Непокоренные

Сэль поймал себя на мысли, что слышит одну и ту же песню Лиски уже в шестой или в седьмой раз. Запоминающиеся, въедающиеся в голову простые мотивы песен принесли этой певице-биороботу неслыханную славу и толпу фанатов со всех уголков Вселенной. Сэль не являлся поклонником Лиски, но все же позволял себе слушать ее песни в качестве фона, чтобы не лететь в тишине. Со многими ее песнями он познакомился в тюрьме. Охранники были ярыми поклонниками Лиски, поэтому все заключенные в блоке были вынуждены наслаждаться ее альбомами. Увы, но толстые стены камер не поглощали звук из коридора полностью. Сэль благодарил уже за то, что эту попсу не включали хотя бы ночью. Все чаще и чаще политиков, певцов и актрис заменяли биороботы, которым не страшны старость и болезни. От живого организма у них оставался только мозг, напичканный чипами и проводами. На Земле таких технологий никогда не было и вряд ли бы они появились, но членство в Межгалактической политико-торговой ассамблее имело свои преимущества. Новые технологии позволяли создавать биороботов, которые могли поддерживать органы, в первую очередь мозг, в рабочем состоянии многие годы, порой и сотни лет. Именно МПТА позволила Земле сделать огромной шаг вперед, встать наравне с другими. По крайней мере, земляне так думали. Сэль считал этот «подарок» палкой о двух концах. С одной стороны, это бессменные политические деятели, стабильность власти и тому подобное, а с другой… Мозг, закованный в сталь, марионетка без души, которая может думать, как живое существо, но никогда им не будет. Если бы Сэлю предложили выбор: пожертвовать свой мозг и стать биороботом или умереть, то он бы застрелился, не отвечая. Но как бы Сэль ни отторгал эту действительность, биороботы были везде. Даже среди членов Совета, что вершил над ним суд три года назад, тоже заседали биороботы. Сэлю всегда казалось смешным и абсурдным, что Землю представляет мозг в консервной банке, которого гордо окрестили Зевсом. Все равно истинная власть в руках живых, просто так удобнее проворачивать свои нечистые дела. Этой хитрости Земля тоже научилась у Ассамблеи. Песни Лиски почему-то привели к мыслям именно о биороботах, а не о счастливой любви, о которой она пела. Сэль переключил радиостанцию. Лучше уж слушать прогноз погоды. Но и там, несмотря на бодрый голос нейросети, ничего хорошего он не услышал. Сезон дождей в этом году обещал быть особенно затяжным, с большим количеством осадков. Часы показывали двадцать минут одиннадцатого. Топливо стремительно заканчивалось, а индикатор над показателями не переставал мигать и раздражать. Судя по навигатору, до заправки оставалось совсем немного. Сэль молился, чтобы гражданка дотянула. Мысли о биороботах, наконец-то, покинули голову Сэля, и он задумался о другом куда более важном — о сне. Сон был вещим, он в этом мог поклясться. Золотая пыль всегда приходила к нему из будущего, рассказывая о грядущем. Она никогда не предупреждала о своем визите, просто вторгалась в сон и танцевала, рисуя образы и картины. Песчинки предупреждали Сэля об опасности, порой сообщали что-то не столь важное. К сожалению, пыль не предупредила его о затее Фоша. Он не раз представлял, как могло бы все обернуться, если бы он знал. Возможно, в тюрьму бы сел Фош, а не он. — Надо было слушать Тай-Ту, — Сэль не раз упрекал себя в том, что не поверил куроме, но былого не воротить. Из всей их маленькой банды в тот день правильно поступил только Тай-Ту — он просто исчез. Тряхнув головой, Сэль отбросил эти навязчивые мысли о прошлом прочь. Той команды уже нет. Фош и Чин обернулись против Сэля, а Тай-Ту ни жив ни мертв — только звездам известно, что с ним сталось. Порой Сэлю действительно хотелось вернуть те времена, когда они были командой, некой пародией на семью. — Хватит, Сэль, — приказал он себе. — Мы никогда не были семьей, даже не пытались ею быть. Нас объединял лишь общий интерес. Оставить прошлое за спиной, забыть о нем, было трудно, а порой и невозможно. Его отблески, его призраки все время преследовали Сэля: они просачивались через слова, через взгляды, через лица. Они были везде. Казалось, даже у прошлого есть свой запах. Для Сэля оно пахло помоями и сыростью — проулком, где была убита Гвен Кляйн. Мало приятного в таком аромате. С того момента, как Сэль сбежал из тюрьмы, этот запах чудился ему везде. По радио закончили обсуждать погоду и вновь пустили музыку в эфир. Заиграло что-то приятное и спокойное, вроде рок-баллады. Сэль такую песню не слышал, но решил оставить — всяко лучше вездесущей Лиски. Тем временем предсказания золотой пыли начали воплощаться в