+
Каждый месяц Сокджин любит собирать Юнги и Чимина на «семейный ужин». Это стало чем-то вроде традиции, и Чимин помнит, как они так собирались с самого начала их знакомства с Сокджином и Намджуном. По правде говоря, он не очень ждет ужина в этом месяце. По большей части из-за того, что Юнги вел себя как придурок по отношению к нему с начала их полуофициальных отношений с Тэхеном. Но Сокджин всегда вкусно готовит, а Чимин, будучи студентом колледжа, не может пропустить домашнюю еду. Юнги, как и обычно, подвозит Чимина. Иногда он ездит на автобусе, но ближайшая остановка находится далеко от дома Сокджина и Намджуна, а на улице по-прежнему безумно холодно. Ради этого можно потерпеть напряжение в машине, ведь Пак не морозит задницу на жутком сеульском холоде. Если Юнги не собирается нарушать неловкое молчание, то Чимин и подавно. Они могут продолжать играть в эту игру, ведь Пак может быть сучкой, если ему это нужно. Добрались они вовремя –Сокджин начинает переживать, если кто-то опаздывает — и, не постучав, зашли в квартиру. Намджун всегда оставляет дверь открытой для них. Танцор тотчас же расслабился, позволил приятным запахам окутать его, начал разуваться, оставляя обувь при входе. Юнги не отставал и поставил ботинки рядом с большой обувью Намджуна и Чимина. — Джуни! — зовет Сокджин из кухни. — Юнги-я и Чимин-а здесь! Намджун видит танцора не так часто, поэтому встречает рыжеволосого с яркой улыбкой, от которой у него появляются ямочки, и медвежьими объятьями, на которые танцор отвечает. Юнги же обнять он не решается: Мин не любит физический контакт. Вместо этого он предлагает им пройти внутрь. — Сокджин готовит спагетти с фрикадельками, решив, что мы и так достаточно риса едим, –посмеивается Намджун, пока направляется в столовую, перемещаясь по их просторной квартире. Чимин садится на свое место посередине. Юнги расположился прям напротив. Затем Намджун отправился на кухню помочь Сокджину с ужином, и Чимин нечетко слышит, как он обещает ничего не разбить. Слышится звук битого стекла, и даже из-за стола до Чимина доносится вздох злого Сокджина. — Джуни, давай тарелки я понесу, ладно? Это вызвало у Чимина улыбку. Да, все подкалывают Сокджина и Намджуна за то, что они ведут себя как старая женатая парочка, однако глубоко внутри танцору нравится эта их спокойная, домашняя сторона. Это мило и уютно — то, как они мирно уживаются, как находятся в гармонии друг с другом. Например, когда они выходили из кухни, Сокджин, и бровью не поведя, сразу же подловил вазу, которую Намджун чуть не скинул с полки, и поставил ее на место. Еда, как и всегда, выглядит чудесно. Спагетти с соусом горкой наложены на тарелках. Зная, что Юнги вегетарианец, Сокджин положил мясо в отдельную тарелку, стоявшей сбоку. В середине стола стояла бутылка соджу, и прежде чем начать, Сокджин каждому плеснул в стакан. Чимин рад тому, что может выпить, однако он не хочет переступать границ. Соджу — не совсем то, что он обычно выбирает, но раз Сокджин ему налил, то ладно. Кушают они в тишине, потому что каждый сосредоточен на еде. Сокджин перестает вертеть вилкой, чтобы набрать спагетти, и спрашивает, как им ужин. — Очень вкусно, хен, — отвечает Чимин и берет салфетку, ведь если у него на подбородке вдруг осталось немного соуса, Сокджин непременно потянется к нему и вытрет его лицо, будто он младенец. Они продолжают есть в тишине, но затем Намджун пытается начать разговор. — Итак… Чимин, — начинает он, привлекая внимание танцора, когда тот собирался отправить в рот еще спагетти. — Что происходит между тобой и Тэхеном? Сокджин рассказал мне пару дней назад, и я подумал, что услышу это от тебя лично. Он не злится на Намджуна из-за заданного вопроса потому, что ждал этого. По каким-то причинам Намджун обычно не вовлечен во многие дела «семьи», и он заслуживает знать, что происходит. Он действительно милый парень, который Чимину как дядя. Пак кладет вилку и вытирает уголки рта салфеткой. — Я думаю, мы просто… вместе. Мы немногим занимаемся… Сходили на свидание, но ничего пока не произошло. Он поцеловал меня, с этого мы и начали. Сокджин делает глоток воды, Намджун лишь мычит в ответ, а Юнги же ужасно молчалив, что замечает Сокджин. — Юнги-я, хотел бы что-то добавить? До этого момента Мин не принимал участия в разговоре, предпочитая тыкать вилкой в тарелку. Сначала он смотрит на Сокджина, затем на Чимина. — Ну, я не рад этому. Я знаю, что он твой двоюродный брат, но он все равно та еще задница. Сокджин заметно сжимает вилку, однако его лицо остается расслабленным. Чимин пялится на Юнги, но продолжает есть, потому что он голоден. Пусть взрослые сами с этим разбираются следующие несколько минут. — Иногда он может быть засранцем, но он не ужасный ребенок. Просто его не так часто по жизни направляли, — хотя Сокджин ответил спокойно, его губы были недовольно поджаты. — Юнги, ты ведешь себя некрасиво. — Ну, твой братец тоже некрасиво себя повел, когда почти что взял Чимина силой в приватной комнате моего клуба, — не остается в долгу Юнги. Вилка с раздражающим звуком царапает тарелку. Намджун выглядит заметно встревоженным, наблюдая за Сокджином. Несколько раз он бросил на Юнги взгляд, который так и кричал «прекрати!». Чимин бросает вилку на свою пустую тарелку, потому что теперь разговор напрямую его касается. — Я об этом позаботился, хен. Ты ведь знаешь, что я сам мог с ним справиться, — возражает Пак. Он ценит заботу, но пьяные люди постоянно делают тупые вещи. Намджун опять