Если бы какой-нибудь чудак, проживающий на Тисовой улице и не спящий в час ночи, выглянул в окно, он увидел бы весьма странную картину. По пустующей дороге шла фигура, два метра ростом, в абсолютно черной мантии с капюшоном, из под которого выглядывала длинная седая борода. В прочем, для любого чудака, кто знал эту фигуру, картина была бы не менее странной, ведь обычно от этой фигуры исходило чувство умиротворения. Да одевалась эта фигура обычно в цветастую мантию со звездами.
К счастью и для фигуры, и для чудаков, последних на Тисовой улице не было — заклятье забвения, в каком-то смысле, даже хуже смертельного.
Проходя по идеальным улицам, с аккуратными садиками у каждого дома, он был поход на злодея из детских мультфильмов.
Альбус Дамблдор был не в форме. Альбус Дамблдор был на пределе. Каждый шаг давался старому магу с трудом, в глазах периодически темнело. Все силы уходили на поддерживания ложной ауры и чар иллюзии. Капля пота пробежалась по лбу и попала в глаз, но волшебник не обратил на этот неприятный факт ни малейшего внимания.
Надо дойти до того бака... Отлично, теперь до живой изгороди... "Тисовая улица, дом 6". Как скучно... Почему там четные, тут нечетные, ведь гораздо лучше было бы поставить с той стороны дома, номера которых являются полными квадратами, а с этой... скажем, да, числами Фибоначи. Правда, получится три первых номера, но если... ой, и два сто сорок четвертых. "Тисовая улица, дом 4". Наконец то. Ого, анимаг. Или это просто кошка? Ах, старый дурак, это же очевидно, надо ведь только посмотреть...
— Я ожидал увидеть тут тебя, Минерва. — Голос звучал ровно и добродушно. Все же, великий волшебник обладал поразительным самоконтролем.
— Как вы догадались? — Кошка дернулась, и через секунду на ее месте стояла миловидная молодая женщина в темно-бордовой мантии.
— Аура, дорогая. Я почти вижу их. — Хотя сейчас я и Мерлина бы мог проглядеть, — Либо здесь сидело не менее сотни книзлов, либо маг, — Женщина медленно кивнула, словно не услышав ответа. Около минуты они молча смотрели на дом, пока, наконец, она не решилась заговорить.
— То, о чем все говорят... мальчик, он.. — Пустой взгляд был направлен куда-то за спину Альбуса.
— Победил Воландеморта, — мягко произнес Дамблдор. Женщина вздрогнула от звука запретного имени, и на лице Альбуса проступило небольшое раздражение, — Минерва, вы достаточно разумны, чтобы не бояться его имени. — Она слегка покраснела и попыталась перевести разговор.
— Откуда все знают? — Лишь только задав вопрос, Минерва поняла, как грубо он прозвучал.
— Я рассказал, — Выдохнул старый маг.
— Зачем? — Больше по инерции, нежели из любопытства, спросила волшебница.
— Так надо, дорогая, — Директор посмотрел прямо в глаза своей ученице, как делал это раньше, выясняя, кто из гриффиндорцев замуровал дверь гостиной пуффендуя, — Так надо, — Лишь тогда Минерва заметила, что с Альбусом Дамблдором что-то не так.
— А Джеймс и Лили? — Дрогнувшим голосом спросила она.
— Боюсь, они мертвы. — Сказав это, побледневший от усталости директор маг начал медленно снимать иллюзию.
Минерва и так знала, что директор устал — но когда он снял иллюзию, она
почувствовала это. Раньше, стоя рядом с ним, она чувствовала, как если бы в трех футах от нее пылало солнце.
— Что с вами? Вы будто...
— Умираю? Нет, дорогая, все гораздо интереснее, — Волшебник вымученно усмехнулся. С него окончательно спала иллюзия — У него не было сил сбрасывать разом несколько ступеней заклинания — и Минерва смогла увидеть сверток одеял в его руках.
