Непокоренные

Пристань Фейн Чоуз находилась далеко, практически на окраине Вейды. Из центра до нее два часа ходу, и то если без пробок. Фейн Чоуз тянулась на несколько километров вдоль берега реки Потомак, по которой все время плыли корабли-фильтраторы и роботы-мусорщики. Технический прогресс вредил экологии, особенно завод микрочипов для дронов, что сливал в реку все, что можно. Рыбы тут уже много лет никто не видел, зато мутировавшей дряни полным-полно развелось. И хотя реку исправно чистили, улучшений никто не заметил. Юфа бывал тут редко. Последний раз, когда он посещал Фейн Чоуз, Элисии было двенадцать лет. И завода тогда еще не было, а на его месте стоял красивый детский комплекс. Жаль, он не смог окупиться и в итоге разорился. Часы показывали полшестого. Юфа поежился от леденящего ветра, несмотря на то, что на нем была теплая шинель. Пальцы мерзли даже в перчатках. На дворе октябрь, уже не так тепло, да и дожди не за горами. Но Юфа никогда не брал с собой зонт — забывал. В его голове роилось слишком много разных мыслей и все они сводились к несчастной шкатулке, что лежала у него в кармане. Она не давала ему покоя, Юфа даже выспаться толком не смог. Уже в третьем часу он тихо собрался, чтобы не разбудить жену, и направился к пристани. Юфа не раз задумывался, почему выбрали именно это место. Не потому ли, что оно так далеко от центра? Или тут удобнее устроить засаду? У начальника тюрьмы врагов предостаточно — сколько камер в тюрьме, столько и недругов. Угроз он не боялся, они стали частью его жизни уже давно. Не раз его пытались убить. — Давно ждешь? — спросил знакомый голос, что выдернул Юфу из пучины мыслей. Он глупо надеялся, что аноним, приславший шкатулку Элисии, будет ему незнаком. — Генерал Фир? — удивление, отразившееся на лице Юфы, оказалось неподдельным. — Но… Объясните, что все это значит?! — Я здесь как раз для этого, — выдохнув облачко дыма, генерал шагнул навстречу Юфе. — Говорить при свидетелях опасно. — Честно говоря, вы меня пугаете. — Уже? А я ведь не начал, — улыбнулся генерал, но в следующую секунду принял строгий и мрачный вид. — Линнис не кончал жизнь самоубийством, его убили. Юфа опешил. Нет, он и сам слабо верил, что его лучший друг просто взял и застрелился от плохой жизни. Хизе придерживался того же мнения. Линнис много пил, говорили, что и наркотиками не пренебрегал. Вокруг его личности слухи роились, как пчелы. Злые пчелы. Линнис ушел с работы, погряз в долгах и напрочь забыл о существовании сына. Как мальчик пережил эти годы, Юфа толком и представить себе не мог. Юфа просто не мог поверить в то, что такой светлый человек как Линнис в один момент сломался и сгнил, словно упавшее яблоко. — И предсмертной записки он не писал, — продолжал генерал, видя, как его слова бьют Юфу в самое сердце. — Ее написала мать Сэля. — Мне казалось, что она оставила ребенка и исчезла, — Юфа недоумевал. — Хизе вообще думает, что она умерла. — Скажи, Юфа, ты когда-нибудь видел ее? Ты хотя бы имя ее знаешь? — вместо объяснения генерал сыпал вопросами, на которые заведомо знал ответ, но он хотел, чтобы эту тонкую нить уловил и сам Юфа. — Нет, — это был ответ сразу на два заданных вопроса. — Странно, не так ли? — вздохнул генерал Фир. — Прежде чем мы вернемся к Линнису, позволь, я расскажу тебе другую историю. Возможно, это прояснит кое-что, и ты сам догадаешься, — генерал прокашлялся в кулак. — Сорок лет назад я и мои ребята проходили учения на севере. Слышал, наверное, про ту базу — новехонькая, оборудованная по последнему слову техники и прочее. Так вот, в ходе учений мои бойцы нашли спасательную капсулу. Внутри была девушка лет двадцати. По-нашему не говорила, но поразительно быстро научилась, буквально за два-три дня. Назвалась Арвэль. Юфа слушал и хмурился все сильнее. Он давно знаком с генералом Фиром и всегда считал, что достаточно хорошо его знал, но все, что он говорил сейчас, Юфа слышал впервые. И Хизе ни разу не говорил о том, что генерал участвовал в каких-то учениях, хотя курома всегда раз перемыть старику косточки. — Арвэль выглядела как человек, поэтому ее так и индифицировали, но при более тщательном сканировании выяснилась одна любопытная деталь — ее ДНК не соответствовал ни одной расе в базе Ассамблеи. Генетически она не человек. Никто не понимал, как это возможно. Ученые из нашего центра принялись перебирать всех двумирцев, но и там ни одного совпадения не обнаружили. Не могу сказать, что именно мною двигало тогда, но я понял, что Ассамблея разберет ее на органы ради исследований и экспериментов. Девочку надо было спасать. Нет, Юфа, я не горжусь своим поступком, но считаю, что сделал правильный выбор. — Что вы сделали, генерал? — насторожился Юфа. — Обманул