Kiss me, Bonnie... or I'll go insane.

- Поцелуй меня еще раз… - забавно клянчила нежности Марселин, разбивая неуверенность Бони в пух и прах. Наверное, ей как раз и хотелось получить от нее уверенный и страстный поцелуй, а не тот робкий, сделанный от безысходности. - Ладно, я постараюсь, - расположила свои локти по обеим сторонам от девушки Боннибель. Ее действия означали, что она действительно хочет жить с ней одним днем, наслаждаясь в процессе. - Слушай.. Поправь все-таки эту простынь. Ей богу, мне невыносимо на ней лежать, - откровенно пожаловалась Марси спустя пару минут их крепких объятий, точнее – пока Бони прижимала ее ближе к себе изо всех сил, а та очень слабо – насколько у нее получалось в ответ. - Ахахах, точно, ты права, - тщательно разгладила складки Боннибель, отлично знающая, какие великие страдания малейшая неровность приносит лежащим пациентам. Удивительно, что она так долго терпела этот ад.       Положив ложку с пюре в рот, Бони не торопилась обедать – все ее мысли были сконцентрированы на своей девушке. Хотя последнее время их было мало из-за загруженности, но теперь они вернулись все вновь. И больше такой ошибки она не допустит.       Однако из-за их переглядок содержимое одной из ложек чуть не упало ей на колени, после чего пришлось чуть больше внимания уделять тому, что она делает. В конце концов, Боннибель отложила свой аппетитный обед и вновь поцеловала темноволосую, черт знает в какой уже раз. - Ты говорила, что это вкусно.. – облизала ее слегка сухие губы прогуливающая работница. – Так может, все же попробуешь? Съешь самую малость… - резво развернулась к тарелке, уже зачерпывая еду ложкой, Бони. И в следующую минуту застыла в шоке от результата, - Вау!! У тебя получилось! Ты такая молодец! – рука девушки безнадежно дрожала от потрясения. Радостного потрясения после того, как Марселин не оставила на ложке ни капли. - Думаю, эти проблемы были из-за нервов.. Они не давали мне проглотить и усвоить пищу. - Странно.. – изогнула брови заправляющая халат девушка. Она всегда так делала, когда погружалась в раздумия. – Неужели ты хотела просто поговорить со мной побольше? Но я ведь говорила с тобой.. временами, когда заходила проведать и уложить удобнее. Хочешь сказать, этого было недостаточно? Или мы говорили не о том? Я не понимаю.. - Не волнуйся, - смущенным тоном извинилась Марселин. - Ты больше не хочешь есть? - Хочу, - улыбнулась та, по-детски приоткрывая рот в ожидании ложки. Недоставало только пальчиком указать. При взгляде на нее невозможно было не усмехнуться. - Ты умница, - аккуратно поднесла к ее губам пюре Бони, после чего заботливо утерла ее подбородок салфеткой. Честно говоря, если бы подобное произошло до того как они сблизились, - хах, они бы, наверно, умерли со стыда. Но сейчас ничего подобного не происходило. Это действительно слишком постыдно для взрослого человека, когда рядом малознакомая личность. Просто если сравнивать то, что было тогда, и сейчас – разница будет колоссальной. Многое невозможное стало возможным. Многое недопустимое – допустимым.       Может, близость – это когда теряются все формальности. Как в самом близком союзе на свете - между матерью и ребенком. На таком высоком уровне доверия ты не имеешь ничего, что бы тебя сдерживало, а за время взросления таких сдерживающих факторов у каждого набирается немало. - Все-таки, Марси, - почти закончила ее кормить Бони, удивляясь впервые опустевшей до дна тарелке, - Мы говорили о чем-то не о том… Тебе не нравится слушать о моих больничных проблемах и то, что я постоянно убегаю? - Я не знаю, - посмотрела в сторону воды Марселин. Заметив это, ее опекунша мгновенно подхватила бутылку с водой и поднесла ко рту, - Может быть, а может и нет, - еле успела произнести та. - Хочешь поговорить о чем-то более важном? – не сдавалась Боннибель, идущая до конца. Даже не замечая, что это начало Марси в какой-то степени напрягать. - О чем же? – пыталась сохранять спокойствие впервые пообедавшая девушка. В ее желудке давно не ощущалось такой странной тяжести, и нервы ей были бы ни к чему, так как они легко могли спровоцировать автоматическую панику и рвоту. - Расскажи что-нибудь, что ты мне еще никогда не рассказывала. О чем давно привыкла молчать.. Ведь я теперь тебя выслушаю! – слабо улыбнувшись уголками рта, Марси никак не могла отказать такому порыву от своей возлюбленной, хоть и боялась довести себя до края и выблевать недавно съеденное. Пришлось выбирать. И она выбрала то, о чем возможно могла и пожалеть в дальнейшем. Но, не выбрав, жалела бы намного больше. - Не уверена, что смогу вспомнить.. Я хоронила многое в своей памяти столько раз, снова и снова, когда оно неожиданно всплывало в ней. И большинство вещей я помню только в общих чертах. В основном. - Ну постарайся! Пожалуйста! – не на шутку загорелась желанием «по-настоящему услышать» свою девушку Бони. Она была готова пропустить это через себя настолько глубоко, как никогда еще не пробовала. И почему-то, она была уверена, что какие-то нерассказанные вещи у Марселин явно есть. Может, потому что ее сковывали нервы, и это не могло быть так, на пустом месте?       Последнюю историю с мамой, которая неожиданно во всех подробностях всплыла у Марси в мыслях, Боннибель абсолютно не отрефлексировала, минимально пройдясь по ней и дежурно ответив, типа: «Ой, да любила она тебя! Конечно, ты хороший ребенок! Да и вообще в этих воспоминаниях нет ничего тяжелого!». Только вот можно было посочувствовать в тот момент, а не морализировать. Ее искусственные подбадривания были не к месту. Бони не впустила эти события в свое сердце, не включилась эмоционально, что обычно удается ей с трудом. Следовательно, она все делала на автомате.       Теперь же она вызвалась послушать самое тайное и тяжелое, что вообще только могли ей рассказать. Смело, не правда ли? Может она хотела таким образом извиниться перед ней – непонятно. Но точно ясно одно. По-другому она уже не могла.       