trickster and traveller

      По сути своей друид — это волшебник. Маг. Чародей. Шаман. Называйте, как вам удобно. Разница лишь в том, что магия друидов тесно связана с Дикой Природой и надёжно скрыта от посторонних. Равно как и способности трикстеров. Так что, когда Тор сказал, будто Локи и Доран найдут общий язык, он не ошибся. Просто следовало уточнить, что на это уйдёт некоторое количество времени.       Но факт остается фактом: эти двое смогут найти нечто, объединяющее их. Со временем, а пока им предстоит узнать друг друга получше.       *** — А Один собирается наблюдать за нерадивым сынком? — спросил Доран, когда они с Тором вышли на улицу, чтобы проводить последнего. Накрапывал дождик. — Нет, — покачал Тор головой и провёл рукой по лицу, — у отца сейчас другие дела: намечается война с тёмными эльфами. Потому брата решено было отправить к тебе. — А разве послать этого шема на войну — плохое решение? — шутливо произнёс Доран. — Его-то неуёмную энергию как раз в благое русло. — Отец не доверяет Локи. Опасается, что при первом удобном случае тот перейдёт на сторону врага исключительно из ненависти к нему. — Вовсе не удивительно, — пожал плечами друид, не уточняя, впрочем, что именно его не удивило: то, что Лофт может стать перебежчиком, или же то, что Один достоин ненависти младшего принца. — А ты-то хоть за ним присмотришь? — Нет, этого тоже не выйдет — я должен найти... Впрочем, неважно. У меня пока есть дела, и когда придёт время, я, возможно, поведаю тебе, что это было. — Вдруг я смогу помочь? — Сомневаюсь, Падди, сильно сомневаюсь. — Ты бы лучше женщину свою проведал, а не по поручениям Всеотца носился, — Уолкер поёжился от ветра, — поверь моему опыту, если уделять дамам сердца чуть больше внимания, многих проблем можно избежать. — Возможно, ты прав, — после непродолжительного молчания сказал Тор и чуть тише добавил, — Хеймдалль сказал, она где-то здесь. — Тогда дерзай, — друид ободряюще хлопнул Одинсона по плечу. — Попробовать можно. Но это — дела грядущего. А пока до встречи, — кивнул ас и повторил дружественный жест. — Зови, если что. — Обязательно проорусь во всю глотку, коли ты мне понадобишься, — с ироничными нотками в голосе ответил рыжий.       Тор отошёл на пару шагов от своего приятеля и бросил прощальный взгляд на невзрачный домик, куда он сам привёл Локи. В тени надвигающихся туч постройка казалась немного зловещей. Отчего-то идея такого наказания больше не казалась асу хорошей, но так решили Один и Фригг. И спорить с ними — крайне неразумное решение.       Тор доверял Дорану и мог даже поручиться за него, но, как правило, кельт руководствовался принципом «что не запрещено — то разрешено», а это могло привести к самым разным последствиям. Особенно в совокупности с Лофтом. Однако друида знал и Всеотец. И раз Один доверил тому Локи, значит, был уверен в Доране в достаточной степени.       В любом случае, сделанного не воротишь. А потому Тору остаётся только вернуться в Асгард, доложить обо всём и надеяться на лучшее.       *** — Тор ушёл, — констатировал Уолкер, вернувшись с улицы. — Теперь ты попытаешься меня убить и сбежать отсюда? — Будь это так просто, Один меня сюда не отправил бы, — ухмыльнулся трикстер, вальяжно развалившись на диване: весь хлам, что лежал там, Лофт благополучно скинул на пол. — Я, пожалуй, попытаюсь извлечь максимальную выгоду и удовольствие из своего пребывания в этой халупе. — Фу, как грубо, — с каменным лицом проговорил друид и прошествовал к одному из стеллажей. — Нехорошо так отзываться о месте, в котором тебе предстоит жить длительное время. Но если тебе что-то не нравится, напоминаю: технически, я тебя здесь не держу, и ты волен идти, куда вздумается. Но чтобы потом твой мрачный дух не приходил ко мне во снах с угрозами отомстить. — Я, по-твоему, мрачный? — Сейчас — да, — Уолкер выглянул из-за шкафа. — В былые времена ты был куда забавнее — истинный шем, подобный Брикрену¹. Что же с тобой стало-то?.. — Узнал, что я ётун, — просто пожал плечами Лофт, — упал с Радужного Моста, заключил сделку с ужасными тварями, уничтожил базу сверхсекретной мидгардской организации, украл Тессаракт и разнёс пару уродливых высоток. Так, по мелочи всё. — Ага, я вижу, — хмыкнул Доран, снова скрываясь от глаз принца.       Оба мужчины замолчали. Уолкер шуршал страницами книг; Лафейсон ленивым взглядом скользил по комнате. Беседа явно не клеилась. Да и с чего бы? Один однозначно не рад находиться здесь, другой не выглядит большим любителем гостей. Эти двое разрушают привычные мирки друг друга, просто находясь в одной комнате.       