жизнь. Дорога бежала прямо под гражданкой. Это старое шоссе без верхнего движения. Главное шоссе пролегало севернее, но толкаться в пробках рядом с постами полицейских Сэлю что-то не захотелось. Уж лучше по старой безлюдной дороге. Но она была не такой уж безлюдной. Как-то навстречу Сэлю пронеслась другая гражданка, а внизу часто виднелись автобусы и машины с трейлерами. Туристы навещали Вейду в любую погоду, будь то метель или дождь. Пейзаж вдоль шоссе не мог похвастаться красотами. Дорога черной лентой бежала через сухую пустошь. Три сотни лет назад здесь возвышался лес, но его вырубили из-за того, что в нем прятались беженцы из марсианских колоний. Теперь прятаться негде не то что беженцам, даже несчастному лесному зверью. На мили вокруг лишь сухая, исчерченная трещинами, рыжая земля с редкими растениями-колючками. Лес оставили лишь возле столицы, чтобы не портить ее роскошный вид. Шоссе, между прочим, перенесли севернее тоже по этой причине — чтобы туристы не кривились при виде столь безжизненного пейзажа. Эта унылая картина тянулась от леса между Вейдой и Доротом до маленького города Бетесды, что маячил синей полосой далеко впереди. Именно в Бетесду Сэль и направлялся. Индикатор вновь противно запиликал, настойчиво требуя заправить бак. Сэль выругался, но быстро прикусил язык, заметив впереди заправку. Ее-то он и видел в вещем сне. Большой рекламный баннер с выцветшей надписью «Попутка» не слишком доброжелательно приветствовал гостей. Множество лампочек, что должны были мигать в темное время суток, не работали. Сэль понял это по их отсутствию и торчащим проводкам. Сам баннер был старым и сильно покосившимся, но, видимо, это мало кого волновало, хотя он мог в один момент упасть и раздавить чью-то машину. За баннером стояло небольшое кафе с облезлыми стенами и грязными окнами. Фасад когда-то давно выкрасили в голубой, но Сэль не нашел подходящей характеристики, чтобы описать нынешний оттенок. Позади кафе стоял трейлер. Судя по проступившей ржавчине и разбитой гравитационной подвеске, он тут уже давно и покидать это место не собирался. Топливораздаточных колонок на заправке имелось всего пять, за ними находилась маленькая парковка. Пикап и гравибайк прозрачно намекали, что заправка еще рабочая, несмотря на свой запущенный вид. Снижаясь к колонкам, Сэль понял, что золотая пыль сильно приукрасила образ этого места, утаив его изъяны. Приземлился он как раз вовремя — бак окончательно опустел. Назойливый индикатор перестал мигать, сдавшись. Сэль довольно усмехнулся, но убрал улыбку, когда услышал урчание в животе. Он хотел есть. Гамбургером и шоколадным батончиком Сэль особо не наелся, поэтому решил непременно ознакомиться с местным меню. Накинув на плечи красную кожаную куртку, что ему так любезно предоставил генерал Фир, и скрыв глаза за темными очками, Сэль направился к кафе. На улице было довольно прохладно, к тому же моросил дождь. С навеса над парковкой стекала вода и образовывались большие лужи. Асфальт сиял как зеркало, в котором отображалось серое унылое небо и кружащие в нем редкие птицы, что наверняка питались отходами из ближайшей помойки. Судя по горе отходов, роботы-мусорщики навещали «Попутку» редко. Сенсер над дверью известил о новом посетителе звуком колокольчика. Кафе вмещало в себя несколько столиков, каждый на четыре персоны. Вся мебель обшарпанная и старая, кое-где ее подъели жуки, приспособившиеся есть пластик, а не древесину. Почти на каждой столешнице имелись пятна, которые уже никак не отдраить. В воздухе витал запах чего-то жирного. Было очень душно и жарко. Возле барной стойки отсутствовало несколько стульев, их словно бы вырвали. Бар не пестрил разнообразием, вернее, вообще ничем не пестрил — он пустовал. Единственный холодильник был забит дешевым пивом. Пробегающий по полу таракан красноречиво намекнул, что выбирать себе завтрак нужно с предельной осторожностью. За одним столиком сидела немолодая пара, за другим — байкер. Сэль не сразу заметил притаившегося за искусственным фикусом фрекигона, что сидел в плетеном кресле-качалке с банкой пива в руке. Сэль впервые видел такого разжиревшего фрекигона, он вообще впервые за долгое время встретил представителя истинных рас, а не двумирца. Проект Ассамблеи по колонизации планет, пригодных для жизни, породил сотни новых рас, которые должны были заселить эти самые планеты. Своими шкурами рисковать никто не хотел, поэтому вывели новые расы, которые должны были быстрее адаптироваться к жизни на новой планете. Ни для кого не секрет, что Солнечную систему включили в состав Ассамблеи только для того, чтобы люди предоставили