История о том, как мышь хотела утку поиметь...

Еще немного времени, и я покину этот город. За те несколько часов ожидания, когда разрешат вылет, я наглоталась успокоительных, которые все равно ни как не помогали. Меня трясло как на похоронах от приступа истерики и отчаянья. Дышать было ужасно тяжело и мучительно. Казалось, что в груди образовалась дыра, которая съедала меня каждую минуту и становилась все больше. Я пыталась не думать об этой пустоте в груди, но она сводила меня с ума. И я не могла себя уговорить не думать об этой ране и каждый раз, когда я сдавалась, слезы выступали на моих глазах. Рядом стояла Томока. Теперь она со мной прощалась. Наступил момент, когда я должна попрощаться и с ней, а после сдать свой багаж и сесть в свой самолет. - Ты улетаешь и даже не думаешь о том, что можно все исправить, что у тебя есть шанс? - Сказка закончилась печально. Я разбила свою мечту. Я не ожидала, что мы настолько подходим друг другу, что познакомившись мы найдем общий язык. А он… взял и поспорил на меня с Таканори. Боюсь, я теперь не смогу больше слушать The GazettE и gazerock навсегда умрет. Я опять принялась вытирать слезы мокрым рукавом своей курточки. От этих слез уже горело все лицо. И от безысходности я просто улыбалась. - Успокоительное положила в твой клатч. – Заботливо произнесла Тома. - Спасибо. - Не смотря на все, не забывай обо мне. – Сказала она и ее стальные нервы, кажется, сдались. – Хоть иногда пиши мне. - Томка, ну что ты! Блин! Я обняла подругу. Моя "полу-японочка" и "железная леди" не должна плакать на глазах ее протеже. - Успокойся и не расстраивайся! – уговаривала я ее. – Поверь, со мной все будет хорошо, первый раз меня бросают что ли? Я сильная. Раз уж еще не сломалась, значит выживу и стану сильнее… Я лгала. Потому что знаю себя и никогда не прощу себя за то, что разрушила мечту. Улетая сейчас домой обрекаю себя на страдание в одиночестве. Потому что нет у меня тех людей, которые подставили свое плечо и дали бы мне вдоволь нареветься, а потом вытаскивали меня из этой бездонной ямы. Я уже видела, как на последние деньги буду напиваться до полной потери сознания, как изведу себя, лишь бы не думать о том, что натворила. В свои двадцать с лишним лет умру от алкогольного отравления. По сути, у меня нет тех людей, ради которых я обязана жить. Похоронив последнего родителя, мои родственники волшебным образом исчезли, точней стерли меня из своей памяти. Даже родной брат и тот забыл. А дядя, с которым я жила последние несколько лет, он же и опекал меня, со скандалом и тьмой матерых слов попрощался со мной, когда я решила улететь в Японию. - Если бы не ты, то я бы никогда не побывала в этой стране. – Продолжала я. - Тоже мне причина. Из-за работы ты только раз по городу прошаталась, да и то по задрипанным магазинам и базарам. - Ой, да какая, разница. – Фыркнула я, при этом состроив улыбку на лице. – Спасибо тебе за все. Я тебя люблю. - И я тебя люблю, Мышь. Я расслабила объятья. В последний раз посмотрела на подругу и, кивнув на прощание, взяла свой багаж и последовала в конец очереди. Вот теперь я осталась одна. - Ир! Ира! – я не сразу поняла, что это мое имя, да и то, что меня позвала Томока, до тех пор, пока она не потянула меня за руку, а потом положила на мою ладонь ее телефон. – Ответь. Ни малейшей подсказки в ее глазах на то кто мне звонит. Но сейчас я готова была умереть от страха, неужели это он. Ладонь не произвольно затряслась и едва не выронила аппарат. Помогла подруга, так словно я больна параличом. Я смотрела в глаза Томы, а самой едва язык повернулся сказать: - Да, слушаю. - Рин. ЧЕРТ ТЕБЯ ВОЗЬМИ! Только попробуй от меня сбежать, я тебя из-под земли достану!!! Не смей куда-либо улетать, даже с места не двигайся пока я не приеду! Ты меня поняла? - От пронзительного крика у меня едва не лопнула барабанная перепонка. - Да. – Охреневшая от такого залпа ответила я. После я услышала короткий смешок и, наконец, узнала голос, который продолжил говорить спокойно и ласково, это был мой Кою: - Прости, все так завертелось. Я поступил как последний идиот. То, что я сказал тебе вчера, это все было со зла, я просто был в отчаянье, я… я не знал что между тобой и Таканори так ничего и не произошло. Просто от мысли, что ты была с ним... Черт! – Я закрыла глаза и слушала, как дрожит его голос, как в эту короткую паузу ему не хватило воздуха и как тяжело было ему говорить все это. – Рин, ты моя. Я влюбился в тебя и я прошу