Hello! I'm His Boyfriend

Стоя под огромной неоновой вывеской, Чимин держал в одной руке сигарету, а в другой - леденец, не зная, что выбрать. Настроение было на дне. Родители опять лезли со своими нравоучениями и моралями на тему того, что если он и дальше продолжит прохлаждаться, заниматься ерундой и не вернётся к учёбе, то они лишат его наследства и заблокируют все карты. Старо предание, да верится с трудом. Чимин ухмыльнулся, развернув фантик и вложив себе в рот апельсиновый леденец, но сигарету обратно не убрал. Мало ли. Идя всю свою жизнь на поводу у тех, кто, как, казалось бы, авторитетней и умнее, не замечаешь, как теряешь самого себя . Когда со всех сторон тебе говорят, что правильно, а что нет, становится паршиво на душе. Когда за тебя давно решили, кем ты будешь, чем станешь заниматься в дальнейшем, с кем заведешь семью. Возможно, кому-то и в кайф жить по такой схеме, с поддержкой окружающих, но только не Чимину. Несмотря на то, что его семья была обеспеченной и довольно-таки влиятельной, сам он не приравнивал себя к высшему классу, общаясь на равных со всеми. Обычный человек, который просто родился в такой семье. Сам он себе её не выбирал, не мечтал и не просил у Санты на Рождество. Он просто стал сыном своих родителей, которые возложили на него слишком много надежд, которые он, к их глубочайшему сожалению, оправдать не мог. Мы не выбираем, кем нам родиться. А вот кем стать - да. С неба сыпалась мелкая морось, и Чимин, закрыв глаза, подставил ей своё лицо, ощущая, как холодные капли скользят по щекам. Это был один из тех редких моментов, когда ему не хотелось плакать, маскируя свои слёзы внезапным порывом погоды. Он улыбался. Искренне и беззаботно, натянув на замёрзшие пальцы рукава толстовки. В его жизни всё было прекрасно: ментальное здоровье в порядке и один единственный человек рядом, который послужил тем самым «спасательным кругом», но не выступал в роли спасателя повсеместно. Это главное. Промокшая сигарета полетела в ближайший мусорный бак, за ненадобностью, и Чимину показалось, что это, хоть и небольшая, но очередная его победа. Хоть он и спустил сотню таких в унитаз, эта – последняя (нет, последняя будет в тот день, когда он впервые увидит первенца Чонгука и Тэхёна). Дождь усиливался, и Чимин кутался в свой бомбер, пытаясь скрыться под небольшим навесом, который едва ли смог сойти за надёжное пристанище, пока не понял, что ледяные капли больше не попадают на него, а Джин, стоящий за его спиной, держал зонт над его головой, укрывая от дождя. – Пошли домой? – голос его звучал тихо и заботливо. – Да, хорошо, – смущаясь, сказал Чимин, чувствуя, как Джин прижался к нему, сдерживая себя, чтобы не поцеловать его прямо здесь, перед баром, под этой чёртовой вывеской и всей той моросью, что сыпалась с неба. – Я сегодня без машины. Пройдёмся? Кивнув, Джин взял Чимина за руку, переплетая их пальцы, словно боясь упустить его, и оба они направились вверх по улице, пытаясь прижаться друг к другу как можно ближе. Обсуждая то, что вроде бы и имело смысл, но так давно утратило свою актуальность, им было плевать. Каждый день они говорили обо всём на свете, каждую свободную минуту времени, но без всей этой нездоровой навязчивости. Джину было интересно, хорошо ли Чимин покушал в обед, а тот, в свою очередь, вместо тысячи слов отправлял несколько фотографий еды и своё довольное лицо, тем самым заставляя Джина глупо улыбаться Казалось, что они читали друг друга, как открытую книгу, знали всё, до мельчайших подробностей, но каждый день оба открывали для себя что-то новое, и от этого