Ассамблею. Подсунул им чужие анализы и выдал Арвэль за обычного человека, а все результаты анализа ее ДНК уничтожил и сказал, что в системе был вирус. Компьютер легко обмануть в отличие от живого мозга. Ученых, которые проводили исследование Арвэль, пришлось убрать. Юфа подавился холодным воздухом или же запахом, что исходил от проплывающего мимо робота-мусорщика. Генерал Фир всегда стремился решать проблемы без жертв, несмотря на высокие ставки. За это его и уважали. И тут он вдруг заявил, что сам приложил руку к убийствам ни в чем неповинных ученых. И ради чего все это?! Ради какой-то девушки со странной ДНК? Неужели она того стоила? — Я не горжусь, но не сожалею, — ответил генерал Фир. — Арвэль была уникальной. А ты не хуже меня знаешь, какие жестокие методы у Ассамблеи. Но мы отвлеклись от Линниса, верно? Сейчас поймешь, к чему весь этот разговор, — странно усмехнулся старик. — Я обманул Ассамблею, но за нами все равно приглядывали. Арвэль я приютил у себя, став ее опекуном и дав ей новое имя, которое тебе, кажется, знакомо. — Анна, — ахнул Юфа. Темноволосая красавица с блестящими глазами цвета бронзы. Всегда улыбалась и здоровалась, спрашивала о делах. С дочерью генерала Фира Юфа был хорошо знаком, но он и подумать не мог, что она — героиня истории, которую только что поведал генерал. Ради Анны погибли люди? Ради Анны генерал рисковал, обманывая Ассамблею? — Захочешь закурить — скажешь, — это было весьма уместное предупреждение, так как Юфе уже хотелось. — Нам так и не удалось узнать, как же она оказалась в той спасательной капсуле. Она не помнила или не хотела вспоминать, я так и не понял. Но ей нравилась новая жизнь, простая земная жизнь. Однако мы оба понимали, что постоянно находимся под наблюдением и должны быть осторожны. — А что Линнис? — Юфа все же закурил. Он уже нащупал эту тонкую нить, к которой его подводили. Юфа смотрел исключительно на воду, обратившись в слух. Лицо у него при этом было такое, словно бы его окатили ледяной водой и засунули в криокамеру, забыв запустить процесс глубокой заморозки организма. Взгляд потерянный и невидящий. В голове сплошной шум, и только. Юфа, конечно, привык к неожиданным поворотам в чьих-то судьбах, но слышать новые подробности о жизни и смерти лучшего друга было совсем иначе, чем копаться в делах заключенных и выявлять их мотивы. — Они познакомились тем же образом, что и вы с ней — случайно, — говорил генерал медленно. — Оставлять Анну одну я, признаться честно, опасался, поэтому позволял ей присутствовать у меня в казарме под присмотром Марка. Вы с ним вроде как общаетесь. — Редко, — сказал Юфа, припоминая, когда в последний раз видел сына генерала Фира. — Ни для кого не секрет, что раньше Фокстер и Линнис были хорошими друзьями. Они вместе начинали под моим командованием, соответственно, оба знали Анну. Поначалу все шло мирно, а потом стали проклевываться чувства. Фокстер и Линнис, глупые юнцы, повелись на женскую красоту. И каждый пытался добиться ее расположения, но она никому не отвечала взаимностью. Анне нравилось играть с ними, как кошке с мышью. Но как известно сердцу не прикажешь. Анна выбрала Линниса, чем и положила конец его дружбе с Фокстером. Полагаю, эта история тебе известна. — Да, я знаю, что они начали враждовать из-за девушки… — Юфа поражался, как сплетни могут искажать суть. Он слышал несколько упрощенную версию, в которой бывшие друзья, Фокстер и Линнис, стали врагами из-за девушки, что понравилась им обоим. В этой истории не уточнялось, что эта девушка — приемная дочь генерала Фира и мать Сэля. — Фокстер упрям, как баран. Он страшно ревновал Анну и не желал уступать ее Линнису. Порой попытки добиться ее расположения выходили за грани разумного. Когда дело дошло до открытых угроз в адрес Линниса, Анна попросила меня вмешаться. Разве я мог отказать дочери? — генерал опустил голову. — Я отправил Фокстера курировать долгосрочные учения куда-то очень далеко. Куда именно, не помню. Да это и не столь важно. Главное, что надолго. Линнис и Анна были по-настоящему счастливы вместе. Они действительно искренне любили друг друга. Помню, как Анна со слезами счастья на глазах влетела в мой кабинет и объявила, что ждет ребенка. Я и сам пустил скупую мужскую слезу, чего уж там. Но мы оба помнили, что Анна не совсем человек, поэтому волновались. Нет, Юфа, Линнис ничего не знал об этом. Для него Анна была просто женщиной, которую он любил всем сердцем. — Если все было так хорошо, — не понимал Юфа, — то что же пошло не так? — Мы сглупили. На последних месяцах беременности Анне становилось хуже. Мы решили провести осмотр, но уже без свидетелей. Только мы вдвоем. Анализы показали, что с плодом все в порядке. А недомогание было вызвано