смотрит на Чимина. — Он не трогал тебя без твоего согласия, Чимин? Он чувствует себя школьницей, которую отчитывают ее родители. — Что? Нет, конечно же нет! Я не думаю- — Не думаешь что? — Юнги всаживает вилку в блюдо и размазывает спагетти по тарелке. — Что он снова так не сделает? Ты гораздо более наивен, чем я думал. — Юнги- — Нет, Джин. Кто-то из нас должен мыслить здраво. И если этим человеком должен быть я, то пусть будет так. Чимин вот-вот сожмет кулаки под столом. Его злит то, как быстро разговор стал неприятным, но еще больше его злит тот факт, что Юнги стал инициатором. — Я не думаю, что он собирается еще раз так поступить по отношению ко мне, хен, — последнее слово он произнес с нотками злости в голосе. Это неуважительно, он это знает, но Юнги также неуважительно к нему относился последние две минуты, и Чимин считает это честным. — Мы вообще не должны спорить на эту тему. Мне не тринадцать. — Тогда и не поступай как подросток. Нам всем известно, что единственная причина, почему этот ребенок тратит на тебя свое время — это его желание залезть к тебе в штаны, а ты сказал ему «нет». Губы Сокджина сжаты в тонкую линию, но Юнги будто не замечает устрашающего выражения лица старшего. Или ему попросту все равно. Намджун же шокирован. Он, вероятно, жалеет, что вообще поднял эту тему. — «Поступаю как подросток»? Что ты имеешь в виду? — голос Чимина заметно повысился, а тон изменился на обвинительный. Чтобы не взорваться, он удобнее уселся на своем месте. — Ты можешь довериться мне, Юнги? Если бы я почувствовал опасность, я бы держался от него подальше, ты это знаешь. Я не тупой, и из всех людей, которых я когда-либо знал, не считая моей матери, ты знаешь это лучше всех. Последнее, что Чимину хотелось бы — оказаться у Юнги в немилости. В конце концов, он не только является его другом уже долгое время, но и снабжает его деньгами и обеспечивает стабильную работу. Конечно, у них бывали разногласия, но до такого они еще не доходили. Единственное, что делает Юнги — фырчит в ответ, на мгновение сдувая челку со лба. — Ладно, неважно. Напряжение по-прежнему витает в воздухе. Сокджин по-прежнему смотрит на Юнги так, будто хочет оторвать ему голову, но Намджуну удается нервно хихикнуть и спасти ужин. — Ну… Я уверен, что Чимин знает, что он делает, Юнги. Я в курсе, что иногда Тэхен… выходит за рамки, но я не считаю его плохим ребенком. Просто он вырос в большом количестве денег и в малом количестве контроля. Ты не можешь судить человека по одному его поступку, так что попробуй поверить в Тэ, хорошо? Чимин берет вилку и кладет побольше спагетти и несколько фрикаделек в свою пустую тарелку. Когда трое парней красноречиво на него смотрят, танцор пожимает плечами и запихивает как можно больше еды себе в рот. «Заедаю стресс» — вот что он им пробормотал, все проглатывая. Как только с этим было покончено, он бесцеремонно открывает рот и показывает Юнги язык. Где-то рядом посмеивается Намджун. Похоже, привычки Тэхена передались и ему.+
Проходит еще одна неделя, и вот они уже запрыгивают в первые деньки марта, когда снега не так много, а температура не такая низкая, хотя холодные резкие ветра по-прежнему преобладают. Через несколько недель наступит весна, и Чимин не может быть счастливее, потому что это его любимое время года после осени. Несколько дней назад Тэхен пригласил Чимина на вечеринку у себя дома (несмотря на то, что Пак там никогда не был, он знает, что дом находится в самой зажиточной части Каннама), которая пройдет в пятницу. Танцор сомневался, стоит ли ему идти, учитывая то, что произошло на последней вечеринке, которую они посетили. Он переживает, что в этот раз что-то точно произойдет, но Тэхен — очень убедительный человек, который умело применяет свои щенячьи глазки на деле. Вот как Чимин оказался у самых больших лофт-апартаментов Каннама. Понимаете, он ожидал увидеть особняк, какое-то место, в котором он уже был и к которому успел привыкнуть. Но лофт размером с особняк на последнем этаже высотки? Ударьте его кто-нибудь. Если бы Бэкхен был здесь, он бы с удовольствием это сделал. Он опять к нему пришел, чтобы помочь Чимину собраться и натянуть очередные узкие джинсы (в этот раз уже черные) на его зад. Все вещи на нем были черного цвета: футболка с треугольным вырезом, ремень, его ботинки. Кроме бордовой куртки, серебряных гвоздиков и цепочки, на которую он все же согласился с подачи Бэкхена. Их пути разошлись как раз перед тем, как Чимин сел в автобус. Затем по пути к лофту он прошел еще несколько кварталов от остановки. Чимин еще целых две минуты смотрит на здание и только потом заходит внутрь. Засунув руки в карманы, он движется прямо к лифтам. Его ботинки, соприкасаясь с черным мраморным полом, издают приятный звук, и Пак фантастически себя чувствует, когда заходит в лифт и нажимает на последнюю кнопку сверху. С легким толчком лифт трогается. Чимин достает телефон и начинает в нем копаться, замечая сообщение «удачи!» от Бэкхена в тот момент, когда внутри на секунду происходит эта фигня с «потерей» гравитации и затем открываются двери. Он не боится высоты и никогда не боялся, однако сейчас он находится довольно высоко. Чтобы добраться до лофта Тэхена, ему еще надо подняться по ступенькам. Чимин приехал рано. Где-то на пятнадцать минут раньше. (Чимин всегда был ранней пташкой. Эту привычку он перенял у матери, которая всегда приходит вовремя). Переминаясь с ноги на ногу, рыжеволосый делает глубокий вдох и стучит в дверь. Если