Долгожданное

***

Ребенок — одно простое слово значило для нее целый мир. Эсми боялась мысли о нем лишь потому, что знала, насколько это слово не совместимо с их застывшим существованием. Единственное, что могло развиваться, так это любовь. Любовь росла и крепла, чувства углублялись. Слова становились ненужными. Но как же необходимо для нее было это слово. Она жила без него не один десяток лет, но нуждалась, как человек в кислороде. И мгновение назад девушка словно задышала полной грудью. Слова мужа застали ее врасплох. Она перечисляла в уме все возможные болезни, но, как оказалось, это была совсем не болезнь. Далеко не болезнь. Это было счастьем. Мысли Эсми были такими наивными, но не долго. Будто бы отойдя ото сна, она посмотрела на ход вещей трезвым взглядом. — Что? — запнувшись, произнесла рыжеволосая, с отчаянием вглядываясь в глаза мужа. Нет, он никогда бы не стал так шутить. И девушка даже не смела о таком подумать. Пожалуй, именно это было в самом сокровенном уголке души супругов. Они никогда не делились этим даже друг с другом, хотя не раз хотели. Но всегда удерживали себя от лишних слов, ведь это легко могло причинить боль. — Но как это возможно? Карлайл? Почему ты молчишь? — Я не знаю, милая, не знаю. Но я чувствую его, понимаешь? Каким бы крохотным он не был, я чувствую его, — негромко проговорил Каллен, проведя подрагивающей рукой по волосам. Сколько было в его глазах? Всех чувств Эсми не видела возможным прочитать. Никто бы не смог. Ему было сложно, она видела. Сложно справиться со всеми эмоциями, которые накатили огромной волной. Пару минут они молчали. Наконец, когда Карлайл вернулся в реалию, он вновь повернулся к жене, устремив взгляд в ее глаза, в душу, которая была всегда открыта для него лишь потому, что была его душой. — Эсми, я не сказал бы, если бы не был уверен, ты ведь знаешь. Не смог бы так подвести тебя, причинить тебе такую боль. Родная... Я не понимаю, что происходит... Девушка притянула его в свои объятия, зная, что только это могло помочь сейчас. Только так она могла показать ему, как любит, как понимает его, как верит ему. Пальцы запутались в светлых прядках волос, спускаясь поглаживаниями по широким плечам и спине. Не одна она в такой ситуации. У него тоже были чувства, тоже были страхи, и хоть он о них почти никогда не распространялся, Эсми знала. Он объяснит ей, обязательно объяснит, но позже, она понимала. Сейчас главное успокоиться, ему нужны ее объятия, как и ей его сильные руки на талии. Это было так естественно. — Я знаю. Конечно, знаю, что ты бы не стал обнадеживать меня. Милый, я верю тебе, — совсем тихо прошептала девушка, но в голосе было столько нежности, столько любви. Неисчислимо. Мужчина погладил ее по спине, благодарный за такие нужные сейчас слова. Она улыбнулась, закрыв глаза, когда почувствовала его губы, целующие чуть ниже мочки ушка. Растворившись в его ласках, девушка почти что начала забывать обо всем на свете, о всех проблемах и неурядицах. Но не вышло. Она терпеливо выдохнула, когда паника и все остальные «прекрасные» чувства торжественной волной вернулись. Но они были вдвоем. Лишь это спасало. — Я тоже чувствую его, Карлайл. Я верю тебе. Белокурый мужчина немного отстранился от нее, ища в свете ее глаз хоть каплю неуверенности или недоверия. Он сомневался, как сомневается любой. Но на душе стало так ужасно от этого, что Карлайл отвел взгляд. Неужели он ей не верил? Верил, конечно, верил. Как и она ему. Эсми ласково взяла его за руки, и Каллен, не задумываясь, сжал ее ладони, снова вернув свой взгляд. — Прости меня, — такой родной голос был настолько подавленным, что девушка содрогнулась. — Я даже на малую долю не могу ощутить того, что ощущаешь сейчас ты. Я должен поддерживать тебя... — Нет, Карлайл. Милый, ты не можешь представить сейчас лишь того, как сильно меня поддерживаешь. Мне тяжело сейчас даже думать, не то, что бы осознавать. Я знаю, как ты переживаешь... — она подвинулась ближе к мужу и уткнулась лбом в плечо, крепко прижатая к нему. — Спасибо, — прошептал он, поцеловав ее в макушку, втянув запах ее волос, так дурманящий рассудок. — Эсми... Девушка вынырнула из его объятий, но не отодвигалась, сидя так же близко, как и раньше. — Мы столкнулись с чем-то невообразимым. Я не знаю, как у нас получилось, как такое вышло, но... Вышло, все-таки. Этот малыш — человек, — Каллен не мог оторвать взгляда от плоского живота жены, с