***
— Хлоя, ответь мне честно, ты это специально? — вечером, сидя за столиком в ресторане, блондин сурово, исподтишка, взглянул на блондинку сидящую на против его. — О чем ты? Не пойму. — скрестив ногу на ногу и сделав невинное лицо, Буржуа задала самый тупой вопрос в такой ситуации. — Я о том поцелуе. Я так понимаю, никакого «бывшего» в зале не сидело, так? — Агрест был резок в словах, пытаясь не сорваться и не наорать на столь оборзевшую особу. — С чего ты взял? Всё, о чем я тебя просила, всё это — правда. — Хлоя продолжала строить из себя «невинную овцу», при этом понимая, что Адриан прекрасно её знает и так же, прекрасно знает, на что она способна. Но ей это даже нравилось. Бесить его и смотреть на то, как краснеет лицо от злости и как сильно сжимаются его кулаки — одно удовольствие. — Хлоя, не зли меня. Если ты все еще пытаешься вернуть меня обратно, то советую тебе забыть об этой глупой затее. У тебя ничего не выйдет. — выдохнув всю злость, парень спокойным тоном предупредил девушку, на что та лишь усмехнулась. — Ах, Адриан, что мне в тебе нравиться, ты настолько наивен, что под маской своего «ЭГО» просто не замечаешь очевидных вещей. Хотя, может и замечаешь, но искренне веришь — что это не так. Но я тебе отвечу, что, Адриан, ты мне нафиг не сдался! Если ты действительно думаешь, что я все ещё хочу тебя вернуть, то ты глубоко ошибаешься, а значит и очень плохо меня знаешь. — проговорив это, она поменяла ноги и самодовольно улыбнулась. — Но тогда для чего? Для чего все это?! — услышав вопрос Адриана, Буржуа скривилась в улыбке еще сильнее. Казалось, будто она ждала этого ещё с начала разговора. — А ты так и не понял, да? Запомни одну важную вещь: «Никто! Слышишь?! Никто не смеет меня предавать! Никто!». Поверь мне Агрест, я сделаю все, чтобы ты и твоя проклятая Дюпен-Чен, страдали и ненавидели друг друга! — от слов блондинки, Агрест разозлился не на шутку, но виду не подавал, потому что знал, что сорваться — значит сыграть по её правилам. — А я и не думал, что дочь мэра Парижа будет заниматься такими глупостями. — все еще сохраняя спокойствие проговорил блондин. — Глупостями?! С каких пор, Адриан, предательство для тебя стало глупостями? — удивилась девушка. — Для меня не предательство глупость, а то что ты, как маленький обиженный ребенок, у которой отобрали куклу, за место того, что бы смириться, занимаешься всякой чушью. Какую-то месть себе выдумала. — от каждого произнесенного слова Адриана, возмущение в глазах Хлои увеличивалось. А он все продолжал. — И вообще, с каких пор ТЫ начала мстить? Как вообще у тебя повернулся язык сказать о предательстве. У ТЕБЯ! У той, кто встречаясь со мной, параллельно вешалась на других моих коллег да и вообще на других парней. — он выплескивал на нее всю, абсолютно всю злость, которая у него скопилась. — Как я смею?! Кто бы говорил! А у кого стоял статус «Бабник Парижа»?! — от возмущения девушка чуть не закричала. — В отличии от тебя, я получил этот статус из-за глупых слухов и сплетен завидующих мне людей, а не из-за того, что меня дофига раз застукивали. — Агрест напомнил Хлое то, что она и так знает, но походу от злости все напрочь забыла, ибо другой причины её наглому обвинению, он найти не смог. — Короче, делай, что хочешь и как только хочешь, мне все равно. Мне и Мари, ты больше ничего плохого не сделаешь, ведь теперь я ещё тщательнее буду за ней приглядывать, до тех пор, пока ты не окстишься. И не только я, поверь о твоих намерениях узнают все, кому я или Маринетт не безразлична. — он встал собираясь уходить, но под конец остановился. — И дам тебе совет: «Смирись! Авось легче жить станет.» Пока. — поставив точку в их разговоре, парень резко вышел из-за стола, не желая видеть красное от возмущения лицо этой Буржуа, и направился к выходу. Оставив разозленную блондинку позади он вышел из ресторана и направился к машине Агрестов. » — Ты ещё пожалеешь!» — раздалось у нее в голове, а сердце сильно сжалось. С каплями солёных слез на щеках, та лишь достав из кармана смартфон, набрала один номер. Послышались гудки и голос. — Алло? — мужской голос зазвучал в динамиках телефона. — Алло, Эрик? Я согласна. Что нужно делать? — уверенным, но немного дрожащим голосом произнесла Хлоя. —Хочешь войны? Будет тебе война! — Хлоя окончательно решилась, и отступать она не собиралась!***