прислушаться, то можно услышать биты изнутри- Широкая улыбка Тэхена — это первое, что видит Чимин, когда распахиваются двери. Младший цепляет его за шею и тянет внутрь. Когда они оба переступили порог, Тэхен подается вперед и крепко целует танцора, заставляя его удивленно вдохнуть. — Блять, как же хорошо ты выглядишь, — мурлычет Ким, пробегая пальцами по плечам и предплечьям Чимина. — Такой хорошенький и весь мой. От Тэхена уже пахнет алкоголем, а судя по шуму, доносящемуся изнутри, вечеринка уже началась. О такой квартире Чимин может только мечтать: фойе и гостиная размером с его общежитие, если не больше, пол — глянцевый паркет, все звуки благодаря сводчатым потолкам приятно отражаются, а огромные окна открывают вид на Сеул. Дух захватывает. — Ну же, Чиминни! — щебечет Тэхен, без труда переплетая пальцы с пухленькими пальчиками Чимина, и тянет его за собой. — Хочу всем тебя представить. И похвастаться! Чимин дает затянуть себя внутрь. Губы и пальцы приятно покалывают в тех местах, в которых его касался Тэхен. Он уже немного выпил, это легко заметить, и танцор тоже берет себе стакан с чем-то фруктовым, пока они идут плечом к плечу. Ким в это время представляет его своим друзьям и просто тем людям, которые оказались на его вечеринке. У каждого из них дорогие украшения, дизайнерские вещи, Ролексы, чистое серебро и золото, блеск которых слепит Чимину глаза, если смотреть слишком долго. Это все немного давит, но половина того, что они говорят, поглощает музыка из колонок в гостиной. Тэхен же чувствует себя как рыба в воде: он перемещается от одного человека к другому, представляет Чимина, а затем отправляется к другой группе людей, словно колибри. Совсем скоро в квартире было не протолкнуться. На правой стороне есть балкон, французские двери которого кто-то оставил открытыми, чтобы пустить внутрь свежий воздух. В итоге Чимин и Тэхен разделились. Из-за большого количества тел и алкоголя дышать было нечем. Сквозь легкий туман Чимин видит сидящего снаружи Тэхена, лениво курящего сигарету. Свитер, в который он одет, вероятнее всего, стоит столько же, сколько и аренда Чимина за месяц, но он сидит на нем так, будто вещь была для него создана. Воротник настолько растянут, что он практически спадает с плеча, открывая вид на изгиб ключиц на рассеянном лунном свету. Какая-то девчонка с покрасневшими щеками прижималась к Тэхену и над чем-то хихикала. Она что-то ему сказала, и Ким тоже рассмеялся, делая очередную затяжку. Чимину не впервой быть одному на вечеринках, и когда он потерял Тэхена из виду, это не было чем-то особенным. К этому времени куртка еле держалась на его плечах. Он берет еще один стакан слабого алкоголя, когда наконец замечает снаружи Тэхена. Рядом с ним — безумно красивая иностранка с длинными ногами и с такой же загорелой кожей, как у Тэхена. Только вот сияние ее кожи не такое натуральное и божественное, как-то, с которым Чимин ассоциирует наследника. Лунный свет целует Тэхена, пока Ким выдыхает сигаретный дым в ночное небо. Скромная улыбка трогает уголки его губ. Что-то буквально тянет Чимина выйти, будь то Тэхен или освежающий ветерок, которого ему хотелось бы побольше ощутить. Танцор выскальзывает на балкон и пересекает его, направляясь к младшему, который будто почувствовал его присутствие: Ким развернулся и наградил его широкой пьяной улыбкой. Иностранка быстро извиняется и ныряет обратно внутрь. — Курить вредно, — неубедительно бормочет Чимин, опираясь на часть балкона и наблюдая за тем, как Тэхен делает очередную длинную затяжку и только спустя некоторое время выдыхает дым в его сторону. — Как и пить, но… — показывает Тэхен на красный стакан рядом с бедром танцора и пожимает плечами с озорным блеском в глазах. — Веселишься, Чиминни? Чимину пришлось прокашляться, чтобы избавиться от дыма в легких. На заявление Тэхена он поднимает стакан и делает глоток. Да, пить плохо. Пить, когда ты не достиг совершеннолетия, еще хуже. — Ага, — отвечает Пак и ставит стакан рядом со своей талией. — А ты, Тэ? Он не упускает из виду нехороший и озорной огонек в глазах Тэхена, и это вызвало у Чимина интерес. Следующая затяжка сжигает сигарету до фильтра, поэтому Тэхен ее выбрасывает и растирает пяткой пепел. — Могло быть и лучше, — говорит он и плетется к Чимину, раскрывая свои длинные конечности, чтобы сократить между ними расстояние. Тэхен уткнулся носом в основание шеи Чимина, крепко держа его при этом за талию. — Ты очень вкусно пахнешь. Чимин постукивает по пластиковому стакану, и когда элегантные пальцы Тэхена смыкаются на его талии, на его губах появляется самая робкая улыбка из всех. От них обоих несет алкоголем, но от Тэхена все же больше. — Спасибо, — мурлычет Пак в ответ. — И как могло быть лучше? Все выглядит довольно неплохо. Всем… весело. Тэхен на это посмеивается; сила, с которой он это делал, прошла по коже Чимина вибрацией. — Я не знаю и половины этих людей, — тянет он. — Они хотят быть здесь лишь потому, что благодаря этому они выглядят круто. Они пьют мой алкоголь, весело проводят время у меня дома, но на меня им на самом деле насрать… Последовала неловкая пауза. Затем Тэхен снова издал смешок. — Вау… Извини, я- немного пьян. Я не имел все это в виду. Давай- давай вернемся внутрь и еще чуть-чуть выпьем, да? Мне не все равно на тебя сидит на кончике языка Чимина, но у него не хватает смелости сказать это вслух. Пак моргает, выходит из ступора и кивает. Он неловко похлопывает Тэхена по спине, пока они возвращаются обратно. — Все нормально. Мы тут вроде как все пьяные. Когда они ступили внутрь, рядом с кухней была какая-то суматоха. Чтобы увидеть, что там происходило, им пришлось пробираться через всех. Свистели люди, и когда Чимин встал на носочки и посмотрел через чье-то плечо, он увидел: вокруг распластавшейся на кухонном столе пары собрался круг людей, которые подбадривали их и наблюдали за тем, как девушка сначала выпивает текилу, слизывает с парня соль, а затем забирает из его рта кусочек лайма. Видимо, некоторые из присутствующих уже успели сделать так же, судя по отсутствию одежды и мокрой коже. — Хей… –комментирует Чимин в основном для себя, потому что помнит, как сам, будучи первокурсником, таким занимался. Хорошие были времена. Тэхен пихает его локтем. — Хочешь? — … Черт, да.+
