Студентка по обмену.

      Миямото и я стояли в женском туалете с тряпками в руках, Акина уже приступила к работе, вытирая стекла, а вот я стояла в ступоре и немного брезговала подходить к унитазам и мыть их… мерзость. Они были чистыми, но мне все равно было не по себе, когда я вспоминала туалеты в России, прям-таки передергивало. — О, Лена, смотри, я тут кровку нашла, — девушка слегка рассмеялась, я же оставила ее без внимания и пошла к первому туалету, нужно было приступать, чтобы закончить раньше. Не дай Бог, ректор решит нас проверить и тогда точно отвесит больше наказаний за то, что Акина убирается вместе со мной. Ненавижу его! Правда… глупо обманывать себя, после вчерашнего я никак не могла забыть его глаза, запах, прикосновения, а ведь, если бы я не нарушила ту обстановку, то, возможно бы, получила бы его поцелуй. Ты себя вообще слышишь, Миронова? Целоваться с демоном удумала? — Миямото, ты там не филонишь? А то получится так, что я здесь для прикрытия, а наоборот все помою сама, — я вышла из кабинки, полностью вымыв туалет. С моей стороны это было очень глупо… хотя… Миямото тоже хороша, могла бы предупредить, что минут пять в туалете находится Фель. — Ой, здрасьте, как дела? — тихо и немного испуганно произнесла я, косясь на Мефисто, который явно был недоволен моим поведением, от такого пытливого взгляда мне стало не по себе, нужно было как-то выкручиваться, но меня хватило на… — извините, я пойду… пописаю, — мне в голову не пришло ничего более умного, чем это, в оправдание того, что я хочу спрятаться в кабинку. Что странно, так это то, что он ничего мне не сказал и ждал…минут пять молча ждал, Миямото тоже не подавала признаков жизни. А вот что нужно было делать мне? Издавать звуки писанья? Глупо… и стыдно… — Миямото, а фазан еще в загоне? * — я не подобрала лучшей метафоры того, чтобы узнать. здесь ли Мефисто. Щеки тихонько краснели. — Миронова, не делай из меня дурака-фазана. Быстро вышла из кабинки, признавайся сама в том, что ты тут придумала и натворила, — приказной голос ректора заставил меня послушно выйти из кабинки туалета. Голову я опустила в пол от стыда, руки сделала замочком. — Простите, ректор Фель… я ее подговорила помочь мне, вы ведь знаете, что мне очень многое надо сделать, я бы просто не успела, а Миямото просто согласилась помочь… — начала оправдываться я, но Акина меня быстро перебила. — Ну, во-первых, Лена, я просила тебя, чтобы ты называла меня по имени, бесит меня моя фамилия, а во-вторых, это я попросилась помочь, потому что чувствовала вину, она же из-за меня на вас грохнулась, вообще не при чем тут она, я виновата, я туалеты и помою, — Акина приставила руку к голове, изображая солдата, выпрямилась и серьезно посмотрела на Мефисто Феля. Тот, казалось, что даже на секунду поверил, но и узнать я этого не смогла, потому что Акина вмиг изменилась в лице, оно помрачнело, а рука, которая была у головы, задрожала и упала вниз, свисая. Девушка хмурилась, начинала хныкать и кряхтеть, но никакого эффекта это не возымело. — Руки… я… я не могу ими управлять! Я не могу!!! — она начинала паниковать и посматривать на ректора, которого всей душой недолюбливала, но сейчас, естественно, просила у него помощи, потому что сама сейчас не понимала, что ей делать. — Успокйся-успокойся, — начал Мефисто и подошел к ней, начиная осматривать ее руки, девушка не двигалась, безумными глазами смотря на Феля, который… переживал? Неужели переживает? Мне показалось, что в его глазах я видела явную сосредоточенность и… сочувствие? — Акина, неужели совсем не можешь ими пошевелить? — вставила своё я, подойдя ближе к ним тоже посматривала на руки ректора, которые что-то выделывали с руками Миямото. — А ты думаешь, что я прикалываюсь?! — саркастично произнесла Миямото, приподнимая брови вверх, ей сейчас было не совсем до шуток. — Ну вот, начинает язвить, Миронова, значит, скоро будет в порядке, — тихо произнес Мефистофель, слегка улыбаясь, я же начала паниковать больше, чем сама потерпевшая, я ведь понимала, что это не шутки, и руки вряд ли заработают, если это что-то серьезное. — Ак-кина…а.