— Это Гарри? — ошарашенно спросила женщина. Быстро придя в себя, она вспомнила, зачем вообще она сюда явилась, — Только не говорите, что собираетесь отдать его маглам!
— Только они смогут его воспитать. — В тон ей ответил Дамблдор.
— Любая семья с радостью примет его! — удивленно, яростно произнесла женщина, — Если надо, я сама могу...
В этот момент Альбус отпустил свою ауру, подобно пуховому одеялу, укрывавшую мальчика. Едва четверть ауры ребенка вышла наружу, взгляд женщины остекленел.
Минерва, будучи хорошим ментальным магом, сразу поняла, что в ее сознание пытаются проникнуть. Вот только кто? Альбус? Его бы она не смогла даже заметить. Тогда кто? Страх, объяснения которому женщина не могла найти, захватывал ее. Хотелось убежать, спрятаться, лишь бы быть подальше отсюда, лишь бы этот неизвестный не пытался проникнуть в голову.
Внезапно она осознала, что именно этот страх и пытается в нее проникнуть. Но один вопрос остался без ответа. Кто?
Осознание обрушилось на нее ураганом. Это от него исходят волны ужаса. От Гарри Поттера.
— Мерлин... это все от него? Но откуда?.. — Старый маг печально улыбнулся, — Маглы ведь будут это чувствовать?
— Не так сильно, как маги.
— Они не будут его любить, Альбус, — заговорила она дрожащим голосом, — Они испугаются. Позвольте мне, я ведь могу сопротивляться.
Дамблдор, покачав головой, полностью отпустил свою ауру. Маленький мальчик посмотрел на женщину ярко-зелеными глазами и заулыбался. Взгляд профессора трансфигурации наполнился ужасом.
Удар по сознанию был просто чудовищный. Женщина, пережившая две войны, не смогла сопротивляться и минуты. Вот только когда ее щиты сломались, ничего не поменялось. Тот же чистый страх. Нет мыслей. Нет объяснений. Нет цели.
От годовалого мальчика не может исходить такая сила. Даже
он, даже в одиннадцать лет, не был таким. Неужели он?
— Его надо убить, — Тихо выдохнула она. Наткнувшись на мягкий взгляд учителя, она закричала, — Он же станет новым темным лордом! — Альбус восстановил вновь окутал его аурой, и она больше не видела этой страшной улыбки. Но Минерве легче не стало.
И без того бледная, она полностью побелела. Только что она предлагала убить сына своих лучших учеников. Не прошло и дня с их смерти, как она предала их. Из раздумий ее вывел все такой же мягкий голос Дамблдора.
— Вот видишь, Минерва. — В огромном стыде, который сейчас испытывала женщина, все же нашлось место, не менее огромному, восхищению директором. Полностью скрыть
это и твердо стоять на ногах...
— И нет никого, способного сопротивляться? — Уже без надежды спросила она.
— Есть, разумеется. Я, Геллерт, Сириус, Алиса и Северус, несколько человек на континенте, двое в Америке, возможно еще один в Австралии. Но представь, что случится, если волшебники,
другие волшебники начнут это ощущать? Гарри будут считать новым темным лордом или реинкарнацией Воландеморта, раньше, чем он начнет ходить. А способны скрывать эту ауру только я и Гриндевальд, — Старый профессор на мгновение задумался и добавил, — Хотя нет, есть еще двое... Но я скорее съем кекс Хагрида, чем отдам Гарри Фламелю. К шести-семи годам эта аура будет стерта или заперта силами самого Гарри. Как только ему исполнится восемь, его заберут. А до тех пор ему лучше быть в самом магловском месте в Британии — Альбус замолчал. Постояв минуту, он открыл калитку и направился к дому.
— А дальше? — Наполовину удивленно, наполовину требовательно задала вопрос женщина. Дамблдор устало вздохнул.
