Ты моё лекарство.

Проснулся Генри уже будучи в больничной палате. Окрашенные в светло-персиковый цвет ровные шпаклёванные стены, пол выложенный белыми плитками, кровати у стен, рядом с ними тумбочки на каждого больного. Какой-то шкафчик у двери, видимо с лекарствами и прочими медикаментами. Всю эту картину завершали небольшие окна рядом с койкой нашего больного, форточка которых была немного приоткрыта и пропускала свежий воздух в палату. Холодно не было точно, ведь помещение отапливалось и было даже жарко, если не открыть окно. Тем более на дворе уже весна, месяц май. Тепло, птички поют, трава зеленеет, цветы во всю расцветают и распускаются. Погода благоприятная, короче. Генри чувствовал ломоту и боль по всему телу. Но ног… он почему-то не чувствовал. Как будто у него их нет, их ампутировали, пока парень был без сознания. Но, к счастью, ноги были на месте и никто их не ампутировал. Целы и невредимы, как говорится. Это странное ощущения отсутствия очень пугало Генри, и пугало не по-детски. По телу парня пробежала мелкая дрожь, отзываясь болью на всех, даже незначительных, ранах и переломах. Рядом лежало ещё несколько парней и мужчин в соседних койках. Они о чём-то общались между собой и иногда громко и весело смеялись. Шутки, да прибаутки. А вот Генри было вовсе не до смеха. Его давило чувство страха за своё здоровье. Он искренне верил и надеялся, что ничего плохого и ужасного в диагнозе не будет. Просто болевой шок, может. Чего бояться-то? Всё хорошо! Внезапно дверь в палату открылась и в неё зашёл врач, мужчина лет 30. Он сел на стул рядом с койкой Генри. — Меня зовут Виктор, я твой лечащий врач, Генри. И у меня для тебя плохие новости, парень. — с досадой начал он. — Что? Что не так, доктор?! — заволновался пациент. Сердцебиение участилось, как и пульс. Всё это сказывалось на кардиограмме. — Ну-ну! Успокойся, тебе нельзя волноваться! — попытался успокоить парня Виктор. — В общем, судя по твоим травмам… Ты не сможешь ходить. — Ч-что?!.. К-как?.. — Генри чуть было не потерял дар речи от… ужаса? — Тише, сынок! Тише… У тебя серьёзная травма позвоночника. — с сожалением заключил доктор. — Но мы сделаем, всё что в наших силах. Этот диагноз сейчас прозвучал как смертный приговор. Ком боли и отчаянья подкатил к горлу Генри, слёзы навернулись на глаза. Жизнь начинала терять свои былые краски. Всё казалось серым и бессмысленным. Жить тупо не хотелось, было желание исчезнуть и не появляться больше никогда. Парень прикрыл глаза. Не хотелось показаться плаксивым маленьким мальчиком перед врачом. Но эмоции просто переполняли с ног до головы. Сейчас больше всего хотелось услышать, что это всё кошмарный сон. Сейчас в этот сон ворвётся звон противного будильника и будет просвет. Но это не сон. Это суровая реальность, которая поглощала все жизненные оттенки перламутра. Отбирала глоток счастья и свободы, глоток самой жизни, в конце концов. Доктор Виктор заметил переживания и реакцию Генри на свой диагноз, посему и молча удалился из палаты. Сейчас не стоит перегружать парня. Ему стоит восстановиться, пережить всё это. А то, не дай Бог, ещё нервный срыв будет, что будет черевато для здоровья больного. И вот, Генри остался наедине со своими переживаниями. Дескать, с глазу на глаз. Это пугало больше, чем факт того, что он не сможет ходить. Что же случится потом? Смерть в одиночестве и страшных мучениях? Недееспособность до конца всей жалкой жизни? Или что по-хуже… Было ужасно страшно за себя и за своё будущее. Хотелось прямо сейчас отмучиться и всё… Но всё не так уж и просто. Никогда не знаешь, какой сюрприз подготовить тебе судьба. Даст пинок или поцелует в лобик и тебе будет сопутствовать удача. Одна неожиданность, грубо говоря. Вскоре Генри забылся в глубоком сне, куда позвал его Морфей, добрый и хороший Бог. Он никогда не обидит и не сделает больно. Наоборот, он поможет тебе во сне. Успокоит и пожалеет, утешит и полюбит, даст почувствовать себя кому-то нужным.