***
Ты - воин, а потому не можешь так просто положить свою голову под топор палача. Борись. Борись до последней капли крови.
***
Темница короля была не самым приятным, но и не самым ужасным местом на памяти Лэнса. Да - темнота и сырость, да - пугающе острые прутья решетки, да - трупы крыс и странные, леденящие кровь звуки откуда-то, но это в сравнение не шло с теми деревнями, которые армия короля вычищала до последнего. Нет ничего ужаснее в этом мире, чем голодные и осиротевшие дети. Лэнс до сих пор помнит их взгляд - не страх, не боль, а пустота. Абсолютное ничто. Тело без души и причины жить дальше. Ранняя звездочка, которая сгорела слишком быстро, а ты не в силах как-то помочь и только и делаешь, что роняешь слезы над пеплом. Поэтому Лэнс не боялся темницы: он видел вещи куда хуже, да и если быть честным, смерть не страшила его. Не потому, что он давно был к ней готов, но потому, что он не собирался здесь умирать. Конечно, масштабы темницы пугали и ужасали по началу, а охранная система, постоянное наблюдение и едкие слова стражников сильно раздражали, но Лэнс был законченным оптимистом и считал, что обязательно выберется отсюда. Обычно в моменты опасности, которая могла стать угрозой для жизни, Лэнс чувствовал ледяное дыхание смерти в свой затылок, но сейчас ничего такого он не ощущал. Ему было холодно, хотелось есть и помыться от всего этого зловония, но смерть явно гуляла где-то далеко, ибо в противном случае хотя бы мелкий червячок паники, но грыз бы внутренности Лэнса. Король не спешил с казнью, что было вроде и удивительно, а вроде и нет. Лэнс понял это на третий день, когда вместо нормальной еды ему принесли что-то, странно напоминающее помои и грязную воду в ржавой чашке, на поверхности которой явно было бесчисленное количество болезней. Король хотел не просто казнить его публично и испугать народ, но еще он желал извести Лэнса до состояния, когда он будет готов выдать всех своих ребят - таким образом Король бы разом вырвал все сорняки с корнем. Как оказалось, правитель был не таким глупым, каким его считал Лэнс. А может, далеко не глупыми были его верные советники и рыцари. Так или иначе - все равно. Лэнс не собирался сдавать своих, да и жизнь в голоде и нищите научила его обходиться без пищи по крайней мере около недели; его не страшили такие пытки - к ним он был готов с самого начала. Задержка казни же была может и умным стратегическим ходом, но не против Лэнса. По одним только шагам стражников и часовых он знал почти каждый закуток темницы, расписание смены караула, время подачи еды - всё это могло вывести его на свободу. Лэнс отколол от старинных кирпичей, которыми была выложена его камера, увесистый и острый скол, который можно было использовать и как оружие, и как отмычку. Он слушал разговоры стражи и планировал, планировал, планировал. Лэнс был готов почти ко всему. Почти. Лэнсу хочется вспороть эту бледную кожу шеи, перерезать сонную артерию и смотреть, как алая кровь фонтаном хлещет во все стороны. Лэнс мог бы это сделать - и сдать себя с потрохами, но не в этот раз. Не тогда, когда на кону стоит его свобода; Кит такого попросту не заслужил. Да, именно. Кит. Вот он - красный рыцарь во всей красе, стоит по ту сторону решетки и прожигает внимательным взглядом, который кажется под самую кожу заползает, косточки пересчитывает, душу выворачивает наизнанку. Лэнс горит желанием кричать, плеваться ядом, сбить об это наглое выражение лица все костяшки пальцев, а потом, когда Кит уже будет лишь хрипеть, наконец спросить: "Да какого черта?". Предатель. Трус. Вот кто такой красный рыцарь на самом