***
Взмокшие и переводящие дыхание Роуз и Скорпиус лежали в кровати Малфоя, делясь друг с другом остаточными сладкими поцелуями. — Скорп, ты что-то хотел мне показать? — вспомнила Роуз, лёжа на груди любимого, который перебирал её разметавшиеся рыжие волосы. — Точно! Я спёр это из дома, когда ездил туда на праздник по случаю дня рождения деда. Малфой достал из тумбочки злополучный дневник. Открыв форзац, Роуз выпучила глаза и открыла рот, Скорпиус ответил на её вопросительное выражение лица: — Ага, это принадлежит моей сестрице. Она там какую-то фигню несёт про проклятие и то, что она должна переспать со мной, чтобы не умереть. — Она, точно, чокнутая, ну ещё бы: всю жизнь провела с Поттером! — Роуз знала, что Скорпиус не очень-то рад внезапному появлению сестры, поэтому спокойно использовала подобные формулировки. — Ну, как бы, мать говорила, что при рождении её прокляли, и что она должна была что-то сделать, чтобы снять проклятие. — Скорпиус начал перелистывать дневник до какого-то определенного места. — Судя по тому, что она писала, она должна была залететь от меня. Спать с братом-близнецом — это дно. Даже для сохранения чистоты крови, волшебники не женятся на своих родных братьях и сестрах, обычно в этой роли выступают кузены. — Судя по тому, что она пишет, она понятия не имеет, что вы близнецы, — сделала умозаключение Роуз, продолжая листать дневник. — Но она тебя точно ненавидит, Скорп. — Подумаешь, я её тоже ненавижу. Она росла с Поттером, а ещё и спала с ним. Мерзко. Она тут описывает, как он её чуть не трахнул в поезде. — Малфой закурил, откидываясь на кровать. — Постой. Это что же получается: Джеймс был на твоём дне рождении в твоём теле, — голая Роуз встала с кровати и мерила шагами комнату, загибая пальцы. — Она пришла сюда, потому что она должна была спать с тобой. — На этих словах Скорпиус поморщился и изобразил рвотный позыв. — Но в твоём теле был Поттер, поэтому она спала с ним в твоём теле? Какое редкостное дерьмо! — Роуз схватилась за голову и остановила свои метания по комнате. — А я тебе о чем? Такой аморальщины можно было ожидать только от твоего кузена. — Малфой притянул девушку к себе и начал целовать её живот. — Но тут же было написано, что она должна была напоить тебя чем-то, от чего тебе бы голову снесло. Может, под действием этого зелья Джеймс её и того...? — Скорпиус отвлекся от дела, чтобы посмотреть ей в глаза. — Ты что, его оправдываешь, Роуз? С каких пор? — Я его не защищаю, просто… Уизли так и не договорила, она просто села на колени и заняла свой рот кое-чем другим, что уже давно просило к себе внимания.***
Каким-то волшебным образом Проныра узнала, что существует секретный дневник Фиалайт Малфой, в котором описаны все её грязные делишки, её тайны, секреты, а ещё Проныра написала, что этот самый дневник находится сейчас в Хогвартсе. Ученики как с ума посходили! В каждой книжке, в каждом учебнике всем мерещился дневник с секретами. Некоторые опускались до того, что рылись в вещах лучших друзей и находили там их дневники с их секретами, но уж никак не дневник сбежавшей девушки. Столько друзей рассорилось из-за какой-то девчачьей писанины. Но для начинающего маньяка эта книжка стала ключом к тому, чтобы заманить жертву в клетку. После того, как Мародёры его вырубили и вернули в замок, во время попытки бегства, Джеймс был в ярости. На несколько следующих дней ребятам пришлось приковать его к кровати, чтобы этот конченный шизанутый придурок не сбежал. Ему приносили еду, его контролировали, когда он ходил в туалет или в душ, кто-то из ребят время от времени ходил в его обличие на уроки, чтобы никто и ничего не заподозрил. Через несколько дней Джей-Си понял, что нужно вести себя умнее. Поэтому он слёзно божился, что не будет искать Фиалайт и что мстить ей он тоже больше не хочет, что просто хочет нормально закончить школу. Ему не особо поверили, но оковы сняли. Может быть, его тело и было приковано, но его разум был свободен и им он целыми днями мечтал об убийстве друга. Каждый день. Каждую минуту. Каждого дня. Целый месяц. У вас когда-нибудь была навязчивая идея? Вы были уверены, что не успокоитесь, пока этого не сделаете, не получите желаемого? Разница у нормального человека и психопата в том, что психопат на самом деле не сдастся, пока не сделает задуманное. Психопат продумывает каждую мелочь, и от этих мыслей возбуждается ещё больше, загорается ещё больше, хочет получить желаемое с ещё большей силой. Он не остановится, пока не получит своё. И у него появилась возможность сделать это через месяц мечтаний об убийстве. Проныра очень удобно придумала этот дневник Фиалайт. Если его в помине не существовало, то приманка не сработает, а если он есть, пускай даже и не в Хогвартсе, ничего не мешало сказать, что она здесь, прямо у него, прямо, у Джеймса, в тумбочке, под личной охраной. Маньяк написал письмо своей жертве. Все эти министерские шишки рвут на себе волосы, потому что ни один из способов поиска не работает с Фиалайт, а уж кто-кто, а Джеймс знал, как её найти. Одно слово: Тыковка. Так зовут белолицую совку, которую Джемс и Фиалайт нашли в Запретном лесу ещё на первом курсе. Совёнок был совсем крошечный, а Фиалайт так любила животных, что просто не могла её оставить