Распускающаяся Роза

      После небольшого разговора по телефону, Марко направился в больницу, не забыв прихватить собой всех: Лилу, Алью, Нино и Адриана. Доктор, по просьбе самого Марко, сообщает ему, когда к Мари можно на прием, а когда нет. Бывает, что к ней нельзя даже одного человека, а иногда можно целую орду, но это обычно бывает ближе к вечеру и на посещение не так много времени чем хотелось бы, но этого бывает более чем достаточно. Когда в такие дни посещения Марко работал, то он постоянно отпрашивался с работы или сразу же после неё приезжал в больницу и засиживался допоздна. Когда у него были выходные, он проводил их рядом с сестрой, с рассвета до заката, держа её за руку и не отпуская, общался с ней, хоть и понимал, что возможно, она его не слышит, хоть состояние и позволяло ей слышать. Никто его за это не винил и все прекрасно понимали, каково ему сейчас. И Адриан понимал, но Марко запретил ему приходить к ней, если он не сопровождает парня, то же самое касалось и всех остальных. Так решил не только сам Марко, но и больница настояла на этом. Без сопровождения Марко, никому нельзя было навещать Маринетт. Так они и жил эти мучительные три месяца, до этого дня.       Зайдя в палату к девушке, они увидели всё так же мирно лежащую на медицинской кровати Маринетт. Она была бледная, так как уже давно не была под лучами Парижского солнца, да и в больнице, хоть ей и вкалывали витамины для поддержки иммунитета и организма, но они всё равно не давали ей того жизненного и милого румянца. Руки у неё были холодны и виднелись небольшие синяки от уколов и капельницы. По ней было видно, что она довольно похудела, лежа в этой коме. Зрелище было болезненным и морально непереносимым, особенно для тех, кто её знает не такой, какая она сейчас. Для тех, кто её сильно любит.       Каждый раз, когда Алья заходила к ней, она всё больше не могла удержаться от слез. Это было страшно, понимать, что дорогой тебе человек, вот так лежит, на краю пропасти, между жизнью и смертью. Все эти мысли не давали покоя Сезар. Она постоянно накручивала себя, не могла спокойно поспать, не подумав о том, что завтра её подруга просто может перестать дышать. Из-за переживаний, она, за столь короткое время, скатилась в успеваемости по учёбе, но учителя вошли в положение и позволили ей брать работы и учиться на дому. Особенно Марко, он сам ей предложил пока позаниматься дома. Но даже дома, она не могла нормально сконцентрироваться без помощи своих родных. Всё это очень плохо сказалось на её здоровье. Аля почти ничего не ела, из-за чего чуть сама не загремела в больницу. Шатенку и положили бы, но родители настояли на лечении дома. Теперь к ней раз в три дня приходит врач и проверяет её состояние.       У Адриана же полная бессонница. Он уже давно не может нормально поспать. Постоянно пытается отвлечься, нагрузить себя, но в итоге всё заканчивается тем, что ему снится кошмар и он просыпаясь по среди ночи и начинает вновь думать о любимой. Так же проблемы, которые устроила Хлоя, не давали ему покоя. Только месяц назад он всё уладил с Марко, чтобы ему снова могли доверять, но и то, это «прощение» было сомнительным, скорее перемирие. Каждый день он карил себя, за то, что довел Мари до такого состояния. Он почти не ел, из-за чего, даже его отец обратил на него внимание, но поговорить с сыном об этом, так и не решился. Хотя Габриель и сам знал, что Адриану сейчас нужна поддержка, как никогда. И он прекрасно понимал его чувства и переживания. Но, он не понимал, что сейчас на его сына нашла тоска не только по Маринетт, но и по маме. Смотря на фотографии давно умершей матери, Адриан невольно сравнивал её с девушкой и от этого ему становилось ещё больнее в сердце. Такие разные внешне, но такие одинаковые внутри. Он никогда бы не подумал, что так будет тосковать и волноваться по кому-то. По кому-то, кроме матери. Надо же было так эгоистично влюбиться, слепо и уперто идти к цели и при этом думать только о себе, не замечая настоящих чувств и переживаний Маринетт. Хоть Агресту Марко не доверял и не разрешал видеться с ней одному, но не попросить помощи в качестве денег он не мог. Все прекрасно знали, что «если дело касается медицины — то деньги решают всё… Почти всё…». Сам Габриель был не против, давая денег сыну. «— Может быть, хоть ему они помогут. » С такой мыслью Агрест давал Адриану хоть какой-то шанс на возвращение его любимой, ведь, свой шанс он давно упустил.       