trickster and traveller

      Чувство юмора Одина всегда было бесподобным.       Кажется, многие воспринимают его исключительно как сурового скандинавского Царя, Всеотца. И лишь единицы знают, что у него отличное чувство юмора. Отличное от обычного, конечно же. А всё потому, что, прожив столько лет, нельзя воспринимать вещи действительно всерьёз, иначе рискуешь свихнуться.       Когда знаменитый «военный трофей» Одина, подобранный давным-давно по глупости, натворил дел, ему, трофею, сделали предложение: либо ссылка в Мидгард на поставленных Всеотцом условиях, либо Остров Тишины. Естественно, со всеми вытекающими из этого последствиями — лишением магии, голоса и общества кого-либо.       Конечно, принцу обитать в жилище смертных не пристало, но это всяко лучше, чем быть существом, состоящим из чистой боли. Так Локи думал, пока не узнал, кем является Доран Уолкер на самом деле.       *** — Идите нахер! Вас тут не ждут — зато там место подготовили! — приглушенно раздалось из глубины магазинчика, как только звякнул колокольчик над дверью.       Тор и Локи невольно переглянулись: очень уж тёплое было приветствие. Нет, Мидгард населён не самыми вежливыми людьми, — хамами по большей части, что уж — но встречать подобным образом посетителей и потенциальных покупателей странно даже для этого мира. А с чего, собственно всё началось?       История эта, как и многие другие до неё, началась с конфликта. Сейчас мы не будем вдаваться в подробности столь давних событий, ибо нам ещё предстоит затронуть данную тему, но позже. А пока скажу лишь, что старая ссора сначала почти перешла в войну, а после — в жестокую захватческую кампанию, которая, к счастью, была остановлена мидгардскими героями. И теперь один небезызвестный бог озорства вынужден понести самую жестокую кару, на которую только способна фантазия Всеотца.       В общем, с Лафейсоном должно было случиться нечто, из ряда вон выходящее. Например, ссылка в Мидгард, лишение драгоценных для него магических сил и необходимость обходиться совершенно без слуг. Ах да, ещё и привязка к чему-то заведомо враждебному и не совсем смертному. Локи же, не зная о последнем пункте, тешил себя мыслью, будто быстро завладеет разумом предоставленного человечишки — иллюзии-то всегда при нём! — и будет жить припеваючи. Не тут-то было.       Для начала Тор приволок Лофта в какую-то Ирландию — не самое хорошее место для древнескандинавского божества. В былые времена кельты не жаловали викингов и наоборот. Сейчас, конечно, это всё предрассудки, но память о том времени осталась. Да и на Ирландию Локи был бы вполне согласен, если бы громовержец привёл трикстера в столицу этой мидгардской страны и поселил в достойном доме. Так нет же, какой-то там крошечный портовый город. Килки, если быть точным. Но пиком всего было само здание, в котором Локи предстояло жить в ближайшее время.       Снаружи это место выглядело довольно прилично по людским меркам: небольшой двухэтажный домик, облицованный природным камнем сероватого цвета, с покрытой толстым слоем соломы крышей. Тяжёлая деревянная дверь, над которой красовалась потускневшая вывеска, была украшена несколькими веточками омелы и орнаментом с гарцующими оленями. Ничего из ряда вон выходящего для данной местности в этом здании не было. Аккуратный сельский домик на побережье Ирландии. Ничего необычного. Если не заходить внутрь.       Ибо в самом домишке царил настоящий хаос. Во-первых, как только Тор и Локи вошли, сразу же наткнулись на огромную стопку книг, едва не свалившуюся на младшего принца. Во-вторых, старший сын Одина почти сразу же наступил на крохотное блюдце с чем-то белым и жидким и, соответственно, раздавил его, после чего где-то в недрах лавки — а это место, в общем-то, было так задумано — послышался грохот и злобное шипение.       Третьим пунктом было то, что повсюду были навалены груды книг, каких-то кореньев и трав, а возле массивного деревянного стола — единственного ориентира в этом бедламе — даже валялась шкура некоего крупного зверя. В некоторых местах с потолка свисали разнообразные амулеты, включая старинные эльфийские обереги и даже пресловутые ловцы снов. За одним из забитых доверху книжных стеллажей (а их, к слову, было всего четыре) стоял заваленный всяким хламом, видавший виды диван, на котором обнаружилось несколько рогатых черепов. Ко всему прочему, в помещении царил полумрак: окна были плотно зашторены, и весь тусклый свет исходил от стареньких торшеров на длинных ножках. В воздухе летала пыль.       