там. Она держала малютку у себя в комнате, кормила из пипетки, купала в тазике, дала ей кров и любовь. За что белолицая совка её отблагодарила глубокой эмоциональной связью. Настолько глубокой, что Тыковке не нужно знать места пребывания хозяйки, она найдет её, где бы она ни была, в каком бы обличие ни была, под каким бы заклятием ни была. Джеймс настрочил буквально пару предложений и пошёл в совятню. Тыковка была очень рада видеть Джеймса и с удовольствием согласилась разыскать свою хозяйку. А письмо гласило: "Я читал твой дневник. Он у меня. Можешь прийти, и мы всё обсудим?" Джеймс очень старался подобрать правильные слова, если бы он где-то сделал хоть какой-то намек на то, что он его в лицо не видел, и понятия не имеет, о чем там, она бы точно не пришла. Но она пришла. В тот злополучный день.***
Лили избегала Джеймса целый месяц. Она не садилась с Мародёрами за столом в Большом зале, не садилась рядом с ними на уроках, а после занятий сразу же куда-то убегала, избегала взглядов, избегала прикосновений, и уж точно ни разу за всё это время не зашла к парням в комнату. Джеймс устраивал тренировки по квиддичу почти каждый день, гонял команду, как собак (шутка про собак всегда заходила Сириусу), и в дождь, и в град, и в жуткий холод. Через два дня должен был быть первый матч в сезоне. Играть его надо со Слизерином, а команда всё ещё дерьмо. Поттер каждый раз надеялся увидеть её на трибуне или хотя бы где-то, спрятавшуюся в каком-то уголке, но она совершенно точно не приходила. Джеймс не находил себе места, его настроение уже стало таким же нестабильным, как у внука. После очередной тренировки, которую Джеймс назначил прямо во время уроков, он решительно собирался пойти и найти Лили и поговорить с ней, как с матерью их будущего ребенка! Забежав в гостиную Гриффиндора, Поттер столкнулся с Алисой. — О, Алиса, ты мне и нужна! — Джеймс взял девушку за плечи и остановил. — О, ты тоже можешь мне помочь! — просияла Лонгботтом. — Где Мелисса?! — Где Джей-Си?! Последние две фразы гриффиндорцы выпалили одновременно, а потом завалились на диван и начали жаловаться друг другу на жизнь. — Понимаешь, она меня игнорирует после того, что поцеловала меня. — Джеймс смотрел на свои скрещенные пальцы. — Джей-Си избегает меня уже целый месяц! — произнесла Алиса, ударяя коленку ладошкой. — Я даже не знаю, что и думать. — Эту реплику они сказали одновременно, Джеймс — запуская руки в волосы, Алиса — наворачивая локон на палец. — На следующий день после поцелуя, я поцеловал её утром в щеку, а она никак не отреагировала! — Джей-Си тогда был у меня ночью, а потом ушёл, не попрощавшись, и каждый раз, когда я его звала к себе, он находил причины, чтобы не приходить! Эти двое абсолютно не слушали друг друга, но просто хотели высказаться хоть кому-то. — Она ничего не говорит, не подходит ко мне, даже не кричит, как раньше. Мерлин, лучше бы она орала на меня, как раньше, говорила бы, что я кусок говна и дебил, так она хоть внимание на меня обращала. — У него и раньше были другие девушки и я нормально к этому отношусь, но он всегда приходил ко мне! А сейчас не приходит! — голос девушки звенел от негодования. — Мерлин, я так люблю её! — Поттер просто упал на диван, скрещивая руки на груди как покойник. — Любовь? — Алиса как будто только сейчас его услышала. — Я всегда понимаю, когда кто-то в кого-то влюбляется! — Девчушка засмеялась чему-то своему, а потом продолжила: — Вот моя соседка — Мелисса тоже в кого-то влюбилась, с ума сходит! Джеймс рывком сел и уставился на собеседницу. Почему-то его ревнивое сознание рисовало не очень приятную картину. — Она не говорила в кого влюбилась? — Алиса рассматривала что-то на потолке. — Кс-кс-кс, Киса! — А? — большие карие глаза девушки, обрамленные длинными ресницами очень часто моргали. — Ты сказала, что Мелисса в кого-то влюбилась? С чего ты это взяла? — Джеймс держал девушку за плечи, чтобы она не отводила от него взгляда. — Ой, да! Ещё как влюбилась! — Алиса со смехом залезла с ногами на диван. — Она почти не ест, по ночам не спит, пишет что-то в дневнике, иногда плачет и у неё очень сильно бьётся сердце. — Сердце? Ты измеряешь её сердцебиение? — Поттер недоверчиво вскинул бровь. — О, нет! Я просто прихожу её обнимать, когда она плачет, и чувствую, как быстро оно бьётся. — Алиса говорила так искренне, как будто она не рассказывала чью-то тайну. — Она не говорила в кого влюбилась? — Джеймс задал последний и главный вопрос. — Не знаю. — Лонгботтом пожала плечами, от чего Джеймс поник. — Она пишет в тетрадях «Д+Л», но это странно, потому что она ни «Д», ни «Л», — девушка задумчиво поднесла палец к подбородку. — Может она просто кого-то очень сильно шипперит? — Предложила Алиса, обращаясь к Джеймсу, но тот уже сидел с открытым ртом и упавшими очками. — Ты чего, Оливер? — Н-н... н-ничего… — Поттер взял с пола очки, посадил их на нос и очень крепко поцеловал Алису в щеку. — Спасибо, Алиса! Я тебе должен! Джеймс вылетел с дивана, а на пути к проходу в спальни обернулся и пообещал Алисе поговорить с Джеем. Она влюбилась в него. Лили влюбилась в Джеймса. После стольких лет Лили Эванс влюбилась в Джеймса Поттера.***
