***
— Да~, — протягивает парень, заправляя верхнюю кровать, которую он очень хотел занять, но пришлось неохотно поделиться ею с двоюродной сестрой. — И почему ты всегда там, где я? — тихо возмущается Ганг Ву, медленно переходя на китайский, из-за своей обиды на Мари. — Кхм, брат, ты забыл, что я два года назад решила выучить китайский? — выгибает бровь та и скрещивает руки на груди, тоже пытаясь держать себя в руках. — Плевать! Дюпен-Чэн медленно встает с кровати и заглядывает на второй этаж, где по ее мнению, должен находится азиат — он сидел на краю кровати, открывая обзор только на свою спину. Она неспешно поднимается по лестнице и гладит Ву по волосам, присаживаясь перед ним на корточки. Чэн поднимает на нее глаза — все прямо как в детстве. — Ву, скажи, почему мы оказались в одном общежитии? Мы ведь учимся на разных факультетах. — Вас слишком мало, поэтому твой класс подселили к нашему, — парень улыбается, сгребая девушку в свои объятия и отпуская, когда она начинает выбираться из охапки. — Прости, — он поднимает руки вверх и отпускает ее. Маринетт улыбается в ответ. Такая перспектива ее вполне устраивает. По крайней мере, жить с братом — неплохо, не придется притворяться парнем.***
На следующий день Маринетт вертится, как белка в колесе, начиная с самого своего пробуждения, — Натаниэль решил убить ее изнурительной утренней тренировкой, а после — поиздеваться над ее навыками в стрельбе, — и до самого обеда. Дюпен-Чэн кажется, что еще чуть-чуть, и она упадет в обморок от усталости, но жаловаться ей нельзя из-за этого долбанного спора на вылет из колледжа. Куртцбергу, наверное, нравиться унижать людей и равнять их с землей. — О, Мартин! Привет! — краем уха девушка слышит, как ее зовут выдуманным именем и отрывает голову от холодной столешницы в столовой. Даже пообедать ей спокойно не дают. — Как дела? Смог влиться в коллектив? — Пожалуйста, Нино, не издевайся хотя бы ты надо мной, — хнычет Дюпен-Чэн, уныло ковыряясь в тарелке с салатом. — А, ясно. Нат, да? — Ляиф приободряющие похлопал Мари по спине. — Крепись, он такой, но не переживай, как только он узнает тебя получше — сразу появишься в его любимчиках. Я уверен в этом, — он подмигивает. — Ага, как же! — Маринетт поднимает грустный взгляд на своего нового друга. — Скажи еще — влюбится, — тихо смеется она, проговорив последнюю фразу на своем родном языке и увидев не понимающий взгляд парня. — Не обращай внимания. Идем. У вас же сейчас плавание, да? Думаю, у нас смежный урок.***
— Идиот! Девушка, три парня из ее класса и остальные пловцы из параллели содрогнулись от громкого крика, чуть было не упав в бассейн позади них. Позже выбегает злой Курцберг и, держа в правой руке свои порванные плавки, он с вызовом осматривает всех. Натаниэль останавливает взгляд на крайнем подопечном, сидящем на скамейке в самом углу, — Мартине Дюпэн-Чэн. — Это ты, да? Я был уверен, что ты не дашь мне спокойно жить! — кричит он, подбегая к Маринетт и «нежно» хватает ту за шиворот рубашки. Парень валит ее на пол и Дюпен-Чэн, находясь в замешательстве, не успевает заметить, когда это происходит, но позже, с криками уже ее саму оттягивают от Куртцберга. Единственное, что Мари запоминает, — нежные руки и мягкий голос, который обещает отвести новенького в медпункт. Дальше идет только темнота. — Тебе помочь? — Нино обеспокоенно смотрит на своего друга, который появился настолько вовремя. Блондин отрицательно машет головой, получше перехватывая девушку на руках, и с тем же вызовом переводит взгляд на рыжего. Он, ничего не сказав, уходит к медсестре, оставляя взрывного старосту на остальных… А, чуть погодя, Маринетт просыпается уже в кабинете мед.работника, извиняется перед женщиной и уходит обратно в общежитие, не сказав об этом остальным и учителю. Она уже устала от этого, хотя и прошел лишь один день. Мари падает на кровать, забывая даже раздеться.