Не так легко освободить человека от весомой ноши, которую он скрывал всю свою жизнь – и небеспричинно – однако ей это в голову не приходило за пеленой огромного энтузиазма.       Марселин потеряла всякий вид, все глубже погружаясь в себя в попытках выискать необходимое. Малейшая радость слетела с ее лица, и даже кожа побледнела сильнее, будто заледенела. Ей нужно было какое-то время, чтобы вспомнить хоть что-то, если вообще повезет. Давно она не пыталась возвращаться к тем событиям. Тем более, специально – аж непривычно.       В те времена Марселин еще ничего не умела. Ничего не знала. Кое-что от силы понимала благодаря своей любознательности, но этого было слишком мало, чтобы выжить в одиночестве. А ей приходилось, из-за того что, пробыв с ней некоторое время рядом, Саймон просто ушел однажды.       Ведь он взял ее под опеку в тот момент, когда судьба вышвырнула девочку во внешний мир – но это продлилось совсем не долго. Стоило поверить в его надежность, как всё, во что она верила, пало прахом. Стоило довериться, как ее доверие предали.       От своего ушедшего друга она научилась немногому – разводить костер да добывать скудную пищу – в основном на городских свалках, если таковые найдутся. А сейчас, в данный момент, от них она уже отошла достаточно далеко в лес. И как так вышло – не знает, и вернуться не в состоянии – ведь заблудилась. Выходить из лабиринта практически голых, облысевших под конец осени стволов – нелегкая задача. А вокруг все крепчал мороз.       Вообще, ее умения добывать огонь не дотягивали хотя бы до среднего. Мох, который она соскребла с деревьев, никак не загорался. Из камней, которые она терла и била друг об друга, не выходили искры. Кажется, это был провал. Пока, окоченевшими руками ей не удалось, наконец, выбить искорку – и тут же спрятать своими ладонями от ветра слабое, вечно тухнущее пламя. Кожа на ее руках давно была сухой и погрубевшей, но Марси не жаловалась. Разве что от голода хотелось выть.       Убрав в свою сумку драгоценный кремень и кусок найденной железки, которыми она недавно пользовалась, Марселин вытащила оттуда несколько предметов. По очереди она положила их на высохшую и потемневшую листву. Это были странные детские куклы, которые девочка смастерила себе из подручных материалов – тряпок и мусора. Хотя Марси уже была не слишком маленькой, эти игрушки – единственное, что успокаивало ее. Последнее, чем успокаивала она саму себя.       В тепле и умиротворенности вблизи самодельного костра Марселин совсем расслабилась, увлекшись играми. Теплый свет озарял ее личико. Жаль только, что не с кем было играть – идеи для разыгрываемых ситуаций у нее решительно заканчивались. А может, она просто не могла дальше игнорировать мысли о голоде. В такие моменты казалось, что никакой зимы не будет в ближайшем времени, и вообще все вокруг – ложь. Но холодное время года все-таки подступало.       Ветер усилился. До такой степени, что в итоге из-за него ее костер неожиданно потух. И резко пробрало до дрожи. Непонятно каким образом, но Марси додумалась, что на этом месте у нее не получится переночевать с теплом. Разводить ночлег нужно в более защищенном от ветряной погоды месте. Например, в углублениях пещер – а вдалеке как раз виднелись вздымающиеся уступы.       На скорую руку закинув свои пожитки в наплечную сумку, девочка направилась прямо к темнеющим вершинам на фоне едва светящегося сумеречного неба. И, пока она шла, то ей почудились странные голоса.       «Откуда они?» - непонятно. «Что им надо?» - тоже. Но ей не показалось. Звуки доносились и спереди, и сзади. И даже по бокам. Они окружили ее? Марселин совсем одна и привыкла бояться практически любого шороха. А тут… Нет ни единого способа себя успокоить, потому что никто не будет относиться к незнакомке по-доброму.       Становится абсолютно неважно, куда она собиралась, в тот момент, когда ее окружили.       Все что она может – это вести себя запуганно, как дикая кошка, пойманная в западню. Так хочется закрыть глаза руками и сжаться, но ей этого не дают сделать явно довольные встречей демоны.       Их лица ей толком не разглядеть – только ноги, ступни в изношенной обуви, видимо, что и они долго скитаются по этим местам. Большинство из них имели похожие на человека черты, как и у нее, но кто-то имел явные отклонения от привычного – по ним сразу заметно руку отца, который уродовал их и считал это своим долгом.       Однако долго засматриваться ей не давали, отшвыривая из стороны в сторону. И вырваться из этого адского круга у нее не получалось. Ей играли, словно футбольным мячом. На коленях быстро появились глубокие ссадины и бардовые синяки. Она только и успевала приподниматься и снова падать.       Ей хотелось бы узнать, чем она им так не угодила. С ней распоряжались как с добычей, на которую имеются большие планы, строго следили за тем, чтобы не дать ей убежать. Почему? Последний раз она видела их во владениях Абадира, когда тот притаскивал ее к себе на работу и давал лицезреть мучения и издевательства над собственным народом. Репрессии, казни, взыскания и тому подобное. Он ей старательно внушал, что жизнь может быть только такой и нет шанса избежать этого. Круг ненависти непрерывен – главное успеть взять власть в свои руки и лишить возможности себе отомстить.       Конечно, у него и в мыслях не было делать ее правителем, хотя он и притворялся, что планирует подобное. Единственной его целью было сломать психику ребенка в столь юном возрасте. Он вовсе не представлял, что Марси будет настолько плохо под его давлением, что в итоге она решится на безумную попытку бегства и осуществит ее – лишь бы избавиться от прежней жизни с ним.       Если бы он ее не сломал, она бы никогда не решилась. Так что в какой-то степени он помог. Правда, после освобождения Марселин не чувствовала облечения – она продолжала быть сломленной – глобальная война была с треском проиграна, так как Хансон добрался до ее психики. Он сделал, что хотел. Сделал ее несчастной. Она с надрывом искала любви и заботы к себе, которой ей всегда было мало. Чтобы залечить свои раны. В какой-то момент эти болезни стали хроническими, и Марси перестала мечтать о том, что их можно вылечить. К тому же она выросла и поняла, что хочет слишком многого. В жизни так хорошо не бывает.       