свой биоматериал для проекта «Двумирье». МПТА могли бы и силой его забрать, но и среди истинных рас полно гуманистов и моралистов. Почему именно люди? Потому что они одна из простейших форм жизни среди истинных рас, куда их, как ни странно, тоже включили. И скрещивание с человеческими генами проходит куда проще и результативнее. Естественно, все испытания проводили в лабораторных условиях при помощи технологий клонирования. Так, скрестив гены человека и представителей других истинных рас, МПТА получила двумирцев, которые впоследствии стали колонизаторами различных планет. В какой-то момент столь масштабный проект ушел с намеченного пути. Все расы, полученные таким трудом, взбунтовались, когда поняли, что их использовали, как подопытных. Они потребовали равноправия и свободы. У МПТА не было выбора, кроме как уступить. Двумирцев, конечно, включили в Ассамблею, но по-прежнему притесняют. Их, как и людей, не очень-то любят. Сэль был действительно удивлен встрече с фрекигоном. На Земле проживали в основном люди и двумирцы, а представителей истинных рас Голубая планета не привлекала. Встретить хоть одного такого считалось удачей. Впрочем, предыдущая встреча с таким закончилась для Сэля тюремным заключением. К счастью, фрекигоны не столь мстительный народ, в отличие от глатимиров. Фрекигон даже не обернулся на звук колокольчика, а может, просто его не услышал — слух у них так себе. Глотнув из бутылки пива, он переключал каналы на вирт-окне, который захватил все его внимание. Сэль решил, что это хозяин сего заведения, но здороваться с ним не стал. Фрекигоны не были похожи на людей, в отличие от двумирцев. Ростом под три метра, с длинными конечностями и синей толстой кожей, они походили на результат скрещивания рыбы, ящерицы и ленивца — «симпатяги», одним словом. С их быстрым обменом веществ они никогда не набирали лишнего веса. Существовала даже легенда, что жир у них вовсе не откладывается. Сэль недоумевал, как этот фрекигон так растолстел. Сэль, поняв, что стоит в дверях уже не одну минуту, приблизился к барной стойке, сев на один из двух целых стульев. — Добро пожаловать в «Попутку», что будешь? — по ту сторону барной стойки возникла девушка в белом фартуке с большим жирным пятном на кармашке. Она так тихо сидела, что Сэль ее поначалу не заметил. Это была она. Девушка из вещего сна. Русые кудри струились из хвоста по плечам и доставали до лопаток. Сеченые и плохо расчесанные, они все равно не утратили невероятного объема и пышности. Челка падала на лоб крутыми волнами и лезла в ярко-голубые глаза, что смотрели на Сэля со скукой и ожиданием. Личико у нее было совсем юное и чистое — без угрей и прыщей, да и без косметики тоже. На чуть вздернутом носике имелись бледные, почти незаметные веснушки. — Алло? — девушке надоело ждать. — А! — опомнился Сэль. — Прости, устал с дороги. Мне бы поесть чего-нибудь. — Ты по адресу, — с неким сарказмом сказала та, выдувая пузырь жвачки. — Что будешь? — Что подешевле и посъедобнее. — Омлет из трех яиц с ветчиной и томатом, устроит? — Вполне. — Чай? Кофе? — Чай. Отсчитав нужную сумму, Сэль расплатился и поспешил занять свободный столик. Девушка-официантка скрылась за дверью. Сервис в этом захолустье явно хромал на обе ноги, так как две официантки-фрекигонки сидели за столиком в сторонке и делали друг другу маникюр, сплетничая на родном наречии. Обычно роль обслуги всегда выполняли андроиды, но у хозяина этого заведения явно не хватало на них денег. Обслужили Сэля быстро. Яичница оказалась вкусной по сравнению с холодным гамбургером. А вот чай явно заваривали из самого дешевого пакетика, но Сэль не стал жаловаться. Ему просто хотелось поесть. «…поиски сбежавшего заключенного продолжаются, — донеслось из вирт-окна фрекигона. — Охрану тюрьмы, как сообщают источники, многократно усилили. Юфа Террор, начальник тюрьмы, был отстранен от должности и посажен под домашний арест до выяснения обстоятельств побега Сэля Эхраана. В Вейде усилили патруль улиц. Жителям и гостям столицы власти рекомендуют не покидать дома в темное время суток…» — Весело у них там! — рассмеялся фрекигон. Сэль его радости не разделял. Фрекигон переключил канал. «…намерены найти сбежавшего заключенного, Сэля Эрхаана, — говорил отточенный голос нейросети. — К поискам преступника подключились власти окрестных городов…» — фрекигон вновь переключил канал, и Сэль был ему за это безумно благодарен. Покончив с завтраком, он тихо подозвал к себе кудрявую официантку, на которую то и дело поглядывал, вспоминая свой сон, и попросил ее заправить гражданку. Та как-то не слишком дружелюбно