Вот так Чимин оказался на столе топлесс. Мраморная столешница холодит спину. Он все же укладывается на нее и начинает бездумно постукивать пальцами. Кто-то комментирует, как мило Чимин выглядит, ибо не занимает всю поверхность стола. Ему очень хочется огрызнуться, но он слишком сосредоточен на подготовке, чтобы его это заботило. Присутствующие по-прежнему охренеть какие шумные и пьяные. Они все посвистывали, пока улыбка Тэхена не стала единственным, что он видел. Между длинными пальцами он держал кусочек лайма. Тэхен поднес его к губам танцора, и он раскрыл их, чтобы удержать дольку на нужном месте. Тем не менее, Чимин не готов к действиям Тэхена. К тому, как он оближет его выпирающую тазовую кость, заставив бедра дернуться, отрываясь от поверхности стола. Тэхене выглядит как раскаивающийся человек, когда посыпает влажный участок кожи солью. Некто — девушка в колье с бриллиантами — размахивает полупустой бутылкой текилы. — Сделай как следует, оппа! — говорит она невнятно, вызывающе подмигивая Тэхену. Он залазит наверх и садится где-то рядышком с коленями Чимина, поставив колени по обе стороны его. Довольная девушка наклоняет бутылку над пупком Чимина. Холодная жидкость растекается по животу и бедрам, оставаясь в падине живота. Из-за кислого лайма меж губ он не может говорить, поэтому Чимин тянет младшего за запястье, сигнализируя о том, чтобы он приступил к действиям, иначе алкоголь окажется на столе. Тэхен наклоняется, чтобы слизать алкоголь с кожи Чимина. Танцор буквально чувствует ухмылку младшего, когда его бедра натыкаются на тепло рта Кима. В горле даже застревает мягкий стон, когда Тэхен добирается до его пупка, вбирая последние капли текилы, и проводит зубами по пирсингу Чимина. Затем идет соль. Тэхен проходит по крупицам и кусает Чимина за косточку с достаточной силой, чтобы потом это место покраснело, а после появился синяк. Как раз когда Чимин изгибается навстречу губам Тэхена, парень начинает двигаться дальше. Он просовывает ногу меж бедер танцора и надавливает, перемещаясь выше. Ким берет голову Чимина в свои ладони и опускается за лаймом. Их губы соприкасаются вокруг фрукта, но недостаточно для того, чтобы это считалось поцелуем, и когда Тэхен отстраняется, на его лице красуется грязная пьяная улыбочка. Он достает изо рта то, что осталось от кусочка, который еще недавно был у Чимина, и выбрасывает куда-то на пол. Затем он все же целует танцора. На этот раз им ничего не мешает. Все вокруг практически кричат, когда язык Тэхена проникает в рот Пака. Ким соленый и кислый на вкус, и от него все еще отдает текилой. — Мм… — низко урчит Чимин, вновь изгибаясь навстречу Тэхену. Ему хочется обхватить его шею руками, но Чимин вспоминает, что люди по-прежнему за ними наблюдают, и даже несмотря на то, что его разум помутнен алкоголем, он все-таки отталкивает Тэхена. — Минни, — стонет Ким, кусая Чимина за нижнюю губу. Он протискивается между бедер Пака и ухмыляется, когда чувствует, что тот наполовину возбужден. — Хочешь устроить им шоу? Ты так хорошо сейчас выглядишь, Минни… Давай заставим их завидовать. Чимин сдерживается, чтобы не сболтнуть лишнего. У меня стоит, потому что ты терся своим коленом о мой член, идиот — вот, что он действительно хочет сказать, но девушка по-прежнему стоит рядом и раздражает своим присутствием, поэтому у него нет возможности ответить Тэхену так, как ему хочется. — Оппа! Оппа, меняйтесь! Теперь очередь Чимина! В одной руке у нее открытая бутылка текилы, другой же, свободной рукой, она указывает парням, чтобы те поменялись местами. Очевидно, что толпе нравится эта идея, и Тэхен — людской угодник — отлепляет себя от Чимина с ухмылкой на лице. Для смены ролей потребовалось немного времени, и теперь Тэхен был тем, кто лежал на спине. Его свитер был поднят до подмышек, открывая обзор на загорелый живот. Он самостоятельно взял кусочек лайма и поместил его меж зубов. Чимин подтягивает штаны, потому что они слишком слезли, и с решительностью в глазах берет бутылку текилы, которую передает ему таинственная девушка, побуждая к действиям. Он ведь может отомстить Тэхену, верно? Танцор бросает на него взгляд, когда обхватывает губами палец и облизывает его, пока он полностью не покрывается слюной. Он не упускает то, как расширяются зрачки Кима, когда Чимин достает палец изо рта. Он быстро проводит мокрым пальцем по резким изгибам бедер Тэхена и погружает его в соль, чтобы затем измазать ею кожу Тэхена. Чимин хватается за столешницу и бедро Кима и, подпрыгнув, залезает на поверхность. Он не теряет времени и сразу же усаживается на младшего, блокируя его. И, честно говоря, Тэхен совершенно не против. Усевшись, танцор тянется за текилой и сразу