Во всех отношениях, которые у нее были, Марселин не находила никакого искреннего понимания, постепенно привыкая к тому, что есть, и теряя надежду. Она привыкала к своему состоянию. Хотя в тот момент, когда она оказалась среди этой толпы демонов, Марси была совсем еще малышкой и даже не представляла, что ей делать и что ей чувствовать. Они что-то кричали ей в лицо, шум и гам стоял нереальный – с трудом можно было разобрать отдельные слова. - Ты его дочь, верно? Он хотел сделать тебя следующим правителем Ночесферы? И что, не получилось? – слышалось со стороны, произносимое ими с нескрываемым счастьем. Как будто она действительно собиралась после отца продолжать гонения на них, что, разумеется, было неправдой. Но каждый из присутствующих считал, что у нее имелись большие привилегии на их фоне – возможность не подвергаться наказаниям. Кто же знал, что на самом деле никакого особого отношения к ней не было – просто все происходило за закрытыми дверями и без лишних глаз. - Скажи, ты хотела его трон! Ты ведь хотела на его место! – подхватывал кто-то другой, словно голоса внутри ее головы взывали к ее совести за то, чего она не делала, - Скажи да, если хотела, скажи да!       Они продолжали эту моральную пытку, которой было достаточно, чтобы вывернуть ее наизнанку. К тому же, шутили, мол, они остановятся, только когда она признается и ответит «Да». То есть подтвердит свои якобы злостные намерения принять власть от Абадира и в том же ключе управлять ими – сбежавшими на данных момент счастливчиками.       В конце концов, в ее черепной коробке так сильно все звенело, что она уже не понимала, с чем соглашается – и почему делать этого не стоило.       В толпе сразу разносится ликующий гул. Заставить признаться ее – ничего по сути им не дало, зато сильно повеселило. Ее будущее не особо поменялось от сказанных слов, потому что все уже решили за нее. На пару минут Марси прекратили таскать за волосы, но это было подготовкой к чему-то большему. Все равно она чувствовала, что обязана хотя бы попытаться сделать что-нибудь сейчас. Либо будет поздно.       Но у девочки было чертовски мало сил. Слишком мало, чтобы дать сдачи. Она не умела драться на достойном уровне, ее максимум – бить подушку в спальне, где она тренировалась, чтобы сбежать от отца. Где еще учиться наносить атаки? Этого явно недостаточно. В противостоянии с Абадиром ее спало только то, что у них были примерно одинаковые по физическим данным формы, благодаря амулетам, и больше не было никого. Сейчас же борьбу никак не назовешь справедливой.       Ранки на лице после швыряния в грязь зудели, пока Марселин высчитывала, как ей спастись бегством. Демоны стояли не сплошной стеной, и у нее был шанс прорваться. Ее демоническая сущность дала ей от рождения неплохую скорость, так что можно было сбить с толку даже тех, кто находился рядом с ней. Марси со всей дури ударила кого-то в живот, как раз на уровне своего роста, в той стороне, где стояло меньше всего народа на пути к свободе. Тот свалился с ног от такого точного удара. Но общий перевес сил был не в ее пользу.       Так что попытка спастись провалилась, когда отбиваться пришлось сразу от нескольких, к чему она совершенно не была готова. Сконцентрировавшись на бое с одним, ты открываешься для другого. И Марселин не представляла, как реагировать на всех сразу. Она жаждала мщения, хотя глубоко внутри ей просто хотелось расслабиться.       Откинувшись на спину, Марси сильно ударилась затылком, и в ее глазах помутнело. На ней были какие-то штаны, найденные на свалке, и остальное, взятое оттуда же. Думая лишь о том, что ее единственная одежда безнадежно порвалась, девочка старалась не поддаваться страху. Но сердце билось с бешеной скоростью. Словно против воли от страха оно могло остановиться.       Марси многое нашла на свалках. Свою сумочку, ножик, которым отрезала ветви. Все ее богатство первым делом отняли при встрече, так что у нее не было возможности им воспользоваться. Но город остался далеко позади с его бесхозным добром, брошенным некогда живущими там людьми.       В поисках безопасности от мутантов Марселин зашла очень далеко в лес. Как, видимо, и эта группа демонов, скитающихся вместе. Забавно - отчаянно стараясь никому не попасться на глаза, она себя и выдала. Они не умеют и не научены прощать, нет смысла ожидать иного от таких опасных тварей, частью которых она сама была. Может, хоть люди лучше? Ей так хотелось верить во что-то хорошее. Не могло быть на этом свете все так плохо. Хотя бы где-то. Что-то светлое в этом мире должно быть. - Вы будете меня бить? – морально приготовилась Марселин, потому что ей очень хорошо было знакомо это чувство ожидания неизбежного. - Нет, - сказал кто-то сверху и рассмеялся заодно со всеми, - Зачем нам портить такую красоту? Ты все-таки демонша. Не какой-нибудь человек. Теперь, когда ты потеряла своего папочку, мы станем еще ближе, чем когда-либо. Ведь у тебя есть только мы, понимаешь? Тебе придется присоединиться, как бы ты ни противилась. - Не такая уж она и красотка, - добавил другой, - Обычная, как и все. К тому же, ей есть хотя бы тринадцать? Или четырнадцать? – он говорил это с явным намеком на то, что та еще не особо красива и сможет сойти внешне лишь с большой натяжкой. Демоны вокруг подхватили волну, и стали называть ее малявкой, недозревшей шлюхой, мелкой сучкой – порой так, что Марселин не понимала, что они говорят. И что это все значит. Округленные глаза ясно давали понять, что ей ничего не понятно.       Голова все еще была тяжелой, когда ее усадили на земле, твердо держа на месте. Дул холодный позднеосенний ветер. Он проникал даже в гущу толпы. Без него Марси задохнулась бы уже среди дыма и гари, не самых приятных запахов и духоты. В мыслях задержалось обещание не бить ее. Но оно вызывало еще больше вопросов – если не бить, то что тогда? Может они наврали? - Хочешь пить? - неожиданно спросил ее кто-то. Демоны постоянно менялись ролями между собой, и она не успевала на ком-то из них задержаться. - Нет, - робко отказалась Марси, все таки посмев пойти против. Ей хотелось только избавиться от них поскорее и исчезнуть. - Как это нет? - с издевкой расстроились по ту сторону.       