К слову, когда Локи назвал дом Уолкера «халупой», он несколько покривил душой. Конечно, по масштабам это место не сравнится ни с Асгардским дворцом, ни даже с бывшим земным убежищем трикстера, но здесь, с позволения сказать, было по-домашнему уютно. Локи не был неряхой, о нет, его по праву можно назвать педантом и чистюлей. Но атмосфера, царящая сейчас в этом домишке, его не напрягала. Она умиротворяла, даже несмотря на враждебное отношение хозяина.       Хотя вот Дорану-то было почти всё равно.       Да, Тор приволок в его дом безумного бога, у которого самомнение выше, чем Башня Халифа, но пока он не мешает друиду жить в привычном темпе, всё нормально. К тому же, из этого с большой вероятностью может выйти нечто интересное, раз уж даже «рыжая шельма», как любовно называл Уолкер кошку, что атаковала его сегодня, вылезла из своего убежища. А это происходит очень редко, и обычно назло кельту. «Главное, чтобы Локи с фейри поладил», — размышлял Доран, перелистывая ветхие страницы книги.       Он и сам не заметил, как углубился в чтение, и, позабыв о новом сожителе, на автомате пошёл наверх — в свою комнату. Но был окликнут Лофтом уже на пятой ступеньке. — Где располагаются мои покои? — спросил Локи. — Ахм, — издал невнятный звук Уолкер и принялся чесать короткую бороду. — Вероятно, на втором этаже: вторая дверь слева. Должно подойти твоей августейшей особе. Других вариантов всё равно нет, хех.       Трикстер поднялся с диванчика и в три больших шага оказался рядом с Дораном. Увы, но стоя с ним на одной ступеньке, Локи был ниже дюйма на три-четыре, даже учитывая, что друид был босым, а трикстер, напротив, в сапогах. Однако это не помешало младшему асгардскому принцу по-царски горделиво задрать голову и не менее горделиво прошествовать мимо кельта, чьё лицо не выражало ровным счётом ничего, кроме вселенской усталости — гости заявились крайне не вовремя — в девятом часу утра по местному времени, а Падди всю ночь пытался утихомирить шального бубаха². И сейчас Уолкер хотел только нормального отдыха.       Так или иначе, все тихо-мирно разошлись по своим комнатам: Доран — досыпать, Локи — переделывать жилплощадь под себя. Время до обеда в тот день было тишайшим в доме друида.       ***       А вот после обеда пришёл первый клиент, которому вынужденные сожители пожелали провалиться как можно дальше под землю и умереть там. Доран первые минут пять игнорировал настойчивый стук в дверь, но когда посетитель принялся долбить ногами, а проснувшийся груагах³ решил пойти и открыть дверь (а заодно и побить слишком настойчивого гостя), оживился и Уолкер. Во-первых, голый мужчина местными жителями не приветствуется, а во-вторых, обслужить пришедшего всё равно не сможет, только шума наделает.       И вот, когда Доран с горем пополам уговорил фейри остаться в комнате, а сам натянул на себя хоть какую-то одежду (была у Уолкера дурная привычка спать нагишом) и уже ступил на пол первого этажа, дверь соизволил открыть Лофт. На пороге стояла крохотная (Локи она едва доставала до груди, что уж говорить о Падди) девушка. В легком платьице и куртке поверх него, с пшеничными волосами, растрёпанными сильным ветром, она казалась необычайно хрупкой. Однако же, столкнувшись с трикстером, девушка не отступила, а лишь сильнее прижала кулачки к груди. — М-м... Простите, а... — неуверенно начала было она, но увидев хозяина лавки, заметно оживилась. — Доран! Мне срочно нужно лекарство: брату сильно нездоровится. У него снова лихорадка, Доран! Пожалуйста!.. — Да-да, Лили, — кивнул Уолкер, поправляя зелёную кофту, и указал рукой вглубь магазина. — Проходи, располагайся. Если хорошо попросишь, возможно, мой новый помощник сделает тебе кофе или чай.       При этом мужчина кивнул на Локи, который, закрыв за гостьей дверь, бросил недовольный взгляд в сторону рыжего. Весь его вид говорил, что если он и сделает горячий напиток, то тут же выльет на голову друида. Падди на это только довольно хмыкнул и подошёл к рабочему столу.       Доран закатал рукава кофты и надел очки в тонкой красной оправе. Быстрым движением заплёл волосы в длинную косу, доходившую ему до пояса, и откинул за спину. Бросил оценивающий взгляд на стол, заваленный различными книгами, бумагами и травами; достал из верхнего шкафчика пиалу со ступкой и принялся что-то в ней смешивать. Все движения друида были отточенными и уверенными, что несколько удивило Локи: откуда он знает, что делать, если девчушка сказала лишь об ознобе? Так много чего наворотить можно, но поможет ли — вот вопрос. Лофт, облокотившись на один из стеллажей, неопределенно хмыкнул своим мыслям. — Знаете, а он, — вдруг тихо произнесла Лили, кивнув на кельта, — мысли читает. Кто бы ни пришел, достаточно лишь подумать о нужном, и Доран поможет. Чисто магия! — Я не читаю мысли, — ворчливо отозвался Уолкер. — Просто все всегда приходят с похожими просьбами. Несложно догадаться, что если человек держится за щёку, то у него болит зуб. Если он бледный, как смерть, кутается во что-то и дрожит, ему нужно что-нибудь от температуры. Ничего сложного. Просто опыт.       «И магия», — про себя ехидно добавил Локи, вслух, впрочем, не произнося. Если местные жители не знают о ворожбе друида, значит, на то есть причины, а лишние проблемы трикстеру сейчас ни к чему.       Тем временем Доран закончил с приготовлениями и с сосредоточенным лицом рассыпал светло-зелёный порошок по небольшим бумажным кармашкам. Закончив, он отряхнул руки, собрал приготовленное снадобье и, подойдя к Лили, протянул ей. Глаза девушки загорелись счастливым огнём. — Спасибо, спасибо, спасибо, Доран, — радостно пролепетала она и даже слегка подпрыгнула на месте. — Остальное ведь как обычно, да? — Да, — кивнул друид, снял очки, потёр глаза, а потом надел снова. — И передай своему никудышному братцу, чтобы более не смел посылать тебя куда-либо в такую мерзкую погоду. Кстати, может, всё же, чайку? — М-м, нет, но ещё раз спасибо , — она отвела взгляд. — Я сама вызвалась. Ну, ничего страшного, главное, что брату станет лучше. Благодарю за предложение, Доран, но мне, правда, нужно спешить.       Она снова улыбнулась и, встав с диванчика, направилась к выходу. Уолкер на пару с Лафейсоном взглядом проводил её хрупкую фигурку, а когда захлопнулась дверь и звякнул колокольчик, друид как-то грустно усмехнулся. — Милая девчушка, — вздохнул он. — Жалко её: у брата прогрессирующий рак легких, а на нормальных врачей денег нет. Вот я по старой дружбе — было дело, знал их родителей — и помогаю, чем могу. Вроде лекарство работает — приступы стали намного реже, хех. Помню, раньше она раз в три дня прибегала, а теперь — раз в неделю. Жаль, полностью его излечить у меня не получится. А что до тебя, Локстер? — Что за глупое прозвище? — проигнорировал вопрос Лофт. — Ты же Локи да ещё и трикстер, — пожал плечами Доран. — Почему бы не совместить?..       Асгардец не ответил, лишь отвернулся от друида и, поднявшись по лестнице, несильно хлопнул дверью — отчасти из-за того, что саму дверь пора бы уже поменять на новую. Уолкер, молча, постоял некоторое время, затем снова снял очки и потёр глаза. Он прекрасно понимал, что Локи обиделся вовсе не на шутливое прозвище (от которого, к слову сказать, Доран отказываться не собирался). Кельт спрашивал о магии, о том количестве, которое оставил (пусть и приёмному) сыну Один, и это сильно задело младшего принца. Значит, её совсем мало. Что же, это — одна из многочисленных проблем, ждущих своего решения.       ***       Утро следующего дня началось для Дорана лениво. Поначалу. Он, как и обычно, поздно проснулся, путаясь в собственных волосах, оценивающе посмотрел в зеркало в ванной, привёл себя в более или менее человеческий вид, и тут заметил одну вещь. Бубах, обитающий у Уолкера в доме, подозрительно хихикал и, словно в предвкушении, потирал свои коротенькие мозолистые ручонки. Фейри, работающие по ночам, отдыхают днём. Шкодливый бубах не спал. Это очень насторожило друида, так что он, перебирая в голове все самые плохие варианты развития событий, стремглав понёсся в комнату, где сейчас обитал Локи.       Домашние фейри не любят незнакомцев, а если Лофт и что-то сделал вчера... Не то, чтобы Доран боялся за трикстера, в конце концов, бубахи — довольно слабые, хотя и мстительные фейри, помогающие по дому, а Локи — сильный маг, хоть и лишённый сейчас части магии, но способный дать отпор нелюдям низшего порядка. Наверное. Кельт, увы, не мог сказать наверняка.       В комнате было довольно тихо. По крайней мере, стоя за дверью, Доран ничего не слышал. С одной стороны, Локи может всё ещё спать. С другой — у бубаха ну очень специфические шутки. «Не зашил же он Локстеру рот, так ведь?» — рассудил Уолкер и открыл дверь.       Комната несколько... изменилась. Здесь витал какой-то сладкий, немного дурманящий аромат, который тут же впитывался в одежду. От первичной чёрно-белой расцветки не осталось и следа: теперь балом правили зелёный и золотой. Против Доран ничего не имел да и умом-то понимал, что это лишь иллюзии, наведённые трикстером, — малая часть оставленных ему магических сил. Было немного непривычно и только. Впрочем, эта комната пустовала уже давно: последний жилец оставил кое-какие свои вещи и воспоминания, так что кельт старался вообще без крайней необходимости сюда не заглядывать.       Основные предметы интерьера (шкафы и тумбочки, а также письменный стол и кресло-качалка) Локи не стал трогать, оставив им даже прежние цвета. То ли и так нравились, то ли просто плюнул на это дело. Совершенно неблагодарное, к слову сказать. Да и, похоже, прежняя кровать Лафейсону весьма приглянулась: она была двуспальной по размеру и круглой по форме. Самым настоящее ложе, на коем сейчас и спал трикстер. Чисто царь.       