***
Маленькая стрелка часов уже скользнула на цифру три, а минутная задела единицу. В кабинете психолога — доктора Лесли Тафта — мужчина с пшеничного цвета волосами стоял возле окна, поглядывая на серую улицу. Машины вереницами двигались по проезжей части, хлюпая колесами по лужам и забрызгивая грязью пешеходов. Вот по тротуару зашагала высокая женщина с необъятной прической черных волос, ведя за собой хрупкого мальчика в мешковатой одежде. Даже поблекшая курточка была ему велика, а ботинки шаркали по асфальту, то и дело натыкаясь стёртыми носками о попадающиеся камни. Женщина тащила ребёнка за руку, о чем-то причитая и бросая косые взгляды на редких прохожих. Черноволосый мальчик весь этот видимый путь молчал, вжимая голову в плечи, стараясь ни на кого не смотреть. Вот они остановились у входа в здание, в котором была частная психиатрическая клиника с простеньким названием: «Семейное счастье». Дама привела в относительный порядок волосы на голове подопечного, в сердцах махнула рукой и потащила мальчишку к двери. Мужчина отошел от окна и встал около своего рабочего стола, перебирая анкеты сегодняшних пациентов. Минуты медленно шагали под ритм секундной стрелки, пока в дверь не постучались. Разрешив войти, Тафт продолжил копаться в бумагах, создавая видимость усердной работы. — Здравствуйте, доктор Тафт, — чопорно поздоровалась женщина, волоча покорно следующего за ней ребёнка. Она нервно стянула перчатки с рук и приподняла подбородок. Мальчик, освободившись от цепкой хватки дамы, сделал шаг назад, прячась в её тени. — Поздоровайся с доктором Пот… Гарри! — З-здравствуйте, доктор Тафт, — робко отозвался тот, под конец практически прошептав фамилию лечащего врача. — Ох, миссис Дурсль, мистер Поттер! — радостно улыбнулся мужчина, вводя женщину в ступор. Он выровнял стопку анкет, подошел ближе к пришедшим и пожал руку Петунье Дурсль, после чего обратился к мальчику, присаживаясь на корточки. — Здравствуй, Гарри. Я уж думал, что ты не придёшь… Даже расстроиться успел. Как добрались? Мальчик от напора дружелюбия доктора растерялся и сильнее склонил голову, прижав ручки к груди. Тафт медленно протянул ему свою большую ладонь и мягким голосом проговорил: — Может, пожмешь мне руку? Как взрослые делают… Гарри неуверенно посмотрел на протянутую ладонь, после чего быстро глянул на свою тётку. Что-то он увидел в чертах её лица, отчего вновь посмотрел на Тафта. По сравнению с ладонью мужчины, его была такой крохотной, что даже страшно её сжимать. Маленький Поттер стоически пережил вынужденное (как он сам себе твердил) рукопожатие и вновь прижал ладони к груди. — Ну что ж, присаживайтесь в кресла, — плавно прошел к своему столу доктор, попутно побарабанив пальцами по столешнице. Он улыбнулся присевшей Петунье и застывшему у другого кресла Гарри. — Может, тебе помочь? Гарри вздрогнул, но упрямо покачал головой, забираясь в кресло, стараясь ничего не задеть подошвами великоватых ботинок. Лесли какое-то время понаблюдал за эмоциями женщины, что поглядывала на своего подопечного ледяными глазами, раздраженно поджимая губы. Потом перевел взгляд на тяжело вздохнувшего ребёнка, умудрившегося-таки забраться в кресло. Длилась эта сцена около минуты, но миссис Дурсль, что при первой встрече уже успела показать свой дурной характер, прерывисто заговорила: — Мы лишь на полчаса пришли. Так что, — вновь нехороший прищур в сторону ребёнка. — Мне бы не хотелось затягивать сеанс. — Ах, прекрасные женщины, все время куда-то спешат, — с какой-то мечтательностью вздохнул Тафт, переплетая пальцы в замок. — Наверно, вы тоже спешите. За Дадли, верно? Школьное время уже подходит к концу… — Нет, мой Дадличка заболел, — чопорность