тебя не оставлять меня. Пожалуйста. Прошу… У меня из рук выпал телефон, подкосились ноги и я упала сначала на колени, а потом едва ли не легла посреди аэропорта. Я подняла голову вверх, закрыла глаза и слушала, как набирают воздух мои легкие, как с моих плеч сейчас слетает груз весом с буйвола. Он меня любит. Я улыбнулась и меня пробрал истерический смех. - Да… с ней? Эээ… думаю, она в шоке… Хорошо, ждем. – Голос за гранью мой реальности. - Ей плохо? Может скорую… - еще кто-то. - Нет-нет, спасибо, просто боится летать, капризничает. Я ударила ладонью по твердому полу. - Твою ж мать! Что ж так долго-то, а!? – Орала я, и плевать я хотела, что на меня сейчас смотрят. – Еще бы час и меня бы тут уже не было. Ну, Руки! Порву нахер! - Ты это о чем? - ошарашено спросила Томока, решив, что я тронулась. - Сегодня утром, когда я звонила Хотею, ты думаешь, чего я потом в ванной заперлась? Что бы ты не услышала то, что он говорил. Я рассказала ему все, что было, я была настолько пьяная, что рассказала о том, что творил Руки, и как ночевала у Урухи и все-все-все!!! И знаешь что Хотей мне ответил? - Томоко ясное дело, округлив глаза, замотала головой. – Пока я не докажу Руки, что я искренне люблю Уруху он не успокоится. Все должно быть очень реалистично. Уверена на все сто процентов, что именно Хотей позвонил Руки и сказал, что я улетаю, поэтому Ру пришел посмотреть, мучаюсь ли я. И, как я понимаю, он мне поверил, и он поехал к Уру говорить о том, что я улетаю и о том, что спор он так и не выиграл. И, да, даже Хотей слышал о споре и что, спор был о том, с кем я пересплю первой, но этого ведь не случилось, понимаешь? Меня пробила дрожь от той мысли, что шансы у меня были нулевые в этой афере. - Охренеть можно. - Ответила Томока. – Мой начальник дьявол. Через пол часа я уже сидела в машине, на заднем сиденье и прижималась к груди Кою. Его руки бережно прижимали меня к себе, а мне от этого не становилось легче. Я не могла успокоиться, меня знобило как от лихорадки. Я просто не верила своему счастью, что все же удача улыбнулась мне. И в этом мире я заслуживаю счастье. Лишь когда выходили из машины я поняла, что водитель меня знает. - Счастья, тебе дочка. - Сказал он на русском. И только когда мои вещи выгрузили из багажника я всмотрелась в таксиста и едва смогла ответить: - Спасибо, дядя Миша. *** Мы молча вошли в его дом. Он все еще держал меня за талию, когда я начала снимать с себя курточку. Странно, но я сейчас не могла произнести ни слова, можно подумать, что между нами кошка пробежала. Хотя на самом деле я была испугана настолько, что мозг работал на полном автопилоте. Уруха что-то спросил, но я ничего не поняла и, освободившись от него, пошла по коридору в поисках ванной комнаты. Грохот закрывшихся дверей и щелчок замка немного привели меня в чувства. Один короткий взгляд на свое отражение: вся в слезах, с синими кругами под глазами, измученная и затасканная – лицо наркоманки. Одежда и волосы впитали запахи дыма от сигарет, бензина, и какой-то еды… Думая о том, как я выглядела в глазах Такашимы пол часа назад, думаю сложно было назвать это романтичным воссоединением. Я сняла с себя футболку, джинсы и прочую одежду, и уже минут десять отмывала себя в душе. Но дрожь в коленках так и не прошла. Я все еще не могла отойти от мысли, что сейчас я могла и не быть здесь, и уже сидела бы в самолете, умирая от горя. Но этого не случилось. В горле снова появился ком, и я едва не заревела. Сделав глубокий вдох, я, кажется, твердым шагом вышла из душевой. Огромным полотенцем я вытерла мокрые волосы, а за тем укуталась в него… терять теперь нечего, ибо не знаю, что может выкинуть Такашима, но сегодня он расплатится за то, что вчера сделал. Я открыла двери. Свет из ванной комнаты частично осветил широкий коридор и я немного оторопела от того, что на полу перед дверьми сидел он, смотря на меня своими карими, едва не черными глазами. Такой уставший и измученный, что я на миг забыла о своей мести и как ни в чем не бывало села возле него. - Вода успокаивает? – тихо спросил он, все так же смотря вперед, а я в который раз восхитилась формой его пухлых губ. - Немного. – Ответила я. – В следующий раз, купи гель для душа с запахом ванили или шоколада. - Зачем? – переспросил он и, наконец, посмотрел на меня. - Надоело использовать мужские ароматы. Он коротко засмеялся, поняв моё негодование, и замер. Так пронзительно смотрел мне в глаза, с такой болью, что в груди, все сжалось.