Последний месяц был такой тяжкий для всех, что Мародёры немного оставили поиски Проныры. Она так и продолжала каждый день говорить, что ДС сходит с катушек, что на его место короля можно уже ставить О, она, конечно же, заметила, что М и О почти не разговаривают и придумала всякие фантастические причины их расставания. Джеймс больше думал не о том, что пишет Проныра о них с Лили, а о том, почему Лили к нему не подходит. Джеймс-Сириус был так увлечен своими маниакальными мыслями, что ему уже стало абсолютно всё равно на то, что о нем говорит сплетница. Главная его месть принадлежит совсем другому человеку. На обед в большой зал, весь мокрый и ещё более взъерошенный, чем всегда, ввалился король неба и резко упал на свое место напротив лучшего друга. — Ты чего, Сохатый? Тебя как будто Джей-Си укусил. — Сириус послал шуточный воздушный поцелуй Джеймсу-Сириусу. — Я… это… Лили! — единственное, что смог пролепетать Поттер. — О, ты наконец-то её нашел и вы поговорили? — присоединился к диалогу Ремус, облокачиваясь на стол локтями и обмениваясь заговорщическими взглядами с Сириусом. — Нет, не нашел. Её опять нигде нет! — уже переведя дыхание, сказал Джеймс. — Как только я вижу её на карте, я бегу в то место, где она, а как только я добегаю — она уже в другом месте. — Так она же так делала весь месяц, что изменилось? — Ремус очень хотел знать, почему же Джеймс такой взвинченный. — А вот это! — Поттер достал из-за пазухи маленькую книжку в узорчатом переплете. — Мерлин, Сохатый, и ты тоже помешался на этом дневнике? — Произнес Сириус, который с отвращением смотрел на книгу на столе. — Я думал, хоть ты не такой. — Это мне дала Алиса! — Зачем Алиса дала тебе свой дневник? — недоумевал Ремус. — У Алисы есть дневник? — недоверчиво вскинул брови Джей-Си, наконец проявив интерес к разговору. — Да при чем тут Алиса! — отмахнулся Джеймс. — Эта штука принадлежит Лили. — У всех губы стали в форме "о". — Да, Лили! И суть в том, что она ничего в него не пишет, тут нет её мыслей. — Тогда зачем ты притащил сюда пустой дневник? — Блэку ещё более непонятным стало поведение друга, говорил он уже более раздражительно. — Просто смотри, Бродяга. — Сохатый и Бродяга пристально смотрели друг другу в глаза, а потом Джеймс открыл дневник. Может быть Лили в нём не писала своих мыслей, не объясняла причины и последствия своих поступков , не плакалась дневнику о своих проблемах, вместо этого почти все страницы были исписаны чем-то вроде «Джеймс+Лили», «миссис Поттер», «Я влюбилась в Джеймса Поттера и это полное дерьмо». Весь дневник был такой блестящий, что после того, как его потрогаешь, все руки были в предательских блёстках. Сириус, увидев все эти художества, взял лицо счастливого друга в свои ладони и крепко поцеловал его щеку. — Мерлинова срань! Поздравляю, это победа, дорогой друг! Джеймс и Сириус трясли руки в рукопожатии и смотря друг другу глубоко в глаза. Никто и никогда не сопереживал так Поттеру, как Блэк. — Никогда не понимал, нафига девчонки так пишут и палятся? — Вставил своё слово Джей-Си. — Девушки более сложные, чем мы, они не умеют сдерживать свои эмоции и им нужно куда-то всё выплескивать. Бумага — отличное решение, — мудро отметил Ремус. — Хотя мне все равно неловко, что мы это прочитали. Думаю, для нас это не предназначалось. — Насчёт влюбленных, — Джеймс спрятал заветную книжку под мантию и обратился к Блэку, поднимая загадочно брови. — У тебя появилась постоянная девушка? — Брось, Сохатый, зачем мне постоянство, когда вокруг так много потрясающих девчонок! — Сириус обернулся в зал и подмигнул какой-то девочке, от чего та покраснела и опустила голову. — Видишь, все меня хотят, и я должен помогать каждой из них. — Да, но все равно уже месяц ты "помогаешь" только одной из них. — Ремус и Джеймс обменялись хитрыми взглядами. — Ухожу я каждый день, но откуда вы знаете, хожу я к одной или к разным? — Сириус сложил руки на груди, с вызовом посмотрев на друзей. — От тебя всё время несёт только одними женскими духами, — Джей-Си сказал, даже не оторвавшись от еды. — Лаффингтон. А ещё ты все время строчишь ей СМС-ки… Даже не знаю, о чем с ней можно разговаривать? — задумчиво потянул Джей-Си, откидывая вилку в сторону. Сириус не очень хотел признавать, но он правда целый месяц ходил к Сирене Лаффингтон. Хотя, нет, только последние три недели. После той ночи Сирена начала написывать Блэку СМС-ки. Она не спрашивала, когда он придет, не спрашивала, любит ли он её, не плакалась, что пожалуется родителями на то, что он сделал с ней. Она просто звала его заниматься сексом. Сириус принципиально не ходил в один общественный туалет дважды, поэтому сначала игнорировал, а потом отказывал, говоря, что она ему не понравилась, хотя на самом деле она очень даже понравилась. И вот однажды, когда Сириус склеил одну четверокурсницу со Слизерина, а в последний момент она ему всё обломила, он просто вышел из её комнаты и пошел в комнату Лаффингтон. С тех пор Сириус каждую ночь проводит у неё. Сирена любительница экзотики, не боялась чего-то нового и было видно, что ей это приносило настоящее удовольствие. Во время уроков она скидывала Сириусу свои голые фотки и, откровенно говоря, они занимаются виртом прямо под пристальным взглядом МакГонагалл. А сразу после урока, подростки находилм какой-нибудь пустой класс и вытрахивали