деле. Лэнс глотает тугой комок в горле и отворачивается. Он не может долго смотреть на Кита: сразу же вспоминает его прошлую версию - вспыльчивую, импульсивную, но до ослепительности искреннюю и какую-то даже родную. Не эту лицемерную двуличную маску, которая теперь намертво приклеилась к лицу Кита - но улыбку, пусть робкую и почти незаметную, но дружескую, с частичками светлой надежды на свободное будущее. Лэнс жмурится, чтобы прогнать наваждение: прошлое - в прошлом. Да, легко так сказать. На деле же не отпускает безумно долго. И пусть Лэнс думает, что сможет вспороть глотку Киту, по-настоящему он никогда и руку-то для убийства кого-то столь неправильно важного не поднимет. Это - его главная слабость, и Кит сие прекрасно помнит. - Уходи. Просто уходи, - говорит Лэнс, понимая, что его рот совершенно точно пересох. Но в уголке камеры в сорванный капюшон уже накапала дождевая вода, так что скоро можно будет смочить горло. - Я не могу тебя видеть. От одного вида блевать тянет. - Всё такой же гордый и непробиваемый, - спокойно отвечает Кит, и Лэнс видит перед глазами, как он пожимает своими до невозможности худыми плечами. - Ты никогда не желал учиться слушать, а что важнее - слышать. Всегда рубил с плеча. - Не говори так, словно знаешь меня, - шипит Лэнс и тут же смеется - горько и болезненно, потому что сам понимает, как убого и ложно это звучит, ведь Кит прекрасно знает. - Мне не о чем говорить с предателем. - Прекратил бы вешать на всех ярлыки и пораскинул своими мозгами, которые у тебя все же есть. Лэнс, ты ведь корчишь из себя лидера, так почему ведешь себя, словно маленький ребенок?! Меня всегда это в тебе раздражало. Запомни одну простую вещь: если тебе все же удастся сбежать, в чем я сильно сомневаюсь, то никогда не возвращайся в родную деревню и не веди невинных людей на бессмысленные битвы. Ты губишь их. Ослушаешься - я лично найду тебя и казню так болезненно, что ты будешь мечтать о вратах Ада. И уж я, в отличии от короля, казню тебя сразу же на месте. Пощады можешь не ждать. Лэнс молчит. Кит еще что-то бурчит себе под нос, сапогом пинает решетку и в тягостном молчании уходит. Лэнс совсем не смотрит ему вслед. Нет, вы что, конечно же***
Небесные камушки приятно холодят кожу. Лэнс хрипит, чешет горло и устало смотрит в мелкие прорези в потолке темницы, откуда по-прежнему капает дождевая вода, но теперь ещё и просачивается ледяной ветер. У Лэнса начинается лихорадка: в глазах плывет, тело ломит, а руки от слабости совершенно не слушаются. Только такое занятие, как перебирание камушков и позволяет его рассудку не ускользнуть окончательно. Символ надежды, да? Синий Паладин дал людям право верить в эту ерунду, повел их на гибель, навел на них страшный гнев короля. Синий Паладин - не более, чем сказка, за которой скрывается испуганный и рассерженный юнец. Кит был прав. Чёрт возьми, этот трусливый червь всегда был прав. Лэнс не годится в лидеры, потому что слишком склонен к критичности и узколобости. В нём кипит максимализм, кипит ярость и желание получить всё и сразу: свергнуть короля, вознести новое справедливое правительство, искоренить зло с родных земель. Но это не делается в одночасье. Так не бывает. Однако, всё же, Лэнс верит, что многое сделал правильно. Пусть Синий Паладин всего лишь сказка, пусть он умрет через пару дней, так и не увидев ласковый взгляд мамы в последний раз; главное - в сердцах людей расцвела сила, и она поведет их вперед. Они смогут изменить своё королевство, потому что будут заодно, потому что их сердца забьются в едином ритме. И если Лэнс стал толчком ко всему этому, то ему не о