развеялась, являя психологу печальное выражение беспокойной матери. Гарри перевёл взгляд на свои руки. — У него температура поднялась, весь красный… Если бы не сеанс, то остались бы дома. Поэтому сегодня недолго, нужно пораньше вернуться домой. — Мои соболезнования вашему сыну, миссис Дурсль, — понимающе покачал головой мужчина, краем глаза наблюдая за прерывисто дышащим ребёнком. Он начал меняться в лице, а руки подрагивали. Верный признак начинающейся панической атаки. — Хорошо быть дома, в окружении любимых вещей, когда можно расслабиться и не думать ни о чём. Не так ли, Гарри? Мальчик вздрогнул, отрешившись от своих мыслей, и неуверенно пожал плечами. — Знаете, у каждого из нас есть место, куда мы хотим вернуться, — продолжил говорить мягким голосом Лесли, улыбаясь Петунье. Мальчик, не ощущая на себе пристальный взгляд взрослых людей, немного расслабился. — Будь то родительский дом, качели в парке, булочная на углу знакомой улицы или городская библиотека. Вот у вас, миссис Дурсль, что это за место? — У меня? — откровенно удивилась женщина, задумчиво сведя тонкие бровки к переносице. — Ну… Наверно, кухня в нашем доме? — Вы чувствуете себя там уютно и спокойно? — продолжал спрашивать Тафт, делая пометки в каком-то блокноте. — Да, — задумчивая Петунья не обращала внимания на вконец выпавшего из реальности мальчика, что-то представляя в своей голове. — Там в горшочках цветут чайные розы, всегда свежо, а на рассвете солнечно. Дадли сейчас кушает в столовой, поэтому кухня, хоть и маленькая, но теперь уютная. Туда редко кто заходит… — Это замечательно, миссис Дурсль, — тепло улыбнулся Лесли, слегка поворачиваясь в сторону Гарри. — Вот у меня тоже есть такое место. Тихое и спокойное. Это мой кабинет дома. Там много различных бумаг и книг, хоть и пахнет пылью, но зато там никого кроме меня не бывает. В таком месте можно спрятаться от суетящейся жены и прочесть несколько страниц любимой книги за чашечкой чая. А у Гарри есть такое место? Малыш, что отрешенно слушал монолог доктора, почесал затылок и утвердительно кивнул. — Знаешь, мне очень интересно послушать, куда бы ты хотел вернуться после сеанса? — ласково продолжал Лесли, уговаривая ребёнка ответить. Ему было важно расшевелить мальчика хоть на какую-нибудь реакцию. — И я, и твоя тётя не будем перебивать тебя. А если боишься, что я кому-нибудь расскажу, то клянусь, что буду нем, как рыба! Правда-правда! Гарри робко улыбнулся, хоть и не посмотрел на психолога. Он ещё немного помолчал, а затем всё же заговорил: — Дома у тёти и дяди есть чулан под лестницей, — тихонечко начал малыш, но дернувшаяся было женщина его спугнула. Тафт таким взглядом посмотрел на Петунью, что та непроизвольно замерла, стушевавшись. Так как никаких криков и ругани не последовало, спустя минуту Гарри решил продолжить. — Я там живу. Он маленький для тёти с дядей, да и кузену там места мало, а мне в самый раз. У меня там на полках стоят книги. Я ещё плохо читаю, но стараюсь сам прочитать их все. И есть солдатики, зеленые такие. Хоть некоторые и поломаны, но зато ими можно играть и их не отбирает Дадли. У Дадли много своих игрушек, которые он быстро ломает, и некоторые отдают потом мне… В чулане тихо, особенно ночью, когда все уже спят. Меня хоть и запирают в нём, но я не жалуюсь. Потому что днём я помогаю тёте или дяде, а для этого нужно выходить из чулана. Дом большой, там громко, особенно когда тётя приглашает в гости миссис Полкисс. А в чулане тихо, там практически никого не слышно. И… как это? Уютно? — Когда тебе хорошо находиться в этом месте и спокойно, да, значит уютно, — улыбнулся Тафт, поймав заинтересованный взгляд зелёных глаз. — Спасибо, Гарри, что рассказал мне о своём самом уютном месте. Ты очень храбрый и умный мальчик. Маленький Поттер раскрыл в удивлении глаза, пытаясь найти на лице доктора насмешку или ложь, но нашёл только тепло и искреннее внимание. Гарри начал нравиться этот доктор Тафт. Потом врач расспросил Петунью, во сколько им удобнее будет приходить на сеанс, чтобы с Дадли кто-нибудь оставался. Не может же миссис Полкисс ежедневно сидеть с их сыном?..***
