вот это, красное, да. Разворачивай и кусай. Я не стала полностью снимать упаковку, только сдвинула ее до середины. Белый мусс между двумя плоскими кусочками сладкого хлеба на поверку оказался очень вкусным. Пока я наслаждалась новым угощением, Егор наклонил голову и откусил почти всю ту часть, что выступала над упаковкой. — Эй! — я даже остановилась, пришлось притормозить и ему. — Разве можно после другого человека есть? Негигиенично же! У каждого своя индивидуальная микрофлора полости рта, так же и заболеть недолго с местной неразвитой медициной! Боли не боится, так хоть болезни бы побоялся! — Я со вчерашнего вечера столько раз вылизал твой рот изнутри, что теперь могу хоть изо рта у тебя еду вынимать, — тихо засмеялся он, наклоняя голову к плечу. Я фыркнула и отвернулась, признавая аргумент, — давай я этот доем, а ты другой возьми. Прикусив губу, я посмотрела на неровный край угощения. Это же... Фактически, это косвенный поцелуй? Нет, не могу. Пища — это индивидуально! Я несла по сладости в каждой руке — одну ела сама, другую давала откусить Егору, потому что ему нечем ее держать. — Давай я сама, — предложила я, когда мы вернулись к месту с необходимостью переправы. — Мне не тяжело же, — улыбнулся он, но я упрямо поджала губы, и мужчина закатил глаза, — ладно, только зонт возьми, а то намокнешь и заболеешь. Что же, не такая уж я и слабая, смогла справиться с препятствием без проблем. Егор даже шуточно поаплодировал мне перед тем, как забрать зонт. Довольная своим успехом, я опустила взгляд, чтобы взойти на дорожку, немного приподнятую над частью для транспорта, и вздрогнула. На белой ткани обуви, несколько намокшей, проступили алые пятна в нижней части. Совсем забыла, что поранила ноги в первый день здесь! Царапины не кровоточили, так что было сложно вспомнить о них без боли, а теперь, видимо, из-за прыжка открылись ранки. Так жалко, испортила обувь! — Чего ты? — выглядящий веселым мужчина тоже опустил взгляд. — О, блять, приплыли, — ну вот, он тоже расстроился. Надо же было самостоятельность проявить, ну вот зачем? — я совсем забыл про твои раны. Сейчас придем домой и промоем хорошенько. Не больно? Может, давай понесу тебя? Я покачала головой. Эту обувь ведь он мне вчера купил, это подарок. Так жалко... Но мне показалось, или он правда произнес слово "дом" применительно и ко мне? — Жалко обувь, — пробормотала я, глядя себе под ноги. — Глупости, — ускоривший шаг мужчина наклонился немного и поцеловал меня в макушку, — обувь всегда можно купить новую, а ноги вот не купишь, верно? Я не стала ему говорить, что у нас возможна замена любого органа и любой части тела на искусственно выращенные на основе нескольких клеток тела, мало ли, вдруг здесь такого еще нет. Скорее всего, правда нет. Егор на руках принес меня на третий уровень, как я ни пыталась его убедить, что ничего у меня не болит. Поставив меня ногами в белую емкость, он достал большую белую коробку из пластика с красным крестом на крышке. В ней было множество всего, что я видела у здешних врачей, в том числе то белое переплетение нитей, которое он тогда мне на ноги наматывал, но тут оно совершенно нестерильно лежало в общей кучке. Я сняла обувь, Егор осторожно промыл водой стопы, обработал какой-то прозрачной жидкостью и заклеил каждую царапину плотной лентой с одной липкой стороной и зеленой мягкой тканью посередине для непосредственного контакта с ранкой. Судя по умению, количеству материалов и нескольким очень бледным и малозаметным шрамам на предплечьях, ему часто приходится самому себе обрабатывать порезы. Усадив меня за стол, он занялся приготовлением пищи. Я предложила свою помощь, на что мужчина только махнул рукой. Тогда я решила его похвалить. — Ты очень вкусно готовишь, — подперев щеку ладонью, я наблюдала за его ловкими руками. — Спасибо, — улыбнувшись, он качнул головой, — но не очень, если честно, да и блюда самые простые, просто ты не привыкла к такому. — Наверное, — согласилась я, рассматривая его широкую спину. Стало уже почти нормальным, в моем понимании, это невероятно развитое тело, — а можно... Его телефон стал воспроизводить песню, так что я замолчала. Разволновавшись, Егор приложил палец к губам и поднес аппарат к щеке: — Здравствуйте, Константин Олегович, — я замерла и даже закрыла рот и нос руками, чтобы не было слышно моего дыхания. Он знает? Да, он знает, где я? — спасибо, отдохнул, готов завтра приступать. О, вот как. Мне подключиться к поискам? Хорошо, да. Жду известий. Всего доброго, — отключив аппарат, он с тихим треском открыл заднюю панель и вытащил, скорее всего, аккумулятор, — они думают, что ты потерялась, — тяжело присев напротив, мужчина сильно потер волосы ладонями, — не факт, что так и есть, могли просто мне так сказать. Но мы это подтвердим, — я приподняла брови. Как? Выгонит меня? — сейчас у нас четырнадцатое, да? Ушла ты двенадцатого, скажем, потерялась, одну ночь сидела в каком-нибудь дворе, ждала, что тебя найдут, потом опять искала обратную дорогу, вечером тебя добрая женщина пустила переночевать, утром ты ушла, чтобы ее не обременять, шла-шла-шла и встретила меня, идущего в магазин. Поняла? — его бормотание под нос завершилось неожиданным вопросом, и я торопливо кивнула. — Связаться с ним я не могу, он всегда сам и со скрытых номеров, тот, что он записывал в твой телефон, я не видел, мне нельзя, там был быстрый набор, привезти тебя я не