От мысли, что здесь ему предстоит жить, Локи поёжился и подумал, что тот, другой вариант, предложенный Одином, вполне приемлем. Потому что жить в этом свинарнике для особы королевских кровей равносильно самым ужасным пыткам. Да, конечно, предыдущие места обитания тоже не были дворцами: зачастую трикстеру приходилось спать на голой земле и питаться чуть ли не воздухом — хотя ётуны намного выносливее людей и асов, пища им тоже нужна. Но то была необходимость, неизбежность. «Впрочем, это в действительности не самый худший вариант наказания от Одина», — здраво рассудил Локи.       И вот, когда Лофт уже вроде бы смирился с нынешним местом обитания, из-за одного из книжных шкафов (вероятно, там была дверь в смежную комнату) появилось нечто — хозяин дома.       То был довольно высокий (даже по меркам асгардцев) мужчина, зябко кутавшийся в длинную вязаную кофту зелёного цвета. В одной руке он держал большую чашку, от которой шёл пар. В другой же была пузатая бутылка из коричневого стекла. Длинные медно-красные волосы были собраны в некоторое подобие пучка, но большая их часть всё равно падала на лицо великана. Ловко обходя все преграды, мужчина, казалось, вовсе не замечал беспорядка и спокойно шлёпал по полу босыми ногами. Дойдя до стола, он поёжился и несколько ссутулился, по-прежнему оставаясь выше пришедших. Завершали портрет этого персонажа рыжая, почти красная, короткая борода и слегка затуманенные тёмно-зелёные глаза, смотрящие на незваных гостей с толикой безразличия. — Падди, друг мой! — радостно проревел Тор, от чего дернулись и Локи, и рыжий мужчина. — Сколько лет, сколько зим! Не ждал, небось? — Как же, не ждал, угу, — проворчал тот, кого назвали Падди. — Всех птиц перепугали, так эти твари пернатые громче, чем обычно, голосить стали, мол: «Чужаки, чужаки идут! Крылатый и рогатый, беда, беда!» — на последней фразе мужчина сделал голос выше, изображая птичьи голоса, что вкупе с его внешностью казалось неуместно и комично. — Чего пришёл, к слову сказать?       Рыжий отхлебнул немного из чашки, недовольно поморщился и, вытащив зубами пробку, вылил туда немного жидкости из бутылки. Качнул кружку, перемешивая содержимое, и снова отпил. После чего испытующе уставился на Тора. — Падди, я знаю, ты готов помочь царице Фригг в люб... — начал было громовержец, но был грубо прерван на полуслове. — Я не собираюсь нянчиться с каким-то шемом, пусть он хоть трижды наследный принц и всемогущий маг, способный одним чихом разнести всю Ирландию. Потому что, если он ещё и больной, мне такое счастье точно не нужно. Забирай своего рогатого балбеса, и уматывайте из этого города, чтобы обоих только ваш Хеймдалль и видел.       Кажется, Локи сам не особо понял, что именно он почувствовал в этот момент. С одной стороны, это было забавно: с Тором все обычно любезничали, его уважали и побаивались. Даже его мидгардские друзья не позволяли столь вольного обращения с громовержцем, хотя и у них были какие-никакие силы. А тут незнакомец, превосходящий Тора разве что ростом и длиной шевелюры, смеет перебивать, перечить и даже посылать Одинсона. Поразительная наглость, опасно граничащая с глупостью.       С другой же стороны, это несколько разозлило Лафейсона: столь непочтительное отношение жалкого смертного к его божественной персоне и лицо, с каким всё это было сказано, — каменное выражение и совершенно безразличный взгляд, посылающий вас подальше и желающий никогда не вернуться оттуда. Этому жалкому человечишке, по всей видимости, было всё равно, с кем он разговаривает и каким образом. И, пожалуй, именно это перекрыло для Лофта всю забавность ситуации. — Да кто ты такой, чтобы так говорить с богами?! — злобно прошипел Локи, рванув вперёд. И был неприятно удивлен, когда тяжёлая рука Одинсона удержала его. Тор выглядел совершенно спокойным. — Местный психиатр для загульных нелюдей, — не меняясь в лице, ответил «Падди». — Ну, знаешь, этим вечером мы с тобой сядем на мягкий ковёр возле горящего камина (которого у меня, к слову, нет), возьмёмся за руки, и ты поведаешь, как плохо тебе жилось. Мы выясним, что проблема кроется в детских страхах и комплексах: не похож на братьев; отец относится по-другому; люди за спинами шушукаются; девушки отвергают, ибо на фоне Тора и Бальдра ты, не в обиду сказано, смотришься настоящим глистом. Потом я скажу, что это всё лишь былое — нужно жить сегодняшним днём, эй! Мы обнимемся, а языки пламени за нашими спинами будут ярко полыхать на поленьях, даря тепло, свет и уют. Вот так в обнимку мы и уснём, а на следующее утро ты снова станешь хорошим и добрым младшим братом, который просто любит иногда пошутить. А ещё ты пострижёшься, ибо шикарная шевелюра — удел исключительно громовержцев. Ну, по крайней мере, так думает Тор.       