23.11.1985 г. Время сеанса… Вторая половина рабочего дня доктора Тафта. — И что, этот Пирс такой плохой? — выводя синей ручкой в своём блокноте кривоватых мишек, спросил Лесли. Мальчик насупился, рисуя на своём листке много-много книжек, пытаясь показать школьную библиотеку. — Он постоянно уговаривает Дадли сделать мне какую-нибудь пакость, — хмуро подтвердил опасения доктора Гарри, после чего почесал пожелтевший синяк на руке. С момента первого сеанса прошло уже два месяца и Гарри, доверившись доктору Тафту, заметно раскрепостился. Он стал чаще улыбаться и теперь спокойно разговаривал с мужчиной, делясь своими переживаниями. Не было никакого детского аутизма у маленького Поттера, да и не знали Дурсли настоящих симптомов этого психического расстройства, хоть и оперировали им первый месяц. Гарри просто был запуганным ребёнком, который нуждался в общении. Но было что-то странное в поведении мальчика… Проскальзывало в зелёных глазах что-то, что присуще взрослым людям, боявшихся самих себя. — Поэтому ты и прячешься в библиотеке? — поинтересовался Лесли, наклонив голову набок. Гарри посмотрел на доктора и вновь в глазах мелькнуло это странное опасение. Он не ответил, просто кивнув головой, и вновь продолжил рисовать. — А почему именно библиотека? Гарри знал, что психолог простых вопросов никогда не задает, а ответы интерпретирует так, что голова могла разболеться от потока непонятной информации. Иногда мальчик с восхищением слушал умозаключения доктора о поведении как самого кузена, так и его дружков. Но вот выводы касаемо своего поведения — чаще расстраивали, нежели ободряли. Сделав ещё несколько штрихов коричневым карандашом, закрашивая книжный стеллаж, он всё же заговорил: — Там тихо, — из-за такого ответа мужчина только весело фыркнул и мальчик робко улыбнулся. Доктор Тафт никогда не смеялся при нём, но вот фыркал очень часто. — Просто хулиганы не ходят в библиотеку, а я могу в тишине сделать уроки или прочесть какую-нибудь книжку. Там не так много места, пахнет старыми книгами, и даже библиотекарша миссис Джокс не мешает. Словно я сижу в своём чулане… — Тебе так нравится чулан, — Гарри закивал головой, не глядя на Лесли. Мужчина вздохнул, устремив взгляд в окно, за которым солнце медленно прощалось с жителями Лондона, напоследок лаская красными лучами крыши серых домов. Он постучал пальцами по столешнице и вновь вздохнул. Гарри вопросительно посмотрел на психолога, ожидая от него каких-нибудь новых вопросов. — Скажи, Гарри, а что ты чувствуешь, когда идёшь в магазин? — Ну, пока тётя держит меня за руку, то всё хорошо, — скомкано ответил ребёнок, возвращаясь к рисованию. — А если бы ты пошел в магазин один, без тёти? Ребёнок замер, широко раскрыв глаза и смотря перед собой. Карандаш из его рук выпал, звонко перекатываясь с грани на грань по столу. Мальчик тяжело задышал, а после начал вертеть головой, пытаясь зацепиться за что-то взглядом. Лесли с интересом понаблюдал за реакцией ребёнка и тихо проговорил: — Но ведь тебя одного никто не отпустит, ты же ещё маленький. Гарри вновь замер, обрабатывая полученную информацию, и глубоко вздохнул. Буквально за двадцать секунд у него начался приступ, грозясь выплеснуться истерикой, благодаря которой мальчишка мог выбежать из кабинета и затеряться где-нибудь на улицах Лондона. Тафт прищурился, заметив мокрую дорожку слёз на левой щеке Поттера и продолжил говорить: — Чего именно ты испугался, представив своё одиночное путешествие до магазина? В ответ была тишина и сбитое дыхание, которое ребёнок до сих пор не мог привести в порядок. Спустя минуту он всё же ответил: — Я испугался неизвестного, — пробурчал ребёнок и вскочил с кресла, поглядывая на настенные часы. Было уже почти что девять вечера, значит скоро за ним приедет дядя.***