Только вот эта августейшая особа была пришита к своему лежбищу. А так как пижамами Локи брезговал так же, как Доран, нити проходили через всё тело. Кожа не пострадала (бубахи не настолько садисты, что вы!), но, похоже, тонкие серебристые верёвочки сильно впивались в неё, оставляя багровые следы.       Однако это был не весь урон, нанесённый шкодливым фейри. Лицо (крайне недовольное, к слову) Локи было разрисовано... всяким. Всем тем, в общем-то, что зачастую можно увидеть на заборах в особо бедствующих районах и на стенах общественных туалетов там же. Обычно аккуратно уложенные волосы были доведены до состояния вороньего гнезда, и, кажется, Доран заметил, как там что-то шевельнулось. Рот ётуна был заклеен обычной изолентой, что красоты и умиротворённости трикстеру не придавало. Подводя итог, можно сказать, что состояние Локи было крайне бедственным. А взгляд говорил, что младший асгардский принц собственноручно разорвёт на мелкие кусочки того, кто это сделал. — О как, — многозначительно выдал друид после осмотра жертвы шуток бубаха.       Затем немедленно вышел из комнаты, качая головой, но вернулся уже минут через пятнадцать, вооружённый ножницами, расчёской, небольшой синей бутылочкой, полотенцем и какой-то жидкостью, налитой в медный тазик. Локи заметно напрягся: внимательным взглядом он следил за всеми действиями друида. А Доран тем временем присел на край ложа, смочил край полотенца жидкостью из принесённой бутылочки, принялся вытирать им лицо асгардца и...       Вот тут Лофт, признаться, вполне ожидал кислоты. Или чего-то отвратительного, ещё более жгучего и очень ядовитого. Чего угодно, но не того охлаждающего эффекта, который появлялся с прикосновениями влажного куска ткани. Да, Локи — ледяной великан: понижение температуры не имеет для него значения. Но чем бы ни было вымазано лицо Лафейсона, оно горело и сильно. А теперь пришло долгожданное избавление от этой адской пытки.       Падди тщательно стирал всё, что злорадный бубах нарисовал на лице его, Дорана, внезапного сожителя. Конечно, он мог попросту отвязать Локи, всучить ему средство, расчёску и полотенце и уйти, не зная забот. Но то, что Уолкер сейчас делал, в некоторой степени, было извинением: ему следовало быть внимательнее.       Перед сном Доран обычно проверял все блюдца со сливками и молоком для фейри, чтобы, не дай Цернунн, они не решили вот так же подшутить над самим друидом. Но вчера как-то махнул рукой на это дело, успокаивая себя «да что может случиться» фразой. Как оказалось, случиться может весьма неприятное это. Ну, а в лени и раздолбайстве Дорана Локи мало виноват.       С художествами на лице было покончено, и кельт, вооружившись ножницами, принялся разрезать серебристые нити, стягивавшие кожу трикстера. Синяков не осталось — божественная регенерация давала о себе знать, но ощущения, вероятно, были не из приятных. Как только с путами на руках было покончено, Лофт подскочил на месте, с тихим рычанием сорвал изоленту со рта, выхватил у Дорана ножницы и быстрыми движениями принялся срезать верёвки с ног. Кельт пожал плечами, отсел на край ложа, притянул к себе тазик с водой и что-то зашептал.       Вероятно, возникает вопрос: почему Локи просто не разорвал какие-то там жалкие нитки? Эти «нитки» пропитаны магией бубахов до самой последней ворсинки, а потому избавиться от них можно двумя способами: заговорённым ножом (в нашем случае — ножницами) или же прочитать молитву, после чего магия потеряет свою силу⁴.       Христианином Доран Уолкер не являлся: у кельтов свой божественный пантеон, да и когда христианство пришло в Ирландию, Падди был уже с головой погружен в свои приключения. Впрочем, для таких вот случаев у него были заготовлены и Библия, и пара распятий, и святая вода. Коли живёшь с ирландскими духами, появившимися после принятия христианства, будь готов ко всему. Кельтские божества, безусловно, сильны, но местные фейри вполне могут взять количеством. Как говорится: если ты в Риме, веди себя как римляне. — Промой волосы этим, — закончив с шептаниями, Доран протянул тазик Локи.       Лофт недоверчиво осмотрел ёмкость с некой зеленоватой жидкостью, от которой исходил свежий аромат мяты. Он смешивался со сладким амбре, царившим в комнате, что несколько кружило голову. — Это всего лишь заговорённый сбор трав, — тяжело вздохнул друид, когда понял, что тазик брать никто не собирается. — Волосы твои распутает вмиг. Ну, или обрезай, или сам колдуй.       Локи окинул Дорана недовольным взглядом прищуренных глаз, но всё же взял «лекарство» для волос. — Вот и славно, — ухмыльнулся Падди, встал с ложа и направился к выходу из комнаты. — Как закончишь, спускайся на кухню — завтракать будем. Заодно по душам поговорим.       ***       На кухне Локи не появлялся долго: то ли решил принять душ, что вполне логично, то ли, ненавидя Дорана и его фейри всей душой и телом, не желал завтракать с подобной личностью. Уолкер был не против подождать.       Во-первых, еда не мгновенно готовится. Даже если тебе помогают домашние фейри. Во-вторых, Локи явно нужно было время успокоиться: данное событие как нельзя лучше показывает его беспомощность, а такое не очень приятно, когда всю жизнь ты чертовски силён и, в общем-то, божество. В-третьих, Падди тоже надо было прийти в себя — отсмеяться, иными словами. Да, утреннее зрелище было неприятным, но и ужасно уморительным. Может, Доран и ходит с каменным лицом основную часть времени, но он тоже человек. А уж такие подшучивания для него, с позволения сказать, святое. В лихую молодость чего кельт только ни вытворял! А сейчас возраст обязывает вести себя сдержаннее, приличнее. Но как тут устоишь! К тому же, если бы сам Уолкер оказался в таком положении, Локи обязательно над ним издевался бы, друид уверен. И вряд ли бы сделал что-нибудь хорошее во спасение шевелюры кельта. Которая, к слову, намного лучше и роскошнее.       Так или иначе, но Лафейсон всё же спустился на кухню: чистый, умытый, одетый, однако всё такой же недовольный. Он злобно плюхнулся на стул и принялся хмуро оглядывать простенькую кухоньку Дорана. К слову, Уолкер никогда и не подозревал, что можно «злобно плюхаться» — как-то не вязались эти два слова в его голове. Но самое забавное, что к Локи они сейчас действительно подходили. — Вероятно, настало время для первого серьёзного разговора, — сказал Уолкер, тоже усаживаясь за стол. — В конце концов, ты уже сутки здесь, а ещё не попытался удрать. Мои поздравления, Локстер.       Друида полностью проигнорировали, на что он лишь тяжко вздохнул и, придвинув тарелку с едой ближе, принялся завтракать. Локи недоверчиво осмотрел свою утреннюю трапезу, которая не шла ни в какое сравнение с Асгардской кухней. Младший принц стал ковырять вилкой свою яичницу с чем-то неопознаваемо-мясным, но есть так и не начинал. Подобное утро не способствуют хорошему и здоровому аппетиту, что уж там. — Что это было? — удивительно спокойным тоном произнёс Лафейсон спустя некоторое время. — Моя и ваша невнимательность. Вы испортили подношение домовым фейри, а я не заметил этого. И вот, что вышло.       Кельт обвёл фигуру Локи рукой с вилкой, неопределённо пожав плечами. Трикстер на это лишь фыркнул и принялся ещё активнее уничтожать яичницу, будто в ней было всё то, что он, Локи, ненавидел сильнее всего на свете, а вилка в его руке, похоже, стала едва ли не Трезубцем самого Посейдона.       «Проклятые. Мелкие. Духи», — раздражался ётун, вспоминая насмешливую морду домового. И неспособность хоть как-то ему противостоять. А потом ещё и сам друид: обычно почти с каменным лицом, он из последних сил сдерживался, чтобы не захохотать в полный голос. Да, конечно, над Локи всегда издевались за «несуразность»: если живешь в Асгарде, а тем более в семье Всеотца, то обязан быть высоким, простодушным, мускулистым и улыбчивым, как Тор и... Локи резко одёрнул себя. В том, что случилось, не было его вины. Он вообще мало, в чём виноват. Вот если бы ему позволили тогда закончить войну с ледяными великанами, всё было бы иначе. — А я тут почитал Эдду, — будничным тоном заявил Доран, не обращая, кажется, внимания на повисшее в воздухе напряжение. По соображениям кельта, оно там всегда зависало, но что с того?..       Локи на секунду затаил дыхание и перестал мучить свой завтрак: обычно, когда кто-то говорил эту фразу, следовал вопрос о козлах, лошадях и беременности. — Надеюсь, ты ответишь на пару вопросов, — продолжил Падди и взглянул на своего вынужденного сожителя. — С каких пор тебя волнует моё прошлое? — вопросительно изогнул бровь Лофт, начиная нервничать. — Просто интересно, — пожал плечами кельт. — Так вот, — он отхлебнул из чашки, — где твои хвалёные рыжие волосы?       Лафейсон выдохнул. Да так громко и резко, что Доран недоумённо на него посмотрел, остановив вилку с кусочком жареного яйца на полпути ото рта. Трикстер сделал вид, что не замечает этого, и, наконец, тоже попробовал измученную яичницу. Было не так хорошо, как в Асгарде, но всяко лучше, чем в Пустоте или в гостях у читаури. Съедобно, не вызывает тошноты и ладно. — Снорри всех описал несколько неточно, — абстрактно ответил младший принц. — Не в этом дело, шем, ох, не в этом, — усмехнулся Доран. — Ты был рыжим, признай это. Чего тебе это будет стоить!       