О попаданце, то есть, попаданке. И её конной дружине

День подходил к концу. Алессия сидела и уныло смотрела на заходящее солнце на западе. Закаты на Севере были более живописны, чем в Мамендорфе. Так протянулось несколько дней с тех пор, как Алессия узнала, что в Россию она не вернётся. Не будет больше компьютерных стратегий, реконструкций Бородина и Кремля-1612, но главное – не будет мужского тела. Но времени зря Алессия не теряла даже при таких прискорбных обстоятельствах. Она почти весь день проводила на тренировке, где она на равных боролась с местными пареньками, которых девушка с саблей не возмущала, а только подзадоривала. А где-то под вечер она чертила на пергаменте многочисленное вооружение, которое должно было поступить в армию Севера. Пищали у неё разделились на «пехотные», «карабины» и «пистолеты». Пехотная пищаль была громоздка, длинна, и в качестве упора использовался бердыш. Благо он тут уже состоял на вооружении местных дружин. На поступление этого оружия в легионы Мамендорфа Алессия больше не надеялась, так как Леланд неистово «крестился» при виде «противного Илландру взрывающегося порошка». Алессия работала с увлечением, и архимаг Гунгрульф поощрял трудолюбие девушки. Он был растроган тем, что она нашла достойное применение пороху, кстати, его изобретению. Камаэлия также проявила себя, успешно поступив в академию при Совете Магов Севера. Она начала немного точнее читать заклинания, но она целенаправленно делала достижения русской кухни, как она это называла, а именно: пирожки с мясом, потом ещё с капустой и творогом, стаканы водки, потом немного научилась делать сок, которого на Севере вообще почти никогда не видели. А вот Леланд придавался вынужденному безделью. Ну, иногда он и хапал вместе со всеми присутствующими стаканчик, иногда махал мечом во дворе. Но пока он делал свои «могучие рывки», его успевали задеть саблями почти все. Леланд, в конце концов, подумал сдаться, как боец с огромным мечом, и взять в руки саблю. – Так ты хочешь обучиться драться шашкой? – удивилась Алессия, когда Леланд объявил ей о своём намерении. – С чего это? Ты же так любил свой мечище… – Знаешь, я понял, что мой меч слишком медленный, – ответил Леланд. – И я теперь буду опираться на твой опыт. Если ты, забросив руку за спину, так хорошо дралась с этими поклонницами Лайлены из Ордена Вороньего Крыла, то уж я… – То есть, тебе обидно, что какие-то маги с саблями тебя, рыцаря, ветерана легиона, несколько раз повалили навзничь? – усмехнулась Алессия. – Так и быть, научу я тебя, «куртуазного». Что такое «куртуазный», Леланд не понял, но промолчал. Алессия сказала ему, чтобы сходил к кузнецу, и за восемь медяков купил себе добротную сабельку, которая была бы ему по размеру. Размеры Леланд определил сам, и выбрал себе почти прямую саблю, которую кузнец называл палашом. – Эй, ребята! – крикнул один из резвящихся во дворе магов-парней, когда Леланд замаячил на горизонте. – К нам снова сер Гортфельд! Да не просто так, а с обновой! Все тут же окружили Леланда и стали осматривать его новое оружие. – Добротный палаш. Сразу видно, Изяслав ковал, – заметил кто-то. Леланд уже не надеялся выйти из толпы, как его спасла Алессия. Она растолкала всех, кто стоял вокруг рыцаря, и молча повела его на местное «ристалище», как его называл Леланд. На самом же деле это был обычный тренировочный круг диаметром метров пять. На нём поочерёдно устраивались «дуэли» между магами, на которых магию они не применяли. – Ну, поскольку оружие для тебя непривычное, я позволю тебе атаковать первым, – сказала Алессия. – Но руку за спину лучше не забрасывай, так, порой, неудобно. Леланд принял боевую стойку, как он себе это предполагал, и замер. Перед ним, также