31.10.1986 год. Время сеанса… где-то с 18:40 до 19:55 — Миссис Дурсль, вам впору идти в шеф-повара! Лесли блаженно щурился, пробуя на вкус превосходный штрудель с тыквой, сливочным сыром и орехами. И ведь такой эксперимент просто идеально вписывался в праздничный день — на Хеллоуин. — Ну что вы, доктор Тафт, вы мне льстите! — засмущалась женщина, скромно потупив глазки на свой кусочек лакомства. Уже прошел год с первого сеанса в кабинете мистера Лесли Тафта. И пускай маленький Поттер продолжал прятать глаза, вздрагивать от громкого голоса своего дядюшки и причитаний визгливой тётушки, но он смог пересилить себя и начать жить, как обычный ребёнок. За первый месяц практически ежедневных сеансов Гарри все же доверился психологу и поделился своими страхами. У него был достаточно противоречивый страх, который особенно сильно влиял на мальчика: он боялся остаться один, но при этом страшился незнакомых людей, не стремясь налаживать с кем-либо отношения… Но общение с доктором Тафтом принесло свои результаты, сделав сеансы прекрасной отдушиной для эмоций и чувств ребёнка. Это были не только страхи, но и повседневные моменты: поход с тётей в магазин (до этого он наотрез отказывался идти в столь людное место, запираясь в чулане и не выходя оттуда вплоть до ужина), помощь в мойке машины дяде Вернону (его не заставляли, он захотел помочь сам), совместное выполнение домашнего задания с кузеном («Дадли просто невнимательный! Ему нужно больше уделять времени урокам, тогда он будет очень умным»). И, казалось бы, что такого исключительного и интересного в таких обычных вещах? Но для Гарри это был словно марафон, в котором дистанция измерялась не шагами, а всё возрастающим желанием жить как все. — Тётя Петунья, мы ещё хотели с Дадли зайти к Пирсу в гости, но конфеты дома остались, — печально вздохнул Гарри и отпил зелёного чая, поглядывая на часы. — Вернон скоро приедет за нами, и мы его попросим, чтобы он сразу нас отвёз домой, а не к Полкинссам, — согласно кивнула головой миссис Дурсль, после чего тут же спросила. — Гарри, а где твой костюм? Мы же его… — Он забыл его в машине у папы, — засмеялся Дадли, вытирая салфетками липкие руки, и поправил ободок с красными рогами. В этом году Петунья решила одеть его в маленького бесёнка, когда как у племянника был готов костюм ангела. — Ничего, дома переоденется. Гарри раскраснелся от стыда, так как и правда был весьма забывчивым и рассеянным. Была у него странность, которая не поддавалась никакой логике — внезапные и независящие от времени, места, ситуации приступы отрешенности. Он просто мог в середине разговора пропасть для внешнего мира на неопределенный промежуток времени, забывая обо всем на свете. Это вводило Тафта в замешательство, так как по таким симптомам можно было диагностировать что угодно: от апатии до шизофрении. Но в любом случае пациент ему попался интересный, а родственники подопечного невероятно податливыми. Чтобы «перевоспитать» Петунью хватило редких комплиментов, после которых доктор тут же обращал внимание женщины на внешний вид Гарри или на условия его проживания в доме, и сразу же говорил что-то ободряющее из разряда: «Но это всё поправимо, ведь вы умная и добрая