межрасовой связью. Мы вздохнули с облегчением, но ненадолго, — генерал Фир болезненно поморщился. — Результаты сканирования Анны были отправлены в Ассамблею вместе с ежемесячным отчетом. И о нашей маленькой тайне тут же узнали. Анна приняла самое жестокое для себя решение: родила при помощи кесарева раньше положенного срока и инсценировала свою смерть. Ей пришлось покинуть Линниса и Сэля, которого она оставила на меня. Кончено, Линнис не мог смириться с потерей Анны и… ты сам прекрасно знаешь, что с ним произошло. — Если Анна лишь инсценировала свою смерть, то где она сейчас? — прервал Юфа, подавившись дымом. — А как же Сэль? — Линнис так много пил, что начал забывать о том, где и с кем был. Мы убедили его, что Сэля он нагулял. Я предлагал забрать мальчика и отдать в хороший детский дом, но Линнис неожиданно воспротивился и оставил ребенка у себя. Во много из-за Сэля он стал меньше пить и держал себя в руках. Что бы кто ни говорил, а сына он действительно любил, — генерал с теплотой говорил об отцовских чувствах Линниса, вспоминая о той, кого называл дочерью. — Что же до Анны, то она скрывалась в Дороте. Редко и крайне осторожно навещала меня и видела с сыном, когда Линнис уходил в запой, а Сэль оставался под моим присмотром. Наверное, он и не помнит этого. Она мечтала забрать Сэля и вместе с Линнисом покинуть Землю и начать новую жизнь на какой-нибудь космостанции. Она хотела, чтобы Сэль немного подрос, выжидала, но так и не дождалась… Юфа пнул ногой жестяную банку прямо в реку, и ее тут же подобрал робот-мусорщик. Все это не укладывалось в голове. Юфа знал Анну! До сих пор он был уверен, что дочь генерала удачно вышла замуж и улетела жить на космостанцию. Да многие так думали! Порой Юфа удивлялся, почему же Анна не навещает отца, а генерал не хвастается фотографиями внуков. Но это мелочи. Поражало то, что лучший друг умудрялся скрывать свои отношения с дочкой генерала, хотя ходил под его командованием. Юфа должен был первым узнать обо всем! — Кто… — Юфа больно закусил нижнюю губу. — Кто убил Линниса? — Тот, кого он когда-то звал другом, — вздохнул генерал Фир. — Фокстер заказал его убийство. Едва его контракт закончился, он вернулся, чтобы продолжить борьбу за сердце Анны, но узнал, что она якобы погибла вместе с нерожденным ребенком от Линниса. Фокстер начал пить от горя и поражения, а потом, видать, принял что-то. Ему сильно снесло крышу. Он отправился в Дорот и заказал убийство Линниса. Уже потом, после похорон, он понял, что натворил. Я не знал, кто убил Линниса, — поспешил оправдаться генерал. — Анна сообщила пару дней назад. — Анна? — дернулся Юфа. — Это она первой нашла Линниса. Она хотела в тот день забрать его и Сэля, чтобы скрыться, но опоздала. Она видела убийцу и слышала, как тот в разговоре назвал имя Фокстера. Не знаю, почему она решила сообщить об этом только сейчас. Вернее, теперь начинаю понимать. Ассамблея ее выследила и теперь ведет охоту. Анна боится за Сэля. Чем ближе Ассамблея к ней, там ближе и к нему. Она хочет защитить своего сына, поэтому и попросила меня помочь. А я прошу тебя. Генерал замолчал на мгновение, чтобы прокашляться. От всех этих историй пересохло во рту и в горле начинало першить. — Видел татуировку на руке Сэля? — Это родимое пятно, — массируя переносицу, поправил Юфа. — Странную форму списали на радиационное излучение, как и цвет глаз. Дайте угадаю, знаки на его руке — это координаты? — Этого я не знаю, Юфа, — генерал и сам устал от этих сложностей. — Анна лишь попросила помочь. Сэль в опасности. Юфа отвернулся и отошел в сторону, чтобы перевести дух. Он ждал чего угодно, когда отправился на встречу. Пожалуй, крайне глупо вот так срываться с места и ехать на свидание с незнакомцем, который передает послания через шкатулки. Юфа почему-то только сейчас понял, как опрометчиво поступил. А что, если бы на месте генерала оказалась банда, чьего главаря Юфа упек за решетку? Все чаще стала посещать мысль, что пора бы уходить на пенсию, пока еще есть возможность. — После «смерти» Анны Ассамблея несколько месяцев трясла меня, даже тюрьмой угрожали. А я под дурачка косил. Вроде даже получилось. Меня оставили на посту работать с документами, но глаз до сих пор не сводят, — признался генерал Фир. — Я прошу тебя оказать мне услугу, которая дорого нам всем обойдется. Пойму, если откажешь. Юфа стоял к генералу спиной, размышляя. — Тогда на балконе стояла Анна, верно? — Да. Я не видел ее с тех пор, как Линниса убили. Она вернулась с просьбой о помощи. Сама она ничего не может сейчас сделать, иначе подвергнет Сэля еще больше опасности. Все, что она может, это ждать, когда сын сам ее найдет. — А она уверена, что он этого хочет? — Над мотивацией я могу поработать.