виду в котором не было и намека на беременность. Немыслимо было подумать о чем-то другом. Мужчина ласково погладил лицевой стороной ладони мягкую кожу сквозь ткань кофты. — Человек? — переспросила рыжеволосая, бегло оглядывая любимого. — Угу. Я слышу его сердце, — Карлайл улыбнулся, пока в голове начинало все укладываться. И, кажется, он начинал верить в то, что действительно не ошибается, что это, оказывается, возможно. — Хоть и очень тихо, но сердечко бьется, его можно услышать, если прислушаться. Эсми тоже улыбнулась, понимая, что слова мужа — правда, ведь она тоже среди всех звуков вокруг услышала тот, который хотела. Это пульс ее ребенка, их ребенка, так стучит его сердце. — Нам нужно съездить в больницу. Я попробую сделать УЗИ. Ты себя как чувствуешь? — заботливо произнес Карлайл, беспокоясь за жену. — Все в порядке, правда. Мы можем ехать. Вскоре Каллены уже покинули свой дом. Эсми перевела настороженный взгляд на мужа, сидя на переднем пассажирском сидении. В голове за долгие годы их отношений уложился тот факт, что Карлайл не был одержим быстрой ездой, так как у него были свои стереотипы. Он терпеть не мог тех лихачей, которые просто выжимают всю мощь из своих авто, а потом ему в больнице приходится собирать их по частям. Именно поэтому мужчина придерживался допустимой скорости на дорогах, хоть и был в разы опытнее остальных участников дорожного движения. Но сейчас машина развила такую скорость, что девушка стала переживать за любимого. Вид его был настолько напряженным и сосредоточенным, но точно не на дороге. Волновало его совершенно другое. Она ласково погладила мужа по плечу, и его взгляд тут же устремился на нее, взгляд тревожный, наполненный заботой, но слишком уж резкий. Да, порою ему было сложно справиться со всеми эмоциями, но рядом ведь была она, его Эсми, только это и спасало. Карлайл снял одну руку с руля и взял ее ладонь, сплетая свои пальцы с ее. Она знала: он нервничал, он боялся за нее, за будущее. Разве это такое унизительное чувство, что он тщательно пытается его скрыть? Вовсе нет, она так не считала. Каким бы сильным и независимым не казался ее муж, это было так поверхностно. Внутри скрывалась хрупкая, ранимая душа, которую девушка понимала и принимала. Любя этого мужчину все эти годы, Эсми раз за разом видела, как он зависим от семьи. Любое слово семьи могло как больно ударить, так и порадовать его, осчастливить. Ведь все Каллены, кроме нее, были его детьми. И его отцовские инстинкты раскрывались точно также, как и ее материнские. Но границы все равно были и были достаточно большими, чтобы остановить. Между Калленами не было кровного родства. Супруги любили своих подопечных, но почувствовать их родными никогда не могли. Нить родства напрочь отсутствовала, они были близки духовно, но никак иначе, хоть и это не мало важно. Как зависим он был от той мысли, что не может иметь родного ребенка. Наверное, точно также, как и от семьи. Карлайл не говорил ей об этом никогда, но она понимала это и без слов, просто когда видела его глаза, пока его вниманием завладевали моменты обычной жизни людей. Только при входе в больницу возникает ощущение, будто попал в многосерийный фильм. Он очень сильно хотел дать волю всем чувствам, которые копились долгие годы. Отеческим чувствам. Бессмертный был старше Эсми, если говорить о возрасте духовном. И хотя мысли о потомстве чаще приходят женщинам и матерям, он тоже стал подвергаться им, когда прожил в своей ипостаси около века. Увлечение медициной стало более спокойным, размеренным, и в голову стали приходить мысли другого характера. Мысли о потомстве, о своем продолжении. И, о, как же ему было сложно смотреть на тех, кто шанс имел и немедля использовал его. Зависти не было. Он просто тоже хотел стать и быть счастливым. Но это не было возможным. А сейчас девушка не знала, что и думать, настолько запутанной и непонятной была ситуация. Были бы они людьми, Эсми не о чем бы и не волновалась. Она вновь посмотрела на него. Он хотел родного ребенка, она знала это как никто другой. Но хотел ли он этого ребенка? Это оставалось для девушки в неизвестности, из-за чего она все больше и больше расстраивалась. И с каждой минутой представить, что будет дальше, становилось все сложнее. Она боялась, боялась вместе с ним. Как можно было в этой ситуации пребывать в спокойствии? Разве можно было просто сесть и ждать самого прекрасного? Конечно, нет. Потому