Странная жидкость, которую вскоре в бутылке поднесли к ее лицу, ударила в нос и заставила поморщиться.       Это как минимум нельзя пить, и как максимум даже вдыхать - подумала Марселин, изо всех сил отворачиваясь от "подарка" и не представляя, что с этой гадостью они собрались делать дальше. Кажется, ее мозг не хотел зря пугать ее раньше времени, не давая додуматься.       Незнакомец с усмешкой плеснул чем-то жгучим ей на лицо, попав даже мимо рта. Видимо он сам был слегка нетрезв. Офигев от произошедшего, Марси зажмурилась, потому что ей казалось, что все, что ее окружает, кружится перед глазами. Буквально ходит кругом.       Но это не помогало, ведь даже с закрытыми глазами предметы продолжали двигаться и никуда не девались. Тогда она стала пятиться назад, но ее держали достаточно крепко двое демонов, которых ей не было видно, как бы она ни изворачивалась. Спиртовая настойка стекала с ее подбородка, капая на одежду. - Открой ротик. Будь хорошей девочкой. Хорошие девочки делают то что им говорят. Или ты плохая? - шутил незнакомец и прицельнее поднес бутылку к ее рту. - Не спорь, - кто-то сзади переключился с руки на шею, захватив ее горло удушающим приемом. Марси хоть и мечтала выбраться, но отлично понимала, чем оборачивается такой захват. И что ее шея переломится как спичка, если она продолжит упираться.       С безысходностью в глазах она раскрывает губы, хотя не собиралась этого делать. Жить все-таки хотелось сильнее. В тот момент она еще хотела жить, думала, что все обойдется. Что это мелочи и впереди всё изменится. Вряд ли мама думала, что обрекает ее на страдания. И про то, что ради того, чтобы выжить, ей придется выпить целую бутылку паленой водки, которую они, наверное, использовали чтобы свои руки мыть.       Теперь они ее используют как дешевый транквилизатор. Неизвестно, что с ней вообще будет потом - она только надеется, что не сдохнет. Хотя от такого количества можно вполне. Но это шанс. Шанс, за который она хватается. Обжигающая слизистую жидкость попадает в горло и с непривычки Марси начинает орать и визжать, но уже поздно. Закрыть рот ей мешают, запихивая горлышко бутылки глубже в горло.       Слезы начинают литься градом от не самых приятных ощущений, напоминающих вливание огня внутрь себя. Ее голова мгновенно тяжелеет до невозможности. По сравнению с минутами назад тяжесть в ней сплошной пустяк. После нескольких глотков становится сложно дышать.       Когда треть бутылки опустела, кто-то как в туманном забытье крикнул - «ей уже хватит». И правда, она была такой щуплой и худенькой, еле дотягивала им по росту до пояса. На улице стоял неслабый мороз. К тому же она никогда не пила. И мало что за последние дни ела. Так что даже малая доза могла оказаться для нее смертельной.       Почувствовав ее полный упадок сил, двое демонов, которым приходилось сдерживать ее мощные порывы к бегству, попросту отпустили ее руки. И девочка упала на колени, изо всех сил стараясь соображать. Но разум ускользал от нее, хотя самые ужасные последствия передозировки этанолом еще должны будут ей аукнуться в будущем. А пока что была только странная боль и тошнота, стремительно теряющаяся связь с миром. Эта боль уходила, потому что какие-либо мысли больше не задерживались в голове. Рецепторы обожженного желудка больше не сообщали мозгу о поражении тканей.       Словно чудом поднявшись на шатающиеся ноги, Марси, полная глупой уверенности, что теперь-то убежит, сделала несколько пьяных шагов, перед тем как те подогнулись и отправили ее в падение в осеннюю грязь. Демоны даже не пытались останавливать это представление - закончившееся, не успев начаться.       Взяв за щиколотки, по земле ее быстро вернули в центр круга.       Хорошие девочки раскрывают рот. Хорошие девочки раздвигают ноги, когда их просят. Марси не знала, как с этим мириться. Она хотела бы просто не думать. Но у нее не получается. Ни прямо сейчас, ни потом, ни через несколько сотен лет, большинство из которых она провела как в глубоком сне. Что происходит? Ей не понятно, но очень плохо. Тяжело из-за того, что этих существ она не знает. Из-за того, что сделали с ней до этого.       То, что происходит - не значит ничего хорошего, чем бы оно ни являлось. Мама не рассказывала ей о подобном, так откуда девочка могла узнать? Инстинктивно она понимала, что правильно – это объятья. Это нежность. Только где их взять? Ей, как все еще ребенку, остро их не хватало. И лишь позже она научилась более менее игнорировать эту внутреннюю потребность.       Ей казалось, это неправильно, что кто-то может ее без спроса трогать. Однако она не понимала, что им от нее нужно, если избиения они оставили "на потом". Ей думается - ну и всё равно. Если раньше приходилось очень туго, но при этом она как-то справлялась – то все неважно и сейчас. Правда, не понятно, переживет ли она все теперь.       Тяжелый туман давил на мысли. Она никогда раньше не чувствовала такую далекость от реальности. Как будто все ее окружение состоит из пустоты. В дальнейшем не единожды Марси вновь приложиться к алкоголю, чтобы впасть в это состояние туманной размытости снова.       Взрослая Марси будет щедра на алкоголь и наркотики для себя, так как пережила этот случай в детстве благодаря этим веществам. Эти вещества – ее единственные друзья и лучшие помощники, к которым можно обратиться за помощью в любой момент. - Мама? – очнулась в сумерках следующего дня Марселин, брошенная на том же месте, где и была найдена. Этот тихий вопрос никого не потревожил, потому что она была в полном одиночестве. – Мамочка … Почему ты от меня ушла?       