Лофт тяжело вздохнул. «Это будет стоить мне отличий от тебя», — подумал трикстер. Ей-ей, лучше бы кельт оставался таким же безучастным, как в первый день. Пожили бы так немного, потом он, Локи, нашёл бы способ вернуть себе силы и убрался бы из этого места куда подальше. Но нет, в Падди проснулся живой интерес к биографии бога. А просто послать не получится. Насколько мужчина мог судить, друид был упёртый, как баран или... олень. Трикстер ухмыльнулся: кажется, сейчас он сделал Уолкеру комплимент. Славно, что он мысли не читает. Верно же? — Скажем так, — наконец продолжил Лафейсон, — это был юношеский максимализм, вспыхнувший весьма не вовремя, и не самые удачные попытки практиковать огненную магию. Никаких скрытых мотивов, уж прости.       Падди раздражённо фыркнул, но сделал вид, что ответ его удовлетворил. Локи же немного расслабился: если все вопросы будут подобными, ничего страшного не произойдёт. Тихо-мирно поедят, выпьют кофе или чего покрепче (трикстер, как и многие обычные люди, которых не привлекает изучение особенностей быта Ирландии, верил, что местные жители — те ещё любители горячительного) и снова разойдутся по своим делам.       Может, кто-то опять придёт, и у Лофта появится возможность легально добраться до магических принадлежностей. Их, к слову, по всему дому разбросано (именно так) было немало, но Доран ещё прошлым вечером предупредил, что будет строго карать любого [Локи], кто прикоснется к ним без спроса. Тогда же было введено правило: «Я прошу — ты помогаешь мне, ты просишь — я помогаю тебе». Но гордость Лафейсона будет всякий раз наступать своему хозяину на горло, если он попытается что-то нормально попросить у друида. У кого-либо.       А тем временем кельт, кажется, уже созрел для нового вопроса. — Снорри говорит, что вы с Одином вроде как братья, — победно усмехнулся Уолкер. — Что на это ответишь, Локстер? — Отвечу, что это распространенная ошибка, — скучающе вздохнул Локи, уделяя зубцам вилки внимания больше, чем своему собеседнику. — Смертные почему-то любят давать мне странные имена, схожие с… названиями Одина. Мой родитель — Лафей, Всеотец подобрал меня ещё младенцем и далее по списку. Знаешь, друид, все твои вопросы не оригинальны. Ты мне наскучил. Теперь мой черёд спрашивать.       Доран хохотнул в короткую бороду и, отодвинув от себя пустую уже тарелку, выжидательно уставился на трикстера, подперев щёку кулаком. Кельт был не против подобного расклада.       У Падди не имелось какого-то конкретного плана действий относительно Локи. Мужчина вообще всегда предпочитал импровизировать, что порой сказывалось на его магии, но речь сейчас не об этом. Тор привел к друиду в дом своего «брата», но не дал каких-либо распоряжений на этот счёт. «Бла-бла-бла, позаботиться о младшем асгардском принце, бла-бла-бла», — примерно так всё и прозвучало для Уолкера в то утро. Его тогда, как в анекдотах, подняли, но не разбудили, а потому весь мир воспринимался им сквозь призму собственных сонных мыслей. Кофе с настойкой кое-как держали Падди в вертикальном положении и помогали немного понимать поступающую информацию, но этого было мало. Когда кельт немного взбодрился, Тор уже улетал за горизонт, в лицо моросил неприятный колючий дождик, а в лавке находился недовольный бог обмана.       Но, как бы то ни было, в слове «позаботься» звучало туманное «помочь». «Как помочь? Хочет ли Локи этой помощи? Почему он вообще должен помогать кому-то подобному?» — главные вопросы, которые перед собой ставил Доран. Впрочем, с последним пунктом всё худо-бедно было понятно, второй был весьма неоднозначным, а вот первый...       Сложно, сложно, слишком сложно. Но, в любом случае, нужно хотя бы втереться в доверие к этому довольно мрачному богу озорства. «Неправильно это», — думал Уолкер: он хорошо знал Брикрена, — кельтского трикстера — и с нынешним Лофтом у них было очень мало общего. Шутники всегда живые. Даже если с виду они кажутся несколько мрачными или надменными, в глазах всё равно остается тот самый огонёк озорства, который делает их теми, кем они и являются. У Локи же его сейчас не было. Можно было отнести это к потере магии, но Падди, интуитивно чувствующий чужие эмоции, понимал, что дело далеко не в этом. Доран в общих чертах знал историю Локи, но слишком многое было от него сокрыто. Последние лет тридцать Уолкер жил отстраненно от божественных дел, да и от скандинавов он предпочитал держаться подальше со времен первой встречи с Одином. Но обстоятельства всегда складывались так, что Падди вынужден сотрудничать с этим пантеоном. Ошибки молодости обязывали. — Итак, — Лофт сцепил пальцы в замок и положил на них подбородок, — как ты связан со скандинавскими богами? — Я связан со всеми жителями потустороннего мира — нынче меня не ограничивают ни происхождение, ни территория. Но я понимаю, что ты имеешь в виду, — Уолкер снова усмехнулся, довольно щурясь. — Это было