И вот все стоят рядом с Мари: Аля, Нино, Лила и Адриан. Кто-то держит её за ледяные руки и пытается говорить с ней. Кто-то меняет ей давно завядшие и высохшие цветы. Кто-то просто стоит и молча наблюдает, боясь промолвить хоть слово и вслушивался в разговор Марко и врача. Парень стоял по ту сторону двери и вновь вел бесполезный разговор с доктором. — Нет, я уже говорил, это как в первый раз, так и снова повторюсь: Я НЕ БУДУ ОТКЛЮЧАТЬ АППАРАТ! — брюнет произнес это внятно, широко раскрывая рот, что бы доктор понял, что его сестра будет жить до последнего её вздоха. — Но поймите… — что-то вякнул доктор, но его перебил Марко. — Почему вы вообще решили, что я буду отключать аппарат? Она не умирает! Она дышит! С чего вы взяли, что Я буду прерывать её жизнь?! С чего вы взяли, что ВЫ или Я должны решать, когда ей умирать?! — каждый разговор об этом заходил в тупик разногласия. После таких разговоров Марко ставил точку на этом разговоре и уходил злым домой, после чего высказывал все Лиле. Нервотрепка ещё та, особенно для врача. Не его вина, что его заставляют говорить такое. Он прекрасно понимает, как это тяжело. Больница готова постоянно держать девушку здесь, пока она либо не очнётся либо не умрёт, но это стоит денег и немалых, семья Агрестов вряд ли сможет долго обеспечивать жизнь Маринетт и Марко это прекрасно понимал, но он не хотел это признавать. Не хотел вот так просто прекращать жизнь своей сестры. Он не хотел вновь остаться один. Да, возможно, кто-то назовет это «эгоизмом», но все люди эгоисты и живут ради того, чтобы жить. Парень привязан к ней, хоть это и не скажешь по его поступкам, за которые, он по сей день себя карает. — «Сделанного уже не вернуть. Надо смириться и жить дальше, не жалея ни о чем, к тому же, если тебя давно простили...» — у Марко в голове, пронеслись слова Мари. Она говорила это ему, когда тот не мог уснуть, выходил из комнаты и садился на мягкий диван в темной тихой комнате. Спустя пару минут, за ним, на цыпочках прибегала сестра, которая залезала к нему под одеяло и они вместе тихо вели беседу обо всем на свете. Маринетт обычно сложно разбудить, но в такие моменты она просыпалась от любого его шороха. Он так думал, на самом же деле, она сама не могла уснуть, лежа на кровати, глядя на звезды у себя над головой и размышляя над прожитым днем. И так проводились, почти каждые ночи в их жизни, пока он не уехал. Вспоминая всё это сердце парня сильно сжималось. Он не хотел даже задумываться о том, что его сестра когда-нибудь уйдет. Марко вновь подошел к мирно лежащей Мари и сев на колени перед ней, он взял её за руку и смотря на неё, с болью в сердце произнес: — Хорошо, я даю согласие. — от услышанного все впали в шок. —ЧТО?! — хором произнесли все, кто находился в палате. — Марко, ты же это не всерьёз, я надеюсь, потому что ты не можешь так поступить! — проговорила ошарашенная Лила. — Я всё решил… Так будет лучше… Для всех. — тихо проговорил Марко, еле сдерживая слезы. Он сам не понимал, что он несет, но отступать уже поздно. Ему слишком больно видеть, как с каждым днем, состояние Мари ухудшается. Он понимает, что он мучает, и её, и себя, и остальных. Ему больно видеть, как его сестра просто спит, спит и не просыпается, а он не может её разбудить. Марко не уберег её, так зачем же мучить её, пичкать всякими препаратами и вкалывать в её, без того тонкие ручонки, всякие уколы. Он