Эти слова не в первый и не в последний раз срываются с ее губ. Куда важнее то, что сделали с ней сейчас, а не куда делась ее мать, потерянная несколько лет назад. На теле не осталось одежды, и вблизи ее тоже не было – а ведь подступала зима. Медленно поднявшись из лежачего положения, девочка оглядела свои руки, на которых виднелись отпечатки крови - прямо на кистях и локтях, посиневших к тому же от оставленных синяков. Откуда эта алая кровь? Марси обхватила ближайшее дерево клена руками, чтобы встать на полностью ослабевших ногах. Его опора была ей необходима. К тому же, лишь в этом положении она, наконец, осознала, что нечто стекает по ее ногам, по внутренней стороне бедер и ниже.       В основном раны запеклись за время, которое она пролежала, однако сила тяжести заставила это все вытечь. Ей страшно представить, насколько кровотечение было сильным в самом начале, если оно сохраняется до сих пор. Столько часов прошло…       Вспомнить хоть что-то практически не представлялось возможным. И шанс того, что эти воспоминания вернуться, нисколько не радовал. Пускай она лучше не будет ничего из этого помнить. Глаз цепляется за ткань, брошенную в кустах поодаль, и девочка бросается за ней, чтобы хоть как-то укрыть свое нагое тело от морозящего холода. Тряпки хватило лишь повязать ее на бедрах, а где остальное из ее одежды – вообще сложно представить.       Марси хотела бы заплакать, но у нее не получалось. Она выглядела как последняя оборванка, забытая всеми. По сути, ей она и была. И ведь она больше не ребенок, правда? Хотя была им еще вчера.       «Что им было нужно? Что именно?» спрашивала себя девочка, желающая найти ответ на произошедшее. Но не находила. Она додумается до этого позже.       Марселин собралась с силами, и, действуя согласно своему самому сильному желанию сейчас – направилась искать убежище. Ей ничего не хотелось сильнее, чем спрятаться туда, где ее никто не найдет. Почему тех немногих, кто с заботой отнесся к ней, ей пришлось потерять? Честно говоря, еще раз переживать это не особо хотелось.       Надо же. Как назло в тот же вечер с небес посыпал колкий и неприятный снег. Прикрывая небольшую грудь руками, Марси казалось, что ее судьба теперь – это замерзнуть насмерть, ведь никакие растирания не помогали. Голова жутко кружилась от отравления спиртом, ноги еле перевались одна на другую, сносимые ветром. Ступать босой по хвойному лесу доставляло меньше всего дискомфорта на фоне остального.       Все же ей удалось найти ночлег, что сильно порадовало. И им стал небольшой проем, сильно выше ее роста в скале. Заметив его, она долго не могла еще вскарабкаться в своем тяжелом состоянии по отвесным скалам, в итоге закинув в него веток и камней, с использованием которых можно будет развести огонь. А затем приложила последние усилия, дабы вскарабкаться туда, чего бы ей это ни стоило.       И даже в голову в тот момент не пришло, как она будет оттуда слезать. Главное, что ее там не достанут.       Этот маленький туннель внутри слегка расширялся, уходя вглубь каменной махины. И если у входа в него задувало снег мощным ветром, то забившись в самый его конец, можно было почувствовать себя в безопасности. Проход уходил вправо, благодаря чему Марси, уже доползая до тупика, перестала ощущать прежний холод. Разумеется, намного теплее ей не стало, но это лучше чем бродить по ночному лесу в лютую пургу.       В столь экстремальной обстановке ей пришлось разводить огонь, и больше никаких отговорок не было. Как и времени. А ведь она еще совершенно ничего не умела. Однако ей никто не помог бы с этим, даже по мелочи… Марси не умела высекать искры, не могла за себя постоять, достаточно быстро бегать, драться… Ее внутри так и распирало от ощущения собственного ничтожества. Казалось, что разобравшись с этими недостатками она будет чувствовать себя лучше. Во всяком случае, обязана.       От слабо разведенного костерка можно было согреться едва ли. Однако девочка лежала в углу своей небольшой пещеры без сил и просто смотрела на этот богоподобный огонь, который бликами играл по ее впалым щекам. Впервые она так жаждала одиночества. И яснее, чем когда-либо, принимала тот факт, что ей придется быть одной, скорее всего, всегда. В этой реальности нечего делать. Остается только бесконечно от нее бежать. И, если никак не получается, пить что-нибудь крепкое, чтобы себя заставить. - Огонек.. – шептала Марси, чувствуя, как медленно голые камни теплеют под ее обнаженной кожей, - Я хочу быть пеплом. Хотя мне страшно умереть.. А потом, наверное, будет поздно..       Что-то изменилось.       Спустя несколько суток, за которые она питалась лишь талой водой от попавшего в пещеру снега, Марси сильно исхудала, но не видела в этом проблемы. Ей вообще ничего не хотелось. Разве что избавиться от боли от разрывов, ноющих где-то между ног и внутри. Поэтому она еще несколько суток буквально не поднималась с места, пока голод не стал критическим. Кажется, с тех пор у нее начались вечные проблемы с пищей.       Одна неделя. Вторая неделя.. За которую у нее получилось перебиться кореньями и травой, какую удалось найти под свежевыпавшим снегом. «Странно», - подумала Марселин к этому моменту, призрачно вспоминая, что у нее уже два года в это время приходили месячные, которые ей не нравились, но теперь их внезапное отсутствие сильно напрягало, - «Может если у меня по другой причине шла кровь, то она просто вышла раньше? Я не знаю, как должно быть.. Я ничего не понимаю»       А живот казался более твердым, чем обычно, и слабость, как в тех днях, накатила с той же силой, но не прекращалась. Ни на день, ни на час. Даже спустя несколько ночей, за которые девочка ни разу не заснула! Сколько так, черт возьми, можно?? - Я просто хочу спать.. Можно я усну, мама? – разговаривала с давно умершим человеком Марси, добиваясь этим мнимого спокойствия, - Скажи, что со мной.. Объясните мне кто-нибудь, пожалуйста, - боялась неизвестности Марселин.       