***

Юфе пришлось долго объяснять жене, куда он уехал в третьем часу ночи и почему после этого не вернулся домой. Конечно, про встречу с генералом он умолчал. Пришлось соврать, что то были срочные дела по работе, не требующие отлагательств. Вскоре, где-то после обеда, позвонила Элисия. Она извинилась за вчерашнее и, как и ожидал Юфа, пригласила к ним на ужин. Он, не думая, согласился, желая отдохнуть в кругу семьи. Но все мысли Юфы были заняты другим. Сказанное генералом Фиром не выходило из головы, а это мешало сосредоточиться. Юфа предполагал, что до этого момента Сэля ни в чем не подозревали лишь потому, что никто из правительства не знал, кого Анна произвела на свет — сына или дочь. К тому же генерал сказал, что, по официальной версии, ребенок погиб вместе с матерью еще до своего рождения. Но если Ассамблея узнал об Анне, то вскоре доберется и до Сэля. Юфа хотел сегодня зайти к Сэлю, но решил, что рисковать не стоит. Он остался сидеть в кабинете, делая вид, что работает. На деле же Юфа просто выжидал. Громкие шаги в коридоре дали понять, что он дождался. В кабинет ворвался Хизе и обрушил на Юфу свою находку, сделанную в архиве. Юфа даже смотреть на рой вирт-окон не стал — и так понял, что это. Рыжие волосы Хизе, что в его обычном состоянии были уложены в ровное каре, растрепались так, что торчали в разные стороны, будто наэлектризованные. Глаза горели от предвкушения. — Взгляни! — приказывал курома, на лице которого отражалась смесь различных эмоций. Он тряс планшетом в руке. — Взгляни и скажи, ты можешь в это поверить? — Могу, — ответил Юфа. Генерал сказал, что поможет Хизе выйти на Фокстера. И теперь у них имелись все основания для ареста. — И ты сидишь?! — возмутился курома, ударяя ладонями по столу. — Да ты первым должен был пойти к Фокстеру и кинуть в самую темную камеру! — Остынь, Хизе. Фокстер никуда не денется. А я, так и быть, предоставлю тебе великую честь надеть на него наручники. Только успокойся, у меня и без тебя голова болит. Про головную боль Юфа не соврал, в последние дни она стала навещать его довольно часто. Таблетки, к слову, он купил. — Юфа, проснись! — Хизе искренне не понимал, почему его друг так безразличен. — Линнис не самоубийца! Его убили! — Я понял, Хизе, понял, — простонал Юфа. — Фокстер сядет за решетку. Это я тебе обещаю. — Да что с тобой такое?! — сержант Тамаль покраснел от злости. — Заработался. Не переживай. Хизе, как это ни удивительно, лишь цокнул языком, выразив так свое недовольство, и молча удалился из кабинета, забыв планшет у Юфы на столе. Оставшись наедине с самим собой, Юфа откинулся в кресле и запрокинул голову, смотря на потолок. В кабинете было тихо, лишь слабо гудел электрический чайник в дальнем углу. За окном собирались тучи, предвещая дождь.

***

В тюрьме, где безоговорочным хозяином являлся Юфа Террер, генерала Фира хорошо знали и уважали, позволяя ему многие вольности, например, проходить без пропуска. Генерал часто заходил к Юфе, чтобы обсудить некие дела, но сегодня он пришел не к нему, хотя о том, что генерал посетит «Кассум», Юфа прекрасно знал. Раттер-охранник любезно проводил генерала до нужной камеры. Поскольку время визита к заключенным было строго ограничено даже для таких высокопоставленных лиц, генерал Фир попросил охранника ему не мешать и не болтаться под дверью. Раттер нисколько не обиделся на эти слова, поэтому молча удалился на вахту, дожидаясь окончания визита. Сэль сидел на кровати, скрестив ноги, и медитировал. Так он мог хоть ненадолго остаться наедине с самим собой и не видеть ухмылку глупого охранника. — Вы не вовремя, — сказал заключенный, не меняя позы и не открывая глаз. Чуткий слух, который Сэль нещадно тренировал для своих криминальных дел, не подводил его. — Уж извини, но у меня к тебе крайне важный разговор. Сэль дернулся и открыл глаза, недоумевающее взглянув на генерала, что уже успел занять удобное место за столом, где обычно Сэль и Юфа играли в шахматы. Собственно, заключенный и ожидал увидеть Юфу. Кроме начальника тюрьмы, к нему никто не приходил. — Вы? — Удивлен, что не Юфа? — генерал это быстро понял. — Я генерал Фир, старый друг твоего отца. — Тоже пришли философствовать? — хмыкнул Сэль, хотя генерала не узнал. Он был слишком мал, когда они тесно общались. — Уж точно не в шахматы играть, — усмехнулся генерал, рассматривая голограмму шахматной доски. — Тебе не кажется, что ты тут засиделся, Сэль? — Тут трехразовое питание — заключенный хмыкнул, не поднимаясь с кровати и не меняя позы. — Тебе не место за решеткой, — дабы размять старые кости, генерал начал прохаживаться по комнате и придирчиво рассматривать убранство. Он приблизился к письменному столу, сделанному из витры, которая также