же поливает ею Тэхена. Он удовлетворенно мычит лишь тогда, когда Ким шипит из-за холода. Бутылка отставлена в сторону, и со случайным (читай: намеренным) покачиванием бедер Чимин наклоняется и облизывает живот Тэхена, собирая все, что на нем было. Чимин кусает выпирающие тэхеновы косточки, и младший мягко стонет, когда чиминов язык собирает соль. Пак крепко держит Тэхена за талию, придавливая к поверхности, пока поливает его оставшимся алкоголем. Танцор вновь хватает горлышко бутылки. Он двигается все выше, ставит руку рядом с головой Тэхена, чтобы удержаться, и поливает уже его грудь жидкостью, на что младший вновь дергается и стонет. Тэхеновы зрачки настолько увеличены, что радужки почти не видно. Слабая улыбка трогает губы Чимина и сразу же исчезает, когда он опускается и проглатывает текилу, чтобы она не испачкала свитер младшего. А еще Чимин оставляет засос на ключице Тэхена. Как раз в тот момент, когда он опустил, не глядя, почти что пустую бутылку. Затем на очереди лайм. Танцор двигается почти так же, как это делал до этого Ким: сначала он лишает младшего свободы действий, окружив своими руками (не выглядя при этом устрашающе), а затем подается вперед до тех пор, пока их губы не были в миллиметрах друг от друга. Как и ожидалось, Тэхен попытался взять все под контроль и распустил руки, однако Чимин схватил запястья Тэхена и прижал их к мрамору, тем самым его обездвиживая. — Без рук, Тэхен, — очень знакомо бормочет Пак, напоминая об обстоятельствах их первой встречи. — Ты знаешь правила. Он устремляется вниз и зубами выхватывает кусочек лайма изо рта Тэхена. И вот уже долька забыта, валяясь где-то на полу, а толпа кричит, когда Чимин сталкивает их губы в грубом и грязном поцелуе, в котором слишком столкновений зубами и чересчур много языка. Пока они целовались, Чимин по-прежнему удерживал Тэхена, но поцелуй не мог продолжаться вечно, поэтому он отстраняется и вытирает рот от остатков соли. Кто-то ударил его по спине, когда он слазил с Тэхена (хорошенько сжимая бедра), и любезно отдал одежду. На Тэхена было слишком приятно смотреть: он выглядел абсолютно разбито, когда, опираясь на свои руки, пытался встать. Волосы растрепались, губы опухли, и хотя свитер был поправлен, все равно были видны участки загорелой и влажной кожи. Чимин улыбнулся себе в ладонь. Как только Тэхену удалось встать на ноги, другая пара тут же заняла их место. Толпа все еще продолжала вопить. Чимин хотел было одеться, но Тэхен потянулся к нему и взял его за руку. — Не сейчас. Ты… липкий весь. Тэхен почувствовал нерешительность Чимина, когда тот на него посмотрел, и посему отошел от него. Ким прав: их кожа вся липкая, и они не варвары какие-то, которые обычным полотенцем не могут алкоголь вытереть. — Как и ты, — отмечает Чимин и, перекинув через руку свою одежду, следует за Тэхеном в ванную. Еще несколькими минутами ранее они были куда резвее. Уровень адреналина значительно упал. Они доходят до ванной комнаты в конце коридора, и Чимин втискивается перед Тэхеном и заходит первым, бросая свою верхнюю одежду на раковину, когда Ким закрывает дверь. Все в комнате было из черного мрамора: раковина, ванная, стены… Создавался контраст между его огненными волосами и дизайном комнаты. Чимин замечает свое отражение в стеклянной двери душевой. — Это твоя ванная? — спрашивает Пак, останавливая свой взгляд на младшем, и потирает свою голую грудь. — Одна из, — отвечает Тэхен с легким смешком и усаживается на крышку унитаза. — Ты еще основную не видел. Она куда просторнее. И еще более уединенная. Чимин медленно кивает и опускает руку. Или его боковое зрение не такое четкое, или его глаза все еще пытаются привыкнуть к темным цветам комнаты… Шоты текилы очень коварны, ведь ты думаешь, что ты в полном порядке, пока тебя не вставляет в самый неожиданный момент. Тэхен, по-видимому, тоже еще не отошел: он все так же хихикал, и эти звуки были сексуальнее, чем Чимину того хотелось бы. На его розовых губах красовалась широкая улыбка, а в сияющих глазах можно было заметить голод, который от алкоголя в крови лишь становился все сильнее. Держаться на ногах было невероятно трудно, он чувствовал себя новорожденным оленем. Запнувшись, Тэхен подается вперед и цепляется за Чимина. — Минни, — тянет он на ухо танцору, разместив подбородок на его плече, — мы хорошо вместе выглядим, согласен? Они и правда прекрасно смотрятся. Не поспоришь. Чимин рассматривает их двоих в зеркале: Ким виснет на нем, собственнически сжимая из-за спины. — Согласен, — шепчет Чимин и втягивает воздух, когда ладони Тэхена опускаются на его живот. Некоторое время они молчат. — Нам надо помыться, Тэ. Тэхен целует Чимина в основание шеи. — Мы можем просто помыться, — тянет он, — или заняться чем-то более… интересным. По его телу пробежала дрожь. Чимин хочет поддаться. Соблазн так велик, и он запросто может уступить своим желаниям… Но какая-то часть него хочет сдерживаться так долго, насколько это возможно, пока он не сможет терпеть. Танцору удается вырваться из хватки Тэхена. — Сначала вытрись, а потом можешь рассказать мне, о чем ты думаешь, — он не боится того, что у Тэхена в голове, совсем нет, ведь они взрослые люди, которые умеют держать себя в руках и могут принимать собственные решения. По правде говоря, он даже взволнован. — Договорились? Тэхену, судя по всему, не очень понравилось то, что он больше не касался Чимина, но затем он достаточно невинно облизывает губы и отвечает: — Ну и зачем нам вытираться, если