The Black Bird

      Быть созданным, чтобы творить, любить и побеждать, — значит быть созданным, чтобы жить в мире. Но война учит все проигрывать и становиться тем, чем мы не были.

Камю А.

      В тяжелой тишине раздался протяжный гул, оповещающий о начале нового дня. Жестокого и безжалостного дня Второй мировой войны, конец которой еще так далек, что из-за пыли и пепла, носимых ветром, его не увидеть.       Глаза молодого оберштурмфюрера Шестого Управления открылись, и на пару мгновений уставились на старый, изначально белый, но от курева пожелтевший потолок. Наконец присев на край скрипучей кровати, мужчина провел своей пятерней по кучерявым темным волосам, которые беспорядочно лежали на голове после сна. Нехотя встав, командующий натянул униформу на худое тело, прибрался, и вышел из своей комнаты, направляясь в штаб-квартиру Шестого отдела РСХА, нечто наподобие офиса, только в суровом военном понимании.       На улице Холмсу нередко отдавали честь прохожие, повсюду безжизненно лежали тела людей, убитые голодом и болезнями, нос и уши забивало пылью, а в воздухе постоянно раздавались выстрелы, шум военной техники, крики раненных... Если бы не злосчастный песок в носовой полости, то каждый бы задохнулся от отвратительно-резкого запаха смерти.       Наконец, за спиной закрылась дверь кабинета, и военнослужащий присел за стол, глядя покрасневшими от усталости и напряжения глазами на стопки бумаг и писем, которые было необходимо разобрать, просмотреть, по надобности - ответить. Не сказать, что данная работа плоха - все же лучше, чем управлять армией в бою, где многие погибают прямо у друзей на глазах, а земля дышит парами пролитой человеческой крови. Как бы то ни было, пока приказа наступать нет, можно немного отвлечься бумажной волокитой.       Внезапный стук в дверь разорвал относительную тишину, какая может быть на войне. - Господин Оберштурмфюрер, к нам поступили несколько Kriegsgefangene, большинство отослали в концлагерь, но пару отправили сюда, к вам. - В помещение вошли несколько немцев, держащих под руки частично связанного русоволосого солдата, напоминающий англичанина. В украшенных синяками глазах читалось безразличие, а глубоко-глубоко мерцал тускловатый огонек надежды. Надежды на прекращение этого ада на Земле. - У вас есть письменное распоряжение бригадефюрера Шеленберга?       Шерлок и не заметил, как на минуту засмотрелся на пленного, и, словно вернувшись в реальный мир, нерасторопно сказал младшему по званию: - Да, несомненно... - Мужчина на секунду отвел взгляд в сторону, чтобы успеть скрыть отпечаток лжи в глазах. - Оставьте нас наедине.