женщина, не так ли?» С Верноном же было сложнее: мужчина редко присутствовал на сеансах, предпочитая забирать племянника после своей рабочей смены или просмотра футбольных матчей по телевизору. Но изменившееся отношение к мальчику со стороны любимой жены повлияло и на него, а желание помогать взрослым от Гарри, и включившийся в эту игру «Кто первый поможет Вернону и Петунье» Дадли, влезающий со своей помощью куда надо и не надо, весьма смягчили ворчливого главу семейства. Так потихоньку жизнь маленького Поттера менялась к лучшему. Он наконец-то узнал, что такое семья.***
31.07.1987 год. Полдень. Дом семьи Дурсль. Гарри сидел на диване в гостиной и серьёзно смотрел на фотографию своей матери. Девушка с рыжими волосами и зелеными глазами приветливо улыбалась ему со снимка, придерживая соломенную шляпку одной рукой и держа букет лилий в другой. Мальчик посмотрел на подпись с другой стороны фотографии. Лили Эванс август 1976 год. — Это твоя мама? — спросил доктор Тафт, приглашенный на день рождения своего пациента. Он присел рядом с Гарри на диван, держа в руках стаканы с яблочным соком. — Да… — как-то глухо ответил мальчик, шмыгая носом. Затем он глубоко вздохнул и искренне улыбнулся. — Тётя Петунья нашла старый альбом, в котором сохранились фотографии мамы. Её звали Лили. — Красивая. Такая, прям, ммм… — оценивающе посмотрел мужчина на фотографию девушки и поиграл бровями, из-за чего именинник забавно насупился, пряча снимок в новенький альбом, который ему подарили Дурсли. — У вас миссис Эми Тафт есть! — грозно начал Поттер, складывая руки на груди. — Я ей расскажу, как вы на мою маму смотрели, и она оставит вас без традиционного вишневого пирога! — Ничего подобного! — начал оправдываться доктор, внутренне смеясь над сложившейся ситуацией. Кто ж знал, что маленький Поттер так отреагирует? — Просто мама у тебя и правда красивая, Гарри. Вы очень похожи. — Тётя говорила, что у нас глаза одинаковые, — немного успокоившись, отозвался мальчик, вновь открывая альбом на той странице, куда успел вложить снимок. — Не только, — мужчина потрепал именинника по прилизанным волосам (Петунья в кои-то веки умудрилась усмирить это воронье гнездо) и вновь подвигал бровями. Гарри фыркнул, отмахиваясь от руки. — У вас одинаковая улыбка. Присмотрись. Маленький Поттер заинтересованно вгляделся в лицо девушки и задумчиво перелистнул несколько страниц назад. Там были фотографии с прошлого Хеллоуина и Рождества. А так же несколько снимков с пикников, со школьных выставок и совместных поездок. Гарри посмотрел на своё изображение, словно лучащееся весельем, показывая улыбку до ушей. Мальчик неосознанно улыбнулся, погружаясь в воспоминания тех дней… Затем он опомнился и вернулся к фотографии мамы, теперь уже без вопросов соглашаясь с доктором Тафтом. — Иногда мне снится её голос, — прошептал Гарри, невесомо касаясь кончиками пальцев рыжих локонов. — Такой красивый, звонкий голос. Иногда она поёт мне колыбельные, иногда смеётся… А сегодня приснилось, что она смотрит на меня, стоя у моей кровати, и что-то говорит. Говорит и говорит, просит не бояться, быть сильным, смелым, а потом… Лесли не мешал ему говорить. Раньше вопрос о воспоминаниях из младенчества поднимался достаточно часто, так как Гарри снились не только яркие образы матери, но и смутные очертания отца, обрывки разговоров. А иногда, в самых кошмарных снах, он слышал крик матери, а потом… — А потом мама закричала, произнося моё имя, — на мгновение мальчик шумно вздохнул и как-то весь сжался, обхватывая руками свои плечи. — И красные глаза смотрели на меня. Большие, страшные, с вертикальными зрачками. Я услышал его голос, словно змеиный. Он шипел, поднимая руку, а