друг из друга сексуальное напряжение. Никаких обязательств. Никакого выяснения отношений. Только жаркий и спонтанный секс. Сириус Блэк и сам никогда не думал, что у него будет постоянная любовница, но она была. И он очень даже был всем доволен. — Я сплю с ней, потому что она внучка Нотта, — небрежно бросил Сириус друзьям в качестве оправдания. — Когда вернёмся в своё время, я приду к Нотту и скажу, что ебал его внучку. — Она внучка Нотта? — Да, Лунатик, она внучка нашего Нотта, из нашего времени, которому мы периодически надираем задницу. — Блэк развернулся в сторону стола Слизерина и посмотрел на любовницу, которая отвела глаза, когда столкнулась с ним. — Она дочь его дочери, которую он выгнал из дома, лишив наследства, только потому что она вышла за полукровку. — Всё равно не верю, что лесба может быть хорошей любовницей! —Джей-Си ударил по столу кулаком. — Знаешь, ориентация человека куда более разнообразная, чем просто гетеросексуальная и гомосексуальная, — защищал свою любовницу Блэк. — Человеку может быть всё равно с кем трахаться, лишь бы это приносило удовольствие. Сириус и сам не думал, что такое когда-нибудь скажет, но Сирена показала ему, что секс намного более многогранен, чем он думал. Она постоянно говорила, что Сириус – Бог секса, а вот он ей ни разу не признавался, что она идеальная любовница, во всех смыслах этого слова. — Да и вообще, может реально дело в тебе, потому что Сирена никогда не берет в руки телефон, когда я с ней. — Сириус ударил по столу, прожигая взглядом Джея. — Дело во мне, значит? Ты обвиняешь меня в том, что я отстойный любовник? Да я половину Хогвартса девственности лишил! — Джеймс махнул рукой в сторону зала, гневно сверкая глазами. — Лишить девственности и быть хорошим любовником — разные вещи, малой, — Сириус скрестил руки на груди и нисколько не собирался сдаваться. — Да, блин! — Джей-Си в сердцах ударил рукой по столу! — У кого угодно спроси: я потрясающий любовник, вот хоть у Алисы спроси! К Мародёрам приближалась Алиса и Джей-Си вспомнил, что избегает её, поэтому резко встал и убежал из зала. — Почему он от меня убегает? — расстроенная девушка бессильно свесила руки, остановившись возле Мародёров. Те, в свою очередь, пожали плечами: никто не знал, что у этого олуха на уме. Джеймс обвал взглядом зал и увидел знакомую копну волос, которые сейчас были непривычно светлого цвета, поэтому вылетел со своего места, обронив очки. Когда Лили увидела, что тот, кого она меньше всего хотела видеть, приближается к ней, она быстро вышла из-за своего угла за столом и убежала из зала. Сириус сидел и выплескивал свою ненависть на тарелку, выдавливая кетчуп из банки в виде узоров. — Ни разу вы ещё не дали мне спокойно поесть, — тихо сделал вывод Ремус из того, что только что было.***
— Мэллс, постой! — Джеймс кричал в толпу, в которой Эванс пыталась затеряться. Лили никогда не думала, что от этого голоса у неё будут бегать мурашки по коже, такие приятные мурашки. После той ночи с поцелуем на метле Лили еле дошла до своей комнаты, потому что у неё подкашивались ноги. А на утро она проснулась с чувством, что её сердце обволокло мягкое и воздушное облако, а ещё она невыносимо быстро билось, а первое, о чем она подумала утром —Джеймс Поттер. Когда он пришёл на завтрак и поцеловал её в щеку, по её телу как будто разлили тёплый и сладкий мёд. Он просто сидел рядом, а её прошибало током от его невероятной близости. Лили и раньше влюблялась, но она не могла поверить, что в этот раз это Поттер. И как так вышло? Целый месяц Лили всеми силами избегала его, решив, что это ошибочный всплеск эмоций, что, если она не будет проводить с ним время, она вспомнит каким он был придурком, и всё станет как прежде. Время шло, а легче девушке не становилось. Даже наоборот. Раньше Джеймс всеми силами хотел привлечь её внимание, поэтому вёл себя с ней как олух, а теперь он совсем не пытался привлечь её внимание, а просто пытался её поймать и нормально с ней поговорить. Он, конечно, менее самодовольным не стал, и его дурацкие шуточки, брошенные в класс, не стали менее дебильными и смеяться над ними не стали меньше, но Лили ловила себя на мысли, что его шуточки очень даже смешные, хоть и глупые. Обычно Лили быстренько забегала в класс и садилась с первым попавшимся человеком, рядом с которым было свободное место, чтобы Поттер случайно не сел рядом с ней. Но сегодня Джеймс был настроен серьёзно, поэтому он пришел и просто выгнал какого-то паренька с Пуффендуя с места. Они сидели рядом. Она знала, что он влюблен в неё. Он теперь нисколько не сомневался, что чувства взаимны. Джеймс Поттер никогда не чувствовал себя настолько неуверенным в себе. Урок уже начался и Финниган начал рассказывать что-то о защитных чарах, но ни Джеймс, ни Лили его не слушали, потому что их слух был занят собственным чрезмерно учащенным сердцебиением. Поттер, которому обычно не нужно было повода, чтобы пялиться на Эванс, сейчас даже не смотрел в её сторону, а смотрел куда-то сквозь доску на стене. Лили смотрела куда-то туда же. В такой позе они оба сидели добрых пол урока. Пару раз за урок Лили осторожно посмотрела в сторону рядом сидящего Джеймса, от вида взъерошенных волос которого, от вида расслабленного галстука и