Совпадений не найдено

Кажется, дождь собирался побить рекорды по количеству выпавших за день осадков. И если, когда они ехали в машине, по стеклу тихонько рассыпалась мелкая морось, то теперь за окном стоял грохот, словно всадники апокалипсиса пришли возвестить о грядущем конце света. Хотя что такое конец света для него? Наверное, он умрет сразу же, если с книга, в которой заключена вся его жизнь, будет уничтожена. А может быть, он бессмертен? Ведь если написать о нём что-то в книге, это немедленно произойдёт, даже если дело касается вечной жизни. Точнее, произошло бы раньше, но теперь его «родина» взбесилась и отказывается вести себя как прежде, демонстрируя характер капризного ребёнка, от которого не знаешь, какой выходки ещё стоит ожидать и какие будут последствия этих шалостей. Стайлз сидел за столом, положив подбородок на скрещённые на столешнице руки и провожал взглядом капли, стекающие по панорамному окну. Вообще-то он просто обожал такую погоду. Возможно, его можно было назвать ванильным, но он предпочитал именовать это любовью к уюту. В такую погоду Стайлз как правило максимально расслаблялся, позволяя себе короткую передышку в постоянной гонке, которую он сам же и организовал —ну не мог он жить в темпе улитки. Но даже такому энергичному человеку, как он, периодически нужны покой и подзарядка, и подобные меланхоличные денёчки прекрасно подходили для этой цели. Стайлз обычно тащил любимый пуф или передвигал диван поближе к окну и, завернувшись в плед, таращился на дождь, иногда попивая что-то горячее или горячительное. Это было время, когда он мог остановиться не только физически, но и ментально, пораскинуть мозгами, проанализировать события и свою реакцию на них. Человеческая Гусеница в коконе пледа замирала при виде разбушевавшейся стихии за окном и пугающей промокших насквозь неудачливых прохожих, забывших прихватить с собой зонт. Стайлз любил наблюдать за людьми в непогоду и думать о том, как же прекрасно находиться в доме, защищённом от сильного ветра и косого дождя. Он словно был зрителем, смотрящим на игру на сцене, вот только это была реальная жизнь и она привлекала гораздо сильнее, чем ужимки актёров, создающих лишь иллюзию жизни. Иногда Стилински использовал это время для медитации. Он представлял, как потоки воды смывают грязь и пыль с улиц и, бурным потоком уносясь в канализацию, забирают их с собой. Но кроме этого вода уносила и его невзгоды, вымывая их изнутри души и также отправляя в свободное плавание по городским трубам. Ну и скатертью дорога, он был не из тех, кто любит циклиться на прошлом, особенно негативных моментах. Интересно, он сам по себе такой или эти черты ему просто прописали «боги»? Стайлз лениво перевёл взгляд на двух мужчин, сидящих на диване и оживлённо Разговаривающих в нескольких метрах от него. Они говорили тихо — наверное, сделав усилие, Стайлз мог бы прислушаться, но ему было всё равно, хотя он понимал, что тема разговора несомненно связана с ним. Раз его не пригласили, что ж, пожалуй, так оно и нужно. Первый шок, злость и мотивация изменить ситуацию медленно стихли, и Стилински предпочел занять роль наблюдателя, не вмешиваясь в действо на сцене. Периодически он замечал, как Дерек бросает на него взгляды, но не смотрел в ответ, не чувствуя сил выдержать его взгляд. С каждым разом Хейл дольше задерживал на нём внимание, словно изучая, и это внимание порождало приятное чувство внутри Стайлза. Ощущение комфорта и спокойствия. Несмотря на то, что жизнь летела в тартарары рядом с этим мужчиной, он по непонятной причине чувствовал себя как дома и даже не был уверен, хочет ли вернуться назад — ведь если книга теперь не поддаётся контролю, кто знает, когда они увидятся вновь. Может на следующий день, может через год, тридцать лет, а может никогда. Сложно было признаться самому себе, но последний вариант очень сильно пугал Стайлза. Когда они ехали от поля для лакросса обратно к дому хейлов, в машине всю дорогу раздавался лишь шум мотора. Похоже, Дерек был не готов к внезапному эксперименту с поцелуями и теперь находился в трансовом состоянии. Стайлзу даже казалось, что он ведёт машину чисто на автомате, но несмотря на это, вёл внимательно и аккуратно. Стилински