Несчастны, как Ромео и Джульетта

      Кофе заваривается не спеша. Тихо посвистывает ветер, пробираясь в щель начищенного до полной прозрачности окна. Где-то вдали повизгивают колеса машин, звучат голоса будничных людей. Каждый из них идет куда-то со своей личной целью: кто-то, возможно, спешит на семейный праздник, кто-то опустошает голову от мыслей, направляясь в тихий городской парк, кто-то встретил старого друга и теперь неустанно расспрашивает его обо всем, что только придет на ум, а кто-то, должно быть, направляется в незатейливое кафе, чтобы увидеться с тем, кому готов посвятить всю свою жизнь. И день этот такой же, как прошлый, как позапрошлый, как неделю назад, как год, как три, как десять лет. Меняются лишь погода да направления дорог.       – Джи-Джи, проказница!       Смех трехлетнего ребенка и шлепанье голых ступней. Мыльные пятна и мокрые отпечатки ног на полу, вскрик, громкий удар чего-то тяжелого, томный вой. Чимин морщится и прикусывает язык, дабы не закричать матом на всю квартиру.       – Джи-Джи!!       Чимин тяжело дышит, сев, и потирает ушибленную поясницу, понимая, что теперь его ранее сухая футболка стала мыльной и ни разу не сухой. Все еще проклиная ребенка, что заперся в ванной, он расплывается звездой на полу, прикрывает глаза и все-таки выдавливает тихо:       – Блять.       Кофе на кухне уже заварилось, но Чимину теперь уже совсем не до него. Он вздыхает, рукой проводя по мыльной луже, и несдержанно улыбается одной щекой, напоминая себе обо всей иронии своей жизни. Смиренный вздох, уверенность в себе, и Чимин снова готов жить в этом нелепом мире.       – Так и будешь стоять за дверью? – Длительное молчание, и у Чимина непроизвольно закатываются глаза. – Чон Чонгук!       Легкий щелчок, осторожные шаги, и вот он слышит наконец ответ:       – Я думал, ты это Джи-Джи сказал.       Чимин продолжает спокойно лежать в луже, ожидая, когда ему подадут руку помощи, но вместо этого слышит, как тихо стучат в ванную дверь и как оттуда с визгом выскакивает нечто страшное и мелкое. Возмущенно садится и злобно изгибает бровь, так и крича этим жестом: «А обо мне ты не подумал?!»       Пока мистер Чонгук сюсюкается с ребенком, Чимин уже успевает сто раз проклясть его и приревновать в десять раз больше. И нет, чтобы помочь своему любимому встать с мокрого и мыльного пола – Чонгук слишком горд, а еще слегка туповат.       – Никудышный из тебя отец бы вышел, Пак Чимин, – но с сарказмом, кажется, пока все нормально.       Чимин смотрит на то, как Чонгук кормит маленькую дочь его сестры, и забывается в грезах. «Вот бы и у нас был ребенок…» – все, о чем он может думать в этот момент. Когда Чонгук играет с Джи-Джи, когда кружит ее на своих руках, с любовью расчесывает волосы и вместе с ней дразнит любимого, – все, о чем может думать Чимин, это опять же истертое «Вот бы и у нас…»       Чимин все еще не может поверить в то, что они с Чонгуком уже десять лет вместе. Говоря это, он сам не может осознать, как такое возможно. Десять лет. Это число не дает ему понимать, в реальности ли он находится, когда каждый день по утрам он видит сонное чонгуково лицо, когда каждую ночь он заваривает обоим чай, и они стоят на балконе. Чимин до сих пор не в силах поверить, что его полюбил такой невероятный человек. Он все еще помнит протестующие возгласы родителей, когда Чонгук, держа его за руку, просил принять их с Чимином отношения. Он помнит, как они впервые сбежали из города, как ехали в чонгуковой машине по пустой трассе и ощущали нечто волшебное, что не сможет описать ни один писатель или поэт. Держась за руки, задыхаясь от избытка эмоций, прикрывая глаза от небывалого наслаждения, шепча одно и то же из-за безумия. Они наконец-то ощутили это.       Чимин видит лицо Чонгука ровно в тот момент, когда его берут за руку как-то необычно уверенно. Он сглатывает и уже думает, что Чонгук, как и бывает каждый год, скажет: «Спасибо тебе за все» – и поцелует.       – Спасибо тебе за все.       Чимин уже прикрывает глаза в предвкушении долгого поцелуя, но он почему-то не следует. Чимин хмурится и недоуменно открывает один глаз – а затем удивленно и второй. В его руках оказывается весомое, прямоугольное, аккуратно завернутое в светлую бумагу нечто. Чимин крутит ее в руках и с придыханием замирает, исподлобья посмотрев на Чонгука.       – Это… – и, получив одобрительную улыбку, нетерпеливо принимается разворачивать подарок. Однако, поняв, что терпения не хватает на аккуратность, он начинает разрывать бумагу, прикусывая губу и сгорая от интереса. Наконец, бумага разорвана, и в ней появляется яркая, приятная глазу корочка, – книга…       – А если поточнее?       Чимин боится. Но все равно убирает бумагу в сторону и вдруг чувствует, как начинает кричать все в груди. Он смотрит то на обложку, то на Чонгука и не может выдавить ни одного слова. Задыхается, прикрывает рот ладонью и борется с поступающими слезами.       – Нравится?       А Чимин лишь может кивать и крепко-крепко прижиматься к Чонгуку, начиная позорно рыдать и проклинать весь мир за то, что он так прекрасен. Чонгук гладит по спине, но неожиданно мягко отталкивает, взглядом вновь указывая на книгу, отложенную в сторону.       – Открой.       Чимин не знает, что ему ожидать. Но он снова послушно берет книгу, осторожно, с опаской поднимая корочку. Медленно, пронося перед собой всевозможные варианты исхода события, Чимин стремится к тому, чего не знает сам. И вот он, от страха зажмурившись, оказывается на титульном листе.       Нужно было догадаться, что на десятый юбилей Чонгуку взбредет нечто подобное.       Перед ним лежит маленький белый лист. На нем черными чернилами написано лишь одно предложение, от которого Чимин, честно сказать, готов потерять сознание. И почти теряет, почти уходит в мир иной, пока его не берут трепетно за руку. Этого касания достаточно, чтобы Чимин начал безудержно рыдать. И снова Пак может лишь кивать много раз головой, падая в объятья и оставляя на чужом свитере влажные пятна от слез.       – Я люблю тебя, Минни.       – Замолкни, Чонгук…       И довольный Чонгук смеется, пока его слегка бьют по плечу, и чувствует себя самым счастливым, скрывая за улыбками и смехом желание заплакать прямо сейчас. И он бы заплакал, если бы не чувствовал ответственность и долг защищать это тело, носящее с ним парные кольца с вырезанным «Твой». А рядом продолжает лежать книга с яркой обложкой, на которой курсивом выведено: «Счастливы, как Ромео и Джульетта 2», – а под корочкой ее – маленькая бумажка с одним только маленьким предложением:       – «Ты выйдешь за меня?»       И ответ, конечно, очевиден.       – Да.       И, даже если закончилась история персонажей Чонгука, их с Чимином любовная история все еще продолжается.