— А имеет ли смысл рассказывать, что будет дальше? — Все еще видя непонимание во взгляде ученицы, он вздохнул еще раз, — Бесполезно стрелять из лука в торнадо, дорогая.
Несмотря на все странности директора, Минерва, все же, понимала его лучше остальных. И сейчас она прекрасно понимала, что Дамблдор прав. Впрочем, как и всегда.
— Увы, тебе пора идти. Боюсь, их, — Альбус кивнул на дверь, — слишком... пугают такие, как мы, — Он повернулся к двери, ясно дав понять, что разговор окончен.
Поджав губы, она попыталась аппарировать. Не вышло. Альбус, даже не повернувшись, слегка ухмыльнулся и указал на дорогу.
Голубые глаза директора бегло оглядывали дверь дома. Где же это их устройство? Взгляд зацепился за странную... кажется, это называется «кнопка». В доме раздалось дребезжание звонка, сразу же за которым последовал детский плач. У Петуньи есть ребенок?
Дамблдор вновь посмотрел на Гарри. Как это дитя могло казаться опасным? Разумеется, у мальчика был большой потенциал и необычное собственное плетение, однако он ничем кардинально не отличался от того же Невилла Долгопупса.
У малыша-Поттера были чудесного цвета глаза, похожие на материнские, но куда более яркие, аккуратный, прямой нос, точь-в-точь, как у отца, светлые, с небольшим намеком на рыжину, волосы. Уголки его рта приподнимались в любопытной улыбке, маленькая ручка неведомым образом выбралась из свертка и ловко ухватила старого мага за бороду.
Альбус повел свободной рукой, и вокруг мальчика заплясали светлячки. Седая борода волшебника сразу потеряла всю свою привлекательность в глазах Гарри, и он начал ловить огоньки.
Скрип двери отвлек старика от размышлений.
— Вы? — На пороге дома стояла неказистая высокая женщина с длинной шеей и худым лицом, на котором сейчас усталость боролась с удивлением.
— Здравствуйте, Петунья. — Доброжелательно произнес волшебник. Женщина смешалась. Определенно, она не ожидала, что в самую обычную ночь к ним заявится загадочный директор загадочной школы, в которой училась ее загадочная сестра.
— Что-то случилось? — Выдавила Петунья.
— Очень многое, миссис Дурсль, — Вздохнул Альбус, — Можно пройти?
— Разумеется, простите, мистер Дамблдор. — Наконец-то нашлась женщина.
Дамблдор еще раз вздохнул и переступил через порог. Ему предстояло вынести долгий и очень неприятный разговор.
На Гарри пришлось наложить несколько видов чар, чтобы его аура была заперта на определенном расстоянии от него, а не расползалась темным туманом по всему городку.
Он едва сумел аппарировать
Альбус Дамблдор ввалился в свой кабинет, дрожащей рукой поместил воспоминания в Омут, прошел через заднюю дверь и свалился на кровать.
Слава Мерлину, он целиком запомнил то плетение, что окружало Гарри. Теперь есть возможность разобраться в том, что случилось прошлой ночью. Но это подождет..
Альбус Дамблдор уснул. Сегодняшний день его настолько вымотал, что спать он будет несколько суток. Он будет спать во время нападения на Долгопупсов, во время суда над Сириусом Блэком, во время ареста Руквуда. Проснется Дамблдор лишь к суду над Лестрейнджами.
* * *
Вернон Дурсль ненавидел странности. Не то, чтобы совсем ненавидел, но странности никогда не приносили в его жизнь ничего хорошего.
В детстве, у его соседей жила очень странная кошка с очень странным именем Джиса. Она не боялась воды и умела ловить рыбу, но никогда ее не ела. Однажды он прыгнул в бассейн, не заметив, что Джиса была там. Естественно, Вернон узнал на себе все методы кошачьей самообороны.
