Бессовестный мальчишка

      — Это просто работа. Мне так приходится жить. У всех свои тайны и проблемы. Я соглашаюсь на такие, как ты говоришь, извращения чисто из своих интересов. — Взволнованно говорил Юрий кому-то по телефону. Никто никогда из находившихся в студии, где уже прошли съемки очередного порнофильма, не видел юную восходящую звезду столь вульгарной индустрии в таком растерянном состоянии.         — Мне кажется, что это у тебя проблемы, раз ты на своего одноклассника дрочишь, уебок! — Юра выпалил это так громко, что визажисты, убирающие вещи, и операторы, складывающие оборудование, вздрогнули и напряженно взглянули на мальчишку, бросившего телефон на пол со всей силы.         — Что, малой, кто-то видит тебя в своих влажных фантазиях? — попытался подколоть Плисецкого выходящий из душа Георгий.       — А тебя это вообще волновать не должно. Сам разберусь, кто и в чем меня видит. Одно могу сказать точно: этого идиота я уже вижу с разбитым ебальником. — Злобно прошипел подросток, кутаясь в халат и осматривая экран телефона на наличие трещин. Он старался никому ничего не рассказывать про свою жизнь, чувства и проблемы.       Со всеми на площадке Юра имел доверительные, но чисто деловые отношения. Плисецкий не хотел ни перед кем раскрывать свою душу, он четко разделил свою жизнь и работу, ведь если начать ее мешать, то это может кончиться очень и очень плохо. Лишних проблем не хотелось, но судьба почему-то распорядилась так, что каким-то образом жизнь сама решила полезть в «работу».       Юноша быстро проматывал все недавние события в своей голове и пытался понять, где он прокололся, но в итоге пришел к выводу, что один из одноклассников просто извращенец, раз шарится по глубинам интернета и выискивает видео именно «с мальчиками». Плисецкий в какой-то момент даже задался вопросом: «Когда он дрочит, то представляет себя на моем месте или что?»       Выходя из старого, но относительно симпатичного здания и шлепая стоптанными кедами по мокрому переулку, Юрий продолжал размышлять над грядущими событиями завтрашнего дня и предполагать, как все будет: «Ладно, допустим, что он всем растреплет. Но никто же ему нихуя не поверит! Просто поржут и скажут, что похож, да еще и над ним самим будут стебаться и говорить, что заднеприводный в школе завелся». Эта мысль вызвала у подростка нервный смешок. Свернув на главную улицу, он направился к троллейбусной остановке.       Город горел вечерними огнями, люди торопились домой, и он вместе с ними. В какой-то момент Плисецкому резко захотелось освободиться от всех гнетущих его проблем и мыслей, свободно вдохнуть, включить какую-нибудь спокойную и тихую песню в наушниках. Просто разглядывать светящиеся вывески, витрины магазинов и огни домов, которые отражались в лужах, как в зеркалах. Пахло прошедшим дождем, ноги уже давно промокли до нитки из-за не соответствующей погоде обуви, и Юра даже на секунду пожалел, что отказался, когда Георгий предложил его подвезти, но эти мысли быстро улетучились, когда он заскочил в подъехавший полупустой троллейбус.       Доехав до дома, юноша быстро забежал в обшарпанную пятиэтажку, взлетел на третий этаж, попутно обшаривая карман рюкзака в поисках ключа. Оказавшись в квартире, он пришёл к выводу, что от мокрых и походу уже полностью убитых конверсов надо избавляться.       Поскальзываясь на старом, в некоторых местах гуляющем паркете промокшими до нитки носками, Юра выкрикнул: «Деда, я дома!», на что услышал всегда приятное и теплое: «Доброго вечера, Юрочка».       Быстро закинув в свою комнатушку рюкзак, Плисецкий как бы, между прочим, закинул носки в стирку и заторопился на кухню, где сидел и смотрел телевизор дед. Он обменялся с ним парой фраз о том, что в школе все хорошо и что на подработке он тоже делает успехи. Ха! На такой непотребной и аморальной подработке. От мысли, что он ясное дело врет, у юноши что-то болезненно сжалось внутри. Юрий понял, что не может сейчас находиться с самым близким ему человеком, и от этого ему стало только хуже. Подросток, достав из холодильника молоко, а затем вытащив из буфета какую-то булочку, скрылся в своей комнате.       — Юрочка, ну это не еда. Сядь за стол, разогрей что-нибудь. — Слышно как всегда заботливое ворчание Николая.       — Ничего, дедуль, обойдусь, я до этого поел. — Начал отговариваться Плисецкий, еле сдерживая дрожание в голосе.       Хлебнув из бутылки холодное молоко, он уселся на кровать и начал пересчитывать заработанные за вечер деньги. Юра понял, что больше так не может, что у него не хватает сил скрывать такую грязную тайну, что он уже два года врет своему любимому дедушке. И вот подросток опять вспомил, как раньше говорил ему, что неофициально устроился продавцом чехлов в киоске очередного «Ашана». Но теперь Плисецкий врал изощреннее, чтобы не вызывать подозрений и домыслов по поводу того, почему он так поздно возвращался домой. После смерти матери они с дедом еле сводили концы с концами, и потому у юноши не было другого выхода.       — Эта ложь во благо. — Пытался убедить себя наш дорогой недо-курьер.       Сделав еще один глоток из бутылки, Юра попытался сосредоточиться на деньгах, но совесть повторяла в голове одну и ту же фразу снова и снова: «Что ты оправдываешь себя, придурок? Ты лжец, врун! Смирись уже, идиот!»        