давным-давно, и, когда я говорю «давным-давно», именно это я и имею в виду. Я был ещё совсем молод — только приближался к третьему десятку жизни, и мне хотелось чего-то большего, чем просто общаться с духами и делать для людей лекарство. К слову, сейчас мне этого вполне хватает для жизни. Но тогда я решил поискать приключений на одно причинное место и отправился за золотыми яблоками... — Подожди-ка, — Локи нахмурился, — ты говоришь о яблоках Идунн? — Сначала я не мог решить, пойти за яблоками гисперид или за яблоками Идунн. И выбрал последние. Так что, да, о них самых, — ничуть не смутился Доран. — Это была моя самая первая вылазка за ними. Пробрался я к вам, нашёл эту яблоню, взял то, за чем пришёл, но по пути назад неудачно столкнулся с Фригг. Эх, какая женщина... Какая богиня! Я готов слушать её истории до скончания времен, — кельт мечтательно вздохнул, но быстро оборвал себя. — К несчастью, она уже была замужем за Одином, и мне ничего не светило. Но Фригг была так добра и отговорила его от казни юного меня, но с условием, что я более не попадусь им и, если понадобится, послужу проводником их воли в Мидгарде — чем сейчас и занимаюсь, как ты мог заметить. А потом я поссорился с пантеонами многих культур. Например, не следовало пытаться украсть меч Сусаноо или флиртовать с Персефоной. Да, особенно последнее. Но с яблоками дела шли хорошо — в последующие мои вылазки я был более осторожен, не был ни разу пойман, но, готов поклясться на рогах Цернунна, видели они меня всегда. — И когда, говоришь, это было?       Локи слегка пребывал в недоумении: ничего подобного он не помнил. Конечно, в Асгарде умеют хранить тайны, но чтобы сам трикстер забыл такое?! Смертный, пусть и друид, на земле богов. Неслыханно! Что такого важного должно было случиться, что Локи не обратил внимания на подобное событие?.. — Дай-ка подумать, — Уолкер упёр взгляд в потолок и начал что-то прикидывать в уме, беззвучно двигая при этом губами. — Примерно полтора тысячелетия назад. Возможно, была осень.       Пришла очередь Лафейсона вспоминать, что с ним было в этот момент. А этот смертный, к слову, неплохо держится для своих-то лет. Да, здесь замешаны золотые яблоки Идунн, но и у них есть побочные эффекты. Есть шанс, что кельт смог самостоятельно найти способ избавиться от них (потому что асы точно бы его не выдали), но он крайне мал.       Но вернёмся к вопросу, что делал Локи «полтора тысячелетия назад». А он, вместе с Тором, ходил в Утгард, дабы вернуть Мьёльнир его законному владельцу. Весёлое было времечко, что сказать. Тор в платье Фрейи — незабываемое зрелище. Оно, как бы забавно ни звучало, на века. Но, погодите-ка, если они были в Утгарде в это время, то назревает другой вопрос: — Откуда ты знаешь Тора? — Мы, на самом деле, не так уж и давно знакомы, — переведя взгляд обратно на Локи, ответил Доран. — Случайная была встреча, ничего интересного. Столкнулись где-то, возненавидели друг друга, немного повздорили, выпили вместе и вот, теперь как бы можем называться приятелями, — друид пожал плечами и усмехнулся. — Другое дело Ба…       Договорить он не успел. Снова никем незамеченная рыжая кошка запрыгнула на стол, понюхала и полакала содержимое чашки Падди, о которой он совсем забыл, покрутила хвостом перед лицом хозяина дома и, пройдясь по столешнице, улеглась Локи на колени. Доран на это лишь закатил глаза и фыркнул. Сам же трикстер пребывал в легком недоумении. — Что это? — ётун поднял бровь в вопросе. — Кошка, — просто ответил Доран. — Мне казалось, в Асгарде они тоже есть…       Локи тяжело выдохнул и посмотрел на друида исподлобья. У них были кошки. Более массивные и менее пушистые, но были. Однако спрашивал он не об этом. — Ладно-ладно, — взмахнул руками рыжий, — только поосторожнее с такими взглядами, шем. А кошка — проводник между мёртвыми и живыми. Чужеродная человеческая душа в теле животного. — Чья душа так спокойно разгуливает по миру смертных? — в голосе Лофта слышалось неприкрытое удивление. — Чья-то, — туманно ответил Уолкер и снова ухмыльнулся.       Немного помолчали. Падди всё своё внимание отдал окну и пейзажу, что виднелся за ним. Локи домучил завтрак и принялся гладить мурчащую на коленях кошку. — И как же ты прошёл мимо норн? — вдруг спросил трикстер, возвращая разговор к прежней теме. — А как ты провел армию ётунов мимо всевидящего стража? — Доран бегло взглянул на Лафейсона и снова принялся наблюдать за тем, что происходило снаружи. — Между мирами очень много незаметных, но крайне удобных путей. Они выглядят, как приглашения, которыми просто невозможно не воспользоваться.       Локи невольно ухмыльнулся. И этот человек должен «наставить» бога обмана на путь истинный? Либо Один помутился рассудком, либо Всеотец что-то задумал. В любом случае, это будет куда интереснее, чем Локи сначала предполагал.       