что, видимо, этому самому прекрасному не суждено было быть. И оба супруга с огромным разочарованием понимали это. Казалось, хорошим мыслям не было места в голове. Эсми крепче сжала ладонь мужа. Так хотелось что-нибудь сказать, но слова никак не складывались во что-то дельное. Неизвестность и потерянность пугали, но поездка в больницу, как минимум, должна была разбавить ситуацию. Девушка надеялась, так надеялась, что все будет хорошо. Но надежда с каждым мгновением растворялась, словно облако, гонимое ветром. Вскоре Каллены добрались до своей цели. Когда автомобиль был припаркован на заднем дворе, супруги направились в само здание. Удобнее всего было добраться до нужного кабинета через черный вход. — Подождешь меня здесь, пока я кое-что улажу? — беспокойным голосом спросил Карлайл, усаживая любимую в свое кресло. Она кивнула, опуская взгляд. — Конечно. Все нормально, — ее голос был таким наполненным разными чувствами, но грусть и страх, однозначно, доминировали, поэтому доктор, который уже было направился к двери, вернулся, садясь на корточки рядом с ней и беря ее руки в свои. — Ничего не бойся. Не думаю, что все так плачевно. Пожалуйста, не волнуйся. Это нам совсем не нужно, — уже вставая, мужчина заботливо поцеловал ее в макушку и исчез. Казалось бы, такой обычный жест заботы, но он так растрогал Эсми, которой это показалось настолько милым и трепетным. Он всегда был нежен с ней. Но от обычных поцелуев в макушку она еще никогда себя так не чувствовала. Через несколько минут Каллен вернулся, только уже в белом халате и со связкой ключей. На вопросительный взгляд жены он улыбнулся: — Привычка. Я не хожу по больнице без белого халата, будь он просто в руках. Карлайл, приобняв за талию девушку, повел ее в кабинет ультразвуковой диагностики, что находился на этом же этаже. Эсми боялась, но понимала, что так было нужно, что пока только эта процедура сможет объяснить им, что происходит. Хоть и на малую долю, на меньшую долю, но, видимо, другого варианта у них не было. Рыжеволосая девушка вцепилась в руку мужа, буквально прижимаясь к ней. Рядом с этим мужчиной она чувствовала себя защищенной. Всегда. И сейчас, когда только он мог помочь ей, помочь им. И только вместе с ним она могла справиться со всеми трудностями. Так хотелось сейчас спросить: «Все будет хорошо?» Но откуда он знал? Эсми прильнула к нему, пока Карлайл обнял ее, останавливаясь у нужного кабинета. Ключ легко вошел в скважину, но лишь потому, что он бессмертный. Будь он человеком, дверь открыл бы не скоро. Хотя ему уже кажется, что дрожь в руках будет характерна и для него, ведь в свете последних событий вряд ли можно найти что-то более странное. Это был обычный кабинет УЗИ. Проинструктировав жену, он начал подключать аппаратуру. В такое позднее время этот кабинет не был задействован, поэтому проблем с его посещением не возникло. Мужчина нахмурился, садясь на кресло около ультразвукового сканера. Что он должен будет увидеть, делая УЗИ любимой, и увидит ли он что-нибудь вообще? Он надеялся, хотя считал это глупым. Ведь это было бесполезно, ткани бессмертных очень прочные, слишком прочные, чтобы поддаться ультрафиолетовым лучам. За всю практику доктору не раз приходилось делать УЗИ, хотя он не специализировался, как врач в этой области. Но делать эту процедуру своей жене было немного странным. За долгие годы отношений он привык к ее физиологии, к тому, что в его помощи как доктора она нуждаться не будет. С одной стороны, мужчина был счастлив, ведь состояние жены для него превыше всего. Но с другой, это был способ показать, насколько тебе важен человек, как ты беспокоишься о нем. Конечно, Карлайл понимал, что его единственная знает об этом даже очень хорошо, но все равно искал возможность показать свои чувства. Но ведь это была не болезнь... Белокурый мужчина подбадривающе улыбнулся жене, практически ощущая в воздухе то напряжение и волнение, которые испытывала Эсми. Его напряженный, нетерпеливый взгляд метнулся к экрану, когда трансдьюсером он уже водил по коже девушки. Карлайл был не уверен, будучи врачом он ощущал страх, отчего было непривычно, ведь он был доктором, в котором в данный момент смешались чувства как любящего мужа, так и... будущего отца? Взгляд мужчины смягчился, и он выдохнул почти что с облегчением. И будь он человеком, в его глазах непременно засверкали бы слезы — слезы радости и счастья. Он оказался не прав. Датчики