потом громко произнёс пару слов и зелёный свет озарил комнату. Не то чтобы доктор не замечал того, как часто дышит ребёнок, как пот редкими каплями стекает по вискам, как дрожат тонкие пальцы. Паника завладевала мальчиком, но тот стоически переносил все отрицательные эмоции, смотря прямо в глаза мужчине и видя в них поддержку. — Это был не просто сон, — прошептал Гарри, не обращая внимания на то, что буквально вцепился в руку доктора Тафта. Со стороны заднего двора раздался детский смех соседских ребят, что пришли в гости, но мальчик их совершенно не слышал. — Это тот самый день, когда погибли родители. Я уверен в этом. — Почему ты в этом уверен? — серьезно спросил Лесли, накрывая маленькую ручку своей. От этого нехитрого жеста Гарри расслабился и как-то потерянно пробубнил: — Потому что это правда, — зеленые глаза наполнились слезами. — Их убили, доктор Тафт. Это была не автокатастрофа. Но тётя с дядей тоже не знают настоящей причины смерти родителей. Потому что кто-то не хочет, чтобы я знал правду. — Гарри… — начал было мужчина, но его грубо перебили. — Нет, доктор Тафт, не смейте этого говорить, — уже нормальным тоном сказал мальчик, вытирая рукавом рубашки с подбородка сбежавшую слезинку. — Я просто знаю это. И меня не переубедить. Лесли устало вздохнул и вновь потрепал чёрные лохмы мальчишки. Тот уже более весело фыркнул и начал усердно прилизывать волосы, стараясь хотя бы привести их в относительный порядок. — Пойду к ребятам, а то день рождения у меня, а веселятся только они, — робко улыбнулся Поттер и вышел на задний двор, оставив доктора одного среди бушующих мыслей. Не нравится ему это. Ой как не нравится…***
24.12.1988 год. Кабинет доктора Тафта. 21:20 Поттер насвистывал мотив песенки из какой-то детской передачи, пританцовывая у рабочего стола доктора Тафта. В этот раз у него получится сделать сюрприз! Он так долго готовился к этому дню, даже выпросил у дяди Вернона немного денег на карманные расходы за следующий месяц, чтобы сделать подарок. Рождество! Рождество! Счастливого Рождества! Ну разве может быть что-то счастливее этого праздника? Даже его день рождения мерк по сравнению с Рождеством. И не потому, что 31-е июля стало для него лишь чуточку более веселым и радостным, чем раньше. Нет. Рождество они празднуют всей семьёй и Гарри может сделать подарки каждому члену семейства Дурслей, получив в ответ тоже какую-нибудь побрякушку. Это Рождество будет уже третьим, которое они празднуют как настоящая семья. — Так-так-так, — раздался насмешливый голос доктора Тафта, который зашел в кабинет совсем тихо. Мужчина скрестил руки на груди и прищурил глаза, притворяясь злым. — И что же мистер Поттер забыл у моего стола? — Совершенно ничего, сэр, — невинным голоском пропел мальчишка и хитро улыбнулся. — Чует мое слабое сердце, что затеял ты мне очередной сюрприз… — тяжело вздохнул доктор, проходя мимо любимого пациента, и потрепал того по волосам. — Надеюсь, что заикой я не останусь?.. — Ну... — неопределенно протянул мальчик, покосившись на настенные часы. Маленькая стрелка заползла на девятку, а большая перепрыгнула с шестерки на семерку. — Там дядя за мной уже приехать должен был, так что я побежал! До завтра, доктор Тафт! Лесли фыркнул, провожая взглядом карих глаз подросшего мальчугана и вытаскивая сложенный листок из стопки анкет. За три года он избавился практически ото всех фобий, но тот странный блеск в глазах так и не пропал. Что-то засело глубоко в подсознании мальчика, периодически выдергивая его из привычного мира и заставляя бояться. Вот только боится он никого-то конкретного, ни даже самого себя. И даже тот монстр, что является в его снах, не пугает ребёнка. Он боится однажды