мы все равно сейчас испачкаемся? И подается вперед, ставя руки на раковину по бокам от Чимина. — Давай же… — щебечет Ким, а затем возвращает свои губы на кожу танцора и осыпает поцелуями его шею. — Я знаю, что ты хочешь этого так же, как и я: почувствовал, когда нависал над тобой. Дыхание Чимина учащается, и он наклоняет голову еще больше, предоставляя Тэхену больше места для поцелуев. — Ты про секс говоришь? — он чувствует себя подростком во время пубертата, когда произносит это слово, но зато ему удается привлечь тэхеново внимание. — Называй вещи своими именами, Тэ. Я не знаю, что «это» такое. Когда их носы столкнулись, Пак отклонил голову так, чтобы Тэхену было трудно до него дотянуться. Его пальцы, расположенные на гладкой поверхности мрамора, касались пальцев Тэхена. — Хорошо… — Ким цепляет зубами одну из сережек в ухе Чимина и слегка тянет. — Я хочу тебя трахнуть… так пойдет? Он, со сбившимся вновь дыханием, автоматически проводит ладонями по тэхеновым рукам. — Да… Подойдет, — он наклоняется и слегка проводит губами по щеке младшего. — Но только если мы потом будем обниматься. В его словах есть немного шутки (вините во всем текилу), но Тэхен все равно улыбается и, посмеиваясь в ухо Чимину, отвечает: — Думаю, мне это по силам.+
Оказавшись в коридоре, они уже не могли оторваться друг от друга, но Тэхену каким-то невероятным способом все же удалось довести их до нужной двери. Он толкает Чимина внутрь, закрывает дверь на замок и снимает с себя свитер. Комната огромна. Пол такой же, как и во всей квартире, окна от потолка до пола открывают вид на Сеул. Тяжелые шторы, которые точно не пропускают солнечный свет, сейчас висят по обе стороны окна, поэтому городские огни ничто не скрывает, и они отражаются в глазах танцора мерцанием. Кровать, которая больше кровати Чимина раза в три, очевидно, является достопримечательностью этого места. Простынь смята, на полу валяется грязная одежда наряду с парой обуви. Тэхен тянет Чимина на себя и вновь соединяет их губы в поцелуе, перемещая руки на задницу старшего. Он направляет их к кровати до тех пор, пока старший на нее не наткнулся. Упав на нее, Тэхен мягко простонал в губы Чимина и прижался к нему еще сильнее. Тяжело дыша, он оторвался от Пака. — Раздевайся, — командует он, касаясь кромки джинсов Чимина своими длинными пальцами. — Дай на себя посмотреть. Руки танцора тянутся вниз меж их телами, и они вместе стягивают с него похожие на вторую кожу джинсы, которые очень трудно снять в пьяном состоянии. Тэхен бросает их в неизвестном направлении, а затем Чимин притягивает его для грязного поцелуя. — Ты тоже давай, — хрипя, произносит Пак у подбородка младшего, ибо пытается дотянуться до его джинсов, чтобы тоже избавиться от мешающей ткани. Киму самому не терпится избавиться от одежды, так что вместе с джинсами он сразу стягивает и нижнее белье, попутно осыпая поцелуями линию подбородка старшего. Член Тэхена, слегка изогнутый и покрасневший, с розовой головкой, которая такого же оттенка, как и его губы, ударяется о его живот. — Лучше? — спрашивает он, скидывая остатки одежды с кровати. Глаза Чимина на секунду опускаются вниз, и он кивает. — Д-да. Лучше. Тэхен лишь ухмыляется, облизывая нижнюю губу. Затем он возобновляет свои действия: целует и покусывает ключицы Чимина Делает он это с достаточной силой, чтобы потом на кремовой коже осталась цепь следов. — Какой же ты красивый, — шепчет он, не отрываясь от кожи танцора. Тэхен облизывает его сосок, вызывая у старшего стон. — Твое тело, Чиминни-- просто, блять, — теперь он дотрагивается до другого соска, пощипывает и слегка тянет его, выбивая из легких Чимина весь дух и заставляя его тянутся за прикосновениями. — Ты ведь знаешь, насколько ты прекрасен, да? Конечно же знаешь, выставляешь себя напоказ на сцене каждый вечер, искушаешь всех… Это грязный комплимент, но он все равно заставляет спину Чимина покрыться мурашками. Из-за прикосновений к себе он стонет. Его давно уже так не касались, и секса у него тоже давно не было. Поэтому он так и отзывается на все касания, что, несомненно, нравится Тэхену. Растущее влажное пятно на боксерах Чимина вызывает у него ухмылку, и он, издеваясь, кладет на него свою ладонь. — Ты уже такой влажный, и все для меня, — журит Ким. Он облизывает пупок Чимина и цепляет зубами металл, расположенный в нем, как бы повторяя сцену из кухни. Его кожа по-прежнему отдает текилой. Опьяняет. — Будешь слушаться меня, м? У пьяного Тэхена, как оказалось, грязный язычок, и он знает, как его использовать. Он опускается все ниже и ниже, оставляет засос возле тазобедренной косточки, а затем наконец-то добирается до промежности Чимина, горячо на нее дыша. Пак подается бедрами навстречу, однако Тэхен крепко удерживает его за талию, заставляя держаться на одном месте, и облизывает член Чимина от основания к головке через ткань. И хотя хлопковая ткань довольно грубая, ради тех звуков, которые издавал танцор, стоило потерпеть. Чимин тянется к волосам Тэхена и зарывается в них пальцами. — Блять, — ругается он, и с его губ срывается очередной пошлый стон. — Т-Тэ, — задушено произносит Чимин, когда с него зубами стягивают боксеры. — Такой красивый, — шепчет Тэхен, расположившись меж бедер старшего, и быстро избавляет его от последнего элемента одежды. Оставляя очередной поцелуй на его коже, на этот раз — на задней части колена, он поднимается и тянется к тумбочке рядом с кроватью, чтобы достать оттуда презервативы и наполовину пустую