Дикий альфа

Пристально осмотрев свой глаз, я убедился, что с ним относительно все в порядке. Само глазное яблоко при ранении совершенно не пострадало, а упавшее было зрение постепенно восстановилось, но белок сам до сих пор был покрасневшим, и из глаза постоянно сочились слезы, особенно, если я снимал повязку днем и в него попадали ветер или солнечные лучи. Более комфортно я себя чувствовал, если носил на лице повязку и подкладывал под нее ватный диск. Надо признаться, я уже давно привык смотреть на этот мир всего одним лишь глазом и кроме того, это был еще и сознательный жест моего траура в связи с потерей истинного супруга. Ведь, со смертью моей половины, словно меня и самого не стало… Я ополоснул лицо и промыл глаз специальным раствором, после самым тщательным образом побрился и приладил повязку на прежнее место. Все, марафет завершен, теперь совсем не стыдно показаться Эльдару на глаза. Стукнув в дверь к омежке, я застыл в напряженном ожидании. Тот открыл практически мгновенно. — Роберт, — виновато пролепетал он. — Извини, но я все слышал! Эти люди, твои гости, просто очень громко разговаривали. И что же теперь делать? Я не хочу назад! Умоляю, не отдавай меня! И, это верно, что у тебя совсем нету денег, чтобы отмазаться от тех людей, которые считаются моими родителями? — Нам нужно с тобой поговорить, — стараясь не поддаваться эмоциям и напустив на себя как можно более серьезный вид, сурово произнес я. — Выходи, давай, скорее в гостиную. В ожидании его, я уселся на диван перед выстывшим камином. Долго размышлять и скучать, впрочем, мне не пришлось. Эльдар вскоре вышел из своей комнаты и с настороженным видом присел напротив на расстоянии примерно метра. — Я готов, — вымолвил он и гордо выпрямил спину, сложив на коленях свои изящные руки. Словно зачарованный, я смотрел на этого совсем юного, но, между тем, такого несчастного омежку, и невольно залюбовался его красотой, ладной и гибкой фигуркой, чистой свежей кожей, очаровательным личиком, с по-детски забавной мимикой. По иронии судьбы, он, как и Лайди, был голубоглазым блондином… И схожесть во всех иных чертах прослеживалась просто невероятная! И я с ужасом ощущал, как не только безудержное влечение, но еще и любовь, вперемешку с необъяснимой нежностью, неотступно заполняли мои душу и тело… — Денег действительно нет, — как можно более спокойно, собрав все свое мужество в кулак, оповестил его я. — Однако, разумеется, я попытаюсь найти выход из данной неприятной ситуации, но только в том случае, если ты действительно всерьез решил со мной здесь остаться. — Да, — почти не раздумывая, затряс головой в знак согласия омежка. — Я хочу остаться, честное слово! И при этом я со смятением наблюдал, как на его глаза вдруг нахлынули горючие слезы, которые он поспешно вытер рукавом. Уж надо полагать, бедняга порядком настрадался в той, злой, чужой ему семье, в которой он так долго жил. Никем не любимый, вечно голодный, лишенный элементарных благ. Даже копать картошку на моей ферме, видимо, оказалось ему за счастье! Я пристально смотрел на него, пытаясь понять, где же правда, а где ложь, а потом невольно устыдился. Эльдар был явно встревожен настолько, что его всего трясло, он при этом даже не мог связно говорить… Ощутив необходимость его хоть чем-то ободрить, я перешел совсем на иной, полный оптимизма тон. — Но ты же, Эль, наверняка мечтал совсем об ином будущем, — сказал я, несколько повысив голос. — Представь, если ты останешься, то придется постоянно работать — кормить животных, помогать мне консервировать овощи и фрукты, пропалывать сорняки, убирать навоз в загонах. Подумай хорошенько, зачем это все тебе нужно? А если ты вернешься домой, то перетерпишь еще всего лишь каких-то несколько месяцев до своих полных восемнадцати лет, а потом, если надумаешь от них отсоединиться, то сможешь уехать в город, или же вернуться сюда, ко мне, и на это у тебя будут все законные права! Некоторое время омежка напряженно молчал, судорожно сцепив в замок худые кисти