и сам не мог сказать, что сподвигло его вдруг наброситься на Хейла, словно дикий зверь на заглядевшуюся куропаточку. Сравнение Дерека с пухленькой смешной птичкой вызвало смешок, который, однако, никак не повлиял на поведение Дерека, словно не заметившего его. С одной стороны, конечно, стоило попробовать данный метод, ведь один раз он сработал, но с другой стороны, были же выбросы, никак не связанные с поцелуями. Однако Стайлз выбрал именно такой способ проверки, и почему? Стилински порадовался тому, что Дерек сейчас не обращает на него никакого внимания, потому что иначе он бы сразу увидел, как заполыхали щеки и уши Стайлза. Да, он определённо просто до одури тогда захотел прижаться к Хейлу и поцеловать его, почувствовать его тело близко с собой. А всё, что он сказал ему после своего эмоционального всплеска — так, пустая болтовня, но, кажется, Дерек как раз анализировал произошедшее, и Стайлзу было интересно, к какому выводу он придет? Внезапно он испугался, что Хейл неверно поймёт и подумает, что Стайлз поцеловал его в надежде на выброс, чтобы поскорее убраться подальше от Дерека и никогда его не видеть. Стилински даже подумал о том, чтобы нарушить тишину воплем «тут нечего думать, мне просто хотелось тебя поцеловать и облапать и всё, всё!». Но он сдержался и, переведя взгляд на дорогу, наблюдал за проносящимися мимо огнями фонарей и домами. — Хэй, принцесса, ты что, уснул? — вклинился в размышления назойливый голос Питера. Стайлз зыркнул на него максимально злым взглядом, однако со стороны, наверное, выглядел как недовольный взлохмаченный хомяк, у которого отобрали печенюшку, поэтому Питер лишь хохотнул, снова поднимая волну злости внутри Стилински. Всё-таки этот тип бесил неимоверно, и было удивительно, что он и Дерек родственники. Кто знает, может, Питер приемный? Бывают ли приемные дяди? Стайлз огромным усилием подавил желание проехаться разок-другой по самодовольной роже Питера. Но надо отдать ему должное, несмотря на хамский тон, он помог выползти из меланхоличных размышлений и вернуться к вопросу, который уже давно его волновал. — Может, вы, наконец, перестанете шушукаться и посвятите меня в тему вашей беседы? — зло буркнул Стайлз. — Мы просто обсуждаем сложившуюся ситуацию, старались говорить тише, чтобы не беспокоить тебя. Ты словно был мыслями в другом месте, не хотелось отвлекать, — как обычно Крис сглаживал острые углы, создаваемые другими собеседниками. — Я не думал ни о чем важном, — уже спокойнее сказал Стайлз и пожал плечами, словно извиняясь за вспышку ярости. — Просто думал… да о всякой всячине, не важно. Хотя… Стилински внимательно осмотрел помещение и сидевших в нем людей, пока не остановился на Дереке, который явно чувствовал себя неуютно из-за повышенного внимания к его персоне. — Я одного не могу понять… — Всего лишь одного? Серьезно? — не унимался Питер. — Заткнись, — синхронно ответили остальные трое, даже не смотря в сторону раздражающего всех субъекта. — Продолжай, Стайлз, — мягко сказал Крис. — Я много думал, и да, это, конечно, не единственная проблема, которую сейчас необходимо решить, но она волнует меня больше остальных. Вы говорили, что можете управлять моим миром. Ну, точнее, раньше могли, пока еще не началась заварушка со странной машиной и прочими глюками в системе. То есть, вы могли изменить буквально всё? Даже скажем, мой пол, моё детство, мои воспоминания? — Честно сказать, я без понятия, — Крис задумчиво почесал затылок, внимательно изучая залитое дождем окно позади Стилински. — Мы никогда такого не пробовали, да и не знали, никогда точно не знали, насколько простирается наша так называемая власть. Но ведь тебя интересует что-то конкретное, а не картина в общем, правильно я понимаю? Стайлз кивнул и наконец перевел взгляд на Криса. Было в этом человеке внутренний стержень, внушающий доверие, словно он не мог лгать. — Я хотел бы знать… почему, имея возможность изменить всё, вы устроили мне такое детство? — еле выдавил из себя Стайлз. — Что ты имеешь в виду? — Крис нахмурился и глубокие морщины разом появились на его лбу. — Я имею в виду постоянные издевки в школе, трудности в личной жизни и учебе и… смерть матери, — Стайлз хотел, чтобы его голос оставался