The Real Future

POV Джей-Си

       Прошло восемь лет с того, как я начал писать эту книгу. И тогда я думал, что отнесу её в издательство, как только Мародеры вернутся домой, потому что история началась с них, ими же она должна была закончиться. Но я, как видите, её так и не издал.        Лично мне отец сразу сказал, что Мародерам подкорректировали память при транспортировке, поэтому они нас никогда не помнили. Некоторые из нас так до сих пор и не знают, что путешественники вернулись, не помня нас и того сумасшедшего года, потому что они не выдержат, если такое узнают. Потому что наши только-только наладившиеся жизни не стоило разрушать.        Да, сейчас я могу смело сказать, что всё наладилось. Конечно, я до сих пор хожу к своему психологу раз в две недели, но это только для профилактики нервных срывов. В основном я стал нормальным (если меня вообще можно таким считать) членом общества.        Я всё-таки занялся писательством и музыкой. Всю жизнь думал, что я конченный придурок, а оказалось, что я просто творческий человек. Здорово, да? Я пишу музыку для одной молодой группы, пару раз мне дали заказ написать песню для знаменитости мирового масштаба. Книги мои совершенно разные в своих жанрах — что-то для детей, что-то для любителей фантастики, что-то для любителей поломать голову над чем-то странным, но я никогда не пишу в жанре хоррор! После того, как я прожил целый год в жанре хоррор, я никому не желаю читать ничего в этом жанре.        Так же у меня есть много разных не основных способов зарабатывать, так что мы с Фой ни в чем не нуждаемся.        Как бы я тогда не наговаривал на отца, но на работу он не вернулся. Он часто просыпается в четыре гребанных утра и приходит будить меня, чтобы мы поехали на рыбалку. И я мог бы орать на него за нарушение святости сна, но рыбалку с отцом я очень люблю. Особенно когда мы берем с собой Ала и угараем с того, как он не может поймать ни одной жалкой рыбешки (а всё благодаря парочке ловких заклинаний). И нет, я не мщу брату за Проныру. Уже нет. Да, первое время был жутко зол и срывался на Ала, но общими усилиями моего мозга, Фиалайт и психолога я всё же осознал, что я сподвиг брата на такое своим же поведением. А потом простил себя и его.        Я так много ходил к психологу, что даже сам написал пару книг по психологии. Лет восемь назад это звучало бы очень смешно, ведь тогда я мог написать книги о том, как быть первоклассным психом и социопатом, но, я должен признать, что смог выбраться из пут юношеского максимализма и оков детских психологических травм. Мне тогда ещё говорили, что я очень сильный, что я справлюсь. Как видите, вроде как справился.        Женщины всегда считались сильнее мужчин, в духовном плане, поэтому Фиалайт полегчало значительно раньше, чем мне. Побег её отца не особо ударил по ним. Скорпиус смело взял все дела семьи в свои руки, а Астория ему всячески помогала. Кстати, она мне тоже очень помогла с публикацией первой книги и всем из этого вытекающим. Многие бы мечтали о такой тёще, как у меня, которая даже покрывает отсутствие тестя.        В узких кругах стало известно об интрижке Драко и Гермионы. Но моя тётя очень мудро поступила, что решила выбрать семью. Рон её простил (не сразу), Хьюго тоже. Даже Роуз в итоге настолько простила мать, что пригласила на их со Скорпиусом свадьбу.        Да, эти двое в итоге поженились. Нам с Фиалайт конечно приходится терпеть этих зануд на семейных праздниках, но… это типо семья? Да, я начал ценить семью, даже признал, что мы с Роуз родственники, хотя её характер лучше с возрастом не стал. Но рождение двойняшек всё же её смягчило.        Постепенно начали жениться все наши одноклассники. Мы с Фиалайт конечно были первыми, вы и сами всё помните. Но зато мы самые последние задумались о ребенке.        Наши молодые тела были к этому готовы, а наши израненные совсем старые души — ни капли. Моя так точно, а вот Фой со временем начала с таким любовным трепетом смотреть на всех наших крестников и племяшек, и я понял, что пора.        