рук на острых коленках. Плечи его при этом вздрагивали. А потом он посмотрел на меня, да так, что душа моя перевернулась! — Так я и знал, что тебе тоже не нужен, Роб! — выдавил он с тоской. — Хорошо, тогда поехали. И у тебя больше не будет от меня никаких проблем. Едва вымолвив эти слова, он опрометью бросился в свою комнату, а я остался сидеть на прежнем месте, словно истукан, растерянный и убитый. Впрочем, не выдержав в таком положении и десятка секунд, я поспешил за ним. Мы столкнулись в дверях его комнаты. К удивлению моему, омежка за столь короткое время умудрился собрать в пакет свои скудные пожитки. — Отставить сборы! — сердито, почти паникуя, громогласно гаркнул на него я. Эльдар, при виде моего гнева, испуганно отпрянул в сторону, выронив пакет из рук, и пулей метнулся в самый дальний угол комнаты. И тут мне вновь стало стыдно, ведь, получалось, я опять незаслуженно напугал его. Некоторое время мы смотрели друг на друга, тщетно пытаясь подобрать слова, но потом я взял инициативу в свои руки, высказав ему то, что полилось из моего нутра, начистоту, без всяких прикрас. — Эльдар, ты, наверно, по неопытности своей, под впечатлением течки, которую тебе впервые довелось провести с альфой, решил, что я твой истинный? Но подумай сам, малыш, разве это так? Я ведь старше тебя более, чем в два раза! У тебя впереди вся жизнь, а я не могу тратить свои последние годы на то, чтобы полюбить тебя, а потом пережить утрату, если ты надумаешь со мной расстаться, чему, кстати, я совершенно не удивлюсь. Ты только представь, что мне пришлось пережить до тебя! Ведь своего Лайди я любил так сильно, как и не снилось ни одному альфе в этом мире! И каждый день я был вынужден наблюдать, как постепенно угасала в нем жизнь. И так до самого его конца. Ты должен понять, что мое сердце разбито, и я просто больше не способен ни на какие любовные приключения. Я готов тебе помочь, чем смогу, только скажи. Может быть даже и деньгами. В разумных, разумеется, пределах. Но, если ты просто решил меня использовать на какое-то время, то умоляю, сам себе в этом честно признайся и не допусти подобной трагедии. Не нужно делать вид, что ты пришел в восторг от моей личности, влюбился с первого взгляда, и тебе безумно понравилась моя ферма. Прошу, раз нас свела судьба, давай уж будем честными друг с другом! Закончив этот свой монолог, который, пожалуй, являлся вершиной моего красноречия, я многозначительно умолк. Эльдар все еще стоял передо мной, боязливо вжавшись спиной в стену. Он уже не плакал, лишь мертвенная бледность лица показывала, насколько он расстроен. — Я, — медленно, с расстановкой, тщательно подбирая каждое слово, вскоре ответил он, — представь себе, хоть ты и не поверишь, пришел в восторг от твоей личности. И влюбился в тебя, пусть не с первого взгляда, как и ты в меня, но ровнехонько после того, как ты меня хорошенько осадил и призвал к порядку. И, да, мне нравится твоя ферма. Она еще больше нравилась бы мне, если бы твой пес не кидался на меня при каждой моей попытке покинуть дом и прогуляться по участку. Вышло так, что я тоже люблю твоего Лайди, хотя и сам ни не могу объяснить, почему. И ты, признайся уж сам себе, Роб, что тоже ко мне неравнодушен, и не хочешь отдавать меня назад своему безумному брату. Давай уж будем честными друг с другом! И он с вызовом вскинул голову и взглянул на меня из-под влажных ресниц. Неожиданно я встрепенулся. Может быть, потому, что решился совершить попытку ему поверить? Так или иначе, я решился рискнуть. — Хорошо. Не плачь, Эль, пожалуйста, не расстраивайся. Надеюсь, что ты уже понял то, что я не прячу тут у себя сундуки, набитые золотыми монетами? — Да иди ты к черту, — с досадой оборвал меня омежка. — Не делай из меня конченую алчную тварь! — Ладно, ладно! — невольно рассмеялся я и, словно в знак примирения, протянул к нему руку. И тут Эльдар, стремительно покинув свое сомнительное убежище, подлетел ко мне и упал в мои объятия, вжимаясь в грудь и жалобно всхлипывая. — Можно я