служила стенами в камере заключенного. В камерах все шкафы и ящики были прозрачными, чтобы можно было видеть содержимое — это не оставляло заключенному возможности что-либо спрятать. — И куда я пойду? — без интереса спросил Сэль, свесив ноги. — У меня никого нет. Родственники отца открестились от меня, едва я свет увидел. Кому я нужен? — Матери, надо полагать, — ответил генерал, проведя пальцам по поверхности письменного стола. Чисто. Все ящики были пустыми, кроме самого верхнего. Там лежал планшет с электронной библиотекой и стилус, чтобы заключенные могли предаваться искусству и рисовать, дабы не помереть от скуки. Тюремный психолог в лице биоробота утверждал, что творчество благоприятно влияет на поведение и снижает уровень агрессии. — Она разве не померла? Да и на кой черт я нужен матери-проститутке? — с нотками злости произнес Сэль. В ту минуту он был похож на злого и обиженного ребенка. — Интересное родимое пятно, — резко перевел тему генерал, указывая заключенному на руку. — Радиация, — пояснил Сэль. — У кого-то третья рука вырастает, у кого-то хвост, а у меня крестики-нолики. Генерал довольно хмыкнул. — У тебя очень много вопросов к своей матери, не так ли? Можешь отрицать, но все написано на твоем лице. Ты хочешь ее увидеть. Пойми, Сэль, все гораздо сложнее, чем кажется. Всего я рассказать не могу, тюремные стены не столь надежны. Скажу вот что: либо ты воспользуешься возможностью и выживешь, либо умрешь, не успев и глазом моргнуть. — Почему вы пытаетесь помочь преступнику? — спросил Сэль, остыв. — Пусть это будет моей тайной, ладно? Более генерал ничего не сказал заключенному. Время визита еще не подошло к концу, но посетитель решил оставить Сэля в покое. Генерал Фир направился к выходу, а Сэль не счел нужным его останавливать. Пока снимали лазерную прослойку, генерал Фир обернулся через плечо и сказал несколько загадочно: — Сделай правильный выбор.

***

Гул плазма-наручников, который Юфа слышал чаще, чем голос родной дочери, в этот раз прозвучал особенно приятно. Еще приятнее было смотреть в лицо Фокстеру и видеть в его глазах подлинный страх. Юфа оставался холоден и безразличен, как и полагается в его работе, а вот Хизе злорадства не скрывал, хотя под тяжелым взглядом друга все же держал язык за зубами. — Тебе понравится моя тюрьма, — сказал Юфа, провожая Фокстера взглядом. Семейный ужин пришлось перенести на выходные, что сильно расстроило как Элисию, так и Юфу. Но больше всего расстроилась внучка, которая действительно соскучилась по дедушке. Огорчать ее Юфе совсем не хотелось, но он обещал привезти ей подарок, дабы загладить вину. Как и ожидалось, Фокстер вернулся в казарму ближе к ночи, чтобы поработать с отчетами, а после отправиться домой. Но Хизе не позволил этого сделать. Его отряд из нескольких полицейских вломился в кабинет Фокстера и был встречен благим матом, адресованным преимущественно Хизе. Генерал долго кричал, но, выслушав обвинения и увидев доказательства, которые он якобы уничтожил, оставил попытки сопротивляться. Стоило ли противиться справедливости, которая умеет выжидать момент и брать свое? У судьбы тяжелая рука, и бьет она больно. На Вейду опустилась густая ночь. Черные тучи скрыли луну и поливали небоскребы осенним дождем. Но на улицах все равно было светло из-за голограмм и неона. В воздухе запахло мокрым асфальтом и землей — Юфа любил эти запахи, как и Линнис, который радовался дождю, словно малое дитя. Он видел в нем нечто чарующее и прекрасное. Юфа же видел лишь возможность смыть грязь. Юфа поежился и направился к рядовым, дабы стрельнуть у них сигарету. Он надеялся, что жена не узнает о том, что старая привычка вновь напомнила о себе. В последние дни он курил довольно часто. — Как-то дышать даже легче стало, — вздохнул Хизе, идя рядом и кривясь от дыма, что выдыхал Юфа. Курома не курил. — Да уж… — Что теперь? Фокстера упрячут в тюрьму надолго за заказное убийство, подделанные печати и взятку. Ой, шумихи будет… — Да пусть шумят, мне-то что? — хмыкнул Юфа. — Я свою работу делаю. Наушник тихонько завибрировал, извещая о входящем вызове. Звонил генерал Реймон, заместитель. Юфа насторожился. — Слушаю, генерал, — отозвался он. Хизе по странной привычке отошел на шаг в сторону, чтобы не мешать и чтобы Юфа не подумал, будто бы он подслушивает. Заметив кого-то знакомого, сержант Тамаль жестом показал, что отойдет на минутку. Юфа махнул рукой, не отвлекаясь от разговора и внимательно слушая генерала. — Да, я понял. Спасибо, — вздохнул Юфа, закончив разговор. К тому времени Хизе уже вернулся. — Что-то случилось? — об этом было нетрудно догадаться по белому лицу Юфы, но Хизе хотел выпытать детали. — Звонил генерал Реймон. Сэль сбежал из тюрьмы.