скривилась. — Фохсо! — тут же крикнула она. Фрекигон повернул голову в ее сторону. — Тут гражданку заправить надо. — Ну, так заправь! — рассмеялся Фохсо, хрюкая. — У меня сейчас матч начнется. — Где Дэвид? — У него жена рожает, он в городе. Росси, тебе так сложно шланг в дырку сунуть?! — Я Рокки… — тихонько прошипела официантка, закипая от злости. — Сейчас заправлю. Бак откроешь? — обратилась она уже к Сэлю, но ответа не дождалась и ушла, на ходу снимая фартук. Сэль вздохнул и вышел на улицу. Бак открывался ключом. Маленькая крышка отъехала в паз. Раздался характерный щелчок, и перед лицом Сэля тут же высветилось табло с данными: уровень топлива, его расход, общий объем бака и так далее. — А жрешь ты много, — вздохнул Сэль, рассматривая табло. С черного входа к нему шагала Рокки, кутаясь в кожанку, которая была ей явно не по размеру. Проведя какие-то манипуляции у колонки, она отцепила громоздкий шланг и, сверившись с данными на табло, начала заправлять. Будучи одетой в легкую футболку и джинсы, Рокки стояла рядом с гражданкой, пританцовывая в своих туфельках. В эту минуту она напоминала Сэлю нахохлившегося воробья. — Не страшно тут работать? — с усмешкой спросил Сэль, оглядываясь. Стоять в тишине было как-то неловко. — Чего бояться-то? Кто станет грабить эту дыру? — Неужели тебе нравится здесь работать? — Смеешься? Да я ненавижу эту заправку! — Рокки выплюнула жвачку и приклеила ее к колонке, где уже имелась парочка засохших комочков. — Думаешь, кто-то из этих уродцев работает? Ха! Я обслуживаю клиентов, я заправляю тачки, я убираю, я в город езжу — все делаю я. Эта заправка жива благодаря одной дурочке по имени Роккель. — Весело живешь. — Да уссаться как! — фыркнула Рокки, которая могла очень красноречиво описать свои будни в «Попутке». — Готово. Бак полный. — Спасибо. Слушай, могу я на ночь остаться здесь? Переночую в гражданке. — Да, пожалуйста. Только откати на парковку, — отделавшись от Сэля как можно быстрее, Рокки поспешила вернуться в теплое помещение. По пути она наступила в лужу и очень красочно этому возмутилась. На часах был только полдень. Сэль мог спокойно доехать до города, но почему-то не хотел. Шестое чувство велело ему остаться и ждать неведомо чего. Сэль решил, что это из-за сна. Он не сомневался в том, что виденный им женский образ — это Рокки. Сэль занял крайнее место на парковке и заранее разложил второе кресло пилота, ругая себя за то, что зачем-то собрал его утром. Он твердо решил пока никуда не лететь. К тому же ему опасно останавливаться близ крупных городов, в городах в принципе. Если верить новостям, что он слышал по телевизору в кафе, то его ищут практически в каждой дыре. Все время прятаться в лесах Сэлю не хотелось, в городе просто-напросто опасно оставаться. И куда идти? — Генерал ведь не просто так о ней заговорил тогда, не так ли? — Сэль закатил рукав на руке, обнажая странного вида родимое пятно. Сколько Сэль себя помнил, эти знаки всегда были с ним. Всем подряд он заявлял, что набил тату, хотя любой мед-сканер утверждал, что это родимое пятно. Но такого странного пятна не могло появиться даже под действием радиации! Слишком четкие символы, словно нарисованные, но при этом непохожи ни на один язык Вселенной. Круги, линии, треугольники — все, из чего состоял этот сложный шифр. Он включал восемнадцать знаков. Вернее, это Сэль столько насчитал. Трудно было понять, две параллельные линии считаются за один символ или за два разных. Если предположить, что за этими геометрическими фигурами скрывались конкретные значения, то что именно они означают? Сэль был уверен, что генерал что-то знал про эти символы. Возможно, он хотел, чтобы Сэль задался этим вопросом. Но что же это? Координаты? Скрытый ключ? Послание? Или же действительно просто родимое пятно уникальной формы?

***

Рокки была рада вернуться в теплое помещение. За окном завывал ледяной ветер, а над головой чернели тучи, обещая к вечеру новую порцию дождя. Бросив куртку брата, которая стала ее собственностью, как и многие другие его вещи, Рокки вернулась за барную стойку. Владелец гравибайка и семейная чета покинули заведение, не оставив чаевых. Их никогда не оставляли. Фохсо с наслаждением пялился в вирт-окно, смотря чемпионат. Часа и Шиса — дочери Фохсо — продолжали сидеть за своим любимым столиком, раскрашивая друг другу ногти и листая модный журнал. Увидеть их за работой было сродни чуду. Рокки никогда не понимала, как их вообще занесло на Землю. «Ничего не меняется…» — вздохнула Рокки, уходя на кухню к Нуне. Свайер по обыкновению сидела на старом железном ящике, подложив под себя подушку. Нижняя пара