мог, потому что в приложении к контракту указан запрет приезжать без вызова, так что просто ждал, когда он позвонит. Все, — откинувшись на стуле, он выдохнул, — вполне правдоподобно. Найдем мы твою Дверь, Дзио, отправим домой, не переживай, — я неуверенно кивнула, — Константин, конечно, ее давно нашел, а значит и мы сможем. — Нашел? — не поверив своим ушам, я даже вскочила. — Но почему мне не сказал? Я же уже давно могла... — Потому что ты нужна ему здесь, — спокойно улыбнулся Егор, — ты бесценный кладезь информации, моя хорошая, да еще и средство пыток и дознавания. Он тебя никуда не отпустит, — вспомнив холодный безэмоциональный взгляд, я поежилась. Мужчина протянул руки, и я с удовольствием устроилась у него на бедрах, чувствуя себя в безопасности, — не бойся, я никому не дам тебе навредить, — поцеловав меня в лоб, он тяжело вздохнул, — я бы тоже хотел тебя никуда не отпускать, если честно, — я вздрогнула, зажмурилась, но не пыталась отстраниться, — спрятал бы тебя от всех этих уебков и никому бы не отдавал. Ты была бы только моей, я бы тебя обнимал, целовал, покупал вкусности, а ты бы была моей, — самое неприятное и даже страшное — не его горячечный шепот. Самое страшное, что я бы тоже этого хотела, — но спрятать тебя и от наемников, и от чекистов я не смогу, как бы ни старался. Чекисты меня за нарушение контракта и кражу гостайны, — не договорив, он сжал кулак и пару раз шлепнул ладонью по его боковой стороне, — а потом свои же еще и добьют по тем же причинам. И, раз уж я хочу, чтобы ты была в безопасности и спокойствии, придется отправить тебя домой. Расскажи, как работает Дверь. Сглотнув, я несколько раз моргнула. Такая забота о почти чужом человеке — так странно. Да, мы партнеры, но Егор идет на нарушение своего чтимого кодекса, укрывая меня. — За ней темное помещение, — поделилась опытом я, — Дверь закрывается, а потом открывается уже в другой мир. — Ты уверена, что она все еще в том месте, где ты из нее вышла? — уточнил наемник, явно что-то продумывающий, судя по сосредоточенному взгляду. — Да, она должна быть там уже много лет, — я попыталась примерно прикинуть, когда сюда пришел мой несчастный предшественник, но это слишком сложно, потому что это мог быть и первый, и тысячный мир, в котором он оказался, — когда через нее кто-то приходит в этот мир, она остается на месте, пока он через нее же не уйдет в другой. — То есть, после того Избранного она не двигалась, — я кивнула, — а после того, как ты уйдешь? — Она переместится в произвольном порядке, — пристроив голову у него на плече, я закрыла глаза, — Дверь появляется только в мирах, где есть уже обычные двери, понимаешь? Какая-нибудь совершенно заурядная дверь станет Дверью в другие миры, даже если за ней изначально была какая-то обычная комната. — Они знали, что Дверь там, — пробормотал Егор себе под нос, — если она там столько лет, не могли не знать. Значит, ждали гостей. Если ждали, должны были построить НИИ рядышком, не центр города, застройке лет двадцать-тридцать. Если рядышком, я быстро найду. Ты точно попадешь домой? — Один шанс из приблизительно пяти тысяч, — качнула головой я. — То есть, в худшем случае, надо пять тысяч раз пройти через дверь? Да, если бы было так, было бы намного проще. — Нет, здесь исключительно равновозможная вероятность, — вздохнув, я прижалась поближе к надежному и теплому большому телу, — я могу даже выйти из нее в другом месте вашего мира все с той же вероятностью один к пяти тысячам. — Очень хреново, — задумчиво прищурившись, Егор потер подбородок, — ладно, кажется, ты упоминала, что в других мирах Избранных почитают? Это уже лучше. Все будет хорошо, моя хорошая, я тебе обещаю. Пока он заканчивал процесс готовки, я думала. Я хочу домой и, бесспорно, сбегу из этого мира при первой же возможности. Но еще я хочу предложить ему уйти со мной. Это глупо, наверное, он не захочет, его место здесь, мое место там. Мой мир примет его, с легкостью примет, как любого из иномирян, кто пожелает остаться и покажет стремление учиться и вести себя соответствующе нашему общественному строю. Но захочет ли он? У нас нет денег, нет разнообразной еды, нет разноцветной одежды. Но еще у нас нет войн, голода и болезней, нет грязи. Есть красивый, чистый мир, удивительные, по здешним меркам, технологии, есть все самое прекрасное, что только можно представить. Нет, я не стану предлагать. Если бы он хотел уйти со мной, он бы сказал, что уходит со мной. Ни к чему думать об этом. После еды Егор заявил, что он наелся и теперь тюлень, который хочет лежать на кровати и смотреть фильмы. Пришлось соглашаться становиться самкой тюленя и ложиться рядом с ним. Смотреть фильм оказалось довольно интересно, но мне почти все словосочетания, применяющиеся в переносном значении, не были понятны, наемнику приходилось останавливать видео и объяснять. После мы целовались, медленно, почти мучительно приятно его руки гладили меня. Неторопливо лаская друг друга, мы держались за руки, и мне это было больше нужно для морального удовлетворения, чем для сосредоточения. Ощущения теряли острую новизну, становилось проще контролировать себя. Вся эта часть дня слилась у меня в памяти в бесконечный круговорот удовольствия и мягкой усталости, так что я заснула, когда еще было светло, прижимаясь к теплому мужчине, чувствуя, что он все еще держит меня за руку и осторожно, чтобы не будить, натягивает на нас одеяло.