***

Сэль долго отплевывался, пытаясь избавиться от противного вкуса парализатора. К счастью, реакции оказались в норме, хотя побочек у таких штук целая куча. Лазарет пустовал, только безжизненная рука мед-робота грозно нависала над заключенным. Главное, что никаких андроидов рядом не было, а то сразу сирена завоет. Сэль осторожно сел, нащупал на ошейник и стрельнул взглядом в сторону камеры, что висела в углу и смотрела на него своей темной линзой. Камера работала, но не реагировала на движение. Она должна была повернуться в сторону Сэля, едва тот пошевелился. Взломаны. Сэль спрыгнул с койки и принялся шарить по ящикам в поисках острого и длинного предмета, чтобы снять ошейник. Получить оглушающий электрический разряд совершенно не хотелось. Но вместо спасительной отмычки нашел спящего на стуле охранника-раттера, который по идее должен был следить за заключенным. Если он проснется и обнаружит Сэля, то тут же нажмет на волшебную кнопку и в лазарете запахнет жареным. Стоило быть потише. К счастью, раттер храпел так, что вряд ли проснется в ближайшее время. Юфе следовало бы пересмотреть свое отношение к охране тюрьмы. Увы, найти такой предмет оказалось крайне затруднительно. Зато у охранника на поясе висел плазма-бластер. Пойдет. Сэль с осторожностью достал оружие, понизил мощность плазмы до минимума и приставил к ошейнику так, будто бы хотел застрелиться. Тихий щелчок, болезненный разряд и ошейник упал к ногам. Теперь охранник мог хоть до рассвета жать на кнопку. Но зачем рисковать? Сэль повысил мощность плазмы и выстрелил в охранника, который перестал храпеть. Так его сон будет крепче. Проснется часов через двенадцать. Сэль решил, что форма охранника ему нужнее, поэтому позаимствовал ее, а самого раттера переложил на койку и накрыл одеялом. Так удобнее, не правда ли? То, что Сэль неожиданно свалился без сознания у него на глазах, жутко напугало охранника. Он даже не сразу сообразил сообщить об этом по рации. Раттеры всегда славились своим простодушием. Несмышленые, доверчивые, порой даже тупые — чтобы обмануть их особого ума не надо. Все же Юфа совершил большую ошибку, когда посадил их за пост охранника вместо проверенных биороботов. К счастью, медики-андроиды оказались куда смышленей и быстро доставили заключенного в лазарет, предварительно нацепив ошейник. А растяпу-охранника оставили сторожить Сэля, как собаку. Сэль же до сих пор не был уверен в том, что делает. Он вовсе не собирался совершать побег, но раз уж подвернулась такая возможность… Нет, Сэль бы все равно этого не сделал бы. Однако генерал Фир почему-то вдруг заговорил о матери Сэля. Это и насторожило. Пробудило детское любопытство. А стоило ли оно того? Парализатор в виде крохотной прозрачной капсулы принес генерал Фир во время своего визита. Стоит раскусить ее, как тут же свалишься на пару часов. Именно это и нужно было Сэлю, чтобы покинуть свою камеру. Все знали, что Сэль — единственный заключенный, которые не желает выходить на свободу, поэтому на него частенько закрывали глаза. Это тоже сыграло на руку. Сэль был убежден, что без помощи Юфы генерал не обошелся. — Так просто? — хмыкнул Сэль, забирая у охранника карту-пропуск, чтобы не мучиться с дверьми. Вместе с капсулой генерал подбросил маленькую карту-галлаграмму, на которой дети в школе обычно пишут секретные послания и подсовывают друг другу. Ее плюс в том, что она практически невидимая, а сообщение видно лишь при определенном угле наклона. Кто бы мог подумать, что детская игрушка поможет Сэлю бежать из тюрьмы. Послание было коротким и ясным: «Склад. помещение. 02.45. Дом. Крыша. Ключи в жест. банка». Сэль догадался, что обо всем остальном генерал позаботился, когда понял, что камеры работают неисправно. Но расслабляться все же не стоило. Как-никак это тюрьма Юфы. Не теряя времени даром, Сэль, идя по карте тюрьмы, что была закачена в ручной ПК охранника, двигался, следуя указаниям генерала. В коридорах было тихо. Сэль слышал глухие шаги дежурных и гудение, издаваемое дронами, что следили за порядком на некоторых участках. Их бы лучше обходить. «02.45» — это время. У Сэля в запасе было всего сорок минут. Заключенный продвигался быстро, притормаживая лишь на поворотах. Пару раз он чуть не попался дронам. Один так и вовсе увязался за ним, поэтому Сэлю пришлось от него удирать. Увы, это привело к другой нежелательной встрече — с охранником, на которого Сэль буквально налетел. Охранник сначала растерялся, заметив кого-то в схожей форме, но быстро понял, что перед ним не коллега. Он тут же вскинул бластер, сделав это быстрее, чем Сэль, и потянулся к рации, что висела на поясе. Но у сбежавшего заключенного были свои трюки. Сэль не позволил охраннику достать рацию. Глаза Сэля, чей цвет медики объясняли влиянием радиации, перехватили взгляд охранника. Ястребиные глаза