Ее переполняли злость и печаль. Впереди как будто нет ничего, кроме повторяющихся страданий, покуда весь мир не исчезнет вместе с нею. Только тогда, наверно.. И устроить это можно только одним способом. - Разве мне не станет лучше, если я буду более самостоятельной? Если у меня будет много времени, я научусь всему, что только можно. Всему, чего я не умею сейчас. Только дайте мне времени! - обнадеживала себя маленькая девочка, рисую в голове яркое будущие, - Либо это не поможет. Я словно стерта, потому что меня никто не услышит.. – подобные речи доводили юную девушку до полного отчаяния. Из-за того что являлись абсолютной правдой.       Мысли, которые впервые пришли в ее голову сейчас, с тех пор не выходили ни на секунду. Стали основой ее личности, окончательно сформировавшейся. В детстве была надежда быть услышанной, теперь же ее не было.       В один из чрезвычайно морозных дней, после того, как всю ночь снова валил снег и не прекращалась метель, Марселин рискнула выглянуть наружу за хворостом. Ее ноги обморозились, как и руки. Потому что отмирать кожа начинает в первую очередь на конечностях. Ей нужно было тепло.       Девочка вцепилась в каменный выступ, чтобы спуститься из своей пещеры на уровне роста взрослого человека. Она много раз делала уже так, но сегодня ее вялость была особенно сильной. Прошло немало времени, в течении которого она уже потерялась. Однако лучше не становилось, скорее наоборот. Как будто они сделали с ней нечто, что с каждым новым днем прогрессировало.       Пальцы совершенно не слушались хозяйку после обморожения. Из-за чего прямо с высоты двух метров Марси сорвалась в уплотнившийся сугроб. Слава богам, что это был снег, а не твердые камни, но все равно было больно. Марселин не успела сгруппироваться. Немного отлежавшись, она скоро встала на ноги и начала собирать то, зачем пошла. И, лишь накинув на плечи приличный вес, направилась обратно к своей пещере.       Скорее всего, это было неправильным решением - так нагружать себя после всего, что случилось. Но кто подсказал бы ей эту истину? Давление веток на спину стало спусковым крючком для необратимого процесса в организме. Через пару минут Марси уже почувствовала себя по странному слабо.       С той ужасной встречи прошло, наверное, два месяца или три. Для нее они все слились в сплошную беспросветную ночь. В своем убежище она практически не видела света, да и боялась выйти на воздух, чтобы не встретиться ни с кем больше. Как за такое количество времени раны не успели зажить? Скинув с себя хворост, Марселин оперлась на ближайший камень. Она ничего не понимала.       Лихорадка охватила ее тело. Непонимание того, что с ней происходит, нагнетало ее стресс до максимума, чем она в самом деле делала себе только хуже. И чем больше волновалась, тем интенсивнее становилась боль внизу живота. Что за проклятый круг? Конечно, от холода она давно простудилась, и лоб все последнее время был горячим, но теперь вся ее кожа горела как в огне. Попытки дышать ровно и размеренно ничего не приносили. В голове промелькнули воспоминания о том, что с ней делали, и даже тогда не было так тяжело. А терпеть она умеет. Но не подобное.       В этот день она потеряла слишком много крови, чтобы дотащить хворост до домой.       За долгое время, что бы вокруг ни происходило, если ничего не меняется, то человек начинает принимать это за норму. - Марселин! - обратился к ней ее случайный «друг», спустя несколько сотен лет ее подобного существования. За которые она все еще находилась в полудреме. Порой, девушка ложилась спать и просыпалась через несколько месяцев. А когда стала вампиром, счет пошел на пропущенные десятилетия. Для нее не было разницы – бодрствовать или нет. - Что? – поджала губы сдерживающая агрессию Марси. Вампирша с момента своего обращения часто испытывала необъяснимые приступы ярости, выражающиеся в навязчивых желаниях с кем-то подраться - благо она достигла в этом высокого мастерства. С которым никто не мог сравниться. Наверное, слишком много времени было потрачено на нарабатывание этого навыка, в итоге после чего в этом занятии она чувствовала расслабление. Недолгое, но расслабление. Приятно делать то, в чем ты разбираешься, чувствовать себя как рыба в воде. - Хочешь, я тебя познакомлю с одним парнем? У меня есть друг, которому ты можешь понравиться, - всунул руки в карманы приятель, который притворялся, что не видел ее настроения и апатии. Это предложение звучало как издевательство, учитывая, что Марселин скорее обрадовалась новому способу исчезнуть из жизни, раз умереть у нее больше нет возможности. Ее самый страшный кошмар – дотянуть до того момента, когда потеряется шанс уйти – случился. - Зачем? Я тебя просила об этом? – высказала недовольство девушка, - Ты всегда делаешь все по-своему. Хорошо, что у нас ничего не получилось! - Не очень-то и хотелось! Я ему сказал, где нас встретить, так что удачи познакомиться! – обиженно выпалил парень, у которого ничего не вышло с ней по причине ее странных замашек и поведения. Но Эша бы это не волновало, - Надеюсь, я тебя больше не увижу, - больше не скрывал своей внутренней неприязни он. Марселин его неслабо пугала. - Ну и замечательно. - Честно говоря, я думаю, ему понравится твоя задница, - напоследок подколол бывший друг, пытаясь задеть за живое, - Его больше ничего и не волнует. А фигура у тебя ему зайдет.       Марси окинула его сухим безэмоциональным взглядом, давно потерявшая прямую связь со своим телом. Ей было противно на себя смотреть в сексуальном плане в ванной или при переодевании. Поэтому напоминания о своей зрелой «привлекательности» проходили мимо нее. Вампирское тело будто замерло в своей жизнедеятельности. Как ей было двадцать с лишним лет в тот момент обращения, так внешне и осталось. Да и внутри не особо что-то поменялось, потому что в общем и целом всю ее жизнь можно охарактеризовать как затянувшийся сон.       Эш изначально, казалось, не замечал ее тяжести во взгляде и сложности в общении. Это даже понравилось Марси. Потому что она сама устала смотреть правде в глаза, которую не получалось игнорировать.       Поэтому они быстро сошлись вместе. И поэтому совместная жизнь началась столь импульсивно и неожиданно, без долгих притирок и тому подобного. Как будто им обоим нечего было терять.       