Как и большинство мальчишек, он занимался спортом — борьбой. И он был лучшим, пока в секцию не пришел очень странный парень с глазами разного цвета.
Когда Вернону было семнадцать, его чуть не сбил странный автомобиль с ярко-зеленым капотом и лиловым корпусом.
И это лишь малая часть того, что случалось с Верноном Дурслем. Из этого он извлек довольно простой урок: следует держаться подальше от странностей.
Вернон женился на самой обыкновенной девушке — в которую самым обыкновенным образом влюбился. Вернон купил самый обыкновенный дом в самом обыкновенном городке. Он руководил самой обыкновенной фирмой, производящей самые обыкновенные дрели. Его жена родила самого обыкновенного ребенка. Ребенка, которому Вернон поклялся дать самую обычную и самую необыкновенную жизнь.
Так Вернон Дурсль стал обычным тучным мужчиной с огромными угольно-черными усами и крохотными, почти незаметными на широком лице, глазами.
Первое ноября восемьдесят первого года запомнилось ему, как самый необычный день в его жизни.
Выходя из дома, он наткнулся взглядом на кошку, изваянием сидевшую на заборе и изучавшую его равнодушным взглядом голубых глаз. Мужчина запнулся. Вернон, конечно, не специалист по кошкам, но у них, вроде бы, не бывает голубых глаз. Впрочем, неважно.
Отъезжая от дома, Дурсль бросил взгляд на забор. Кошка была на том же месте и той же позе.
Когда до работы оставалось лишь несколько кварталов, он попал в пробку. Разве может быть пробка в семь часов утра? Едва Вернон высунулся в окно машины, чтобы спросить причину, как ему в голову чуть не врезалась сова. Сова! В центре Лондона! Он поднял взгляд на небо. Там были, как минимум, еще шесть сов разных цветов. Дурсль поспешно засунул голову назад в машину и уставился в лобовое стекло. Что бы там ни происходило, его это не касается.
На работу Дурсль попал в прескверном настроении, которое не улучшили ни переговоры с конкурентом, ни задержка в поставках. Когда мужчина чуть не швырнул в секретаршу чашкой, он решил выйти на воздух, успокоиться.
Прогуливаясь в паре кварталов от здания фирмы, он наткнулся на сборище людей в странных мантиях. Руки непроизвольно сжались в кулаки и Вернон уже отворачивался от "сектантов", когда услышал их разговор.
— Да-да, это Поттеры, верно..
— Их сын, Гарри..
— А я слышал, что всю семью..
Вернон замер. Он знал о существовании магии и тайного мира. Он знал, что сестра Петуньи, с которой та изредка обменивается письмами, принадлежит этому миру. Он знал и ее мужа, Джима Поттера. Или Джея? Их сына, кажется, и правда, зовут Гарри.
Выходит, в том мире что-то случилось и это как-то связано с Поттерами..
Отложив эту мысль до приезда домой, он вернулся в офис в куда более благодушном настроении. Все странности этого дня вдруг приобрели объяснения, а объяснимая странность куда менее опасна.
Так он думал, пока порог их гостиной не пересек самый странный человек в мире.
То, что было дальше, смазалось в его памяти. Вернон, не спавший, на тот момент, двадцать часов, очнулся только тогда, когда у его жены началась истерика. Альбус Дамблдор — именно так звали странного человека — создал кроватку, и положил туда ребенка.
Как позже выяснилось, этот ребенок — их с Петуньей племянник и, после смерти Лили и ее мужа, воспитывать его будут именно они. Это не входило в его планы, но этот ребенок лишился родителей, Петунья — его последний родной человек и.. это правильно. Нормальные люди делают именно так.
* * *
В департаменте магических происшествий, в самом дальнем его уголке, куда, кроме главы департамента, могут попасть два вида людей: агрессивно настроенный боевой маг десятой октавы, либо подозреваемый, который является магом не ниже девятой.