гипнотизировали, завораживали. Охранник сделался безучастным и безвольным, как кукла. Он замер, опустив бластер, но не по своей воле — по воле Сэля. Заключенный подошел к охраннику. — Ты никого не видел, — отчеканив каждое слово, произнес он на ухо. Тот, повинуясь воле ястребиных глаз, продолжил обход, не смея оборачиваться. Время убегало прочь. Сэль встретил по пути еще нескольких охранников, но подверг их той же процедуре гипноза, как и первого. О поистине волшебных свойствах своих глаз он прознал еще в детском доме, когда со своей шайкой сбегал в трущобы, чтобы обворовать какого-нибудь зеваку. Потом этот дар нашел себе место и в криминальной деятельности. Сэлю, безусловно, хотелось узнать, откуда у него такие возможности, но он не сильно в этом преуспел, поэтому сваливал все на радиацию. Длинные коридоры тюрьмы, ведущие в разные блоки, путали и отнимали драгоценное время. У него оставалось десять минут, когда он, наконец, нашел черный ход — стальную дверь, ведущую на улицу, прямо к складам. На улице бушевал дождь и дул ледяной октябрьский ветер, но Сэль старался не обращать внимания на непогоду. Куда важнее было оценить обстановку. У ворот стоял грузовик, но водитель уже завел мотор. По территории тюрьмы бродили «пауки» — огромные роботы-охранники, следящие за порядком. Сэлю повезло: один из них только что сменил свою позицию и передвинулся от склада подальше. Путь открыт, но ненадолго. К счастью, этого времени вполне хватило. Закрыв за собой дверь, Сэль бесшумно и быстро добрался до склада, но тут же припал к стене, завидев сторожевых псов-роботов. Сэль не стал рисковать, поэтому отвлек их брошенным камнем. Моментальная реакция на звук. Псы, цокая стальными когтями, отправились на разведку. К счастью, грузовик стоял достаточно близко, и Сэль успел запрыгнуть в кузов до того, как роботы что-то заметили. Однако один из них подошел к машине и принялся сканировать ее, но вовремя вернулся водитель и отогнал робота, обозвав его нелестными словами. Машина тронулась, но через некоторое время остановилась перед воротами КПП, а после продолжила путь уже без остановок. «Слишком просто, слишком просто…» — твердил себе Сэль. Он понимал, что выбрался лишь потому, что это ему позволил Юфа, которого привлек генерал Фир. Отключенные камеры, минимум дежурных охранников в коридорах, грузовик, который обычно приезжал днем… Все было подстроено так, чтобы у Сэля все получилось. В душе он понимал, как рисковали генерал Фир и Юфа, помогая ему. Если кто-то узнает о том, что они причастны к побегу, то будут последствия. Юфу, надо полагать, лишат звания начальника тюрьмы, а генерала отправят на пенсию. И это в лучшем случае. Почему Сэль не воспользовался своей «магией», когда его арестовали? Он не видел смысла. Перед ним тогда встал выбор: вечная жизнь в бегах или комфортное проживание в уютной камере с трехразовым питанием, но без свободы. Учитывая то, что свободы как таковой, Сэль не имел чести знать еще с детства, он выбрал второй вариант, заведомо зная, что Юфа позаботится о нем. К тому же, останься Сэль на воле, ему бы пришлось убегать не только от полиции, но и от банды Фоша. Даже сейчас Сэль не сомневался в том, что тогда сделал правильный выбор. Через полтора часа грузовик остановился, а Сэль выскользнул и скрылся в ночи. Никто ничего не заметил. Этот район Сэль прекрасно знал, он здесь часто бывал. Это недалеко от дома, где он провел первые годы жизни рядом с отцом-пьяницей. Под «домом» генерал Фир явно имел в виду его, хотя сам Сэль это место никогда домом не считал. В тонкой хлопковой тюремной одежде было очень холодно, несмотря на форму охранника. Особенно мешал проливной дождь. Мокасины промокли насквозь, не успел Сэль приблизиться к заброшке, и теперь противно хлюпали, утопая в грязи. Впервые за тридцать лет Сэль вернулся домой. Еще раз сверившись с гала-карточкой, Сэль устало вздохнул. Придется лезть на крышу. Осталось лишь пройти мимо дронов. Но тут было проще. Территорию охраняли от силы два-три маленьких дрона, что передвигались весьма лениво. Охранники не стали выходить в такую погоду и сидели у себя в будке, смотря футбольный матч. Пройти в заброшку мог любой, даже ребенок, если тот внимателен и осторожен. Перемещаясь от куста к кусту, от одной горы мусора к другой, Сэль без проблем достиг подъезда и юркнул в него, точно мышь в норку. Фонарика у него с собой не было, да и включать его слишком рискованно, поэтому он передвигался наугад. Ему не впервой. Едва не сбившись со счета, Сэль поднялся на четырнадцатый этаж. Выломанная дверь его не удивила. Он не стал заходить внутрь. Время слишком дорого, особенно сейчас. А в этой квартире ничего, кроме болезненных воспоминаний, его не ждало. Сэль крайне удивился, когда увидел, что на крыше его ждет гражданка (гражданский транспорт верхнего движения), которая являлась чем-то