чем жалеть. Он попытался бежать. Его схватили солдаты принца. Такой мощи, хитрости и подлости в бою Лэнс ещё никогда не видел, а потому его быстро выбили из колеи. Ближний бой был его слабостью, и ею нагло воспользовались. Лэнс помнит мокрые заплесневелые темные коридоры, гадкий шепот, нахальные грязные руки, свои собственные крики и ужасающую боль, смешанную с желанием умереть. Образы туманны, оборваны, скрыты - подсознательно Лэнс сам защищает себя от понимания того, что с ним осмелились сделать. После его выбросили как сломанную куклу, и лихорадка быстро проникла в истощенное тело. Лэнса сломали, и он потерял единый проблеск оптимизма в этом темном царстве, где в углах танцевали тени, напоминая о самом постыдном и отвратительном. Подумать только. Затем к нему приходил сам король. Он спрашивал про сообщников, про уязвимые места, про все те запасы, которые Лэнс когда-то умыкнул. Когда же ответом ему была лишь тишина, король медленно поднял руку, и несколько стражников в ярко-алом одеянии связали Лэнса, вывели во двор и, привязав к деревянному столбу цепями, взмахнули плетями. Так Лэнс ещё никогда не кричал. Кожу будто грызли зубами, надеясь пробраться до самых костей; её словно поливали кислотой, а потом ещё и прижигали раскаленной кочергой. Окончание пытки Лэнс не запомнил, но очень четко запомнил своё удивление, когда пришел в себя: его не убили? Ах, да. Синему Паладину ведь полагается умереть прилюдно, а не от порки из-за неповиновения. Больнее всего было внутри - где-то там, под кожей, где плакала и выла душа. Лэнсу было всё равно на разодранную спину, на использованное извращенцами тело - его сильнее всего пугала ярко-алая форма рыцарей, которые чуть не забрали его жизнь по легкому взмаху руки тирана. Воспаленное и усталое сознание только и могло что спрашивать пустоту раз за разом: был ли среди них человек с темными волосами, как крыло ворона, и с глазами, в которых плескалось сапфировое пламя? Даже если и был, Лэнс уже не хочет знать. Его казнь должна состояться через два дня. Сильно ли плачет мама сейчас? Хуже всего - понимание того, что он подвел её: не успел сбежать, не смог защитить, не вернулся. Если бы только папа был жив... - Нет, засыпать сейчас нельзя. Давай, открой глаза, - вдруг раздается нежный и уверенный голос со всех сторон. Лэнс вздрагивает, вырываясь из тумана воспоминаний и мыслей, и тут же морщится от боли во всем теле. Тишина уже не кажется такой мрачной, а камушки в руке вдруг начинают светиться мягким призрачно-голубым светом. Голос идет прямиком из них. У Лэнса что, уже галлюцинации начались? - Ничего не бойся, слышишь? Я защищу тебя и выведу из этого кошмара. Ты только должен мне верить. Широ... нет, Черный Паладин ведь передал тебе мой дар, да? Хорошо. Я чувствую твою боль. Сожми камни крепче и позволь себе расслабиться. Следуй за моим голосом. Это кажется абсурдом, но Лэнс прямо сейчас готов довериться кому угодно. Он бы даже поверил гигантскому свирепому дракону, залети он в подземелье, предлагая свою помощь. Так чего стоит довериться сияющим камням, которые так долго не давали ему сойти с ума и потерять себя окончательно? Лэнс закрывает глаза и аккуратно ложится на живот, расслабляясь и сильнее сжимая дар невиданного незнакомца в ладони. Какое-то время ничего не происходит, а потом боль стремительным потоком вымывается из его тела, уносясь прочь. Лэнс резко выдыхает и распахивает глаза ровно в тот миг, когда один из камней тускнеет и крошится с тихим перезвоном. Остальные камни встревоженно мерцают в неясном лунном свете, что пробирается через щели. - Помогло? Чувствую, что