таким же жестким, как и вначале, но самообладание оставило его, и он готов был сорваться и выбежать из комнаты. Тишина, повисшая в комнате, никак не способствовала душевному равновесию и, помучившись около пяти минут, он наконец не выдержал. — За что вы так со мной обошлись? Что плохого я вам сделал? — почти закричал Стайлз, переводя гневный взгляд с одного мужчины на другого. — Как вы вообще посмели устраивать такое с моей жизнью? — Стайлз, успокойся, мы же говорили тебе, что не знали, что персонажи в книге могут испытывать эмоции совсем как реальные люди. Если бы мы знали, мы бы ни за что… — Крис снова попытался спасти ситуацию, однако Стилински был на взводе и никакой спокойный голос не мог его остановить. — Думаете, это хорошее оправдание? Сейчас-то вы всё знаете! Но ни разу вы не извинились за то, что натворили, за то, что возомнили себя чертовыми богами! — Всё, хватит, — неожиданно жестко, без тени усмешки рявкнул Питер, отчего Стайлз даже подпрыгнул от неожиданности. — Думаю, пора рассказать парню правду, он заслуживает знать историю от начала до конца. — Спятил? — рявкнул Дерек. — Хочешь всё это вывалить на него? Он и так не в лучшем состоянии сейчас… — Я согласен с Питером. — Что? Ты рехнулся, Крис? О чем ты вообще говоришь? Вы сговорились, что ли? — Дерек переводил взгляд с одного на другого, словно хотел увидеть подтверждение сговора. — Нет, просто он действительно прав. В кои-то веки, — хмыкнул Крис. — Нельзя утаивать это. Он должен знать то же, что и мы. Ведь теперь мы в одной лодке. — А может вы наконец прекратите этот чертов спор и просто расскажете, что я такого должен знать, что вы собирались от меня утаивать, если бы я сейчас не наорал на вас? — Что ж, двое против одного, — устало выдохнул Дерек, вставая со стула и направляясь к двери. — Ты это начал, Питер, тебе и карты в руки. Но я не собираюсь при этом присутствовать, это выше моих сил. — Да без проблем, — дядюшка махнул рукой, словно избавляясь от надоедливой мухи, хотя дверь уже закрылась и Дерек его не слышал. — Уж если кто и умеет деликатно сообщать плохие новости, так это я. Стайлз в нетерпении закатил глаза и буркнул — рожай уже скорее, не тяни. — Что ж, Стайлз, детка, — театрально растягивая слова начал Питер. — Зря ты так ощетинился на остальных, так как по сути спонсор всех твоих бед сидит прямо напротив тебя. — Я не понимаю… — Я главный автор этой книги, я придумал тебя и твое детство, твою историю. Крис и Дерек подключились позже, но по правилам книги последующие писатели не могут изменить в ней то, что уже было написано мной. Да, они могли возвращаться в прошлое и встречаться с тобой, могли немного облегчать твои страдания, но убрать их из твоей жизни они не имели права. Это мог сделать только я. — Но не сделал, — металлическим голосом сказал Стайлз. — Конечно не сделал! — Конечно? — взорвался Стилински, снова ощущая волну ярости, игнорируя удивленный взгляд Криса, обращенный на Питера. — Конечно?! Дебил ты чертов! — Более того, я не стал бы и сейчас ничего менять, — злобно ощетинился «великий автор», наблюдая за медленно закипающим Стилински. — Позволь же поинтересоваться, какого х*я? Зачем тебе оно сдалось — устраивать мне эти неприятности? — Да без них ведь так скучно, — пожал плечами Питер, словно говорил что-то очевидное. — В каждой истории должна быть нотка трагичности, а то это не история, а говно собачье. — Да пусть лучше уж моя жизнь была бы тем самым говном собачьим, да хоть лошадиным, но не тем, что ты понаписал! — Это уже не имеет никакого значения, ведь теперь я всё равно ничего не могу изменить, даже если бы вдруг захотел это сделать. Книжка-то теперь живет своей жизнью и кто знает, что она выдаст в следующий момент. — Да уж, ты и правда чертовски деликатно умеешь сообщать новости. Стайлз устало провел рукой по лицу. Ярость всё еще клокотала где-то внутри, но уже более приглушенно. Тем более он прекрасно понимал, что набив морду этому самовлюбленному засранцу, ничего не изменит. Он не сможет убрать ту боль, которую ему пришлось пережить в своей жизни. Не сможет стереть свои воспоминания о проблемах в школе, потере матери и смерти Эллисон. Всё это навсегда останется с ним. Хотя. — Даже если я восстановлю