выйти за пределы привычного мира — и больше не вернуться… Доктор Тафт! С РОЖДЕСТВОМ!!! Вот, я наконец-то нарисовал ту самую «безопасную зону» и решил подарить её вам! Вы же так долго просили меня её нарисовать. И я смог! Вы же гордитесь мной, доктор? Я приду на сеанс и вы скажите мне это лично! С любовью, Гарри Поттер. Мужчина развернул листок и замер, увидев свой собственный кабинет. Да, нарисовано криво, по-детски просто, но… Любимое кресло мальчика выкрашено в синий цвет — он признался, что ему очень нравятся вещи именно такого цвета. На кофейном столике, за которым он обычно рисует, лежит книга «Маленький принц», а рядом тарелка с большим куском пирога с картошкой, что так вкусно готовила миссис Дурсль. На своём рабочем столе он с удивлением заметил тех самых игрушечных солдатиков, которых иногда приносил Гарри с собой, если оставался не просто на сеанс, а на целый день. А внизу, рядом с входной дверью, мелко-мелко написаны строчки: «Петь песн***
10.05.1990 год. Кабинет директора школы. 15:40 — Гарри… — вздохнул доктор Тафт, смазывая зелёнкой ранку на локте. Мальчик скривился, но даже не вздрогнул. В это же время рядом сидел Дадли, отчаянно хмурясь и краснея, пытаясь не заплакать. Его брат (а именно так теперь называет своего кузена младший Дурсль) и то не плачет, хоть и больно, чем он тогда хуже? Эми Тафт — супруга психолога, — ласково улыбнулась мальчику, которому обрабатывала ссадину на коленке, и приговаривала: — Никакие вы не хулиганы, вы — герои! — доверительным шепотом говорила женщина, теперь уже вытирая носовым платком грязную ладошку Дадли. — Чтобы защищать кого-то — тоже нужно иметь смелость и отвагу. — Но в рамках разумного, Гарри, — перебил свою жену Лесли, серьёзно смотря на опечаленного Поттера. — Я бы хотел поговорить с тобой. Не как доктор, а как друг. Наедине. — Хорошо, — черноволосый мальчик ответил шепотом, вскакивая со стула и следуя за доктором Тафтом. Не то чтобы Лесли был зол на своего подопечного, но случилось нечто, выбившее почву из-под ног мужчины. Буквально час назад на территории школы, в которой учатся Поттер и Дурсль, произошла драка между учениками пятого и шестого классов младшей школы. Одноклассница Гарри — неприметная Джули Рокс, — удостоилась внимания местных хулиганов, что давненько хотели отомстить умной девочке за победу пятого класса на ежегодном конкурсе «Отличники». Причина может быть и была детской, но кем ещё было это хулиганьё, если не детьми? Гарри же, как невольный участник событий, в попытке защитить Джули, каким-то немыслимым образом сломал одному из парней руку, а второго толкнул с такой силой, что шестиклассник отлетел на несколько метров назад! И Тафт, сам не зная почему, был абсолютно уверен, что это не просто случайность, как объяснил родителям хулиганов директор школы, это — странность самого Поттера. — С тобой уже случалось нечто странное, Гарри… — скорее утверждал, а не спрашивал психолог. Мальчик судорожно вдохнул и согласно кивнул головой. — Почему не рассказывал? — Вы бы обязательно подумали, что у меня вконец мозги сломались, — пробормотал Поттер, сцепив руки в замок перед собой. Лесли по обыкновению фыркнул и Гарри повысил голос. — И нет в этом ничего смешного! Кому я мог довериться и всё рассказать? Только вам! И я не хотел напугать вас, не хотел оттолкнуть своей странностью… Вы были моим единственным другом тогда и являетесь лучшим другом сейчас! Вы мне как отец, мистер Тафт… Гарри крепко-крепко зажмурился, пряча слёзы от ошеломленного мужчины. В коридоре у кабинета директора было тихо, ученики давно разбежались по своим домам, а директор продолжал сидеть в своём кабинете, мило беседуя с Эми и Дадли. Тафт тяжело вздохнул, неосознанно