расстегнутой рубашки которого, по телу проходила дрожь. Его телефон разрывался от СМС-ок от Ремуса и Сириуса, которые сидели неподалеку, и всеми силами подгоняли Джеймса начать действовать. @Star_Armstrong: Просто поцелуй её! @L_Wolf: Поговори с ней! @Star_Armstrong: Придурок, сделай хоть что-то, харе пялиться в одну точку! @L_Wolf: Трансфигурируй её ручку а цветок! @Star_Armstrong: Укради её и беги в закат! @L_Wolf: Не кради её! Сириус обернулся к другу лицом и сложил руки в импровизированных лебедей, соединяя их клювами друг с другом Джеймс так разнервничался и вспотел, что решил снять мантию. Когда он это делал, из-за пазухи упал дневник Лили. Сириус и Ремус ударили себя по лбам и отвернулись, делая вид, что они не знакомы с этим идиотом. Лили обернулась на шум упавшей книги. Когда она осознала, что это за книга, её прорвала нервная дрожь, она сглотнула и потянулась за своим имуществом. Джеймс тоже потянулся за дневником: они ударились лбами, а потом впервые за долгое время посмотрели друг другу в глаза. Джеймс заметил, что Лили больше не меняет цвет своих глаз, поэтому сейчас на него смотрели его любимые изумрудно-зелёные глаза. Теплые, карие, как молочный шоколад, глаза, сейчас смотрели на девушку немного не так, как всегда. Если раньше он смотрел на нее как оленёнок, случайно забредший в город к людям, то сейчас он смотрел на неё, как на девушку, с которой у него взаимные чувства. Так как рука Джеймса была всё таки длиннее, он схватил дневник первый. Сев ровно на стуле, Поттер протянул Эванс дневник: — Это, наверное, принадлежит тебе, — Джеймс нервно сглотнул и ожидал, что она сейчас на него накричит и скажет, что только последние моральные уроды читают чужие дневники. Но она просто молча взяла дневник, не прерывая зрительный контакт. Лили приблизилась к Джеймсу, в этот момент другие Мародёры из класса уже во всю жадно таращились на парочку, ожидая продолжения. Джеймс уже закрыл глаза, надеясь, что она его поцелует, но она потянула свою руку к его носу, а потом медленно задвинула очки поближе к глазам. Когда он открыл глаза, девушка сдержанно улыбалась. До конца урока они так и не разговаривали, но Джеймс подвинул свой стул поближе к Лили, а под столом держал её маленькую холодную ручку в своей руке.***
Во время уроков коридоры Хогвартса были необычайно пусты. Разве что кто-нибудь уйдет с урока, сославшись на то, что у него болит живот и ему надо в Крыло, или же какая-нибудь парочка будет беспамятства целоваться в одной из ниш коридоров, наконец оставшись одна. Сейчас как раз такая парочка отвлеклась от важного занятия, потому что по коридору шла маленькая бурая лисичка. Лиса шла очень спокойно, медленно, как будто знала, куда ей надо идти, а так же она знала о тайном проходе через картину, который ведёт прямиком на седьмой этаж. Лиса целенаправленно шла в гостиную Гриффиндора. Животное стояло в углу возле проема, ждало, пока кто-нибудь придет и откроет дверь. Долго ждать ей не пришлось, потому что к картине подошла девушка с вишнёвыми волосами и назвала пароль. Лисица не была бы лисицей, если бы не смогла проскользнуть в гостиную незамеченной ни девушкой, ни Полной Дамой. Зверёк поднялся по лестнице, ведущей в спальни, и вошёл в одну из них, которая, по счастливой случайности, была открыта. Комната оказалась пустой, по её периметру была разбросана одежда, носки, еда: похоже на то, что тут живут мальчишки. Лисичка задвинула дверь головой, ещё раз посмотрела по сторонам, а потом случилось кое-что интересное. Прямо на глазах пяти кроватей лисичка превратилась в девушку. Маленькая темноволосая чумазая девушка в черном свитере и грязных джинсах быстро подбежала к тумбочке возле одной из кроватей и лихорадочно начала искать там то, что принадлежит ей. За спиной послышался звук закрывающегося замка: после месяца в обличие животного, слух и нюх девушки стали заметно чувствительнее. Фиалайт обернулась, и какого было её удивление, когда возле дверей стоял Джеймс-Сириус собственной персоной. Девушка порывисто встала, не сводя взгляда с объекта её обожания. Мерлин, она думала, что больше никогда не увидит его непослушные волосы, его дебильную улыбку, его красивые руки гитариста. Но сейчас он не улыбался: его лицо не выражало абсолютно ничего. Девушка в порыве радости подбежала к нему и обняла за талию. — Джеймс! Я так скучала, — по лицу девушки побежали слезы, но она продолжила говорить, не отнимая головы от его груди. — Я очень рада, что мой дневник попал именно к тебе, и что, прочитав его, ты всё понял и не держишь на меня больше зла! Знаю, что должна была тебе сразу всё рассказать, я такая дура, что не сделала этого. И я очень рада, что ты меня понял. — Фиалайт подняла мокрые полные любви глаза на Джеймса и посмотрела на него снизу-вверх. Его лицо даже не дрогнуло. — В лицо не видел твоего дневника, — Джеймс зло усмехнулся, от чего девушка ослабила объятия и отшатнулась назад. — Ну раз уж ты здесь, значит он всё-таки существует: не думал, что Проныра хоть раз скажет правду. Голос обычно эмоционального Джеймса сейчас был монотонным и, как будто, даже не принадлежал ему. — Не знаю, что там было, но на крючок ты клюнула, а это значит только одно. Месть свершится. — Фиалайт попятилась к окну, потому