всё как было, верну книгу в нормальное состояние, ты не изменишь моё прошлое? — Это что, предложение сделки? — ухмыльнулся Питер. — Можно сказать и так, — без тени улыбки кивнул Стайлз. — Так что, по рукам? — А что мне за это будет? — О господи, будешь бродить по книге и каждая девушка будет твоей, ты этого хочешь или чего-то другого? Ты ведь сам себе сможешь создать какую угодно жизнь и наслаждаться ею. Ведь если всё вернется на круги своя, книга снова будет вести себя как послушная дрессированная собачка и будет подчиняться твоим приказам. Стайлз резко встал и, подойдя к Питеру, протянул руку. — Ну что, договорились? Питер лениво перевел взгляд с лица Стайлза на протянутую и чуть дрожащую ладонь, затем схватил её, и крепко сжав, потряс, закрепляя рукопожатием договор. — Идет. — Питер, не думаю, что стоит давать обещания, которые не можешь исполнить, — вмешался Крис. — Я вообще не понимаю, что за балаган ты тут устроил, и на твое счастье здесь нет Дерека — он бы вряд ли среагировал так же спокойно, как я. — Ну мы ведь ничего ему не скажем? — Питер заговорщицки подмигнул Крису. — Просто порадуем его, что разногласия учтены, я думаю, он будет рад это услышать. В эту же секунду дверь отворилась и вошел Дерек собственной персоной. Но выглядел он очень встревоженным и помятым. — Вы всё рассказали? — спросил он таким тоном, словно ему только что подписали смертный приговор. — Да, племяш, и парень всё-таки не такая рухлядь и неженка, как ты думаешь, он всё принял со стойкостью и храбростью. Стайлз тихо фыркнул, однако, довольный установленной сделкой, находился куда в лучшем настроении, чем раньше, и это не ускользнуло от внимания Дерека. — Неужели ты правда на нас не злишься? — он таращился на него такими огромными глазами, словно впервые в жизни увидел. — Ну не сказал бы, что мне было приятно всё это слышать, но в любом случае, что было, то было. Сейчас первоочередная задача — разобраться поскорее со проблемами в книге, чтобы стало как раньше. — Нет. Я просто не могу поверить, что всё прошло настолько гладко, — нахмурился Дерек. — Ну, то, что Питер дебил, не стало для меня таким уж откровением, так что тут нечему удивляться, — Стайлз слабо улыбнулся. — При чем тут Питер? — Боже, Дерек, ты такая заноза в заднице, — недовольно проворчал Питер, — почему ты не можешь просто взять и, черт тебя дери, насладиться тем, что всё разрешилось? И Стайлз прав, нам надо решить актуальные проблемы, а не решать то, чего сейчас изменить не можем. Правда делать это сегодня я не собираюсь. Вы как хотите, а я отправляюсь спать, не думаю, что три часа ночи — хорошее время для начала мозгового штурма. Питер встал и отправился к выходу, но, затормозив у самой двери, резко обернулся. — Эй, Крис, прояви хоть капельку понимания и оставь голубков одних, мы им сейчас точно не нужны. Возможно, кто-нибудь из присутствующих обязательно ответил бы на очередную восхитительную реплику Питера, однако все настолько устали, что попросту проигнорировали ее. Крис, однако, всё же поднялся и, коротко кивнув Дереку и Стайлзу, тоже пошел к двери. Звук закрывшейся двери словно привел в чувство Дерека, и тот, бросив короткий взгляд на Стайлза, тоже повернулся, собираясь уйти. — Стой, — окликнул его Стилински, — ты… ты не мог бы остаться со мной тут, в гостиной, сегодня? — Что? — Дерек снова вытаращился на него с удивлением. Хотя ситуация была довольно напряженной и чертовски непонятной, Стайлз не смог подавить короткий смешок, вызванный комичным выражением лица Хейла. — Я попросил тебя остаться рядом со мной, — повторил он и мягко похлопал ладонью по дивану, приглашая присесть рядом. — Зачем? Кажется, Дерек прирос к месту и, несмотря на дружелюбие тона Стайлза, не хотел подходить к нему, словно на диване копошилась стайка гадюк. — Потому что мне, черт побери, чертовски страшно! Я не знаю, вдруг я просто возьму и исчезну, едва закрою глаза. Ну же, будь хорошим мальчиком, — Стилински нервно рассмеялся, стараясь скрыть за смехом свое смущение. Дерек же в ответ лишь коротко кивнул, скорее самому себе, чем Стайлзу. Преодолев расстояние за несколько шагов, он плюхнулся на диван, схватил Стайлза за плечо и притянул так резко, что тот чуть не улетел