О попаданце, то есть, попаданке. И её конной дружине

Хозяин таверны оказался эльфом. С радушием протянув требуемое, он сказал рыцарю: – С вас два сребреника. Рыцарь, недолго думая, протянул две серебряные монеты в руку хозяину, и принялся рассматривать Алессию. Та уже было начала пить, но заметила, что Леланд мешкает. – Слушай, чего ты не пьёшь? – Просто… непривычно ходить с девкой в таверну, – несколько запоздало ответил рыцарь. – Так, давай лучше говорить не «девка», а «девушка», – сказала Алессия. – А что, ты имеешь знать в роду? Сущность Алексея, что засела в Алессии, начала перебирать свои связи. Наконец, через полминуты, среди дальних родственников был найден мелкий дореволюционный дворянин по фамилии Изатин. – Да, есть один. Барон Изатин, – сказала Алессия. – А также множество казаков. – Никогда о таком не слышал, – ответил Леланд. – И кто такие казаки? – Конечно, не слышал. Потому что я из другого мира! – напомнила Алессия. – А казаки – наши родовые воины, военное сословие. – Ну, ладно, поверю. Кстати, а почему ты не пьёшь? – спросил рыцарь. – По обычаям моего народа нельзя пить в одиночку. Только в компании. – Понятно. Леланд и Алессия подняли кружки и чокнулись. После этого отпили, а ушли уже в такие бытовые беседы «о быте и нравах». Леланд объяснял об общей обстановке в его «прекрасном и великом» Мамендорфе, а Алессия делилась своими знаниями и любовью к «Святой Матушке-России». А также о сути «планируемых преобразований в Королевстве Мамендорф и в его государствах-союзниках». Суть «преобразований» сводилась к формированию так называемых конных копейщиков – тяжеловооружённых всадников. Леланд сначала отнекивался, а потом махнул рукой – можно не слушать, а Алессию всё равно было не заткнуть. Болтает – и ладно. Впрочем, кое-кто всё же слушал девушку, одетую в плащ, из-под которого еле заметно выпирали ножны сабли. За спиной у рыцаря и Алессии раздалось такое деликатное покашливание. Ну, оно не имело желаемого результата, так как «в пылу беседы» Леланд и Алессия не заметили стоящего за их спиной высоченного звёздного эльфа, одетого в самую разнообразную богатую одежду и бижутерию. Видя, что его игнорируют, эльф решился подойти и грубо вмешаться в разговор: – Извините, я смотрю, эта довольно интересно одетая барышня, – указал он на то, что Алессия была одета в мужскую одежду, – говорит о совершенно ненужных и бесполезных преобразованиях. – Знаете, господин… эльф… – неспешно отвечала ему Алессия, – у кавалерии, то есть конницы, есть ряд преимуществ в мобильности и силе атаки. Другой момент, что она не всегда хороша против ощетинившейся копьями толпы, но ведь для как раз такой вот толпы есть конные стрелки, которые будут поддерживать своих тяжеловооружённых… – Заткнись!!! – со всей силы врезал ей пощёчину эльф. – Вы, люди, порой просто бараны! Вам говоришь, что эта вещь вредна, а вы не слушаете! А ты вообще девка, значит, не должна решать подобные вопросы! – Как вы смеете бить девушку?! – ошалел рыцарь. – Я – хозяин этого удела! И делаю здесь, что хочу! – повернулся к Леланду эльф и надменно улыбнулся. – Стоит мне пальцами щёлкнуть, и я… – Эй, редиска ты розовая… – потыкала Алессия эльфа по плечу. Тот повернулся и посмотрел на Алессию уже недоумённо. В следующее мгновение Алессия со всей силы врезала ему промеж глаз кулаком. От удара эльф перелетел через стол, раскидав всю закуску и разбив все бутылки с выпивкой. Он еле поднялся, и уже хотел позвать стражу с улицы, как Алессия громко крикнула на весь зал: – Ну что, отдохнём?! Это стало сигналом. Как по команде начался всеобщий мордобой. Богатому эльфу все дружно начали бить морду, не забывая при этом мутузить друг друга. Обалдевший Леланд со стороны наблюдал, как Алессия, эта странная девчонка, утверждающая, что в душе она парень, прямо в центре сражения хлестает всех от души, и от её ударов не смеются, а отшатываются, падают, а иногда даже летают. – Илландр милостивый… – прошептал хозяин