***
Это был первый раз, когда Юрий не хотел, чтобы уроки заканчивались, но время нельзя остановить. Если бы такая возможность была, то он, наверное, навсегда остался бы тем беззаботным десятилетним мальчуганом, который даже не подозревает какие ужасы и пытки приготовила ему жизнь. В детстве он мечтал о том, что когда вырастет, то поедет путешествовать по Африке, наблюдать за львами и тиграми, а потом напишет про это книгу. Думаю, что маленький Плисецкий даже представить не мог, что будет в свои пятнадцать сниматься во «взрослых» фильмах, курить и рыдать по ночам из-за своей беспомощности, и уж точно маленький Плисецкий даже не думал о том, как его заставят отсасывать четырем одиннадцатиклассникам и своему жирному соседу по парте на химии. Нет, Юрию не было страшно, ему было противно, противно до тошноты, хоть у него и был достаточно крупный опыт в таких вещах. Время как на зло ускорилось, или, наверное, так просто казалось. В душу закрадывалось липкое предчувствие неминуемого позора. Ладони покрылись холодной испариной. Шаг. Прикосновение к двери. Пути назад уже нет. Шаг. Перехватывает дыхание. Внезапный толчок в спину. Плисецкий, по инерции пройдя еще пару шагов, падает на холодный кафель. Промозглый ветер свободно разгуливал в помещении. Разрывая тишину, сзади раздался хлопок двери. Резкий рывок за загривок — и Юра непроизвольно взвизгивает от неожиданности. Старшеклассники тихо перешёптывались в сторонке. Один из них подошёл к Юре и поднёс телефон ближе к его лицу. Он критически осмотрел подростка, переводя взгляд на фотографию, как будто сверяясь. — Да он это, он! Тут даже слепой заметит, Илья! — заверещал Славка как свинья. По компании парней прокатились злорадные смешки. — Ну что? Сегодня поработаешь бесплатно своим очаровательным ротиком? — сказал жирдяй, издевательски скривив свои пухлые губы. Вокруг снова раздался одобрительный гогот. Парни обступили Юрия со всех сторон. Бежать было некуда. Раздался звук закрытия замочного механизма. «Где они смогли достать ключи от туалета?!» — нервно пронеслось в его голове. Юра чувствовал себя загнанным в угол зверем. Ещё чуть-чуть, и он в правду зарычит, но вместо звериного рыка из него опять посыпались колкости: «Ооо, да я вижу, вы подготовились! Наверное, так долго мечтали о встрече со мной, петушары!» Парень хотел было сказать что-то ещё, но тут почувствовал упирающийся ему в щеку стояк одного из старшеклассников. Он попытался отпрянуть, но никто не позволил ему этого сделать. Юра со всей силой сжал челюсти. Сдаваться этим отморозкам так легко было бы против его принципов, однако один из парней расценил этот жест по-своему. Сильно дёрнув за волосы, он выставил всем на показ беззащитную молочно-белую шею Юры. — Ну как? Тебе нравятся подобные игры, шлюшка? — с усмешкой произнёс Славик, а державший юношу за волосы, быдлан как по команде ещё сильнее откинул его голову. Тут жирный внезапно прильнул к открытой шее. Его язык медленно скользил по гладкой и нежной коже, Славик явно ловил от этого кайф, в свою очередь Юру воротило от сего действа. Ему хотелось, чтоб это просто был страшный сон, даже скорее не страшный, а омерзительный до дрожи. Слава неожиданно сильно сжимает зубы на чувствительном горле. Опешивший от такого действия, Плисецкий вскрикивает и опять пытается отстраниться, и ему дают это сделать. В глазах все плывет от нереальности сцены, слышится бряканье пряжки ремня. Противоречивые чувства начали свою борьбу. Нет, это не похоть и страх, как обычно пишут в бульварном чтиве или посредственных эротических романах. Это было что-то более сильное и более контрастное. Это было сопротивление каким-то образом уцелевшего достоинства и страха, но не