а.ты…ты… — я начала хныкать, сдерживая слезы, ситуация была очень эмоциональна, а у меня слезы никогда не сдерживаются, текут так, что не остановить! Особенно, когда это не надо. — Так-так, стой, Лена-Лена, стой! — Миямото ненавидела слезы и, если были бы руки, заткнула мне рот ими, влепив пощечину, — Лена, сейчас приклеим пластырь и все завтра пройдет, максимум через неделю! Правда же, ректор? — Мефисто начал рефлекторно кивать, потому что слезы тоже не любил, ему и так проблем было по горло, теперь еще и ревущий экзорцист. — А я не р-рев-вууууу!!! — я заплакала еще сильнее, понимая, что они меня успокаивают. Не обратили бы внимания — все бы прошло само, нет же надо было… — Ага, не ревет она, — раздраженно произнесла Акина, недовольно посматривая на меня. — Я н-не поним-мааааю!!! Тебе все равно? — я утерла слезы рубашкой, вместе со слезами стерлась и тушь, которая теперь покоилась на моем белом рукаве. — Не все равно, но слезами я ничего не сделаю. — Акина шмыгнула носом и вышла из туалете, толкая дверь телом, она была не закрыта, я же побежала за ней, а ректор, естественно, за нами, все мы втроем через несколько минут были в медицинском пункте, где Акину осматривала медсестра, строившая глазки Мефисто, я даже не обращала на это внимая, тихонько хныкая на кровати в другом конце палаты от Акины с ректором, чтобы они не слышали. — К сожалению, ректор Фель, ее руки… я даже не могу понять. что с ней, мы будем колоть антибиотики, которые, возможно, помогут, подготовим таким образом к операции, иначе ничего не поможет. Я не могу элементарно найти болезнь, — говорила медсестра, жестикулируя руками, которых Миямото так не хватало. После этого всем послышались мои очень громкие всхлипы и Фель в этот раз не сдержал утомленного вздоха, ему это надоело, поэтому он подошел ко мне, чего я не ожидала и хорошенько встряхнул, дергая меня вверх, тем самым поднимая с кровати. Однако я не прекращала плакать, только сильнее испугалась его, начиная убегать к Миямото. — Лена, ну прекрати, ведешь себя, как маленький ребенок. Я вообще рук лишилась, но не рыдаю, вот и ты не рыдай, ненавижу, когда меня жалеют. Одно обидно — рисовать не смогу. — Но ты же обещала меня нарисовать… картинка всех нас, кто несет для нас какие-то воспоминания… ну, мы с тобой, вот… ректор! Его надо нарисовать! Он меня поц-цараааапаааал!!! — я уткнулась в подушку и изобразила то, что мне больно, но на самом деле очень сильно прикусила ткань подушки, чтобы не начать плакать. Я же понимала, что… никакого рисунка не будет и рук тоже… диагноз медсестры неутешителен. — Миямото, отдыхайте, вечером отвезу вас к врачу в городе, не зря же все-таки я ректор, серьезное все-таки дело, надо помочь, — он вздохнул и потянул меня за ворот рубашки, пытаясь безболезненно поднять, учитывая мое прошлое замечание. Наедине он мог делать со мной все, что захочет, никто этого никогда не узнает, сейчас же ему приходилось максимально сдерживаться.       Акину я не увидела, Мефисто сразу повел меня вперед, я слова сказать не успела, а мы уже были в ректорате. — А-а м-мож… — он не дал мне договорить, усаживая меня на свой стул, с которого я сразу же попыталась слезть, вспоминая, что тот взлетал, но руки ректора надавили мне на плечи, и я снова села обратно, потом он задвинул стул, и я не смогла вылезти, передо мной был стол, а под столом лезть было не вариант. — Что за концерт, Миронова? Ты маленькая девочка, которая не умеет держать себя в руках? — Фель присел на край своего стола и взял в руки чайник и чашку, в которую наливал сейчас что-то очень пахучее… травяной чай… люблю такой. — Вы тоже хороши, вам даже не жаль ее! Сами строите из себя добренького ректора, который помогает всем, а на деле злобный Дьявол, который не делает ничего хорошего! — у Феля дрогнула рука от такого заявления, он сразу отставил от меня чай… он все-таки был мне… неужели обидела его? Настолько обидела, что не отдаст? — Запомни раз и навсегда: я — Мефистофель, всегда выполняю свои обещания и сейчас я обещаю тебе, что твоя подруга снова вернет себе руки, без подвоха… она будет ими пользоваться, как раньше, они будут такими же, как и всегда. просто… прекрати рыдать… — Фель говорил тихо и четко, а я… я же привыкла доверять людям… демонам с первого раза, поэтому моментально прониклось тем, что он сказал, поверила и начала улыбаться, даже обнять его захотелось, но я не смогла вылезти, он крепко прижимал спинку стула к столу, чтобы я не смогла вылезти.       