Мужчина пожал плечами и, тяжело вздохнув, будто очень сильно устал от этого разговора, присел на край стола, что находился за его спиной. Бутылку он поставил рядом с собой. Рыжий терпеливо смотрел на асов своими безразличными зелёными глазами и ждал. Локи уже хотел ответить что-нибудь столь же едкое, но его опередил Тор. — Кайонаодх, — голос его теперь звучал по-настоящему грозно, царственно, — ты должен помнить, с кем говоришь! Мы — не простые смертные, зашедшие к тебе по ошибке. Мы боги, и твоя прямая обязанность — подчиняться нам, даже если мы не принадлежим твоему пантеону. Всеотец Один и Всецарица Фригг не просят, но приказывают тебе позаботиться о младшем асгардском принце, что бы ты там себе ни думал! — Ухму-у, — пробурчал хозяин лавки, снова делая глоток из чашки, и, словно ничего не услышав, продолжил, — а где, к слову сказать, Бальдр? Что-то я его давненько не видел...       Повисла неуютная тишина. Атмосфера и до этого была не самой тёплой, но сейчас казалось, что воздух резко сгустился, а потом будто взорвался, пронзив острыми осколками всех в этой комнате. Тор хмуро глядел на Локи, Лофт гневно взирал на «Кайонаодха», а тот безразличным взглядом скользил по комнате. — Ну, ясно всё с вами, гобщайты, — протянул мужчина, — угро...       Сложно сказать, как это конкретно произошло, но Падди на голову с одной из книжных полок спикировала рыжая-рыжая кошка, довольно мяукнула и принялась топтаться по волосам своего предполагаемого хозяина. Тот от неожиданности уронил кружку, которая разбилась на крупные осколки, и принялся кружить по комнате, грязно ругаясь и судорожно пытаясь снять с головы обезумевшее животное. Скандинавские божества молча наблюдали за сим действом. На губах Локи блуждала ухмылка, наполненная в равной степени как ликованием, так и ядом. — Ах, ты ж, шельма потусторонняя! — гневно воскликнул мужчина, когда ему, наконец, удалось выпутать кошку из длинных волос. — Сколько раз я говорил, чтобы ты нашла себе другой дом?! Что тебе сейчас-то от меня нужно?! — Мра-аоу-у, — протянула кошка и испытующе уставилась на хозяина лавки.       Локи мог бы поклясться на корнях Иггдрасиля, что на мгновение она улыбнулась, обнажив ряд недружелюбно заостренных клыков. Как пресловутый Чеширский кот из мидгардской истории. Но мужчине, державшему рыжую шкодницу, видимо, это странным не показалось. Он, напротив, ещё больше приблизился к кошке и прищурился, внимательно её разглядывая. Затем, как мягкую игрушку, засунул подмышку (животное при этом безвольно повисло на руке смертного, довольно щурясь) и, повернувшись к некогда братьям, подошёл ближе, спокойно наступая на осколки, бывшие кружкой. — Я согласен, — просто сказал он, протянув для рукопожатия свободную руку. — Пусть живёт здесь, сколько влезет. Но он должен помогать мне. — Он будет! — преувеличено бодро воскликнул Тор и кинулся пожимать протянутую ладонь — словно гневной тирады до этого не было. Локи закатил на это глаза. — Я уверен, вы найдёте общий язык!       «Вот уж вряд ли», — пронеслась общая мысль у Лофта и «Падди» в головах. — Что ж, так тому и быть, — кивнул мужчина и, повернувшись лицом к Лафейсону, довольно ухмыльнулся. — Моё имя Доран Уолкер. Надеюсь, мы не разнесём здесь всё, шем. — Не разнесём, не волнуйся, — состроил такую же гримасу Локи, которому всё же пришлось немного приподнять голову, чтобы посмотреть Дорану в глаза. — Но это не твоё имя, смертный. Скрываешь что-то, а обманщиком зовёшь меня. Но я, пожалуй, смирюсь с этим, как с одним из аспектов моего наказания. — Да ничего особенного я не скрываю, — просто пожал плечами великан, от чего кошка, всё ещё зажатая между рукой и торсом, издала непонятный звук. — У вас, богов, тоже много имён, да и моё настоящее Тор уже упомянул. Только, пожалуйста, — Уолкер при этом недовольно поморщился, — не нужно, исходя из слов твоего недобратца, считать, что я всего лишь ирландец. В моих венах течёт чистейшая кровь кельтов.       Локи как молнией ударило. Ирландия. Небольшой городок. Странное место и все эти обереги, травы да черепа. Омела и олени. Кельт.       ***       А Доран Уолкер, также известный как Падди и Кайонаодх (последнее являлось его настоящим именем), никто иной, как древний кельтский друид, что для не менее древнего скандинавского божества являлось не самым благополучным развитием событий.