простого и животного, а страха подчиниться. Юра боялся показывать слабость, для него это было самым низким и мерзким сразу же после того, что сейчас с ним вытворяли в холодном туалете школы. Он был в ужасе от того, что ему приходится предавать свои моральные принципы, которые на удивление имелись даже при работе в порноиндустрии. Там, перед камерами, все происходило по сценарию. И все участники четко знали, что ничего страшного не случится. Но сейчас Юра не мог заглянуть в мысли каждому и предпринять необходимые меры. Казалось, глазами Славки на него смотрела черная бездна неизвестности. Болезненный удар пришёлся в солнечное сплетение. — Ой, да ладно целку из себя ломать! Ты же столько раз делал это с теми мужиками! А сейчас вдруг стал святошей, блять? — Брезгливо выплюнул один из старшеклассников. — Котик, чем быстрее ты сделаешь мне приятно, тем быстрее мы тебя отпустим, или ты так хочешь, чтобы о твоём маленьком секрете все узнали? Давай же, покажи то, к чему у тебя хотя бы есть талант! — Закричал жирный и пристроился своим небольшим и очень толстым членом у самых губ Юрца. Подросток понимал, что не сможет иначе закончить эту пытку. Послушно открыв рот, он брезгливо лизнул головку. Паренёк понадеялся, что Славке станет противно, и он сам не пожелает продолжения, но какого же было удивление Юры, когда тот грязно застонал. Его рука грубо схватила парня за подбородок и приподняла голову. Смотреть насильнику в глаза было стыдно. Кто-то из компании включил камеру на телефоне. — Как же давно я мечтал натянуть твой похотливый ротик! — тихо прошептал Слава и влепил Плисецкому болезненную пощечину. Голова подростка резко дернулась в сторону. Он не ожидал удара. Жиртрест надавил пальцами на его подбородок, заставляя шире открыть рот. Он резко вогнал раскрасневшуюся плоть с крупными пурпурными жилами. Обжигающе горячая головка толкнулась об гортань, от чего по телу Юры пробежала сильная дрожь. Рвотный рефлекс скрутил глотку, не давая нормально дышать. На глаза навернулись непрошеные слезы. «О, ну теперь я хоть знаю, что этот уебок имеет дохуя самомнения и мнит себя альфачем». — Как вообще в таком положении у Юрия в голове появились именно такие мысли, не понял даже он сам. Свинья сделала ещё пару толчков. С хлюпающим звуком, он вынул член и слегка отстранился. — Ребят, а теперь снимите крупным планом это лицо. Посмотрите, как наша шлюшка раскраснелась! — он посмотрел прямо в лицо Юры. — Думаю, тебе уже пора поработать своим шаловливом язычком. Подросток заставил себя приблизился вплотную. Он провёл языком от самого основания члена до головки. На кончике его пениса выступила смазка, и Юрий пошло слизнул её. Это действие вызвало в нем желание съесть кусок мыла целиком, но он сдержался и продолжил. Годы, проведённые на поприще индустрии разврата, давали о себе знать. Славик глухо зашипел и попытался проникнуть глубже, но промазал и мазнул членом по щеке парня, пачкая того в слюне. Юрия трясла легкая дрожь. Омерзение, словно волны, которые с каждым разом бьют все сильнее и сильнее, накрыло юношу с головой. Его затопил жгучий стыд за то, что он позволяет насиловать себя. Но еще больше, чем отсасывать этому жирному уроду, Плисецкому не хотелось, чтоб все в школе узнали про то, каким образом он подрабатывает. Это будет самый настоящий конец. Юра, пересиливая себя, наконец, уже самостоятельно взял член Славика в рот и начал делать все, чтобы этот кошмар закончился быстрее. Он активно работал языком, доводя Славку до исступления, с каждым разом ускоряя темп. Горло уже начало нещадно саднить от глубоких проникновений, когда одноклассник особенно громко застонал. Его движения стали более рваными и постоянно сбивались