рук держала электронный журнал, а верхняя кормила Нуну чаем и мармеладом. — Никого? — спросила Нуна, не поднимая головы. К ней на кухню заходили только Рокки и Дэвид, но последний сегодня взял отгул. — Как обычно, — бросила Рокки, скинув фартук. — Достало! — Мармеладку? Рокки не стала отказываться. Нуна была единственной, с кем можно было нормально поболтать. Если быть точнее, Нуна была единственной, кто не выводил Рокки из себя и не помыкал ей, как рабыней. Сколько Рокки себя помнила, свайер всегда здесь работала, лениво выполняя редкие заказы. Брат в шутку говорил, что меню упростили только потому, что Нуне было лень готовить что-то сложнее яичницы. Хотя по факту готовила даже не она, а гриль и плита. От Нуны требовалось лишь задать правильную команду и нажать кнопку запуска машины. Но даже это свайеру было лень делать. — Как же я хочу свалить отсюда, — вздохнула Рокки, сев на корточки рядом с Нуной. — И куда ты пойдешь? У тебя ни образования, ни денег, ни мужика. Или ты хочешь сделать карьеру успешной куртизанки? — Нуна была плохим психологом. — Да заткнись ты! — сказала Рокки без злости, уткнувшись лицом в колени. Нуна никогда на нее не злилась, потому что чужие проблемы ее никогда не интересовали. Она даже не пыталась выразить сочувствие, не пыталась понять. Она слушала Рокки исключительно от скуки. — А, нет, знаю! Будешь брата искать, чтоб ему морду набить, угадала? — несмотря на то, что Нуна слушала Рокки вполуха, кое-что из ее нытья она помнила. — Ага, щас! Буду я за ним по всей галактике гоняться. — Тогда не знаю, чего ты бесишься, — Нуна отправила очередную мармеладку себе в рот. Рокки замолчала. Спорить с Нуной, как всегда, бесполезно. Нуна обожала мармелад и уплетала его пачками. Рокки это лакомство ненавидела, но почему-то позволяла себе одну или две штучки во время разговора со свайером. Но в любое другое время она бы его ни за что в руки не взяла. На кухню, тряся пузом, ворвался Фохсо. И Нуна, и Рокки уставились на него, как на привидение. Фрекигон никогда не заходил за барную стойку, не то что на кухню. Его черные глаза навыкате блестели, а ороговевшие брови сдвинулись к переносице, из-за чего на лбу появились глубокие складки, придающие лицу крайне злобный вид. — Быстро в зал! Обе! — кричал он, брызжа от злости слюной. — А я-то чего? — недоумевала Нуна, но поднялась под гневным взглядом начальника. В зале сидели сотрудники полиции: триаянец и курома. Первый задавал вопросы Часе, а второй что-то тыкал стилусом в своем планшете. Шиса стояла рядом и нервно переминалась с одной ноги на другую. — Здравствуйте, — поприветствовал девушек триаянец-полицейский, отпустив Часу. — Присаживайтесь. Нуна и Рокки переглянулись и сели напротив. У Рокки затряслись руки. — Вы наверняка слышали о сбежавшем заключенном, Сэле Эрхаане. Скажите, вы видели этого человека? — курома развернул к девушкам планшет, на котором красовалось изображение преступника, взятое из его личного дела. — Ах!.. — влюблено вздохнула Нуна. — Такого красавчика я бы запомнила. Я работаю на кухне, поэтому никого толком не вижу. А жаль… Сэль был действительно красив. Аристократичная восточная внешность приковывала к себе влюбленные взгляды женщин: ровный золотой загар, ярко выраженные скулы, широкий лоб, прямой нос, тонкие губы, маленькие раскосые глаза, густые черные волосы... Вот только яркий желтый цвет глаз выбивался из общей картины, предавая внешности некую изюминку, уникальность. Сэль, судя по прическе, был приверженцем старой моды: аккуратно выбритые виски и зачесанные назад волосы. Ровные маленькие черные усики над губой и щетина придавали лицу мужественности, можно сказать, важности. Но столь гордый образ портили три золотых серьги в левом ухе. — Мисс? — полицейский вывел Рокки из оцепенения. Она и сама не заметила, как зависла, всматриваясь в фотографию преступника. Рокки задрожала еще сильнее, когда поняла, что эти черты лица ей знакомы и еще свежи в памяти. — А?.. Нет, простите, не припомню, — почему-то вырвалось у нее. — Вы уверены? — триаянец заподозрил неладное. Его напарник скрестил руки на груди, отложив планшет, и теперь с любопытством наблюдал за Рокки. — Я часто общаюсь с клиентами, поэтому вижу много разных лиц. Трудно вспомнить. Кажется, такого человека я не встречала. Полицейские переглянулись. К счастью, они поверили в несвязную речь официантки. — Что ж, благодарю за содействие. И да… У вас там на парковке стоит гражданка… — Клиент попросил остановиться у нас на ночь, чтобы отдохнуть с долгой дороги, — на одном дыхании выпалила Рокки. — Нам нужно опросить всех, — сказал курома, поднимаясь.

