Родственные связи

Я всегда вспоминаю те моменты, моменты, когда хотелось спрятаться, заткнуть уши, да и просто заплакать. В детстве я всегда мог позволить себе проронить несколько слёз, маленьких не осуждают, им можно, но сейчас я уже не ребёнок, но дать волю эмоциям всё равно не запретишь. Когда я был маленьким, то остро переносил скандалы родителей, наверное так у всех детей, мне становилось страшно, слыша крики и слёзы матери. Не подумайте, отец не был тираном и не избивал её, по большей части, скандалы случались именно по её вине. Она никогда не чувствовала себя обязанной, вышла замуж лишь, потому что подвернулся удачный шанс выбиться в люди, при этом любовь была не обязательна. Моя мать любила погулять, несколько раз отец заставал её в их спальне с другим, благо был второй этаж и мужчина отделался ушибам и ссадинами, когда летел из окна. Хоть ей и тридцать, ведёт себя, конечно, похуже девятнадцатилетней сучки. Мой отец, Елистархов Владислав Юрьевич, был красив, не понимаю, почему матери не хотелось принадлежать такому мужчине, брюнет, почти синие глаза с голубизной, прямой нос, это всё, что я помню на этот момент об его внешности. Он являлся владельцем крупной компании в нашем городе, но когда развёлся и переехал, оставил её матери, дабы содержать сына в достатке, а когда подрастёт может занять место руководителя и директора - семейный бизнес. С разводом моих родителей связаны мои самые ужасные воспоминания. Однажды он вернулся домой на взводе, я тогда учился во втором классе, мне было восемь, он сделал два глотка виски из бутылки и разбил её о стену. Я сразу понял, что вечером ожидается очередной скандал. Как и ожидалось, когда домой около одиннадцати вечера вернулась мать, вся в засосах и пьяная, он не выдержал и сразу же с порога залепил ей пощёчину. Я опять спрятался в своей комнате, мне опять было страшно. Я слышал каждое произнесённое ими слово, отец сказал, что не потерпит больше рядом с собой такую тварь, а она орала о том, что ей плевать и она вообще не уверена, что я его сын. Когда она произнесла эти слова, повисла гробовая тишина, но вскоре послышался вскрик и отчётливые слова: - Ещё раз скажешь такое, твой грязный рот не захочет ни одна шваль, которая трахала тебя, ты поняла меня сука... Больше я ничего не слушал, накрылся одеялом и довился слезами. От одной только мысли, что я мог быть не его сыном, по тело бежало стадо муращек. Когда всё утряслось, я вышел из своего убежища, в зале на диване сидел отец и пил в гордом одиночестве. Я хотел быстро пробежать мимо до ванны, но был замечен, он смотрел на меня, словно прожигая взглядом. - Денис, подойди,- моё имя прозвучало пугающе, я сжался, но всё же подошёл. Он усадил меня себе на колени и стал рассматривать. Он хмыкнул: - А может ты и правда, не мой сын? Я знал, что слова матери задели его, ведь он по-настоящему любил меня, любил как своего единственного сына, свою кровь. Хоть я и не был на него похож, я знал, что он мой папа. Моя внешность - это отражение матери, тот же цвет волос, глаз, та же форма носа и губ, всё её, но это только внешне. В его глазах была боль, но он явно злился. Моя попытка улыбнуться с треском провалилась, его колкий взгляд заставил меня дёрнуться. - Папа? Руки недавно обнимающие меня с нежностью, сжимали, не давали шевелиться. Он был пьян и разум был затуманен алкоголем. Укус в шею и горячий язык зализывает пострадавшее место. Я кричал, но пьяная мать не хотела просыпаться и утруждать себя спасением меня. Слёзы текли, но отец будто не замечал этого. Пижамная рубашка была разодрана, а штаны с бельём валялись где-то на полу. - Папочка, не нужно. Мне больно! Пусти! Сколько бы я не просил, он не отпускал меня. Всё, что было дальше, я годами пытался забыть, но сейчас это уже не имеет никакого смысла. От боли я отрубился или тогда мне так казалось. Утром я проснулся в своей постели, тело болело так, что я не мог повернуть и головы, так же поднялась высокая температура. Мать подумала, что я заболел, напичкала меня всякими таблетками и ушла, не обращая внимания на мои слёзы, наверное привыкла к ним. После я узнал, что отца не было дома, мать сказала, что он больше никогда не придёт в этот дом, она сказала мне, что скоро у меня будет новый папа. Только одна мысль об отце вызывала во мне панический страх, с возрастом это прошло. Когда я вырос, она в пьяном бреду постоянно говорила мне, что мой отец был козлом, что бросил её с ребёнком и оставил на её плечах огромный филиал, который между прочим содержал нас с её прихотями в достатке. Всегда ныла, что ненавидит его и хочет, чтоб он сдох. Как она и говорила, он больше никогда не появлялся в нашей жизни.