средним между машиной и штурмовиком, но чаще ее называли кораблем. Из-за своего черного корпуса гражданка хорошо сливалась с ночным небом и делалась практически невидимой для обычных глаз. Длинные и широкие крылья, загнутые назад, сверкали от влаги. Черное тонированное стекло надежно скрывало личность пилота («водитель» употребляли только к наземному транспорту). И хотя в детстве каждый второй путал гражданку и штурмовик, у первой не хватало мощности, чтобы выйти за пределы атмосферы. Но чтобы сбежать куда подальше, она вполне годилась. Ключ зажигания, как писал генерал, лежал в жестяной банке у лестницы. Ее Сэль нашел быстро, так как об нее же и споткнулся. Корабль, что по своим размерам был чуть больше грузовика, тихо опустил пандус, едва Сэль нажал на рычаг. Внутри имелась теплая одежда, немного еды и воды, а также простенький планшет с наушником-коммуникатором. Первым делом Сэль завел двигатель и проверил, не включена ли система слежения, которую ставят все военные и полицейские на свой личный транспорт. Отключена. Быстро переодевшись, чтобы не стучать зубами и не схватить воспаление легких, Сэль вернулся в кресло пилота. В Дороте он научился водить не только обычный автомобиль, но и гражданку, а также ряд других транспортных средств. Все, на чем можно было скрыться от служителей порядка. Гражданка мягко подпрыгнула и вертикально поднялась. Сэль не стал рисковать и включил режим «невидимки», благодаря которому незамеченным покинул город. Пролетая над Вейдой, он издалека видел, как воет сирена со стороны «Кассума». «Пауки», как ненормальные, светили фонарями во все стороны. По улицам уже мчался патруль. Кажется, одного заключенного недосчитались. Сэль поспешил увести корабль в сторону. Главное — покинуть столицу, а там уже думать, как и куда. Сэль сильно сомневался в правильности своих действий, но отчего-то генералу Фиру он верил больше, чем Юфе, которого знал всю жизнь.

***

Генерал Фир понимал, что завтрашний день для него не наступит уже никогда. Он успел оповестить сына о своей скорой кончине и передал Марку свое место. Многие считали его достойным преемником, так что кандидатуру непременно одобрят. Генерал завернул в бар, куда приходил довольно часто после работы. Знакомый бармен не стал расспрашивать его и просто выполнил все «как обычно», то есть коньяк. Не изменяя себе, генерал сел в углу и принялся ждать, потягивая напиток. Обычно в это время заведение редко пустовало, но сегодня всех отпугнул дождь. Бармен-андроид со скучающим лицом полировал бокалы, за столиком у двери сидела парочка, что-то бурно обсуждая. На соседнем столике распластался очередной пьяница. Больше в заведении никого не было. За окном бушевала непогода. Поднялся ветер и лил дождь как из ведра. Он застал врасплох многих горожан, и теперь они спасались от стихии бегством. На кухне что-то разбилось. Бармен поспешил помочь неуклюжим поварам. В это время звякнул колокольчик, висевший над дверью. В полупустой бар вошел высокий и худой раттер, скрывавший лицо под капюшоном спортивной куртки. Он осмотрел маленькое заведение и нашел взглядом генерала. Его красный хвост с кисточкой на конце начал вилять из стороны в сторону, хлестая по голеням. Раттер откинул капюшон, явив свое некрасивое вытянутое лицо. Кожа, казалось, была натянута так сильно, что вот-вот порвется. Под глазами имелись страшные мешки, из-за которых создавалось впечатление, будто бы на месте глазниц дыры. А глаза у раттера были больные, красные и опухшие. Раттеры не имели волос — вместо них голову венчали роговые выросты, напоминающие спину дикобраза. Тонкие жгуты, которые очень трудно сломать, поднимались дыбом от возбуждения, образуя знаменитый «капюшон». Они отливали в тусклом свете бара неприятным кирпичным цветом, что невольно ассоциировался с кровью. Эта личность была генералу знакома. Раттер гадко улыбнулся сидящему в углу любителю пригубить коньяк. Подойдя к его столику, он уселся напротив, положив на столешницу эхо-бластер. Теперь генерал знал, как уйдет из этого мира — тихо и безболезненно. — Я думал, ты в другом городе, — затянувшись электросигаретой, сказал генерал. — Лично пришел по мою душу? Какая честь, Фош. — Обычно я своим жертвам лица не показываю, только улыбку, — голос у Фоша был скрипучий и прокуренный. Да и сам раттер не вызывал симпатии. Жгуты на голове поднялись еще выше, красноречиво намекая на то, что собеседник сильно возбужден. Фош не переставал улыбаться. — Где Сэль? Куда он направился? — спросил Фош, пока генерал не допил. Раттер схватил эхо-бластер. Откинувшись на спинку стула, он направил оружие на генерала, но стрелять не спешил, давая возможность ответить на заданный вопрос. — Далеко, — сказал генерал, осушив стопку одним глотком. Фош рассмеялся и, облизнув губы, произнес полушепотом: — Передавайте привет сенаторской дочке.