***

Дурное предчувствие, мешавшее Сэлю уснуть, не подвело его и в этот раз. Раздался настойчивый стук. Сэль тут же потянулся к панели, нажав на кнопку внешней камеры, что висела над пандусом. Она показала ему не самую лучшую картину — двух полицейских, настроенных на крайне серьезный разговор. У обоих был при себе плазма-бластер: не убьет, но оглушит. Выругавшись, Сэль не стал паниковать раньше времени и как ни в чем не бывало вышел к сотрудникам порядка, накинув на голову капюшон и скрыв свои глаза под очками. Подобный вид мог вызвать подозрения у любого, но его это не волновало. Пандус медленно опустился. Сэль, делая вид, что его сон грубо прервали, старался побольше зевать и потягиваться, якобы разминая кости. Эта нелепая актерская игра возымела действие — напряжения в лицах полицейских поубавилось. — Добрый день. Простите за беспокойство. Мы занимаемся поиском Сэля Эрхаана. Скажите, вы не видели человека с похожей внешностью? — курома показал ему планшет. Сэль не стал рисковать и снял очки. Полицейские дернулись, но тут же замерли, охваченные «колдовством». Сэль заглянул в глаза триаянца, затем «сковал» курому. С триаянцами всегда было сложно, уж очень хорошо они сопротивляются гипнозам, а порой и не поддаются вовсе. И все из-за «третьего глаза». Но Сэль мог на них воздействовать, пусть и прикладывал чуть больше сил. — Сожалею, господа, но я не видел этого человека. Думаю, вам следует поискать в другом городе, — Сэль наугад назвал первый попавшийся город, чтобы спровадить стражей порядка. — В другом городе… — повторил курома, который поддался гипнозу очень легко. — Удачи в поисках, — улыбнулся им Сэль. Полицейские синхронно развернулись и зашагали к своей машине, что стояла прямо под перекошенным баннером. Если бы он рухнул на их машину, Сэль бы только порадовался, правда, недолго. Он проследил, как курома и триаянец сели в машину и довольно быстро направились в сторону Вейды. Когда полицейские были достаточно далеко, Сэль позволил себе выдохнуть. Обошлось… ну, почти. У черного входа стояла Рокки. Она все видела.

***

Оставшаяся часть дня прошла мирно, но в напряжении. Часа и Шиса ушли в трейлер, где жили с отцом, и больше в кафе не показывались. Фохсо продолжил просмотр чемпионата, но уже с меньшим воодушевлением. Он постоянно косился на дверь, ожидая, что вновь придут полицейские. Нуна хлопотала на кухне, готовя всякие бутерброды и кексы на вечер вместо ужина, вернее тыкала по кнопкам, не отвлекаясь от журнала. Рокки же притаилась за барной стойкой с бледным лицом и, заткнув уши наушниками, тихо сидела в уголке, покачиваясь как ненормальная. Она бы могла и дальше прятаться в чулане, если бы ее не вытащил Фохсо и не заставил работать. Каждые пять-десять минут она выглядывала в окно и убеждалась, что Сэль никуда не улетел. В кафе он не приходил. Лишь раз отошел от своей гражданки к автомату возле колонок, где продавались батончики. Рокки не знала, что ей делать. Она думала вызвать полицию, но, увидев, что Сэль просто-напросто отвадил двух сотрудников порядка одним лишь взглядом, сочла эту затею не слишком удачной. Фохсо ушел раньше обычного, не выдержав давления угнетающей атмосферы. Он велел Рокки все прибрать и вынести мусор, а еще, как назло, оставил в ночную смену. Ночью в кафе оставался Дэвид. Рокки позвонила ему, чтобы узнать, когда он выйдет, но тот не взял трубку и на сообщения не отвечал. Нуна принесла Рокки бутерброды и кексы, но оставаться с ней не решилась и ушла спать. Каморку она заперла изнутри. Рокки осталась одна. Она нарочито долго драила столики тряпкой, подметала и полировала стойку. Но время все равно тянулось медленно. К ее великому сожалению, «Попутка» работала круглосуточно. Никогда не знаешь, когда какому-нибудь путнику понадобится топливо. Рокки работала одна, пока все остальные спали или пытались уснуть. Сев за только что начищенный столик, Рокки поджала под себя колени и приложилась головой к окну, наблюдая, как далеко-далеко горят огни Бетесды, как мимо проносится редкая машина, как нервно мигают лампочки над окном. Притащив из подсобки куртку брата и укутавшись в нее, Рокки обнимала себя и вспоминала, как было хорошо раньше, когда Кенай был рядом. Сбежав от родителей, что никак не могли поделить детей, они нашли новый дом здесь, на старой заправке с вредным и ленивым хозяином. Платили мало, зато это были честно заработанные деньги. Дэвид учил Кеная мужским премудростям, а Рокки тем временем налаживала контакт с Нуной. Рокки и Кенай стали частью этой маленькой недружной семьи, где все друг друга недолюбливают и никто никем не дорожит, только собой. Но Рокки и Кенай были другими. Брат всегда защищал сестру от слишком приставучих посетителей, а та тайком таскала ему с кухни что-то вкусненькое. Им было плевать на всех. Они были друг у друга, и этого вполне хватало, чтобы жить. А потом в один миг все рухнуло. Фохсо едва не убил Рокки в порыве ярости, хотя она была ни в чем не виновата. Это Кенай его ограбил, взял все деньги, которые только водились у фрекигона, а это без малого несколько сотен тысяч межгалактических единиц. В те времена бизнес у Фохсо процветал, а Кенай все загубил. Рокки до сих пор не понимала, что произошло с братом. Почему он сбежал? Почему он оставил ее здесь, а не взял с собой? После двух недель, проведенных в больнице из-за побоев, Рокки узнала, что ей придется отработать все деньги, которые украл Кенай, иначе Фохсо упрячет ее за решетку. Шел