баночку смазки. Чимин старается не думать о том, почему она наполовину пуста, и вместо этого хватается за простынь, когда чувствует влажное прикосновение к своему входу. Он даже напрячься и почувствовать хоть какое-то жжение не успел, ведь, протолкнув в старшего палец, Тэхен сразу же обхватил своими прелестными розовыми губами член Чимина. Он опускался все ниже и одновременно двигал пальцем до тех пор, пока не вошел по костяшку. У Чимина все плыло. Он сжимался вокруг пальца и слабо пытался податься бедрами навстречу теплому, манящему рту. Пальцами он тянул простыни, однако взять себя в руки он был не в состоянии. — О, боже. Танцор тяжело дышал. Его будто всего кислорода лишили. Длинные тэхеновы пальцы проходили по всем нужным местам, задевали верные точки, заставляя пальцы на ногах Чимина сжиматься. Он ловко и быстро ими двигал, умело водил языком, и если Чимину думалось, что губы Тэхена были созданы для поцелуев, то, ну… Они подходили для множества вещей. Когда Тэхен двигал уже тремя пальцами, причем двигал до одури правильно, и облизывал головку, Чимин почувствовал, что вот-вот кончит-- — Т-Тэ, я готов-- давай же, Господи- Тэхен отстраняется с влажным звуком. Его губы опухли и блестели от слюны, зрачки расширились. — Шшш, все нормально, — шепчет он и достает пальцы. За считанные секунды он разорвал упаковку презервативов и надел один на себя оточенными движениями, выливая определенное количество смазки на конец и размазывая ее по всему члену. — Станешь для меня на четвереньки? Грудь Чимина тяжело вздымается. Услышав просьбу, он посмотрел на него блестящими, затуманенными глазами. Чимин ослабляет хватку и переворачивается, распластавшись на животе и раскинув руки. Из-за алкоголя он становится несколько неуклюжим, поэтому танцор предпочел опереться на свои предплечья, подобрав под себя ноги. В это время Тэхен устраивался сзади. Он повернул голову, чтобы видеть движения Тэхена. Его щека касалась приятной шелковой наволочки. Предвкушение внутри становилось все больше, распространяясь по всему телу, и Чимину пришлось прикусить язык, чтобы не начать умолять. Тэхен плавно оглаживает спину Чимина, слегка нажимает большими пальцами на ямочки у основания спины танцора. Он поцеловал один из его позвонков, в это время взяв свой член, чтобы войти в теплую узость. — Господи, блять-, — ругается Ким, всеми силами сдерживая себя, чтобы не начать вбиваться в Чимина. Вместо этого он начинается плавно толкаться дальше, поглаживая его спину. — Расслабься- тебе надо расслабиться, Чиминни. Ты- ты сейчас член мой оторвешь. И хотя Чимину хотелось рассмеяться, он этого не сделал, потому что изо всех сил пытался сделать то, о чем его попросили. Но проблема была в том, что у него уже как минимум три месяца секса не было (последний раз был на новый год). Ему надо было держать себя в руках. Из-за текилы у него кружилась голова, звуки смазались, а кое-где проявлялся пусанский диалект. Он зарывается пальцами в шелковую наволочку и сбито выдыхает, когда ему все же удалось расслабиться вокруг тэхенова члена. С минуту они привыкают к ощущениям, но Ким явно цеплялся за последние отголоски терпения, и Чимину понятно, что он не продержится долго. — Двигайся. И Тэхен двигается. Горячо и медленно. Поначалу несильно и несколько томно, но это продолжается до тех пор, пока Чимин не подается бедрами навстречу. Танцор уткнулся лицом в простыни, подняв задницу, и что-то в этом заставило Тэхена начать двигаться еще быстрее, сильнее сжать его бедра, сдерживая, пока Тэхен в него вбивался. Чимин оказался слабее, чем он думал, но он все равно принимает каждый толчок без какого-либо недовольства. Выбрав нужную скорость, Тэхен двигался так, что его таз встречался с чиминовой упругой задницей с каждым толчком. Чимин чувствовал, как ногти Тэхена впились в нежную кожу его бедер. Его шея покрылась потом, он струйками стекал по ней и по плавным изгибам плеч. Чимин мягко застонал и наклонил голову еще сильнее, чтобы предоставить больше места для поцелуев, когда губы младшего опустились на его шею. — Кончишь для меня? — шепчет Тэхен в шею старшего, там, где отдавался его пульс. Сейчас он двигался под другим углом.Теперь он входил-- глубже, попадая по простате с каждым движением бедер. — Я уже близко, — торопливо ответил Чимин. Он, широко раскрыв рот, ругался и хныкал, постанывая в те моменты, когда Тэхен задевал его простату. Тэхеновы бедра двигались с невероятной точностью и доводили Чимина до дрожи. Так что было ожидаемо, что в какой-то момент руки Чимина не выдержат и он развалится на кровати. Тэхен подается вперед и смотрит на спину танцора. Он наслаждается тем, как напрягаются его мышцы, как его тело плавно переходит в узкую талию, с которой Тэхен может делать все, что угодно, стоит только захотеть. Он тянется туда, где соединены их тела, и окольцовывает член Чимина, проводя большим пальцем по головке и размазывая по ней выступившую смазку. — Давай, Чиминни. Ты можешь кончить, — произносит Ким, и его слова отдаются теплом по коже. — Хочу почувствовать- — блять, я тоже близко, детка, пожалуйста- — Слов и касаний Тэхена достаточно, чтобы довести Чимина до грани. — Т-тэ, п-пожалуйста-, — его предупреждение было практически невозможно разобрать, и буквально спустя пару движений Тэхену удалось довести Чимина до оргазма. Крик Чимина заглушила подушка, пока он, с дрожью в бедрах, кончал в ладонь младшего. Перед глазами все побелело. После сильного оргазма он свалился на матрас, по-прежнему