А магов десятой октавы на Острове было всего-то три.
Хотя, — мрачно подумал заключенный, — Теперь уже два.
Первым был Альбус Дамблдор.
А вторым — сидящий в камере Сириус Блэк.
Он привалился к стене опустил голову, позволяя волосам скрыть лицо, он положил правую руку на согнутое колено. Девяносто девять волшебников решили, что он абсолютно расслаблен. Он не был. Рука была направлена в сторону двери, и туда войдет кто-то, не из тех, кого Блэк ожидает, их ждет сюрприз.
Он слышал их приближения, он даже чуял, кто их ведет. Ржавые петли противно скрипнули. Сириус поднял голову. В дверном проеме стояло двое авроров. Его сослуживцев. Сослуживцев Джеймса. За их спинами — каменное лицо Барти Крауча. Глава департамента давно его подозревал. Всего трое? Кажется, они относятся к нему слегка несерьезно.
Он улыбнулся, как умеют улыбаться только Блэки, и один из авроров отшатнулся, выставив вперед палочку.
Блэк послушно встал и вышел из камеры. Там стояло еще семеро бойцов, среди них — Грюм и Боунс. Определенно, побег не лучшая идея.
Несмотря на ситуацию, в нем шевельнулась гордость.
Они шли по длинному, плохо освещенному коридору. Через каждые семь ярдов стояли металлические двери обычных камер. Семь-восемь из них были заполнены благодаря самому Блэку. Сириус усмехнулся. Вот она, ирония судьбы.
Внезапно сзади послышался знакомый голос:
— Заткнись, Руди! Да отвали ты от меня!
Блэк резко повернул голову и успел увидеть черные кудри, перед тем как рука аврора грубо толкнула его, вынуждая отвернуться. Беллатриса. Проклятье!
Он ударил локтем в лицо идущему справа, удар коленом в живот вывел из строя идущего слева и кинулся к сестре.
— Белла! — Перед ним возник еще один аврор, направляющий на него палочку. Сириус почувствовал, как его клыки выросли. Аврора он просто сбил с ног, — Белла!
Девушка удивленно обернулась к нему. Долю секунды две абсолютно одинаковые пары карих глаз смотрели друг на друга. Потом ему в затылок попало оглушающее.
Блэка привели в чувство только перед залом суда. В голове звучал один вопрос: Какого Мордреда?
— Аластор. — Хрипло позвал Сириус. Ответа не последовало. — Грюм, мать твою!
— Чего тебе, Блэк? — Зло рыкнул Грозный Глаз. Если у него и была надежда на невиновность Сириуса, то после выходки с Беллатрисой она пропала.
— В чем обвиняют Беллу?
— Эта пытала Долгопупсов Круциатусом, — Грюм посмотрел на него с оттенком понимания, но безжалостно продолжил, — Еще сопротивление при задержании, намеренное убийство сотрудника аврората и применение всех непростительных.
Бледный словно смерть, Сириус облокотился о стену. Он не мог позволить Беллатрисе сгнить в Азкабане! Он обязан хоть как-то ей помочь.
Она была его младшей сестрой, в конце концов. Он любил ее.
В зале был полный состав Визенгамота. Судьей был Барти Крауч.
Сириус снова мрачно усмехнулся. Он окинул взглядом всех в зале. Места Поттера и Маккинона были пустые. Было еще много пустых мест, даже великого Дамблдора, но эти два были воплощенным упреком.
— Вы имеете право принять сыворотку правды, — безразлично произнес Крауч, — вы имеете право
не принимать сыворотку правды.
Оскал Блэка стал почти звериным.
— К чему эти формальности, Барти? Это я был Хранителем. Я раскрыл положение дома Волан-де-Морту. Я убил тех магглов.
Весь Визенгамот в шоке уставился на него.
— Я — пожиратель смерти, Барти. Сильнейший их них.