все видели, так как структура кожи Эсми, видимо, изменилась, поэтому на экране было черно-белое изображение плода. Конечно, все было показано не точно, ведь все-таки изменения не могли произойти так быстро. И хоть это изображение было мутным, и, может быть, любой другой смертный доктор и не разобрал бы ничего, Каллен все понял с первого мгновения как он увидел отображенные составляющие его жены. — Карлайл? Неужели, все настолько безнадежно? — голос его любимой всегда оставался теплым, даже в такой ситуации. Он вздрогнул, опомнившись от своих мыслей, тех мыслей, что за секунду вихрем пронеслись в его голове. — Родная... Милая, нет, конечно, нет, — поспешил заверить ее светловолосый, помогая девушке сесть и располагаясь рядом. Карлайл уже не мог смотреть, как она изводилась в неизвестности, ему было больно. Они уже давно стали одним целым, и понимали чувства друг друга. Что может быть лучше, когда любимый без слов знает, что у тебя на душе? Мужчина протянул руку и дотронулся до ее бледной щеки, погладив ее с глубокой нежностью. Она умиротворенно прикрыла глаза и потерлась носом о его ладонь, накрывая ее своей рукой. Они были так близко, что внутри рождалось что-то теплое, неимоверно родное и успокаивающее. — Ты беременна, Эсми, и я не ошибся. И срок, примерно, восемь недель. Это человек, но... Мне до сих пор сложно понять, как его жизнь смогла зародиться в тебе. Как я мог дать начало этой жизни. Этого я не знаю. Наши тела застыли, это факт, но твое изменилось. Не в смысле обхвата талии, я имею в виду твою кожу. Она стала мягче. Конечно, не такой, как у человека, но намного мягче чем у таких, как мы. Особенно это заметно в области живота. — Я, что, становлюсь человеком? — в ужасе воскликнула девушка, но Карлайл искренне не понял, почему она так испугалась мысли об этом. — Нет, нет, ты по-прежнему бессмертная, твое сердце не бьется. Это просто изменения в коже, — мужчина умолк, на минуту задумавшись. Переведя взгляд на жену, он снова заговорил. — Эсми, с ним все хорошо, он здоров и развивается согласно сроку. — Я... Карлайл, я не могу в это поверить. Слишком долго я укладывала в голове мысль, что никогда больше не стану матерью. Это стоило мне таких неимоверных трудов, что я забыла, что такое материнство, что такое быть счастливым в ожидании... — девушка не выдержала всего напряжения и прильнула к груди мужа, который тут же крепко обнял ее, поглаживая по волосам и тихо шепча ей на ушко успокаивающие слова любви. Она обернула руки вокруг его талии, вздрагивая в сухом плаче. Но с каждым мгновением она чувствовала, как внутри все укладывается. — Милая, все будет хорошо, вот увидишь. Конечно, не без трудностей, но мы справимся, я рядом, — Эсми улыбнулась, пока он с лаской и нежностью поглаживал ее по спине. — У нас будет малыш, милая, родной малыш... Ты можешь себе это представить? Спасибо тебе, Эсми, ты сделала меня таким счастливым... По-особенному счастливым. Я никогда не был так счастлив. — И я. Родной, я люблю тебя, — девушка подняла голову, и поцелуй не заставил себя ждать. Невообразимо нежно и страстно, только он мог дарить ей такие полные чувств поцелуи. Она обняла его за шею, стараясь прижаться к нему как можно сильнее. — Я люблю тебя, — их лбы соприкасались, а взгляды были устремлены друг другу в глаза. Мужчина негромко рассмеялся и добавил, — то есть уже вас. Смех любимой был словно музыкой для него. Великой счастье — слышать, как смеется родной человек. Карлайл мечтательно улыбнулся и невесомо поцеловал ее в носик. — Милый, что будет дальше? — в хоть и серьезном голосе девушки витали нотки надежды. — Малыш — это прекрасно, лучшее, что могло с нами произойти, но... Он ведь человек. А я нет, — рыжеволосая на мгновение отвела взгляд, положив на живот ладони. — Он ведь должен развиваться, расти внутри меня. Это сейчас он совсем крошечный, а что будет потом? Я не могу изменяться, ты ведь понимаешь. — Видимо, можешь. Раз произошли изменения в твоей коже, то и во всем теле произойдут. Незаметные, но они будут. А питательные вещества он будет получать с кровью. Только не забывай дышать, прошу. Я не знаю, какими последствиями это чревато, — Карлайл привлек к себе жену, трепетно прикасаясь ладонями к ее животу в ласковых поглаживаниях. Он уткнулся носом в пряди ее волос и тихо прошептал ей на ушко, отчего ее лицо преобразилось в улыбке: — Я всегда рядом, не переживай. Я не дам плохому случиться.