останусь с тобой, Роберт? Клянусь, я буду делать все, что ты захочешь! Ты очень, очень нравишься мне! Не сомневайся! Хочешь, маленького тебе рожу? Буду злобного петуха твоего кормить и копать в огороде картошку! Только скажи! — Да ты совсем и не алчный, — слабо улыбаясь, несколько осевшим голосом проговорил я, успокаивающе поглаживая по светлой шевелюре. — Всего-то лишь один раз огрел ломом по голове, а потом в подвале подыхать закрыл. — Это меня просто немного перемкнуло, — пристыженно сообщил мне Эльдар, пряча зареванное лицо в грубых складках надетой на меня толстовки. — Я так и понял, — тихо отозвался я, с наслаждением сжимая в объятиях омежку и вдыхая сладкий аромат, который все еще исходил от него, хоть, вроде, течка у него уже и закончилась. — Но ты должен со всей ответственностью пересмотреть свои жизненные позиции. На данный момент я совершенно не уверен в том, что человеческая жизнь для тебя хоть что-то значит. И ты готов на все, лишь бы пытаться манипулировать людьми и склонять их идти у тебя на поводу. Будем считать, что ты отчасти не виноват в этом, раз тебе приходилось следовать безнравственным принципам, царившим в твоей приемной семье. Но, учти, что приближается час твоего совершеннолетия. Я надеюсь, что ты станешь серьезнее. Хотя я поучал и наставлял его, стараясь казаться холодным и совершенно невозмутимым, сам я испытывал в это время невероятную неловкость от спонтанно возникшей в паху мощной эрекции. Омежка, не замечая моего состояния, тесно вжимался в меня, давя между ног своей коленкой. Поэтому я, поспешно чмокнув его в ароматную макушку, решительно отстранился, раздумывая, кем же именно Эльдар мне на самом деле приходился — то ли любовником, то ли племянником. А может моим истинным?! Кто мог точно знать это, чтобы мне подсказать? — Я должен отлучиться, — решительно заявил я, широким шагом направляясь в прихожую. — Попытаюсь уладить дела с твоими… усыновителями. Успокойся, омежечка мой, ведь я уверен, что все будет в полном порядке, и мне удастся с ними договориться. Скажи лучше, что купить тебе в городе, раз уж я там буду по делам? Омега семенил за мной, глядя в спину. — Я… Мне… — полностью растерялся от подобного предложения Эльдар. — Ах… Я хочу книгу! Настоящий любовный роман, с эротикой! Но только чтобы в нем все счастливо заканчивалось. А еще… Да, я хочу журнал, с глянцевыми и яркими картинками. Ну, из тех, что выпускаются для молодых омег, из серии «Последний писк» или же «Омега-мур», где бы учили, как модно одеваться и ухаживать за своей внешностью. — Без проблем, — кряхтя, пообещал ему я, с трудом согнувшись к полу в пояснице и сосредоточенно шнуруя свои бессмертные берцы, чему, признаться, до сих пор значительно препятствовал треклятый, спонтанно возникший у меня стояк, — И это — все? — Нет, — тут же распалился в своих желаниях Эль. — Это не все. Мой маленький пиранья, разумеется, ничуть не успокоился на так легко достигнутом. — Я хочу свой собственный туалетный столик с большим зеркалом! — бесстыже объявил он. — А еще… Красивую шкатулку, и чтобы в ней было множество выдвижных отделений, складывать туда всякие мелочи. — Книжки куплю, — скупо улыбаясь, пообещал я, со скрипом застегивая молнию на кожаной «косухе» и повязывая на голове традиционную черную бандану, так как в город я собирался выехать на собственном мотоцикле. — А вот с остальным, боюсь, придется подождать. Имей терпение, Эльдар. Хоть я и буду стараться договориться с твоими усыновителями, совсем еще не факт, что обойдется без значительного ущерба для моего кармана. — Тогда давай просто отдадим им всех твоих свиней! — возбужденно раскрасневшись, бесхитростно предложил Эль. — Тогда они точно надолго от нас отвяжутся! — Ты, малыш, сначала своих свиней заполучи, да потом их еще вырасти, а уж после — раздавай, — вполне добродушно парировал я. — Все, малыш, жди меня. Таким я и оставил его — встрепанным и заплаканным, на крыльце дома. А сам, оседлав свой древний, но вполне еще надежный байк, отбыл в город.