с дивана. Несмотря на это, Стилински не показывал ни капли недовольства, наоборот, закинув одну ногу на ноги Дерека, а вторую поджав под себя, он обхватил Хейла руками и, уткнувшись носом в шею Дерека, наконец перестал ворочаться и затих. Несколько минут они сидели в тишине, наслаждаясь теплом тел друг друга и прислушиваясь к стихающей буре за окном. — Да за что мне на тебя дуться? Всё-таки главная скотина тут Питер, хотя он и до этого был скотиной, но после того, что он мне рассказал… — Стайлз, я согласен, что Питер не очень, ну, скажем так, не очень приятный человек. — Это слабо сказано. — Но всё же он не главный злодей в этой истории, он всего лишь нашёл эту книгу, он дал мне шанс. Это был мой выбор. Хотя, учитывая, в каком я был состоянии, это было всё равно что дать дозу наркоману и надеяться, что у него хватит силы воли от неё отказаться. — Вот сейчас не уверен, что сейчас понимаю, о чем мы говорим, — протянул Стайлз, наблюдая за потоками дождевой воды, стекающей по стеклу высоких окон. — Я скорбел, Стайлз. Больше года я не выходил из дома, если я куда-то и ездил, то только на кладбище. — Так бывает, когда теряешь кого-то близкого. — Да, я тоже так думал, но по ощущениям я словно потерял смысл всей жизни. И я не знаю, куда бы меня это привело, если бы Питер не принёс эту злополучную книжонку. В тот момент я вообще не думал, что могу кому-то навредить, что что-то может пойти не так. Честно сказать, я вообще не думал. Это было несправедливо по отношению к тебе, я лишь хотел зализать свои раны и был слишком эгоистичным. — Дерек… — Нет, послушай, я никогда не смогу себя простить за всё это, но в тот момент, когда я увидел тебя в гробу… — ТЫ УВИДЕЛ ЧТО? — взвыл Стайлз и, неуклюже дёрнувшись, слетел с дивана. Хейл, ошеломлённый внезапным криком, не успел отреагировать и поймать его, но Стайлз упал на ковёр, так что его посадку смело можно было назвать мягкой. Хотя даже если бы она была тяжёлой, вряд ли бы он обратил на это внимание. — Я думал, Питер рассказал тебе всё, — голос Дерека дрожал от напряжения, он сидел на самом краешке, готовый сразу сорваться и кинуться вперёд, вот только не понятно, собирался он кинуться к Стайлзу или наоборот, от него. Стилински вряд ли бы удивился внезапному желанию Хейла свалить куда подальше, если бы мог увидеть своё лицо со стороны. Его и без того большие глаза, казалось, готовы были выскочить от удивления и страха, а руки крепко вцепились в ковёр, словно тот мог защитить его разум от недавнего шока. — Кажется, он упустил пару существенных деталей. — Стайлз… — Расскажи, расскажи всё как есть и на этот раз не ври мне. Хейл вздохнул — страх исчез из огромных карих глаз, но теперь из-под пушистых ресниц светилось какое-то непонятное чувство, из-за которого хотелось немедленно заграбастать парня в крепкие объятия и болтать всякую чепуху в духе «всё будет хорошо». Однако Дерек понимал, что это совсем не то, что сейчас нужно Стайлзу. Точнее, возможно ему и не помешали бы обнимашки, но он сам дал ясно понять, что ему важнее всего услышать всё, что от него скрывают. Больше всего на свете Дерек боялся этого момента, но теперь ему некуда было бежать. Стайлз полулежал в той же позе, застыв как статуя, не сводя глаз с оборотня. — Хорошо, я всё тебе расскажу, только пообещай не перебивать меня, договорились? Боюсь, я не смогу собраться с мыслями заново, если остановлюсь. После минутного колебания, показавшегося Дереку вечностью, Стилински кивнул. Вздохнув ещё раз, Хейл посмотрел в окно. Рассказывать свою позорную историю, глядя в эти невинные глаза, было выше его сил. — Самое смешное, что всё началось именно в такую ночь, её я запомнил на всю жизнь в мельчайших подробностях. Погода была такая же дерьмовая, как и твой характер, когда мы только встретились, и такая же переменчивая. Словно желая усилить чувство дежавю, за окном внезапно сменился ветер и теперь капли дождя не стучали в стекло, а лишь проносились мимо, как машины на скоростном шоссе. Стайлз уселся на ковре поудобнее и обнял руками колени. Кажется, предстояла действительно долгая история, но он хотел узнать всё до мелочей и не собирался перебивать. Ночной шторм — идеальное время для раскрытия старых тайн и ран.