таверны, а потом громко заорал. – Расступитесь! Я тоже хочу!!! После этого хозяин таверны щучкой нырнул в самую гущу драки и утянул бедного рыцаря с собой. Вот тут Леланд понял, что придётся. И не стал медлить. Во все стороны полетели те, кто попал под удары Леланда. Он просто раздавал удары направо и налево. А если учесть, что его руки были в перчатках с нашитыми стальными пластинами… Последним, кого он ударил, был хозяин таверны. Об стену звонко простукали два передних зуба лесного эльфа, и после этого было всё. Все выдохлись, и устало сидели на полу, среди разломанных столов, у некоторых стулья были одеты на шею в пылу драки. Все весело братались, чокались оставшимися бутылками с мёдом и элем, а Алессии, что не пострадала практически (ну, разве что на плече был синяк) все пожимали руку «как самой весёлой и находчивой девушке, что сумела разнообразить их рутинную жизнь». Больше всех её теперь любил хозяин таверны с двумя выбитыми верхними зубами. Шепелявя, он прославлял начало великой дружбы. Леланд был в полуобморочном состоянии. – Ну, всё! Я вас всех казню! – послышалось из дальнего угла. Все разом повернулись на ор. В углу стоял тот самый богатенький звёздный эльф. Теперь его лицо напоминало скорее рожу орка из «Властелина Колец». Рассечённая губа, обе брови разбиты, под глазами сияют два тройных фингала. Нос, может, и не кровоточит, но всмятку. От некогда богатого плаща из шёлка осталась лишь оборванная, пропитанная элем и мёдом тряпица. Во что его остальной наряд превратился, сказать страшно. – Как вы смели нападать на меня?! Да я вас четвертую! Сожгу! Расстреляю!!! Повисла тишина. Потом раздался смех Алессии. Затем она поднялась и сказала: – Товарищи! А зачем нам терпеть этого зануду? Давайте устроим социалистическую революцию! Землю крестьянам, богатство их семьям! Смерть буржуям! – И верно… – прошепелявил хозяин таверны. – Смерть Даниелю! Смерть его надменным родичам! – Смерть! – Да, смерть! Последнее, что в своей жизни увидел впавший в ступор Даниэль, тот самый звёздный эльф, была шашка смелой Алессии. Крестьяне вернулись в деревню, взяли топоры и вилы, и пошли грабить особняк Даниэля. Говорят, спасся только младший сын богатого эльфа-помещика, что в тот день был в опале, и находился за три тысячи километров от родного дома, в северных провинциях Мамендорфа, где обучался магии. И ещё говорят, подошедший через неделю патруль провинциальной стражи этой провинции, что был направлен «подавить мятеж против властей», был встречен словами: «у нас в деревне теперь равенство и социализм. Мы сами избрали себе старейшину, и теперь он тут главный». Старейшиной стал хозяин таверны. А вот что за «социализм» стража так и не поняла, и ушла. Всю дорогу до расположения гарнизона думали, что же за вещь такая. Однако было ясно, что деревня опасности властям не представляет, и дело замяли. – Ну, Леланд, что ты такой кислый? После незабываемой ночки прошло несколько часов, и отдохнувшие и приведшие себя в порядок рыцарь и девушка-воин шагали на север. – Не думал… не думал я… – хватался за голову бедный Леланд. – Что ты «не думал»? – спросила Алессия. – Не думал я, что бывают… девушки, способные на пьянку и драку, переросшие в бунт и такую речь, что упомянутый бунт так легко простили. И что значит «революция»?.. Стоп! Не говори! Не суть важно. – А ты ещё ничего русского-то толком не видел. Вот покажу я тебе наши пищали, так вообще ты, наверное… – Ладно-ладно! Только не говори, что за пищали... – А почему? – Испортишь сюрприз. – Ах, это… ну ладно! Как доберёмся, я примусь за разработку пищали. Кстати, а у вас порох изобрели? – Этот противный Илландру взрывающийся порошок? Да, он используется, но только в северных провинциях и Королевстве Севера. И то только как шутихи на празднества. – Значит, один пункт у нас в создании огнестрельного оружия, то бишь пищалей, уже есть. Кстати, а кто такой Илландр? – Это наш бог-создатель. Он… – Всё, ясно. Больше не надо.