Его торс был подкаченным и стройным – многие девушки назвали бы его очень красивым. Но у Марселин он не вызывал особых эмоций. Что-то подсказывало, что при полном отсутствии увлеченности вся эта игра не продлиться долго. Но на удивление они пробыли вместе целые годы. Ей даже завидовали некоторые не отличающиеся явным умом особы, видя, что она отхватила такого классного мужика.       На вечеринки в своих самых любимых барах Эш всегда звал Марселин, но она соглашалась пойти только ночью, потому что в темноте эти места не выглядели так дерьмово, как при свете дня. И еще потому что ее вампирская кожа не выдерживала солнца, которое напоминало ей о счастливых прогулках летом - без шляп и крема от загара. В остальном Марси не сопротивлялась и шла туда, даже если не особо хотелось. - Ох, Эш, нелегко тебе, наверно, приходится с этой сучкой – смотришь на нее, и, кажется, она тебе глаза выцарапает, - пошутил некто из его компании во время их общей попойки, - Какого укрощать такую волчицу? Она же дикая. Где ты ее нашел? В курсе, скольких она убила? - Ой, да ладно, - притворялся заботливым семьянином парень, - Марси, подойди сюда! – подозвал ее к себе как собачку Эш, и многие удивились, насколько покладистой она может быть, - Посмотрите на нее, ну что она может сделать? - он расслабленно представлял девушку своим дружкам на обозрение и ни о чем не задумывался.       Марселин ощутила на себе множество противных оценивающих взглядов разом, и ее передернуло. Подобное ощущение не вызывало у нее никаких хороших воспоминаний. Даже дым от сигареты, который она только что вдохнула, так и застрял в горле. Ее черное кожаное платье, которое Эш попросил надеть, явно было вызывающим, но она надела его, потому что не хотела с ним спорить. Своей длиной оно еле прикрывало треть бедра. И выразительно подчеркивало красивую, не слишком большую грудь. Только сейчас ей стало понятно, на какое унижение она подписалась - и у нее довольно быстро зачесались кулаки по его роже. - Моя сучечка обожает члены, ей лишь дай пососать, честное слово, - продолжал придурок, которому, верно, жить надоело, раз он пошел на такое. - Чего ты сказал? – тихо произнесла вампирша, забыв, где находится, от подобного заявления. Но через секунду она все же молниеносно вцепилась ему в горло, опомнившись. В таких ситуациях у нее обычно была быстрая и простая реакция – истребить, уничтожить. С размаху левой рукой прямо по уязвимой челюсти. Но у Эша каким-то чудесным образом получалось останавливать ее. Наверное, потому что Марси понимала – подобные действия ничего ей не принесут. - Признайся, что ты жить без них не можешь, милая, - не переживал Эш, зная, что та скоро отпустит его. - Заткнись! - не знала, что еще ответить ему Марси, - Да я тебе шею сломаю! - Да уж.. Не повезло тебе с ней, Эш, – она срывается по каждой мелочи! – прервал их обмен ругательствами некто третий, со стороны, - Я бы с ней с ума сошел, ненормальная… - рука Марселин безысходно расслабилась после этих слов, и ее парень освободился.       Девушка ощущала себя при всех полной истеричкой, но не могла с собой ничего поделать. Ее глупые загоны заставляют ее действовать так, как не ожидаешь от обычных людей. И это гребанное платье она больше никогда не наденет. Оно давит и тянет, как удавка. Оно и являлось ею в прямом и переносном смысле этого слова.       На самом деле, глубоко внутри себя Марселин все та же оборванка, которую давным-давно бросили после изнасилования замерзать.       Для него она была словно маркером, у которого была только одна функция – писать. Видимо, он не видел ничего плохого в том, что выставил ее перед всеми шлюхой и нимфоманкой – вещь не обидится и не будет переживать. А дома все снова будет в порядке. Она ведь не хочет остаться в одиночестве.       Правда, Марселин, неужели ты будешь терпеть такое, чтобы не остаться одной? Ты умеешь терпеть, если надо, но стоит ли?       Не зря же он стал встречаться с вампиршей. Ее можно даже ударить – и скоро она будет как новенькая. Регенерация справлялась с любыми повреждениями, давая полный разгул всем его пошлым фантазиям, даже самым смелым. Можно было душить ее, и на шее даже не останется следов. От ее молчаливого согласия можно было подумать, что ей все это нравится.       В сексе с ним она пыталась расслабиться всеми возможными способами, пробуя разные позы, но ничерта не получалось. И, заканчивая, Марселин часто чувствовала себя какой-то секс-куклой, которую время от времени наполняют спермой - и больше ничего не делают. Внешне это не выглядело так, но зато ощущалось. «Почему ты ко мне так относишься?» - жаждал спросить внутренний голос, но умом она понимала, что сама не слишком сильно горит к нему симпатией, с чего же ему изображать из себя человека? Но он мог хотя бы попытаться в ответ. Или все-таки она сама виновата, дура.       Наверное, она могла вовсе не вставать с постели, и он бы возвращался к ней иногда, не видя в этом ничего особенного. Желательно, чтобы сразу с раздвинутыми ногами, либо раком – и вообще, это состояние было уже настолько привычным, что Марси перестала чувствовать, что нижняя часть тела принадлежит ей. - Может, мы попробуем что-то изменить? –однажды все-таки подняла неприятную тему Марси, от которой они долго бежали, - Эш, пожалуйста. Так не может продолжаться.. - А что нам изменять - создать семью? Ты даже не можешь родить мне ребенка, - резко перевел обсуждение в другое русло парень. И был прав. Это был один из тех вечеров, когда атмосфера накалилась слишком сильно, и молчать больше не было сил. - И что?.. Что я сделаю с этим… Ты ведь знал, – в недоумении уставилась на него вампирша, внутренне понимая, к чему тот клонит. - Что ты из себя представляешь? – не стал тянуть Эш, говоря прямо, - Ведь ты умерла несколько сотен лет назад! Ведь так? С тобой не получится закономерного развития отношений, как у всех бывает. Каких ты хочешь изменений от меня? - Хватит, - нахмурилась демонша, еще не представляющая, во