Мы очень долго к этому морально готовились, а получилось у нас это с первого раза. Мне не хватило девяти месяцев для того, чтобы к этому подготовиться. Я разговаривал с нашим сыном, пока он был у матери в животе, я читал какие-то книги для будущих родителей, набирался мудрости у всех знакомых, уже ставшими отцами, но когда пришло время моей жене рожать — я убежал.        Всё, что было в прошлом, я оставил там, спасибо за это моим психологам, которым я плачу иной раз больше, чем зарабатываю за месяц. Но чем ближе были роды, тем больше в моей голове всплывало страхов. Нет, не те ужасные картины — мне даже пришлось использовать гипноз, чтобы запечатать их в глубине подсознания. Мне просто казалось, что я буду ужасным отцом. Что я могу причинить боль этому ни в чем не виноватому человеку. И вина тех ужасных событий восьмилетней давности в этом далеко не основная. Тут дело в том, что у меня самого были проблемы со своим отцом, поэтому я сам боялся быть таким же хреновым для своего сына.        Судя по календарю в моём телефоне, моему сыну уже шесть дней от роду, а я его ещё ни разу не видел. Сегодня мою жену выписали из роддома, а я, кусок дерьма, даже не был на её выписке, а в больнице её даже лишний день держать не стали, потому что у них нет свободных палат.        Как только я отрезвел и осознал, кто я и где, я пошел домой. Да, в тот самый дом, который я тогда строил. Как и подобает мужчине, я построил дом, посадил несколько деревьев на приусадебном участке и мне оставалось только воспитать сына. Но у меня так трясутся колени, что я как дебил сижу в лесу и не могу пойти к жене. А сижу я, к слову, около всему миру хорошо знакомом дереву оливы.        Помнится, я думал, что оно завянет, раз магического источника в нем нет, но правда в том, что оно не просто не завяло — оно плодоносит круглый год. Даже зимой, стоя в снегу, на его зеленых ветках живут большие зеленые оливки. Но известность это дерево получило вовсе не поэтому, а потому, что до него нельзя докоснуться.        Нет, ну тронуть его можно, но если вы придете с бензопилой, вы не сможете даже оторвать листика с её хрупких веток. Помните про традицию, что молодожены вырезают свои инициалы на соседних деревьях, чтобы их брак был крепким? Многие пытались так вырезать свои инициалы на самой оливе, но у них ничего не выходило. Потому что олива все эти годы хранила брак только одной супружеской пары, чьи инициалы на ней когда-то давно вырезал я. Посмотрев на них, я понял, что не могу быть таким дерьмом для моей Фиалайт, взял себя и свои ватные ноги в руки и поплелся домой к жене получать пендали за то, что я такая мразь.        В доме были слышны многочисленные голоса, в том числе и детские. Да, наша семья очень разрослась. Я вышел из леса и пошел к заднему входу. Увидев сидящего на ступеньках Сириуса, я сел рядом с ним.        — Джеймс, ты вернулся! — воскликнул мелкий, но уже через секунду его лицо опять стало грустным. — Тебя все ждут.        — Знаю, — глубоко вздохнул я, переминая пальцы между собой. — Как там мой сын? Ты его видел?        Сириус никогда не умел сидеть на месте. Он встал со ступеньки, даже не отряхнув дорогущие кожаные штаны, которые ему мать покупает, а потом начал производить попытки залезть на перила. Его темные волосы свисали ему на глаза, не давая ничего рассмотреть, а новые кожаные ботинки были ободранными сбоку и грязными. Пыхтя, он обратил на меня свои пронзительные серые глаза и ответил:        — Маленький и громкий.        — Что? — спросил я, потому что отвлекся на мысль о том, что он копия своего отца. Смотря на него, начинаешь верить в реинкарнацию.        — Твой сын. Ты спрашивал. Я его видел. Он маленький и громкий.        Я не ожидал этого, но я рассмеялся.        — Громкий? — уточнил я. — Да, это точно мой сын.        Мальчик только вытер рот рукавом кожаной куртки (да, мать его бредит) и предпринял ещё одну попытку залезть на перила. Был он грустный.        — Чего какой кислый? — спросил я.        Выдержав драматическую паузу, он вздохнул и ответил:        — Это всё Меда! Понимаешь, она всё умеет. Она красивая вейла, она крутой оборотень, она старше меня, а ещё она уже умеет колдовать, и самое ужасное — она постоянно говорит, что я не волшебник, что я позорю фамилию Блэка тем, что я сквиб.        Если вы думаете, что я повзрослел, то отбросьте эти дурацкие мысли, потому что из всех душевных переживаний, что мне излил мой крестник, я услышал только то, что он назвал девчонку красивой. Мне кажется, не зря я боюсь быть некудышным отцом. Или у меня просто паранойя, что Сириус — это реинкарнация его собственного отца, поэтому я вечно в его словах ищу отсылки. Надо будет потом сказать это моему психологу.        Я хотел было взять себя в руки и сказать ему что-то мудрое, но в этот момент открылась дверь у меня за спиной и оттуда вылетела Андромеда младшая.        — Сириус! — блондинка уже была готова напасть на своего друга, как увидела меня. — Джеймс! Тебя все искали! Мы думали, тебя похитили!        — Это кто так думал?        — Мы с Сириусом! — ответила мне Меда. — Скажи, Сириус!        Сириус посмотрел на меня таким умоляющим взглядом, словно просил меня избавить его от этой боли. Я усмехнулся, а потом прошептал ему:        — Не поддавайся на её провокации. Ты мужчина, ты волшебник и твой отец абсолютно точно тобой гордится — это я тебе говорю, потому что лично его знал.        Мать ему настолько часто говорит о его прекрасном и неподражаемом отце, что у бедняги всегда так сияют глаза, когда говоришь ему, что он на него похож.        Сириус мне ухмыльнулся улыбочкой, которую я сотни раз видел на лице его отца, а потом побежал в дом вслед за подругой, довольно смело и жестоко подтрунивая над ней, для семилетнего ребенка, разумеется.        Когда я вошёл на кухню, Тэд прокричал на весь дом:        — О-о-о блудный отец вернулся!        А потом все эти идиоты, которые мои родственники, начали мне рукоплескать, подходить ко мне и обнимать, целовать в обе щеки, говорить приятные напутствующие слова, кто-то ударил меня за то, что я бросил жену, когда был ей так нужен. Я и так ненавижу себя за это. Спасибо, что подливаете масла в огонь.        Я должно быть выглядел просто отвратительно. Не брился неделю, мылся в каком-то придорожном отеле, одежду мне пришлось спереть у какого-то чувака из номера (надеялись, что я изменился? Ха!). И я точно не в таком виде хотел бы встречать жену и брать на руки новорожденного сына.        Я учуял сигарный дым и хотел было накричать, что кто-то осмелился курить в доме, наполненном детьми и в особенности моим новорожденным малышом, как понял, кто дымит. Все мы со временем бросили такую глупость, как сигареты, выпивать мы стали в разы реже, про всякие психотропные препараты и травку напрочь забыли. Если ты хочешь иметь нормальную и семью, то тебе приходится это бросать. И знаете, когда у тебя действительно есть нормальная жизнь, тебе легко это бросить. Но курила сейчас Сирена, всем известная как миссис Блэк.        Каждый раз, когда мы все встречались (а полным составом это было действительно редко), она сидела и рассказывала нам, как знающим эту историю, какой Сириус Блэк верховный козел, что обрюхатил её, а потом вернулся в своё прошлое.        — Сирена, пожалуйста, возьми мои деньги, стань моей женой, роди моего ребеночка и сделай всё на свете, чтобы вернуть честное и доброе имя Блэков! — цитировала женщина последние наставления отца её ребенка. — Ненавижу его!        И никто из нас её не винил за такое. Я знал, что Блэк что-то учудит перед возвращением, но честно признаю, я выпал в осадок, когда Сирена пришла, через несколько месяцев после возвращения Мародеров, к нам домой с огромным животом и заявила, что Сириус оставил ей не только все денежки и дома рода Блэков, но и возможность этот род продолжить. Это даже звучало так чисто по-сириусовски, что мы сначала удивились, а потом не удивились.        