Снова повисло молчание. На улице бушевал ветер. Мелкий дождь накрапывал в окно. На коленях мурчала кошка. В кухне было удивительно тепло.       В Асгарде подобное — редкое явление: если идёт дождь, то это ливень. Резкий, мощный, но по-летнему приятный. И хотя Лофт не был фанатом уличных танцев в такую погоду, он был, однако, свидетелем того, как юные асы и асини резвились вне стен дворца, орошаемые водой. Сам трикстер предпочитал проводить такие дни в окружении книг и горячих напитков.       Сейчас же он сидел здесь, в Мидгардской кухне вора-друида, чей привычный образ жизни рушился на глазах. Из-за него. Книги находились в соседней комнате, и, насколько Локи мог судить, далеко не все они были простыми земными сказками. Но сейчас они его мало интересовали. Горячий или даже горячительный напиток мог появиться, стоило ему вежливо попросить. А молчаливое общество Дорана, который, кажется, чего-то ждал, совсем его не тяготило. И так создавалась весьма своеобразная, но вполне уютная атмосфера.       И тут «что-то», чего ожидал кельт, появилось. Уолкер победно ухмыльнулся, а Локи мгновенно вскочил со своего места, скидывая кошку с колен и роняя стул.       Это был домовой. Утренний бубах — Лофт запомнил его по синему пояску, который не носили другие духи его вида. Должно быть, это служило знаком лидерства для него. Сейчас, правда, домовой не выглядел таким ехидным и злобным, как утром. Напротив, он, кажется, чувствовал себя виноватым. Ну, или Доран внушил ему эту эмоцию. Кроме того, шкодливый бубах что-то прятал за спиной. — Что оно тут делает? — сквозь зубы прошипел Локи. — Живет, в общем-то, — пожал плечами Падди, за что получил гневный взгляд. — И, раз уж теперь ты тоже будешь здесь обитать, вам надо поладить, потому что я не хочу каждое утро находить тебя... таким. Он пришёл извиниться.       Доран кивнул духу. Бубах сделал несколько шагов вперёд и протянул трикстеру то, что до этого прятал. Это была средних размеров монета с неровным отверстием в центре. Домовой обтёр её о свой пояс, положил на столешницу и отошёл на несколько шагов, возвращаясь на прежнее место. Локи перевёл вопросительный взгляд с монеты на мужчину напротив, потом на фейри и снова вернулся к «подарку». — М-м, — протянул Уолкер, — а мне он просто рунический камень дал — да ещё и пустой, вот так ирония⁵. Бубахи, знаешь ли, тяжело расстаются со своими блестяшками. Считай, тебе повезло, — Доран потянулся, встал из-за стола, взяв свою кружку, и вылил остатки чая в раковину. — Теперь сядь на место и возьми монетку — она будет твоей защитой от идиотских розыгрышей. А когда ты поставишь в угол миску со сливками, тебя официально признают хозяином дома. Но это, Локстер, произойдёт позже. Намно-ого позже.       Локи всё ещё недоверчиво смотрел на монету, ожидая, очевидно, что та взорвётся, как только он её коснётся. Падди только тяжело вздохнул. Он обошёл стол под тяжёлым взглядом трикстера и встал тому за спину. Лофт вздрогнул и хотел было развернуться, чтобы ударить наглеца, но не успел: Доран взял его тонкую и холодную ладонь в свою большую и тёплую руку. Локи немного опешил. Друид же, пользуясь замешательством мужчины, положил другую ладонь на талию ётуна и слегка подтолкнул его вперёд, напирая сзади. Два неловких шага спустя они оказались рядом со столом. Доран протянул руку Локи вперёд и, накрыв ею монету, заставил сжать прохладный кусочек металла. На мгновение у наблюдавшего за всем этим действом бубаха сверкнули глаза, и он, издав довольный писк, исчез. — Вот видишь, — сказал Уолкер, положив подбородок на плечо Лафейсона; дыхание и борода щекотали шею, — это было не смертельно. Зато теперь ты можешь спать спокойно. Да и я тоже.       На этом он отпустил Локи и отступил на пару шагов. Поднял стул, валявшийся рядом, и снова поставил его к столу. Затем вернулся к раковине, открыл шкафчик, висевший над ней, и принялся там что-то искать. Из шкафа Доран достал бутыль, похожую на ту, что он разбил вчера, взял свою кружку и снова подошёл к столу. Трикстер всё так же стоял, не меняя позы. — А теперь, раз всё у нас так хорошо закончилось, — сказал Падди, садясь на свой стул и ставя бутылку перед Лофтом, — предлагаю выпить немного настойки, а потом начать работать над одним заказом.       Пить непонятную настойку Локи не стал, хотя Доран и уверял, что это — лучшее, что трикстер мог бы попробовать за всю свою долгую жизнь. Однако напиваться с утра, ещё и перед работой казалось Лофту наиглупейшим занятием — Уолкер как-то «позабыл» сообщить, что в напитке алкоголя было не больше, чем в кефире, зато особый сбор трав позволял расслабить тело и мысли не хуже асгардского мёда.