с ритма, ноги задрожали, и он пытался как можно глубже насадить на свой орган ротик подростка. Юра почувствовал, что ещё немного, и жирдяй кончит. В самый последний момент он попытался отстраниться, но Славик не дал ему этого сделать. На секунду он прервался и похотливым взглядом посмотрел на свою жертву. — Юрочка, ты ведь хорошая шлюшка, а хорошие шлюшки глотают все до последней капли! Давай, будь умницей, иначе я пущу тебя по кругу как последнюю блядь. Пацаны, вы же будете не против? — его слова резали гордость Юры на мелкие кусочки. Внутри все бурлило от гнева и унижения. — А теперь вырази своё согласие на этот счёт. — Да, — сквозь зубы, словно взбешённый кот, прошипел юноша. — «Да, Слава». Скажи это так. — На эти слова подросток лишь отвернулся. Насильник расценил этот жест, как оскорбление в свою сторону. — Не хочешь по-хорошему, — удар ногой по пояснице. — Будет по-плохому. — Ещё один удар пришёлся в солнечное сплетение. Юра согнулся пополам. — Да, Слава… — прохрипел он, сдаваясь. Ведь если ему нанесут травмы, то он не сможет выйти на работу как минимум до того момента, пока синяки и царапины не пропадут, а значит и денег им с дедушкой хватать не будет. Вообще правильнее было думать о том, что нужно снимать побои и катать заяву, но Юрий понимал, что если поступит именно так, то эта компания моральных уродов, сделает все, чтобы его последний год стал самым настоящим адом. — Я не расслышал, скажи громче! — Этот садист просто наслаждался его положением. — Да, Слава, я проглочу все до последней капли. — Юра говорил нарочито громко и подробно, чтобы его не могли заставить повторить эту мерзкую фразу ещё раз. — Тогда, — Славик пристроил свой член в тёплом ротике одноклассника, — выполняй. Довести до оргазма этого ублюдка оказалось не сложно, но потом началась самая настоящая пытка. Ему всадили так глубоко, что он не мог дышать, сперма горячей струей заливалась в глотку Юры. Парень давился, кашлял, но Славик слишком сильно стиснул его голову, так что он просто физически не мог отстраниться. Через несколько минут его ослабшее тело оттолкнули. На лицо подростка ещё успело попасть пару капелек семени жиртреста, прежде чем он ударился головой о холодный кафель. — Ну что, все засняли? — Славик повернул голову к своим подельникам, пряча хозяйство под одеждой. Старшеклассники яростно закивали. — А ты Юрочка, даже не думай кому-нибудь что-то рассказывать и пытаться потом мне мстить, а то это видео разлетится по всей школе. — С этими словами и отвратительным хохотом они покинули холодное помещение. Оставив юношу совсем одного. Униженного. Разбитого. Вставая с холодного кафеля, Юра сделал пару пошатывающихся шагов к раковине. В зеркале рядом с ней он увидел себя в просто отвратительном состоянии: растрепанного, перепачканного спермой и слюной и полностью красного от слез. Во рту чувствовался неприятный солоноватый вкус. Подросток попытался подавить вновь подступавшие рвотные позывы, но увы, на этот раз ничего не вышло. Привкус чужого семени смешался с желчью. Парень, тяжело дыша, отстраняется от раковины, вытирая рот рукой, но новый позыв снова подкатывает к горлу, и, практически задыхаясь от неожиданности, ему приходится вновь поздороваться с раковиной, затем еще раз и еще. Пока желудок не опустеет. Ситуация казалась настолько трэшовой и нереалистичной, что верить просто не хотелось. Он сейчас блюет в раковину в школьном туалете после удачной реализации фантазий жирного чемпиона по дрочке.***