что взгляд Джеймса был сейчас очень пугающий. — Я доверял тебе, — Джеймс сделал шаг вперёд. — Я уважал тебя, как никого на этой гребанной планете, — ещё шаг. — Я боготворил тебя со дня нашего знакомства в том чертовом одуванчиковом поле, — ещё шаг. А девушке уже некуда отступать. В глазах Поттера сейчас сверкали нехорошие огоньки. — Я не позволял тебя трогать никому на этом белом свете, потому что считал всех недостойными тебя. — Расстояния между ними уже не осталось. Джеймс очень близко стоял к маленькой девушке, наклонная голову прошептал ей прямо в ухо: — А ты оказалась такой же, как все эти шлюхи. Фиалайт показалось, что она прошла сквозь призрака. Джеймс прижал её к стене возле окна слишком сильно, настолько, что она чувствовала его возбуждение. — Ты предала меня, — слова как нож в спину. — Ты обманывала меня, — нож в голову. — Ты использовала меня, — нож в сердце. — Ты сделала меня сквибом. — Нож в живот в смеси с непониманием, видимо, это отразилось на её лице, поэтому он добавил: — О, а ты не знала? — Джеймс притворно обрадовался, а потом схватил девушку за челюсть и прошипел ей в рот. — Когда я тебя трахнул, ты забрала мою магию, и я намерен её вернуть. За этим ты и здесь. Фиалайт поняла, что он не в себе и несёт чушь, поэтому быстро вскинула палочку, что, собственно, было бессмысленно, потому что Джеймс её перехватил и сломал по полам прямо у неё перед носом. — О, нет, милая, никто в этой комнате сегодня колдовать не будет, — Джеймс оскалился, душа Фиалайт ушла в пятки. — А хочешь знать, как ещё на мне отразилась та ночь, которую, ты думала, что проводишь со своим братом-близнецом? — Последние слова он выплюнул ей в рот, как будто ему самому противно, что она это делала. — Ты прокляла меня. Во всех смыслах этого слова. У меня на позвонках время от времени появляются какие-то татуировки, не знаешь, что это? — Джеймс вскинул бровь, продолжая буравить девушку взглядом, увидев неподдельное удивление, он продолжил: — Нет? Хорошо для тебя. Тогда я смягчу свой приговор тебе. А, может быть, и нет. — Поттер очень сильно сжимал бледное лицо своего бывшего друга, от чего ей было очень больно. — Ты же чувствуешь, как я возбужден, да, крошка Малфой? Это и есть твое проклятие. Я больше не могу спать с другими девушками, потому что не встаёт, — Джеймс хмыкнул, скалясь. — Но стоит мне подумать о твоём маленьком сексуальном тельце, как я горю от желания найти тебя и вытрахать из тебя всё! Фиалайт видела, как нервно скачет кадык на шее психопата, видела, как проступают мурашки на его щеках, как расширяются его зрачки, настолько он был близко к ней. Она боялась проронить и слово, потому что видела, что он не в себе, а шатать уже расшатанное душевное равновесие — это мазохизм чистой воды. Дальше Джеймс стал ещё более грубым и резким. Он схватил её запястья в одну руку, закрутил их девушке за спину, перевернул её лицом к стене и приложился сзади. Он так сильно её держал, что она бы не вырвалась, даже если бы захотела. — А теперь ты ещё и анимаг, — зло прошипел Джеймс на ухо предательницы. — Я знаю, что этому не учатся за месяц, а это значит, что секреты от меня у тебя уже давным давно, Одуванчик, — детское прозвище прозвучало как ругательство, Джеймс вложил в него всё свое отвращение, ещё сильнее сжав её запястья. — Я ненавижу тебя всеми фибрами своей души, равно так же, как хочу тебя каждой клеточной своего тела. Психопат запустил свободную руку под свитер девушки и начал очень сильно сжимать её грудь. — Я очень надеюсь, что у меня получится причинить тебе столько же боли, сколько ты причинила мне. После того, как маньяк прошипел имя жертвы ей в ухо, он резко отпустил хватку, чтобы снять с неё свитер, а потом так же поймал её руки, которыми она пыталась расцарапать его лицо. — Не знаю, где ты шаталась месяц, но ты сейчас такая растрёпанная и грязная, что это возбуждает ещё больше, — Джеймс провел языком по позвоночнику девушки, от чего та выгнулась. — О, да, детка, выгибайся! Выгибайся подо мной, потому что это твой последний раз. Щека Фиалайт была сильно прижата к стене, она еле дышала, её сердце, казалось, собирается выпрыгнуть из гриффиндорской башни. Джеймс повалил Фиалайт животом на свою кровать, садясь на её ягодицы и не отпуская запястий из левой руки. А затем Фиалайт почувствовала, как что-то острое и холодное прижимается к её шее. — Раз уж я сквиб, придется убить тебя магловским способом. Возбуждение парня было на максимуме после месяца без половых отношений. Алису он не хотел, ни одну шлюховатую слизеринку он не хотел, ни на одну магловку из видео-порно у него не стоял. А вот стоило этой чумазой и помятой стерве явиться, как он пришёл в боевую готовность. Если в прошлый раз Джеймс хотел доставить ей удовольствие, то сейчас он хотел причинить ей только ужасную невыносимую боль, перед тем как убить её. Нож был настолько плотно прижат к шее девушки, что уже проступила пара капель крови. — Ой, у тебя кровь пошла, — сказал маньяк на ухо жертве притворной заботой. — Не переживай, она у тебя скоро не только из шеи пойдет. Маленькая. Сексуальная. Предательница. Фиалайт уже думала, что сейчас вырубится, Джеймс сделает с ней всё, что задумал, а потом она проснется уже на том свете. Но бывший друг резко