да. Я рада. Синий Паладин, пожалуйста, вставай. Используй один из камней - он поможет открыть твою решетку, а потом беги изо всех ног к восточному выходу. Тебя ждут там. Тебе помогут. - А если меня снова схватят? - страх вгрызается в кости, в душу и сердце, напрочь выбивая из головы разумные и трезвые мысли. Лэнсу хочется плакать и жалеть себя, хочется очутиться в теплых объятьях мамы, забыть весь этот ужас и уже никогда не брать лук и стрелы в руки. Но он поднимается назло самому себе. - Меня убьют, если поймают. - Синий Паладин, будь бесшумным, как лесной ручеек, и будь быстрее шквального ветра. Я верю, что ты можешь. Да храни тебя магия. По телу бежит неясная энергия, а в венах бурлит уже позабытый адреналин. Лэнс повязывает вокруг себя свой истрепавшийся, порванный и потерявший цвет плащ, набрасывает на голову капюшон и прикладывает один из камней к решетке, остальные ссыпая в мешочек. Сердце гулко стучит, словно отсчитывая секунды до судьбоносного бегства. В мыслях вспыхивает свет, тени разбегаются в стороны, а со спины словно обнимают теплые руки: магия готова охранять его до последнего. Лэнс сможет выбраться. В решетке появляется дыра, и Лэнс кубарем выкатывается из неё, мигом подскакивая на ноги. Он помнит путь так четко, что становится немного дурно, но на воспоминания и страх уже нет времени. Лэнс несется вперед. Его плащ тенью скользит за ним, скрывая его тело в тенях подземелья, мороча голову стражникам и давая возможность слиться с окружающей обстановкой. Ноги почти не касаются земли, в ушах шумит ветер, и с каждым новым поворотом Лэнс всё сильнее слышит звуки ночного сада: пение кузнечиков, шелест листвы, громкие переговоры господ за широкими окнами Замка. Лэнсу хочется смеяться от радости и надежды, что океаном плескаются внутри него, но он сдерживается изо всех сил, дабы не выдать себя. Ему остается два коридора, когда его замечают стражники. Они не понимают, кто именно перед ними, но всё равно устремляются в погоню. Внутри Лэнса всё леденеет, но он становится только быстрее и ловчее, сталкивая целый отряд стражников с лестницы одним ударом. В лунном свете на их кольчуге мерцает ярко-алое знамя. Лэнса начинает тошнить, но он вновь подхватывает волны ветра и несется прочь. Позади него раздается топот множества ног. Приходится сбросить с себя плащ и одним приемом выбить из рук стражника копье. Его Лэнс использует как ловушку, перекинув возле пола как преграду, чтобы задержать преследователей. Это ненадолго помогает. Однако возле самого входа его ловят за лодыжку, и Лэнс, теряя равновесие, падает на холодный пол, расшибая подбородок. Он слышит звук заносимого меча, а потом странный звук, похожий на испуганный крик. Хватка пропадает. Лэнс вскакивает на ноги и, не оборачиваясь, выбегает в залитый ночным светом восточный сад короля. За его спиной раздаются звуки битвы, но Лэнс решает не останавливаться и не выяснять в чём причина. Из мешочка, где лежат камни, вновь слышится голос: - Молодец. А теперь за кустами сирени. Быстрее! Лэнс делает ещё один рывок, превозмогая вернувшуюся и усилившуюся боль, заставляя ноги двигаться. Он ныряет в кусты сирени, одуревая на миг от их запаха, а потом оказывается по другую сторону возле красивой беседки из светлого дерева. Рядом находится искусственное озеро, квакают лягушки, а в воздухе летают светлячки. На удивление расслабленная и тихая атмосфера после всего, что Лэнсу пришлось пережить. Но его прошибает холодный пот, как только он замечает стоящего в центре человека. Черное знамя напоминает приговор, и на фоне серебряной кольчуги оно выглядит ещё более