сжимая Тэхена в себе, пока тот доводил себя до пика наслаждения. С крепким матом он кончил в презерватив. Они оба тяжело дышали. Когда по телу Тэхена в последний раз прошла дрожь, они все так же были соединены. Как только Чимин простонал из-за того, что его чувствительность увеличилась, а Тэхен по-прежнему был в нем, младший сразу же отстранился, снял презерватив и выбросил его куда-то в район мусорного ведра. — Блять, — выдыхает он, запрыгивая обратно на постель и закидывая руку на спину танцора. — Блять, — соглашается Пак с небольшим кивком, все еще пытаясь прийти в себя. Он еще больше уткнулся в подушку и сглотнул. В его горле было так же сухо, как и в пустыне. Даже першило немного из-за выпитой ранее текилы и издаваемых звуков. Им понадобилось около двух минут, чтобы окончательно успокоиться, и когда дыхание Чимина выровнялось, он лениво перевернулся и закинул на Тэхена ногу с рукой, разместив голову рядом с головой младшего. Его рыжие пряди прилипли ко лбу, и он уверен, что его макияж испорчен, но, по правде говоря, ему плевать; удивительно, но он чувствует себя… счастливым. Словно секс его расслабил и вознес к небесам. — Блять, я вот-вот отключусь, — произнес Чимин и положил подбородок на плечо Тэхена Ким притягивает его к себе поближе, так что теперь Чимин был практически на нем. — Чтобы ты не спал на влажном пятне, — едва понятно говорит он с уже закрытыми глазами. — Это худшее, что может быть. Чимин возмущенно пищит, когда Тэхен затягивает его на себя, сплетая свои длинные конечности с его покороче, а затем попросту сдается и укладывается щекой на поцелованную солнцем кожу. Он не думает об их влажных потных телах, потому что слишком для этого устал. — Хорошая идея, — шепчет Пак, и по этому шепоту легко понять, что он не только слишком устал, но и что в его крови по-прежнему большое количество алкоголя, чтобы о чем-то думать или двигаться. Да, он и так поспать может. В какой-то степени они обнимаются, и это соответствует его требованиям, которые были озвучены до секса. И он сразу же, не замечая времени, отключился, стоило им только поудобнее устроиться в постели.+
Когда Чимин проснулся, было уже утро. Во рту было сухо, глаза опухли от сна. Тепла, как прошлой ночью, поблизости не оказалось, когда он слепо попытался его найти. — О, хорошо, что ты уже проснулся. Чимин, осовелый, с запутанными ото сна волосами, садится на кровати и чешет глаза, мысленно ругаясь на свое плохое зрение с утра. Затем он смотрит на Тэхена, который стоял неподалеку от кровати. Похоже, он давно встал: Ким был полностью одет, а все еще влажные волосы говорили о том, что и душ он тоже успел принять. Голос Чимина слишком охрип, поэтому он просто сидел и молчал. Простынь прикрывала его обнаженные бедра. Тэхен, со сведенными бровями, что-то печатал на своем телефоне, сосредоточившись. Он посмотрел на него лишь тогда, когда Чимин придвинулся к краю кровати. Не было никакого нежного поцелуя или объятья. Ничего, на самом-то деле, не было. Даже «доброе утро, как спалось?». Тэхена что-то явно заботило, но на Чимина он так и не посмотрел, когда начал обуваться. — Э-эм, Тэ- — Можешь принять душ, если хочешь. Найдешь выход? Я напишу тебе позже? Чимина будто в живот пнули. В горле ком. Но ему все-таки удается выдавить из себя слабое «ага», после чего Тэхен молча выходит: такого согласия оказалось достаточно. Он даже не попрощался. Абсолютное ничего. Какое-то время Чимин смотрит на пустой дверной проем. Что-то внутри него до последнего надеется, что Тэхен вернется, посмеется и скажет, что это всего лишь шутка, затем поцелует его, заставит вылезти из кровати; они отправятся в ту дерьмовую забегаловку позавтракать жирными оладьями, будут сталкиваться коленями, пока кто-нибудь из них не сдастся… Секунды превращаются в минуты. В квартире по-прежнему тихо. Тэхен не вернется. В ушах гудит. По мозгам начинает долбить похмелье. Он тяжело сглатывает, когда осознание ситуации наваливается на него. Опершись локтями о колени, он закрывает ладонями глаза. Ему нельзя плакать. Юнги бы снова назвал его ребенком. Сказал бы, что он опять повел себя как законченный романтик, который прочитал слишком много стихов и сопливых любовных историй. Юнги… И хотя ему безмерно хочется остаться в постели, голос Юнги заставляет его подняться. Он находит в себе силы, чтобы начать передвигаться, встать на ноги, найти свои вещи, разбросанные по полу спальни. Внизу все болит, он чувствует себя отвратительно, но он не может оставаться в квартире Тэхена. Достаточно измарал уже идеальный мрамор. Чимин достает телефон из кармана. Висит сообщение от Чонгука, но он его игнорирует и открывает список контактов. Пролистав его, он останавливается на Юнги и, немного погодя, набирает. Спустя несколько гудков на звонок отвечают. Дыхание Чимина сбивается, когда он слышит низкое сонное ворчание старшего, которое ему знакомо еще со старшей школы. — Господи, Чимин, ты время видел? Он не издает ни звука. Танцор боится, что, если он заговорит, он не выдержит. — Чимин… ты здесь? В голосе Юнги отчетливо слышится искреннее беспокойство, и Чимин еле сдерживает всхлип, пытаясь дышать ровнее. Но они слишком давно друг друга знают. Юнги сразу может сказать, когда что-то не так. — Д-да- извини, хен, я здесь, — в итоге отвечает Чимин и делает шаг назад, погружаясь обратно в постель. Он не знает, зачем это делает. Она пахнет Тэхеном. Ему становится плохо. — Мне кажется-хен, я проебался. М-можешь… можешь забрать меня?