— Так о чем вы хотели со мной серьёзно поговорить? — пока все стояли у Маринетт в палате, Марко, как единственный опекун Мари, вышел поговорить с врачом, чтобы узнать о её состоянии. — Понимаете, Марко, дело в том, что, как мы и предполагали ваша сестра сейчас находится в коме. Насколько она глубока, нам пока неизвестно, но она ни на что не реагирует, и мы считаем, что кома глубокая. — от услышанного у Марко сердце на мгновение остановилось. — Как в коме?! Не может такого быть! Вы что-то путаете! — он не мог в это поверить и всячески отвергал только мысль о том, что Маринетт просто может не проснуться. — Только не переживайте. У неё серьёзная травма головы и стоило ожидать, что одним ушибом она не отделается. Самое главное вам сейчас не нагонять панику. Кома может продлиться неделю или три недели… — Ага, или 12 лет! — Марко перебил врача, но тот не воспринял это всерьез, ведь понимал, что молодой человек сейчас весь на нервах и лишь сильнее накручивает себя. — Это тоже возможно. Но я это к тому, что будьте готовы. В случае долгой комы, вам надо будет решить подписывать соглашение на отключение аппарата и прекращение жизнеобеспечения или же нет. Перед тем как давать поспешный ответ, просто подумайте, чем дольше кома, тем сложнее из нее выйти. Чем дальше в лес… тем меньше шансов выбраться. Прошу меня простить за резкость, но я не смею кормить вас обещаниями и призрачными надеждами. Кома — это серьёзная и самая непредсказуемая болезнь. Просто, постарайтесь все взвесить и обдумать, у вас есть ещё время, да и я буду ждать столько, сколько вам потребуется. А сейчас, я вынужден вас ненадолго оставить. — похлопав Марко по плечу, доктор скрылся в коридорах больницы, а перед глазами парня вновь показалась спящаяя глубоким сном Маринетт. Спокойно подойдя к ней и тихо сев рядом, он робко взял её за такую хрупкую и единственную не сломанную руку. Мягко сжав её ладонь он опустил голову на её кровать. Слезы непроизвольно накатили на глаза, заставив парня сморщиться и закрыть глаза. Он всё осознал, всё! Марко и раньше по глупости терял Мари, но в этот раз, она может больше не вернуться. Он потерял по своей глупости всех, так и не успев с ними проститься. Но больше всего он не хотел терять Маринетт. Она — единственная родная душа, которая у него осталась. Он так старался её сберечь, но одна оплошность привела к такому неутешительному исходу. Ручьи слез не переставая текли с его глаз, а он, как маленький мальчик, в мыслях звал её, просил, чтобы она вернулась, чтобы она прямо сейчас открыла свои нежные васильковые глаза и они вместе ушли домой. Но, этого так и не произошло. Ближе к вечеру, все полностью подавленные вернулись домой. Марко после того разговора с врачем, так и не проронил ни слова. Да тут и нечего было обсуждать, все и так было понятно. Но надежду оставлять нельзя и хоть всё выглядело очень плачевно, но ведь есть шанс, что все вновь будет как прежде. Но как прежде уже не будет точно. Весь месяц Мари так и не реагировала ни на что. Все результаты не имели никакого прогресса. Только раз она на минуту открыла глаза, что дало ещё уверенности и надежды на хороший выход из комы. Но, это действие не дало никаких последствий, ни в худшую сторону, ни в лучшую. Она была нейтральна. Все же из глубокой комы сложно выбраться, сложнее если она ещё и долгая. И вот, снова у Марко зазвонил телефон, и голос доктора вновь просит его подъехать. Судя по тону врача, ничего нового он не знает.