Всё было не так хорошо. Во время своей клятвы Фель был не настолько честен, держа свою руку за спиной, а пальцы же сложил крестом, делая свою клятву лживой. — Хорошо… простите, пожалуйста, я была не права и сейчас верю вам, — я слегка улыбнулась и посмотрела на чай, — а чаек же мне? Можно? — я потянулась рукой за чаем, понимая, что он мне не откажет, ведь смотрел на меня по-доброму, даже не ненавидя, это было приятно. Видимо, он просто такой — человек настроение.       Я ошиблась, ректор не дал мне возможности взять чашку, он повернул меня к себе и поставил колено мне между ног, руки расположил на ручки стула, а свою голову опустил к моей, прикасаясь лбом к моему, я инстинктивно открыла рот, начиная тяжело дышать. Мне не нравилась такая близость, стало некомфортно из-за того, что он действительно сейчас это делает, его дыхание чувствуется на шее, щеках, губах, импульсы проходят по всему телу. — Я не думал, что это так далеко зайдет, — мужчина провел губами по моей щеке и слегка прикусил ее, останавливаясь и отпуская, — Булкоголовая, тебе совсем не идет эта прическа, носи оданго, ты такая смешная с ними и милая, — Фель нащупал своей рукой резинку на моих волосах и порвал ее своим ногтем, хвост сразу же распался, волосы рассыпались по моим плечам. Хорошо, что я вчера помыла голову… — Но… вы ведь ректор Фель… — тихо начала я, пытаясь превратиться в «невинную» дурочку, чем сильно его взбесила. Он уже хотел отстраниться, убирая руку, но через пару секунд он запустил в мои волосы две руки и сильно оттянул их вниз, тем самым заставляя согнуть шею и поднять голову, смотря на него. Таким образом мои губы были в полном его распоряжении, чем он и воспользовался, начиная меня целовать. Без подготовки, прелюдий, ему не интересно было то, что делала я, ему просто надо было сделать меня «своим» и всё. — Как же… — короткий поцелуй, — я ненавижу, — снова поцелуй, — когда ты прикидываешься святошей… — он еще раз меня поцеловал, только теперь дольше, проникая языком в мой рот, доставая до глотки, от чего у меня изо рта начали исходить стоны, но скорее это более от того, что он лез слишком глубоко и мне становилось неприятно и приятно одновременно. Он отстранился только тогда, когда сам этого захотел, и мы поменялись местами, теперь я сидела у него на коленях. — Миронова, признайся, ты ведь сама этого хочешь, хочешь, чтобы я тебя испортил, я знаю, я помню, что было вчера, ты была бы не прочь ответить мне, даже в первый день ты бы мне не отказала… — он шептал на ухо, от этого у меня машинально взбудоражилась фантазия, я даже прикрыла глаза, представляя определенно неприличную сцену у себя в голове. Этот Дьявол слишком плохо на меня влиял. — Но вы ведь специально все это… — я двинулась бедрами вперед, изо рта вырвался стон, когда он поцелуями от шеи добрался до уха, которое было очень слабым местом, будто бы эрогенная точка, и я ничего не могла с этим поделать, очень сильно возбуждаясь, а Фелю было трудно этого не заметить, однако, он не стал подло поступать и прекратил меня мучить, ведь сам понимал, что это могло бы зайти слишком далеко для меня. — Просто Мефисто, Миронова, просто Мефисто, — тихо выдохнул он, заправляя прядь волос мне за ухо, от чего я снова прикусила губу и издала тихий звук, похожий на стон. — А я тогда просто Лена? — Мефисто сделал задумчивый вид и покачал головой в разные стороны. — Кем захочу, тем и будешь, Миронова, не выпендривайся. Лучше давай пойдем… и попьем с тобой чаю, нам еще многое надо обсудить. Ты же прочла то, что я тебе сказал? — Хах… а правда, давай лучше чаю, Мефисто? — он не удержался и искренне рассмеялся, откидывая голову назад, облокачиваясь о спинку кресла.