зачесывая чёлку пшеничных волос назад. Он присел на корточки, крепко-крепко обняв мальчишку за плечи. Гарри заплакал, глухо постанывая мужчине в плечо. — Ты ведь знаешь, что это неправильно? — тихо спросил Лесли, теснее прижимая к себе ребёнка. — Что я не могу быть твоим папой или даже лучшим другом? — Знаю… — обреченно простонал мальчишка и, заикаясь, заговорил. — Н-но… Но ведь я могу… Могу и дальше приходить к вам? Считать вас своим другом и кем-то очень-очень близким? Тафт фыркнул, слегка ослабив хватку, но Гарри лишь сильнее вцепился в рубашку доктора. Знал бы Поттер, как болезненно сжимается сердце всегда веселого мужчины, какой комок горечи стоит в горле, не позволяя ему спокойно дышать. Если бы знал, то никогда-никогда бы не отпустил бедного Лесли из своих объятий, чего себе не мог позволить Тафт — бездетный супруг молодой жены, потерявшей при родах единственного ребёнка. — Можешь, Гарри… — большая ладонь мужчины тряслась, но все равно гладила черные вихры энергичного мальчишки. Такого родного и необычного мальчишки. — Можешь.***
23.07.1991 год. Кабинет доктора Тафта. Около десяти вечера. Гарри сидел в своём излюбленном кресле и смотрел в окно, за которым мелькали лучи желтых фар. Машины нестройными рядками носились по дорогам, спеша отвезти своих водителей по уютным домам. Вот скрипнула дверь в кабинет, впуская доктора Тафта. Его шаги глухим стуком разносились в тишине помещения, пока, наконец, он не опустился на стул, обреченно вздыхая. — Вернон задерживается… — решил всё же сказать мужчина, встретившись взглядом со своим подопечным. Гарри привычно робко улыбнулся и вновь взглянул в окно. — Ты уверен, что всё будет хорошо? — Док, вы ведь знаете, что своим предчувствиям я доверяю, — негромко сказал брюнет, неопределенно пожав плечами. — Завтра что-то произойдёт… — И поэтому ты не хочешь, чтобы я приезжал к тебе на день рождения через неделю? — так привычно фыркнул Тафт, закидывая руки за голову. — А если случится нечто страшное и непоправимое? — Это вряд ли, — хихикнул мальчик. — Я же просто Гарри Поттер, что со мной может произойти? — Вот именно что ты — Гарри Поттер! — проворчал Тафт, поглядывая в сторону фоторамки, в которой красовался рождественский рисунок от шебутного пациента. — И если с тобой что и случается, то обязательно потом решать проблемы мне! Гарри заразительно улыбался, слушая психолога. Ему было важно знать, что доктор Тафт продолжает беспокоиться о нём, что все равно приглядывает за ним. И мальчик совершенно не хотел расставаться с доктором даже на несколько дней. Но предчувствия были странными. И почему-то все страхи, что раньше прятались глубоко в подсознании от тёплых глаз психолога, вновь зашептали на ухо самые пугающие мысли. Мне снова страшно…***
7.08.1991 год. Регистратура клиники «Семейное счастье». 20:00 — Алло, это доктор Тафт, из психиатрической клиники «Семейное счастье», — в ответ раздался недоуменный женский голос. — Миссис Дурсль, уже прошла неделя… Гарри в порядке? Я беспокоюсь о… — А вы кто вообще? — раздраженно зашипела женщина в трубку. — И что за «Семейное счастье»? Опять шарлатаны какие-то звонят!.. — Подождите, миссис Дурсль, позовите Гарри, мне с ним нужно поговорить! — попытался перебить Лесли неугомонную Петунью, но на том конце бросили трубку. — Да что такое?! За спиной послышался глухой хлопок, и доктор всем нутром почувствовал неестественный страх перед неизвестным. Несколько секунд потребовалось для того, чтобы развернуться к источнику звука. — Какой проблемный маггл, — разочарованный старческий голос пробирает до костей. Он тонет в омутах мутных глаз, теряя связь с действительностью. — Так вот кто помог нашему Герою? Обливиэйт!