уже третий год… Рокки часто сидела вот так, прижавшись к окну и наблюдая через него за звездами. Где-то там Кенай, она знала. По щекам от тоски по родному сердцу катились слезы, которые она никогда не утирала рукавом, позволяя им обжигать. В такие минуты ей был чужд страх. Она не боялась. Рокки повернула голову, чтобы в очередной раз убедиться, что Сэль никуда не делся. Гражданка по-прежнему стояла на парковке с опущенным пандусом, где и сидел Сэль, уткнувшись в ПК. Экран подсвечивал его лицо снизу голубым, почти зловещим светом. На улице шел дождь. Не желая осознавать собственные действия, Рокки встала и вышла из кафе, накинув на голову капюшон. Шлепая своими туфлями-лодочками по лужам, она направлялась к гражданке. Громко шмыгнув носом, Рокки привлекла внимание Сэля, и тот поднял голову. Он здорово удивился, заметив, что девушка плачет, но ничего не сказал, просто не нашелся. Рокки молча села рядом, съежившись и натянув рукава на пальцы. Она дрожала. В такие моменты, когда все наваливалось на ее маленькие плечи, ей как никогда была нужна поддержка, но в «Попутке» ее не найти. Фохсо пошлет или ударит, Часа и Шиса обматерят сразу на двух языках, с Нуной просто бессмысленно откровенничать — она лишь скривится от отвращения и скажет забить на все. Нет на этой заправке добрых сердец. Поэтому Рокки пошла искать его у уголовника. — Не спится? — спросил Сэль ровным голосом. Не нужно быть гением, чтобы понять, что его собеседнице не очень хорошо. Гнать ее он не хотел. И без того сложная ситуация вокруг. — Фохсо оставил на ночное дежурство, — шепотом ответила Рокки, глотая слова. По щекам ее текли слезы. Сэль замолчал, вновь уткнувшись в экран ПК. — Тебя ищут. — Я знаю, — совершенно спокойно ответил он. — Не бойся, я никого трогать не собираюсь. — А что собираешься? — Самому бы знать, — усмехнулся он, вздыхая. — Улететь хочу. Неуютно мне на Земле, да и тебе, как видно, тоже. — Мне не сбежать. Я до конца жизни обязана тут работать, если в тюрьму не хочу загреметь. — В тюрьме не так уж плохо. Говорю, как ее бывший обитатель. — Не хочу! — Рокки расплакалась, уткнувшись лицом в коленки — это была ее любимая поза защиты, так она отгораживалась от мира и делалась незаметной, маленькой. И жалкой. — Если в тюрьме так хорошо, чего сбежал? — Может потому что я не убийца? — Сэлю было все равно, поверит она или нет. Он просто поддерживал разговор, чувствуя, что от этого Рокки становится чуточку легче. — Мстишь теперь? — Больно надо. Я всего-то хочу жить нормальной жизнью. Хватит с меня всякого дерьма, хочу тишины. — Какой-то ты неправильный преступник, — Рокки попыталась усмехнуться сквозь слезы. Не только ястребиные глаза обладали магией, но и слова тоже. А Сэль еще с ранних лет умел правильно употреблять слова, в основном благодаря Юфе. Этот навык он в совершенстве отточил уже в тюрьме, где опекун стал слишком частым гостем в его камере. — Какой есть, — Сэль картинно развел руками. — Ну а ты чего ревешь? — Достало все. — Весомая причина, — пробубнил Сэль, но был резко прерван. Рокки просто взорвалась, у нее началась самая настоящая истерика. — Я не понимаю, почему Кенай меня бросил. Почему он не взял меня с собой? Чем я заслужила все это? Чем я перед ним провинилась? У нас никогда не было секретов друг от друга! — Решила сдаться? — Рокки ожидала услышать какое-нибудь жалкое утешение вроде «все будет хорошо» или «не переживай, ты справишься!», но получила резкую пощечину. — А что я могу? Сбежать? Куда? У меня никого нет. Отцу и матери я не нужна — у каждого новая семья. Когда они разводились, то нас с Кенаем делили, как какую-то вещь. Друзей у меня нет. У меня был только брат. И тот меня бросил… Она разрыдалась, уронив лицо на ладони. Рокки сжалась в маленький комочек, маленький дрожащий комочек. Сэль не испытывал к ней жалости, хотя почти физически чувствовал, как ей непросто живется. Говорила она совершенно откровенно, несмотря на то, что Сэль ей никто. Рокки отчаялась настолько, что изливала душу незнакомцу, лишь бы сбросить с себя эту удавку. Она не пыталась вызвать к себе жалость, она просто хотела облегчить душу. И найти выход, чтобы кто-то подсказал, что делать. — Я тебе не советчик, но попробуй рискнуть. Во всяком случае, терять тебе, как я погляжу, нечего. Ты ведь еще молода. Рокки продолжала плакать, но, кажется, успокаивалась. Таких советов ей не давали. Подобные бунтарские мысли залетали к ней в голову, но она отмахивалась от них, как от чумы. Она попросту боялась рисковать, боялась сделать хуже. И в то же время не могла точно представить, как это, еще хуже, чем есть. — Знаешь, один человек все время говорил мне, что нужно слушать и разум, и сердце, а в услышанном искать золотую середину, — чуть гордо произнес Сэль, чувствуя, что говорит действительно очень правильные вещи. И Рокки это тоже понимала. — Это правило меня выручало не раз. Попробуй. Рокки подняла на него покрасневшие глаза. Ей повезло, что на улице была ночь, иначе бы Сэль в полной мере смог рассмотреть ее красное лицо, опухшие глаза и грязь на лице, которую Рокки размазала слезами. Сэль ей по-братски улыбнулся и хотел даже похлопать по плечу, но в последний момент решил, что это лишнее. Достаточно и улыбки. Рокки начала успокаиваться, но громко шмыгать носом не переставала. Она дрожала от холода и ежилась, с каждой секундой все больше напоминая Сэлю воробья. Он ее не прогонял. Рокки ушла сама. Ушла молча, ничего не сказав напоследок.