перевернул её на спину, не отпуская её рук и продолжая держать нож на шее. — Раз уж ты все равно сейчас умрёшь, из уважения к тому, кем ты была для меня раньше, я разрешаю тебе сказать последнее слово, — небрежно бросил Джеймс, покрутив ножом в воздухе и вернув его на шею к жертве. Фиалайт так много хотела сказать, но проглотила язык. Тот, кого она любила, как будто уже давно умер, а сейчас перед ней был совсем другой человек: чужой, злой, безумный. Она понимала, что бы она ни сказала, вряд ли это изменит его решения. — Что? Не хочешь оправдываться? — маньяк вскинул брови и сделал вид, что расстроился. — Значит, ты не сожалеешь о содеянном. Тем лучше, я сделаю это с тобой без зазрения совести. — На лице старого друга опять появился тот безумный оскал. — Я люблю тебя, Джеймс-Сириус Поттер! — голос её дрожал, потому что, в отличие от Джеймса, она не готовила эту речь в течение месяца. — Да, я люблю тебя всю свою жизнь! Люблю тебя с того дня, как ты принес мне домой те чёртовы завядшие одуванчики. Но призналась я себе в этом совсем недавно. — По её лицу побежали слезы, она заикалась, когда говорила. Маньяк немного ослабил хватку и жадно вслушивался, не переставая зло сверкать глазами. — Когда я сюда шла, я очень надеялась, что ты прочёл мой дневник и понял, почему я так поступила, — по шее девушки текла кровь, но нож не отдалился ни на дюйм. — Я видела газеты! Я знаю, что и ты их видел, поэтому ты должен был понять, что меня прокляли, и единственное, как я могла остановить проклятие — переспать с братом. Но тогда я не знала, что он мой брат! — Она покачала головой, тем самым ещё больше насаживаясь на нож. — Если бы я знала, что он мой брат, я бы выбрала смерть, но я выбрала жизнь и предательство друга, и я ненавижу себя за малодушие, Джеймс! — Собственное имя из уст старого друга немного привело маньяка в чувства. — Меня обманывали всю мою жизнь! И мне пришлось обмануть тебя. Мерлин, я все отдам, чтобы вернуть тот день, когда я узнала, что мне надо переспать с Малфоем, чтобы вместо того, чтобы отдалиться от тебя, рассказать всё тебе и позволить придумать что-то, что обманет это гребанное проклятие. — Фиалайт плакала навзрыд. Наконец-то она рассказывает свои душевные терзания другу, которому делала это всегда. Она завела тот злополучный дневник, чтобы хоть туда всё записывать, раз у неё больше нет Джеймса, которому можно все рассказать. Чуть успокоившись, она сказала свою последнюю фразу: — Вот моё оправдание. Я вижу, что ты уже давно всё решил, поэтому не удивлюсь, если ты сделаешь задуманное. Ты никогда не меняешь своих решений. Я уже давно готова к смерти, так что умереть от рук человека, которого я люблю — это лучшая смерть из всех, что только может быть. Фиалайт лежала, прижатая к кровати, с ножом возле горла, грязная, уставшая, с разметавшимися по подушке длинными и спутанными волосами, с горячими слезами на щеках и улыбалась в лицо своему насильнику, убийце и любимому. Джеймс-Сириус убрал нож с горла девушки и занёс его над её грудью. Фиалайт закрыла глаза, пуская порцию новых горячих слез, а потом послышался звук металла ударившего о деревянный пол. Открыв глаза, она уже смотрела не на глаза маньяка, а на глаза старого доброго друга. Джеймс дрожал и смотрел на свои руки, как будто только что высвободился от заклятия «Империус». — Фой, — очень тихо прошептал Джеймс, приблизившись к шее девушки и слизав кровь, а потом слившись в поцелуе со своей несостоявшейся жертвой. Руки её он отпустил, поэтому она жадно впилась в губы любимого, запуская их в его взъерошенные волосы. Он уже не давил на неё так сильно, но менее возбужденным не стал, поэтому руки свои он пустил на нежные изгибы её податливого тела. Это уже не первый их поцелуй и не первый их секс, но только сейчас они оба полностью отдавали себе в этом отчёт и абсолютно полностью были уверены, что хотят этого. Они сходили друг по другу с ума от нетерпимого желания вот уже четыре месяца, но из-за каких-то несущественных причин, вроде кровной ненависти и предстоящей смерти, отдалились, друг от друга и перевернули своё вполне естественное сексуальное желание в другие отвратительные формы. И только сейчас они смирились с этими желаниями и выпустили их на волю. Прервав поцелуй, Фиалайт расстегнула рубашку любимого и оставила несколько горячих и мокрых поцелуев на его широкой смуглой груди. Их разгоряченные тела были очень близки друг к другу, они извивались и тяжело дышали. Джеймс перехватил маленькие ручки Фиалайт и поцеловал их в тех местах, где скоро проступят синяки по его вине, шепча при этом: "Прости меня". Джеймс сел к спинке кровати, усаживая объект своих желаний на свой возбужденный член, из него вырвался стон, после чего он расстегнул бюстгальтер, поддерживающий её идеальную грудь, и выкинул его в сторону. Вновь они встретились. Джеймс-Сириус и грудь Фиалайт. Про это можно написать отдельную книгу, настолько сильная у этих троих химия. Облизав своих любимых, он понял, что уже не может терпеть, поэтому аккуратно положил девушку на кровать, стягивая с неё штаны. Вновь он видит эту волшебную картину: извивающееся маленькое податливое мокрое тельце в одних маленьких черных трусиках, которые так и просят, чтобы их стянули. Что, собственно, Джеймс