Ванна медленно наполнялась кипятком, а Юра в слезах чуть ли не сдирал с себя кожу. Подростку все время казалось, что по ней блуждают чьи-то руки, которые покрывают его гудроном, отвратительным, поначалу липким, вонючим и уж точно если его вовремя не смыть, то он застынет и уже будет не отодрать. Мальчишка чувствовал себя подчиненным, опущенным ниже плинтуса. Он все еще ощущал те грубые и сильные руки на затылке, которые слишком жестко держали его за волосы. Юре казалось, что его опять снимают, пошло смеются над его положением, над его беззащитностью. А беззащитность и слабость для нашего мальчика стояли на одном уровне со всеми смертными грехами. Юрий ненавидел тряпок и мямлей, а сейчас он люто ненавидел себя за всю ту слабость, что показал тем отморозкам. Они увидели слишком много его слабых сторон, хоть, наверное, этого даже и не поняли. Плисецкий пытался усмирить свое воображение, которое металось в панике, создавая все новые и новые омерзительные образы из-за последних событий. Его трясло, он все еще чувствовал тот отвратительный терпкий привкус желчи во рту. Потянувшись к полке за зубной пастой и щеткой, он краем глаза увидел бритвы. Поганая фантазия сразу начала рисовать картины того, как он лежит в алой воде бледный, не дышащий и такой свободный. Смерть перестает пугать, смерть за несколько секунд приобретает иной смысл. Конец мучений. Конец всему. Рука тянется уже за бритвой, кровь стучит в висках от горячей воды и напряжения. Сознание в шоковом состоянии орет: «Хватит! Прекрати! Не делай этого! Меня уже и так намучили за сегодня!» Плисецкий не соображает, ему отвратительно свое же тело, он хотел, чтоб оно не принадлежало ему. Юноша слышит сквозь шум воды, как его окликает дедушка, спрашивая: «Все ли нормально?» Беспокоится из-за странного поведения. Этот голос будто вытаскивает мальчишку из транса и прогоняет из головы все самые ужасные и черные мысли. Бритва падает из рук на сырую плитку. Юрий выходит из ванной, кое-как напялив на себя одежду, и вытирает голову полотенцем. Холод коридора отрезвляет и окончательно приводит в чувства. Напряжение внутри резко рвануло на спад. Это как раз было Плисецкому на руку, или может быть, именно ему так казалось. Юноша, завязывая диалог с дедом о том, о сем, садится за стол, давит из себя легкую улыбку. На все расспросы он отвечал стандартно, пока перед ним не ставят тарелку борща. Подросток затихает, берет дрожащей рукой ложку. Юра хочет, но не может. Пытается есть через силу. Дедушкин борщ был для него самым лучшим, очень вкусным и наваристым, но сейчас почему-то Юра практически не чувствовал его вкуса, и это пугало. Внезапно опять пошли рвотные позывы. Пересиливая и подавляя их, на глазах сами по себе наворачиваются слезы. Николай обеспокоен, он спрашивает про самочувствие Юры, расспрашивает что и как, не случилось ли чего в школе. — Случилось. — Выдыхает Юра, нет-нет, он явно не будет говорить про этот инцидент. Это не нужно, никому. — Я с парнями в школе подрался, там слово за слово…ничего особенного. Врун! Врунишка, как бы ты сам не запутался в своей лжи, как бы эта сладенькая, но подленькая сучка не сыграла злую шутку с тобой, хотя, над тобой уже шутила так жизнь и не раз. Анекдоты лжи вытерпеть сможешь, тебе не впервой, Юрочка, но вот жизнь реально готовит для тебя самый настоящий стенд-ап, правда адский. А сейчас Юра наденет на себя маску и начнет импровизировать, рассказывать за секунды выдуманную историю про то, как он в шутку обозвал кое-кого толстым и этим спровоцировал на агрессию, про то, как их потом разнимала классная руководительница и делала выговоры. Параллельно его словам шла лекция на тему «сначала думай, а потом говори» от деда. Браво! мальчик, великолепная игра! Оскар точно будет твоим! Но запомни, играть вечно невозможно не только в театре, но и в жизни. Как ты вообще можешь спокойно спать по ночам с таким грузом? Бессовестный мальчишка.