на душе становилось так тепло, заставляя сердце трепетать. – Мне сегодня Тэхён звонил, – между делом произнёс Чимин, радуясь теплу чужой ладони в своей, маленькой, но такой необъятной, словно вселенная, как любил говорить ему Джин. – Сказал, что у них там крутая вписка на выходных намечается. И если мы не придём, то он, как минимум обидится на меня. – А как максимум? – улыбнувшись, спросил Джин. – Не сказал! Но, мне даже представить страшно! Как будто сам не знаешь, на что он горазд! Лишь бы чего вычудить, ей богу! – цокнув языком, Чимин состроил раздраженное лицо, но буквально через пару секунд рассмеялся, звонко и чисто, заставляя сердце Джина непроизвольно отозваться. – Ну, тогда, мы просто обязаны пойти. Не могу же я подвергать тебя такому риску. Даже в полумраке ночных улиц лицо Джина было отчётливо видно, и Чимин, глядя на него, понимал, как сильно ему повезло. Он был благодарен Чонгуку за всю эту абсурдную и даром никому ненужную ситуацию между ними, Тэхёну, за то, что он их обоих из неё вытащил, пустив в разные русла. Но, больше всего он был благодарен Джину, который дождался его. Целого и собранного, которого не пришлось складывать по кускам, имитируя иллюзию жизни. – Купим торт и много шашлычка из баранины, а потом посмотрим, как Чонгук с Юнги воюют за последний кусочек. Как тебе такое? – беззаботный голос Джина был похож на дуновения весеннего ветра. Лёгкий и ласкающий, такой родной, что у Чимина по телу пробежал ворох мурашек. Он часто думал о том, как же сильно ему хорошо рядом с Джином, но в такие моменты просто тонул в ощущениях и чувствах. Резко остановившись, он потянул Джина за руку, заставляя развернуться и посмотреть на него. На улице лило, как из ведра, а они стояли под зонтом, который держал в руке Джин, пытаясь укрыть их обоих, но, по большей части Чимина, который смотрел ему прямо в глаза, и лицо его было как никогда серьёзным. Слегка приподнявшись на носочки, Чимин обжёг щёку Джина своим горячим дыханием, на секунду замешкавшись, но, взяв себя в руки, тихо произнёс: – Спасибо за то, что спас меня, сам того не подозревая. За каждое мгновение, проведённое рядом с тобой. За все дни и ночи, когда ты утешал меня, а если я не ощущал твоего присутствия, ты всё равно был рядом со мной, всегда, – сказал Чимин, положив одну ладонь себе на грудь, в район сердца, а другую на голову. – Я не знаю, как я жил до встречи с тобой. Ты научил меня улыбаться и любить не потому что, а вопреки всему. И именно так я люблю тебя. Всем своим сердцем. Насколько это возможно. На глаза Чимина навернулись слёзы, и Джин, отбросив зонт в сторону, на промокший асфальт, положил свои ладони поверх ладоней Чимина, пытаясь заглянуть в его смущённое лицо. – У меня за душой нет ничего. И ты знал об этом с самого начала, но это не помешало тебе связаться со мной, донимать меня и проводить время вместе, пока я не пойду навстречу. И, если бы ты был плохим человеком, этого бы никогда не случилось. Поэтому, возьми на себя ответственность! После этой фразы Джин почувствовал, как Чимин смеётся в его объятиях, смешно шмыгая носом. – Мы сейчас поняли друг друга? – спросил Джин, чувствуя, как мелкие капли дождя скользили по его лицу, а сам он пытался укрыть собой Чимина от этой мороси. Его губы были в опасной близости от уха Чимина, и, воспользовавшись ситуацией, Джин без лишних сомнений тихо прошептал: – Люблю тебя, Пак Чимин. Пряча смущение в ладонях, Чимин что-то бессвязно пробормотал, греясь в объятиях родного человека. – Я тоже люблю тебя, Ким Сокджин. Всегда буду любить. И Джин верил каждому слову.