что разовьется дальше этот разговор, - Я зря спросила об этом. - Кстати, ты, наверно, никогда не боялась развлекаться с парнями. Знаешь… Реально, чего бы тебе это стоило? Ни болезней, ни детей. Я никогда не сомневался, что ты ходила по чьим-то рукам в прошлом. По-другому и быть не могло. - Нет, это не правда! - заткнула уши ладонями Марси, отворачиваясь. В этом направлении она тем более не хотела продолжать диалог. - Серьезно? Хочешь сказать, что я у тебя первый? Что у тебя не было ни единого раза? Да что ты несешь! - Я не соглашалась быть с кем-либо до тебя. И я не вру! - Скажи еще, что ты была девственницей в наш первый раз, ага! Я так тебе и поверил! Принимаешь меня за дурака, который поверит в полную чушь? Которому стерва может наплести лапшу на уши? Я не настолько тупой. - Я тебе не стерва, - старалась не допустить, чтобы он увидел ее слабой, Марселин. Но быть сильной у нее выходило так себе. Ее взгляд был жутко нервным и напряженным от подобных грязных копаний в прошлом, которых не хотелось бы. - Тебя так шокировал тот факт, что ты трахалась с кем-то до меня? Нахрена ты тут изображаешь такую всю из себя невинность? - Я не притворяюсь. - Ну хорошо! Клянешься, что я у тебя первый, да? Поклянись мне, глядя в глаза, - настаивал он, - Тогда я тебе поверю. - Я не собираюсь тебе ничего говорить, – не могла соврать вампирша, которой было бы гораздо проще сейчас его обмануть. Но она не стала, отвернувшись в сторону. - Да ты просто пустышка..Ей богу, понимаешь же, о чем я. Которую имели все, кому ни лень, к тому же. - А тебе откуда знать какого это – вынашивать детей? – неожиданно парировала девушка, вспоминая свой довольно печальный опыт. Учитывая это, ей, может быть, даже и не захотелось бы его повторения снова. Не захотелось бы детей. - Да я не обязан, зачем мне это? Я парень вообще-то, - подумал, что над ним издеваются, Эш. - Да.. Действительно, зачем тебе, – склонила голову Марси, по-прежнему стоя к нему боком на скрипучем деревянном полу. - Да пошла ты! – не выдерживал такого укорительного тона в свой адрес он, не желая видеть ее выше себя, - Я терпел тебя всё это время и ничего не получил! Нахуя, спрашивается? Давно тебя послать надо было, - видел ее сдержанную полуулыбку, и зверел еще сильнее Эш. Глаза девушки как назло скрывали черные, небрежно развалившиеся кудри. Так что нельзя было узнать, что она чувствует на самом деле.       Их последний дом, в котором они задержались, не отличался от предыдущих. И, пожалуй, для Марси все их отношения сольются в очень длинный день, который вдруг закончился. Но она не чувствовала ни тревоги, ни тяжести потери под конец, как ни странно. - Да никто бы не стал на моем месте так мучиться с какой-то шлюшкой! К тому же, умершей четыреста лет назад.. Да это все равно что себя не уважать. Если бы я как следует подумал - я бы тебя выебать не решился!.. - Ты ведь понимаешь, что нам придется расстаться после этого, да? – не пыталась больше сохранять отношения Марси, забив на это, забив на все. И он просто ушел, решив не растягивать это всё еще сильнее.       Ее руки дрожат. Он ушел, оставив ее в пустой комнате с табуреткой в углу. Вампирша только поджала ноги, усевшись на ней, и обхватила их руками, не обращая внимания на то, что во всей квартире выключен свет. Забавно, что на деле ей куда больше чем четыреста лет. Может, шесть веков, может восемь. Он не вампир и не поймет, какого это – не иметь естественных потребностей и не отличать, где явь, а где сон. Из-за чего она пропускала за миг целые десятилетия.       Он даже не забрал пару запасных трусов из ящика и свою зубную щетку. Решил забыть обо всем. Но, честно говоря, Марселин не страдала от отсутствия его внимания, которого как такового и не было. Скорее, с его уходом ей больше ничего не помешает смотреть правде в глаза… Потому что некому больше ей подыгрывать. Может, было бы даже хорошо, что он свалил, если бы напоследок не раскрыл ей истину сильнее прежнего.       Девушка уже почти забыла обо всем, а теперь она снова плачет, оставленная с жестокой реальностью на пару – может, у нее мог бы быть ребенок тогда. Не важно, он или она, у него не было ни единого шанса в ее маленьком и болезненном на тот момент организме. Далеко не сразу осознание пришло к ней – что так бывает и что это такое. Но теперь она действительно пустышка, и не потому что потеряла способность к деторождению – а потому что от ее личности с каждым днем остается все меньше. А то немногое, что есть – топчется и тонет под толщей сплошного непонимания.       Уж что, но просить его вернуться она не будет! После такого не повернешь все вспять. А о подробностях своего «первого раза» Марси еще тогда поклялась не вспоминать даже при крайней необходимости – пускай он их требовал у нее - ни за что. Они еще слишком живы в памяти, и могут заставить плакать месяцами. Как плотина, прорыв которой нельзя допустить. Как лесной пожар, после которого малы шансы на восстановление.       Последние года девушка провела, стараясь не впадать в эту холодную кому, быть с ним – но теперь ничего не мешает снова туда уйти. Даже наоборот, это единственно возможный выход. Она даже уже готова к этому, медленно закрывая глаза. Заснуть до более хороших дней, чтобы при пробуждении ничего не вспомнить. Не допустить истерики. Не допустить срыва. Снова. - Бони, прости, что я говорю это тебе, - неожиданно зачем-то извинилась Марси, резко прервав рассказ. Явно без желания продолжать. Вдруг до нее дошло, что, впитывая это, Бони может не выдержать. Ее силы были не так велики, как ей самой казалось. - Ладно, - не спорила русоволосая, плотно сжав губы. Уголки рта тянулись вниз, еле удерживаясь от гримасы боли. Глаза остро щипало от невыплаканных слез, которые она не имеет права показывать. - Всё-таки прости. Как ты теперь пойдешь на работу? – участливо смотрела на нее Марселин. - Я не знаю, - лаконично просто отвечала Бони. Пока глаза девушки напротив словно били ее током. Она действительно не знала, потому что ей нужно пойти туда, но вряд ли получится.