***

На рассвете, когда солнце еще не полностью поднялось над горизонтом, Сэль зашел в кафе, чтобы купить воды в автомате. Он был приятно удивлен, когда узнал, что там продаются леденцы. В кафе никого не было несмотря на незапертую дверь. Однако радио уже играло, и нейросеть приветствовала всех слушателей, желая им хорошего дня. Сэлю стало любопытно, и он прошелся — никого. Вторгаться на личную территорию поварихи он не стал, поэтому быстро купил в автомате три больших бутылки воды и две пачки леденцов. Пристрастие к этим конфеткам он открыл буквально вчера. Возвращаясь к гражданке, Сэль косился на уличный автомат с батончиками, но решил, что уж лучше рискнет и купит нормальной еды в магазине. Воду он сразу бросил в мини-холодильник, где еще лежала одна маленькая бутылка, почти допитая. А леденцы спрятал в бардачок, раскрыв одну упаковку. — У тех, что с клубникой, прошел срок годности, — любезно сообщила Рокки, устроившись на втором кресле. — Что?! — Сэль аж подпрыгнул. Он не заметил ее. — Ты… Ты что здесь делаешь?! — Ты же сам сказал, что нужно рискнуть, — судя по улыбке и задору в голосе, настроение у нее было боевое. — Это, конечно, здорово, что ты решилась, но почему ты здесь? — А как мне, по-твоему, до города добраться? — Слушай… — Сэль был готов разразиться лекцией на тему того, как плохо без разрешения залезать в чужую машину верхнего движения, но его прервали. — С тех пор как брат меня кинул, у меня появилось две мечты. Первая — найти брата. Вторая — взорвать к чертовой матери эту заправку. Угадай, какая из них воплотится в жизнь через десять минут? — Ты чт!.. — Гони давай! — прикрикнула Рокки, не переставая улыбаться. И хотя все это походило на одну плохую шутку, Сэль чувствовал, что про подрыв заправки она не шутила. — Ты ненормальная! Сэль быстро вставил ключ зажигания, резко повернул и завел двигатель. Гражданка завибрировала и чуть подпрыгнула, воспарив над землей. Сэль нажал на «высоту», и корабль начал взлетать вертикально вверх. Поднявшись на несколько метров, Сэль надавил на «газ». Гражданка разгонялась быстро, Сэль к этому еще не привык. К счастью, местность вокруг открытая, не во что врезаться. — Притормози-ка! — крикнула Рокки. Сэль резко дал по тормозам, гражданка поднялась носом вверх. — Хочу посмотреть на самый красивый рассвет в моей жизни. Корабль удалось выровнять и развернуть носом к «Попутке», позади которой поднималось солнце. Сэль не спорил, восход был действительно красивый. Но вишенкой на торте стал долгожданный взрыв. Рвануло резко и громко. Поднялся огромный огненный «гриб», сквозь который пробивались столбы черного дыма. Колонки разлетелись грудой металла в разные стороны. Множество обломков попало прямо в кафе, выбив окна. Один особо крупный кусок повалил вывеску, добив ее окончательно. Рокки чувствовала, как внутри все переворачивается от восторга. Она совершила преступление, которое можно рассматривать как порчу чужого имущества в особо крупных масштабах, но ее это не заботило. Даже о возможных жертвах она не думала. На душе стало легко и свободно. Рокки давно не чувствовала себя такой счастливой. — Класс! — Рокки улыбалась. Полюбовавшись самым эпичным рассветом на памяти Сэля, гражданка вернулась на намеченный курс. Впереди их ждал маленький город Бетесда. Сэль, конечно, не думал о том, чтобы брать попутчиков, но Рокки о его желаниях особо не справлялась. Задор и упрямство этой девицы заставили Сэля проникнуться к ней уважением и при этом не забыть, что перед ним, прежде всего, хрупкая девушка. Но в ней горел тот дерзкий огонек, который способен на многое, если как следует разгорится. — Меня зовут Роккель. Можно просто Рокки, — представила она, ерзая в кресле от неловкости. — Сэль, — улыбнулся он. — Ну, теперь тебе будет не так скучно, — хихикнула Рокки, стянув один леденец.