угрожающим. Лэнс узнает широкие плечи, странную белоснежную челку и внимательный взгляд темных глаз. Он почти кричит от пробудившегося ужаса, как Черный Паладин быстро подносит палец к губам и Боги пойми почему, но Лэнс слушается и замолкает. Какое-то время они стоят недвижимо, а потом Черный Паладин в несколько шагов настигает Лэнса и с силой тянет его на себя, спиной поворачиваясь к кустам сирени. Лэнс ждет удар мечом, удушение, сигнал тревоги, но никак не того, что его накроют длинным атласным плащом и прижмут к себе. - Что... - Прости. Но постой тише. Не произноси ни слова. Лэнс вновь покорно слушается и прикрывает веки, прислушиваясь к гулким ударам чужого сердца, которое слышно даже сквозь плетение металла. Сильные руки обвивают его тело, мягко прижимая ближе, и Лэнс улавливает аромат бергамота и эвкалиптового масла. Он только что избежал погони от стражников, послушался магических камней, а теперь вот обнимался в самом романтичном месте с Черным Паладином - главным рыцарем короля. Лэнс не знал, правда ли есть кто-то на Небесах, но благодарил их всеми мыслимыми и немыслимыми словами. После, казалось, целой бесконечности унижений и боли, оказаться в тепле и безопасности - самый волшебный подарок. Даже если Черный Паладин через мгновение снесет ему голову, Лэнс уйдет без сожалений. Вдруг кусты сирени вздрагивают, и на поляну выбегают несколько стражников. Черный Паладин мгновенно прижимает Лэнса ещё ближе, пряча его за своей широкой спиной, как какое-то несомненно важное сокровище. Будь возможность, Лэнс бы многое отдал, чтобы взглянуть на выражение лиц стражников в этот момент. - Господин Широ! Мы... Вы... Эм, у нас произошло нечто ужасное. Извините. Не хотели Вам помешать. - Из темницы был совершен побег. Король желает видеть Вас. Он надеется, что Вы поможете поймать сбежавшего преступника. Черный Паладин (Широ, - думает Лэнс с глупой улыбкой на губах) медленно оборачивается и, видимо, одним своим взглядом пугает стражников так, что те начинают отходить обратно в кусты. - Король может и подождать. Он сам вечно жалуется, что я не интересуюсь прекрасными дамами, а теперь вдруг?.. Ничего не желаю слышать. Для такого у вас есть Кит и армия принца Лотора. Свободны. Живо. Стражники мгновенно испаряются. Лэнс чувствует слабость и громкую радость внутри каждой клетки своего тела. Он неосознанно обнимает своего спасителя в ответ, но в то же время ему снова становится дурно, когда он вспоминает про алое знамя и стражей принца. Боль возвращается сильными волнами, воспоминания взрываются новыми отвратительными подробностями, и сознание спешно покидает его. В голове застревает тысяча и более вопросов, но Лэнс слишком устал, чтобы задавать их прямо сейчас. - Спи, Синий Паладин. Спи. Теперь ты будешь в порядке. Лэнс совершенно точно верит этому Черному благородному льву. ------ Не вычитано! Буду благодарна за ПБ. Глава ужасно маленькая, и приношу за это свои извинения, но редакция некоторых кровавых и подробных сцен взяла своё. Я просто эмоционально не смогла опубликовать нечто такое, как бы глупо это не звучало. Сие глава меня истощила. Ваши отзывы - моя самая главная поддержка. Сегодня я села, взяла себя в руки и дописала эту главу, переписав все ужасающие сцены, желая как можно сильнее сгладить их. #ЛюбитеиЗащищайтеЛэнса Наша история берет свой новый виток и, повторюсь, я буду очень рада, если Вы даже после такого внезапного Ада не отвернетесь от этого произведения и останетесь до конца. Спасибо за то, что Вы у меня есть, мои дорогие читатели. Без Вас я бы не осилила всю эту гамму эмоций и бросила бы эту историю. Спасибо.