ждал три месяца чуда, но его так и не произошло. Руки опустились сами. Он сдался, без капли надежды и веры, ведь сам морально умирает, понимая, что она уже не проснется. — Марко, ты с дуба рухнул?! Ты чего творишь?! ОДУМАЙСЯ! — начала истерику Алья. — Аля не надо, я прошу тебя…— всё так же тихо просил Марко. — Марко, я не позволю тебе её убить, она ещё… — заговорил Адриан, но его перебил парень. —…она больше не проснется, Адриан! Понимаешь? Из комы мало кто выходит! А тем более те, у кого иммунная система плохая! Мы итак её доводили всё это время, что ухудшило её состояние ещё и до комы! Я не хочу, чтобы она и дальше продолжала страдать! Не хочу чтобы… — Марко закрыл лицо рукой. Всё замолчали. — Я сам не хочу её терять… Но… «Если любишь… Отпусти…» Так она мне всегда говорила, даже после смерти родителей, когда я снова не спал по ночам, она вновь, как по щелчку, находила меня и успокаивала, хотя я не заслуживал такого. Она была с ними дольше и любила сильнее, но всё равно приходила… Вот я и стараюсь отпустить и смириться… ТАК ПОМОГИТЕ ЖЕ МНЕ И ПРОСТО ДАЙТЕ МНЕ ЭТО СДЕЛАТЬ ДЛЯ НЕЁ! — выслушав его, все лишь молча покинули палату в последний раз поцеловав и обняв дорогого им человека. — Прощай… Я буду скучать… — тихо шепнул Агрест, поцеловав её в губы и лоб, и проронив пару слез. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, но всё же, подумай ещё разок. Мы будем ждать тебя на улице. — сказав это, блондин молча вышел за остальными.       Вот они и остались одни. Марко всё также сидел на коленях, будто прося у сестры прощения. Дожидаясь врача с бумагами, парень не отрывал с девушки глаз, всё ещё надеясь, что она откроет свои красивые васильковые большие глазки и увидя его, вновь улыбнется ему, как в старые добрые времена. Но этого не произошло. Как и в прошлые разы. Доктор вошел в кабинет. — Вот бумаги, здесь нужно расписаться и дать письменное согласие. — от слов врача, Марко тихо встал и взяв ручку, расписался в бумагах. — Мне очень жаль, что так получилось. — Не надо этого шаблонного текста, наигранного специально, чтобы меня успокоить. — немного рявкнул парень. — Простите, но я вам и правда искренне сочувствую. Я понимаю вас… — Да что вы понимаете? Вы что, тоже добровольно «убивали» свою сестру? Родного вам человека? — Марко взбесили слова врача. — Нет, не сестру, а дочь… — с ноткой скорби проговорил доктор. У парня чуть не остановилось сердце. Как он мог такое ляпнуть. — П-простите! Я не… — Вы не знали, да я понимаю. Ничего страшного, каждый может ошибиться. Попрощайтесь с ней, пока у вас есть время. — сказав это, врач удалился из палаты, относя бумаги с согласием.       Спустя десять минут в палату зашли люди. За это время, Марко успел проститься с Маринетт и отойдя в сторонку, стал наблюдать за тем, как, буквально через секунду отключат аппарат жизниобеспечения и его любимая сестра начнет умирать, как роза без воды. Он хотел уйти, но что-то внутри него не давало ему это сделать. Возможно, все та же нотка надежды, которая тоже скоро умрет. И вот, аппарат отключен. Люди ушли, готовиться к переноске тела в морг, откуда потом её заберет Марко, любимый брат. Парень вновь подошёл к сестре и увидел, что её грудная клетка уже не поднимается, она уже не дышит, значит скоро остановится сердце, а потом и умрет мозг, от чего наступит полная смерть. Брюнет нагнулся к девушке и поцеловав её в лоб прошептал: — Я знаю, где бы ты не была, ты всегда будешь со мной, но пожалуйста, вернись ко мне! — он вновь прикоснулся губами к холодному лбу Мари, на который упало пару горячих слез Марко. — Простите но, вам нужно покинуть палату. — проговорил, кто-то за спиной парня. Тот выпрямившись, в последний раз погладив волосы на макушке сестры, вздохнул и повернувшись, пошел к выходу из палаты. Но тут, кто-то схватил его руку холодной и крепкой хваткой. — М-марко… — послышался совсем хриплый голос позади брюнета и тот повернулся.