Она конечно говорила, как ненавидит Блэка, но судя по тому, с какой маниакальной любовью она растила его сына, что назвала его именем, она испытывала к отцу своего ребенка нечто большее, что не смогло улечься в её сердце за долгих восемь лет.        Сириус прибежал к матери и сел на соседний стул за столом.        — Мам, когда у меня будет мотоцикл? — спросил он будничным тоном.        — Когда пойдешь в Хогвартс, — без тени шутки или какого-то сарказма ответила мать.        Сириус поник, но продолжал держать ровно спину и высоко подбородок. Аристократия у него в крови.        — А что, если мне не придет письмо? Я же не умею колдовать.        — Научишься, — пожала плечами Сирена и потушила сигарету, хотя сначала её жест был похож на то, что она хотела дать семилетнему сыну закурить. Не мне винить её в сдвигах — я сам недалеко ушел.        Пока меня не было, Сирена, Тэд и Скорпиус, как представители трёх самых влиятельных ныне магических семей, разговаривали между собой об акциях, приемах и прочих вещах, к которым я не имею никакого отношения. Но от этого эти люди не становятся для меня меньшей семьей.        — Мам, мне не понравился твой новый ухажер, — оповестил Сириус, выдержав паузу после того, как взрослые замолчали.        — Мне тоже, — фыркнула Сирена, словно разговаривала не с семилетним сыном, а с другом-ровесником. — Слишком скучный, никакой интриги.        Сын положил ручку маме на лежащую на столе руку и тепло произнес:        — Не переживай, мам, когда-нибудь ты найдешь мужчину, похожего на отца.        — Прости, конечно, Сириус, — подала голос сидящая напротив пятилетняя Дора, — но ты полный дурак, когда говоришь, что Сириус Блэк третий — твой отец, потому что он умер в тысяча девятьсот девяносто шестом году, а ты родился в две тысячи двадцать третьем. Он просто не мог быть причастным к твоему рождению!        Все рассмеялись, потому что дети начали задавать умные вопросы. Рано или поздно им придется рассказать о вмешательстве в наши жизни путешественников во времени, а Нимфадора — была просто умнейшим кадром из молодого поколения. Её старшая сестра — Андромеда — родилась через месяц после того, как Мародеры покинули нас. Но на одном ребенке Тэд и Виктуар не остановились. Тедди вообще хотел, чтобы все его дети родились оборотнями, вот сейчас Мари обнимала свой большой живот, поглаживая будущего мальчика- оборотня, а вот Дора родилась у них простым человеком. Но на самом деле эта милая девчушка со светлыми хвостиками такая умная и сообразительная, что её просто нельзя назвать обычной.        Я смотрел на моих друзей и их детей, и не мог налюбоваться. После всего того, через что мы прошли, что нас так сблизило, мы все живые и здоровые сидели рядом и планировали нашу будущую жизнь.        Пока я задумывался, я не заметил, как в кухне появилась моя жена.        — Джеймс! Хвала Мерлину!        Моя красавица вбежала в мои объятия, растолкав всех. Я ждал, что она меня заколдует, изобьет или ради приличия даст пощечину, но она взяла в свои руки моё щетинистое лицо и поцеловала.        На седьмом курсе я считал мою девочку самой сексуальной девушкой на свете. Но если честно, с возрастом она становилось всё лучше и лучше, прямо как хорошее вино. Она стала увереннее в себе, своей сексуальности, в сегодняшнем дне. Она на своей работе делала такие вещи, которые не имела право разглашать даже собственному мужу, настолько всё было серьёзно. Но как бы она не любила своё дело, она ушла в декрет, чтобы подарить мне сына, а я, придурок, просто сбежал.        — Я… — в горле пересохло, настолько я чувствовал себя виноватым. — Я струсил.        Она только крепче обняла меня после этого. Я правда не заслуживал её любви и всего того, что она для меня делала, все эти годы. Всю мою жизнь.        А потом я увидел в дверном проеме мою красавицу маму и мою не менее прекрасную тещу, у которой в руках был сверток одеял. Мне вдруг захотелось провалиться под землю. Все они простили мое малодушное бегство. Они принесли мне моего сына.        — Сириус, возьми Дору, Меду и остальных, и бегите на улицу, — обратилась к сыну Сирена. Видимо, чтобы дети не видели, как я позорно рыдаю или сбегаю — не очень хороший пример для подражания.        Фиалайт встала рядом со мной, когда её мать подошла, протягивая мне в руки моего сына. За всеми этими слоями одеял, из моего мальчика я видел только маленькую, просто крохотную голову, закрытые глазки и малюсенький ротик, пускающий слюнки.        — Он… рыжий, — только и смог вымолвить я, потому что увидел пушистый клочек рыжих волос. Все рассмеялись, а Фой помогла мне сесть на стул с сыном на руках.        Я сидел и пялился на то, как мой новорожденный сын сопит во сне. Сам не знаю, как это вышло, но на его маленькую красную щечку упала капля. И даже Скорпиус не пустил на это колкий комментарий, потому что я то помню, как он рыдал, когда впервые увидел своих близнецов.        Внезапно мне вдруг стало трудно дышать. Мои руки затряслись и мне показалось, что я сейчас уроню его. Фиалайт придержала сына снизу, но не взяла его, а пронзительно посмотрела мне в глаза.        — Ты не причинишь ему боль. Никогда. Не бойся этого.        Как вы заметили, на руках я раньше держал кучу детей. Но только после этих слов моей жены я взял моего сына уверенно в свои крепкие отцовские руки. Словно всегда его так держал.        — Уже решили, как назовете? — добродушно спросила моя маленькая сестра — профессиональная квиддичистка.        — Я… да, — я прочистил горло, чтобы мой голос не был таким истерично высоким. — Да простят нас все, кто назвал своих детей в честь своих родителей и друзей, которых очень ценят, — я по очереди посмотрел на Тэда и на отца, а потом посмотрел на жену и сам удивился, как легко и непринужденно я улыбнулся. — Но мы решили прервать эту ужасную цепочку вселенских проблем, которые падали на плечи всех Поттеров, на мне. Так что мы назовем сына самым обычным именем, которое ни с кем из знакомых не связано.        — Было действительно сложно найти имя, которое не носит ни один из наших знакомых, — внесла свою лепту моя любимая жена. — Но мы смогли.        — Его зовут Честер, — оповестил я. — Честер Поттер, обычный парень, от которого никто и ничего не ждёт, которому суждено прожить свою жизнь так, как он того захочет. Никаких больше пророчеств, никаких больше проклятий. Только свобода и выбор своего жизненного пути.        В качестве радостных фанфар на улице что-то взорвалось. Я инстинктивно прижал моего сына к груди, закрывая его нежное личико от возможной ударной волны, но волна была совсем небольшая. Мы все высыпались на улицу, ведь там были дети. Мы правда ожидали слезы, крики и детские раны, но вместо этого мы услышали радостный крик Сириуса:        — Я ВЗОРВАЛ МАШИНУ! — Пацан был весь в саже, рядом кашляли и приходили в себя сестры Люпин, а Сириус на радостях вообще ничего не соображал. Впрочем, как его отец. — МАМА, Я ВОЛШЕБНИК! Я ВЗОРВАЛ МАШИНУ!        — Я в тебе не сомневалась! — крикнула гордая мать сыну, который начал предъявлять своей главной обидчице, что она никогда в жизни магией не взрывала машины, что он всё-таки бОльший волшебник, чем она.        — Не зря МакГонагалл уволилась, когда узнала про Сириуса младшего, — потянул Тэд, поднимая на руки младшую дочь. — Ох, не зря.        Мы стояли всей нашей такой большой и такой странной семьей возле моего дома и смеялись. Мой маленький сынок проснулся от криков и сам начал кричать. Сириус был прав — он громко кричит, прямо как его папашка.        Когда-то мне казалось, что у меня уже нет будущего. Я буквально готовился к своей смерти к следующему утру, даже не мечтая увидеть солнце, не говоря уже о будущем. Но сейчас я стоял на улице, лыбился как идиот моему новорожденному кричащему и ничего не понимающему сыну в лицо, и осознавал, что будущее у меня есть. Настоящее будущее в моих собственных руках.