Возможно, было и в правду лучше, если бы Юрия тогда не приметил Яков и не пристроил на столь сомнительные заработки, но и в правду, что бы было тогда?       — Стоп, что?! Этот старый хрен не доплатил мне две тысячи? — Раздался возмущенный шепот, на мгновение заглушив тиканье часов и еле слышный шум телевизора на кухне.       Мысленная исповедь Плисецкого перед самим собой резко сменилась на злость и замешательство. Причин на то было предостаточно: он сегодня полдня пролежал на белых простынях в ярком свете студийного освещения так, что свет одной криво поставленной лампы постоянно резал глаза, еще дул жуткий сквозняк, и Юре за весь этот откровенный пиздец не доплатили стандартную сумму! Так еще и режиссерша зверствовала, прерывая все именно в те моменты, когда действо только начинало набирать обороты. Ей не нравилось все: то они целуются слишком страстно, то Георгий слишком сухо его ласкает, то подросток не так стонет.       — Я не вижу эмоций на твоем лице, Фея, где трепет? Где хуепет? — Нервно передразнил Плисецкий раздражавшую его несколькими часами ранее особу, затем вспомил те гадости от одноклассника в стиле: «Юрец, чувак, я уверен, что это ты. Ну как, приятно в сраку долбиться? Сколько-то хоть платят? А родители знают? Гы-гы-гы».       И опять в голову юноши полезли идиотские накрученные мысли, заставляющие сердце стучать чаще, а его обладателя волноваться. Создавалось такое впечатление, будто сознание само издевается над ним и постоянно ищет повод выдернуть Юру из спокойного состояния, чтобы вернуть к нервозу и бешенству.       — Расскажет ли все этот уродец? Или будет меня шантажировать? — Два главных вопроса трепались в мозгах Плисецкого как птицы в клетке. Напряжение опять начало брать верх.       Юноша попытался отвлечься и начал жевать булку, включая ноутбук и заходя на имиджборды. Его почему-то тянуло туда, когда появлялись какие-то проблемы или случались неприятные события. Вообще, интернет кишел такими же забитыми и загнанными в угол анонами, сынами-корзинами и другим сбродом, но у них и у Юрия было одно очень большое отличие: они мастурбировали на порно, а он в нем снимался.       Находясь в прострации, Плисецкий листал непонятный халивар на тему очередного супергеройского фильма, не вникая в суть.       Прервал его ну очень «интеллектуальное» и «духовное» занятие звук входящего сообщения. На телефоне высветился номер Якова. Юрий поморщился, но решил не игнорировать сообщение, в конце концов, он сможет высказать мужчине все претензии и обвинить в том, что его труд не ценят.       Яков Фельцман       00.46       У тебя все нормально? Тут мне доложили, что ты слабо играл и вообще какой-то растерянный был. Приезжаешь обязательно на съемки в следующий вторник, сценарий и адрес тебе пришлют.       После фразы про «слабо играл» желание излить злость по поводу исчезнувших двух тысяч улетучилось мгновенно. Позже, на протяжении всего вечера, точнее уже ночи, подросток прибывал в легком замешательстве по поводу того, что про него рассказали Фельцману. Руки у него так и чесались выяснить, кто же этот докладчик, и дать ему в табло.       Плисецкий взглянул на часы и понял, что должен уже давно дрыхнуть и видеть сон этак девятый, если не десятый. Тихонечко заглянув в соседнюю комнату и пожелав спокойной ночи дедуле, который при тусклом свете гадал кроссворды в своем кресле, Юра пошел обратно к себе, чтобы попытаться уснуть, но сон не шел.       Да ясен пень, что он не получится! Как вообще в таком разбитом состоянии и замешательстве можно ложиться спать? Почитав еще немного различных суждений и домыслов мамкиных сычей, подросток как бы ненадолго представил, что, возможно, он был бы сейчас таким же хиккой. Под мамкиной гиперопекой и жил бы за компьютером, окруженный постерами с лоли-девочками из аниме на стенах.       Да, возможно именно так все и было бы, если бы не одно «но». Боже, да Юрий бы никогда не был «Лолитой» и не работал в порноиндустрии, если бы не смерть матери. Как же все после этого под откос пошло, а он ведь так скучал, хоть и старался лишний раз не вспоминать. Иначе слезы сами застилали глаза, как бы Плисецкий этого не хотел.        И вот опять слезы сами начали наворачиваться, как бы он не пытался их подавить. Вот уже заложило нос… Замечательно. Дыхание участилось. Теперь Юрию просто хотелось успокоиться и прийти в себя.       Пробираясь ватными ногами по коридору к курткам, он в сотый раз проклинал танцующий под ногами паркет. Выудив из кармана куртки дрожащими руками пачку сигарет и зажигалку, Юра пулей полетел к себе. В мыслях он благодарил бога, в которого не верит, за то, что именно в его комнате есть балкон.       Осторожно открыв скрипучую дверь и чуть не споткнувшись о какие-то забытые миром соленья и варенья, Плисецкий щелкнул зажигалкой и сделал первую глубокую затяжку, рвано выдыхая и уже окончательно давая волю слезам. Еще одна затяжка, еще, но более слабая. Спасибо тете Марине, что продает ему в ларьке «Парламент».       Дул слабый, но холодный ветер, который уносил с собой ворох ненужных мыслей из головы. Постепенно успокаиваясь и шмыгая носом, подросток смотрел вдаль дворов, на горящие окна таких же хрущевок и площадку, где в песочнице частенько находили шприцы.       «Пиздец», — вместе с дымом выдохнул Юрий.