и сделал под возбуждающие стоны девушки. Уже минут сорок Джеймс изнывал от ужасного желания вставить ей, но он настолько чувствовал себя виноватым, что, когда обнажается треугольник между её ног, он просто припал к нему ртом. Такого Фиалайт не ожидала. Джей-Си потрясающе целуется, а вот что он творил языком там словами не описать. Девушка выгибалась от удовольствия, придерживая темные волосы любимого руками. Ещё некоторое время она продолжала выгибаться и стонать, а потом стало особенно приятно и больно одновременно, а затем резко по всему телу прокатилась волна дикого восторга, ноги подрагивали, а сердце вырывалось из груди. Фиалайт откинулась на подушку, тихо постанывая имя любимого. Джеймс был так возбужден, что никакие ему больше прелюдии были не нужны. Он оторвался от девушки, лизнув напоследок её ещё один раз, а потом снял штаны вместе с трусами и быстро вошёл в неё. Если Фиалайт стеснялась громко стонать, то Джеймса это абсолютно не смущало. Он наконец-то смог свободно произносить её имя, потому что хотел именно её и трахал он именно её. Ему наконец-то было невозможно хорошо. Сейчас он был настолько возбужден, что не боялся, если слишком быстро кончит, что, собственно, и случилось. Кончив, Джеймс даже не вышел, а просто лег на неё, стараясь, не сильно давить. Фиалайт маленькими пальчиками убрала его мокрые волосы с лица, а потом поцеловала его красивые, как будто нарисованные, приоткрытые от тяжёлого дыхания, губы. После обмена некоторой информацией, которой они не делились уже давно, и после того, как Фиалайт приняла долгожданный душ, Джеймс сидел голый на полу и играл какую-то знакомую им обоим мелодию на гитаре. Фиалайт сидела сзади и внимательно всматривалась на шесть иероглифов на шести позвонках. — Говоришь, они сами проступают? — озабоченно спросила она. — Ага, с тех пор, как ты трахнула меня в теле Малфоя, — небрежно бросил Джеймс, за что получил шутливый удар по затылку. — А ещё ты меня лишила магии. Всё это дерьмо, Фой. — Да, звучит как то ещё дерьмо. — Фиалайт положила голову на его спину. — Слушай, ты тогда был не в себе, ясно? Когда был в теле Малфоя, я налила ему в тыквенный сок какое-то зелье, от которого он должен был захотеть меня. Поэтому ты и не мог держать себя в руках. — Джеймс усмехнулся на эти её слова. — Чего смеёшься? — Фи, я не пил тот сок. Ты же знаешь, что я ненавижу тыквенный сок — На удивленный взгляд Поттер добавил: — Я трахал тебя, потому что хотел, и мне было безразлично, в чьем я теле, Фой, я хотел тебя ещё с того дня в поезде. — Джеймс развернулся к девушке и взял её лицо в свои руки. — И я хочу тебя сейчас ещё раз, ещё два раза, а может быть три, а, вообще, знаешь, я бы не выходил из тебя сутками, потому что ты, мать твою, самая сексуальная девчонка на планете. Джеймс поцеловал свою голую девушку, а потом отстранился, вспомнив: — Так раз я микстурку ту не выпил, значит ты и не залетела, так? — Джеймс очень надеялся, что она скажет "да", но она поджала губы. — Фо-о-ой! Не говори, что ты беременная, я не готов становиться папашей в семнадцать. — Я не беременна, Джеймс. — Он выдохнул слишком уж громко. — Но я тогда залетела. — Лицо Джеймса требовало объяснений и Фиалайт пришлось рассказать всё, что с ней сделали тетки. — Вот они мрази! — Джеймс ударил кулаком по шкафу, от чего у того отвалилась дверь и чуть его не сшибла. — А на кой черт им сдался ребенок? И почему он был такой большой? — Я не знаю. Я не знаю. Я не знаю, — напуганная девушка взялась за голову и мотала ей из стороны в сторону. А потом резко встала с пола. — Помнишь, в магловской школе мы проходили религиоведение? — А, это там, где в большой и толстой красной книжке написано, что за колдовство попадешь в ад? — Джеймс, смеясь, закурил. — Ещё как помню. — История гласит, что Бог, для того, чтобы позволить родиться своему сыну на земле, подготовил ещё и для неё специальную мать. — Фиалайт подошла к Джеймсу и отняла у него из рук сигарету. — Так вот, я и есть такая же мать. Меня сделали для того, чтобы я стала матерью какого-то дьявола. — Почему ты думаешь, что он дьявол? — Джей-Си отобрал обратно свою сигарету и приобнял девушку. — Сам посуди: ему было всего пять часов в зародыше, а он был размером как трехмесячный зародыш, они достали его из меня голыми руками и растят в каком-то инкубаторе; забеременев им, я лишила тебя магии. Тётки сразу дали понять, что этот ребенок им для чего-то нужен, но они так много мне врали, что я нисколько не удивлюсь, что он нужен им для каких-то ужасных целей. — Круто, чё. Я батя дьявола, сучки, держитесь меня, — Джеймс засмеялся, выдувая колечко дыма. Старые друзья были так увлечены новыми проблемами, что не услышали голоса приближающихся к комнате. Когда Мародёры ввалились в комнату, их взорам предстали две целующиеся голые фигуры у окна. Увидев их, Джей-Си стащил одеяло с кровати и накинул на девушку. — О, Дед, бабка, привет! — Джеймс жестом пригласил всех в комнату. — Фой, знакомься, это Джеймс Поттер, Лили Эванс, Сириус Блэк и Ремус Люпин прямо из прошлого! Ну а Тэда ты знаешь. Она своя, можете не конспирироваться. Фиалайт только смогла открыть рот, когда те, кого ей представил любимый, сменили внешности и стали точно такими, как на старых колдографиях.