с оружием наголо, стояла Алессия, в совершенно отвлечённой позе. – Но… ты же должна встать в стойку? – немного удивился Леланд. По толпе наблюдателей прошёл невольный смешок. – Нет, – сказала Алессия. – Стойка здесь у каждого своя. Как определить? Да всё просто: тренируешься, и выбираешь, как тебе удобнее. И вообще, ты нападаешь или нет? Леланд сфокусировался на Алессии, приготовился. Затем резко пошёл в атаку. Палаш сверкнул в воздухе… потом руку Леланда сотряс лязг, и он понял, что палаша в руках уже нет. Алессия вынула вонзившийся в землю палаш Леланда, подала ему и сказала: – Ты всё ещё дерёшься как двуручным мечом. – А какая разница-то? – спросил Леланд, несколько ошарашенный таким исходом боя. – Понимаете, сер Гортфельд, одноручные лёгкие сабли и палаши – не двуручные мечи или бердыши, – отозвался кто-то из толпы. – В точку! – щёлкнула пальцами Алессия. – Леланд, когда учишься драться саблей или палашом, то ставку надо делать не на силу удара, а на скорость. Палашом можно наносить в первую очередь колющие удары. Саблей – рубящие. Исходя из этого, есть два стиля одноручного фехтования. – Что же хорошо… – встал Леланд, принимая обратно свой палаш. – Запомни, – продолжила Алессия. – Для владения одноручным оружием не надо быть здоровым или мелким, это не принципиально. Одноручными клинками дерутся карлики, дерутся и здоровенные орки. Леланд пришёл в себя, и снова принял стойку, на этот раз другую. – «Делать ставку на скорость. Делать ставку на скорость…» – пронеслось у него в голове. Потом он снова пошёл в атаку, на сей раз стараясь сделать всё как можно быстрее. Его колющий удар чуть не задел Алессию. Тем временем она начала отбивать уже рубящие удары Леланда, лишь иногда прерываемые резким выпадом вперёд. – Уже лучше! – сказала Алессия. Леланд довольно улыбнулся. Алессия тем временем продолжила: – Что ж, следующая тренировка будет завтра. А мне пора чертить устройство пушек. – Ага, Алессия, до скорого! – попрощались с ней парнишки, продолжив свои «дуэли» на «ристалище», как сказал бы Леланд. Они вместе пошли в столовую, где уже вовсю кашеварила Камаэлия, ставшая не просто ученицей самого Гунгрульфа, но и местным шеф-поваром. На длинных столах, когда вошли Леланд и Алессия, уже стояло умопомрачительное количество пирогов, тарелок с борщом, кружек с различными видами сока, стаканов водки. Присутствовала, словом, вся русско-украинско-белорусская кухня. Помимо этого, здесь присутствовала тушёная в пиве свинина и кнедлики, представители уже чешской кухни. – Ужин готов, где остальные? – устало спросила Камаэлия, усаживаясь вместе с друзьями отведывать стряпню. – Ну, скоро у них закончатся забавы, и они пойдут на заслуженный отдых, – сказала Алессия. – Хорошо. Я тут стряпню так обработала, чтобы она не остывала. Гунгрульф помог, за что ему огромное спасибо. – Знаешь, я тут подумала, – сказала Алессия. – Раз я тут застряла, то всё моё оружие, которое я так долго чертила, пойдёт на вооружение Севера. Порох тут изобрели? Тут. Хорошо здесь относятся к магам? Хорошо. Следовательно, и к моим идеям отнесутся хорошо, или хотя бы выслушают и дадут шанс. – Ну, это логично, – согласился Леланд. Внезапно со стороны дверей в саму академию, которые были недалеко от столовой, раздались стук и плач. Леланд тут же выскочил из-за стола, оставив после себя пустую тарелку из-под борща и недоеденный пирожок с капустой, и направился к дверям. Следом за ним ринулись Камаэлия и Алессия. – Сюда, все сюда! – крикнул Леланд. Он стоял у открытых дверей, а на пороге на коленях сидела девушка во рванье. – Убил… убил… и меня обесчестил… – сквозь слёзы пробормотала она, и упала на пол без чувств. – Леланд! Срочно хватай её на руки и в мою комнату! – скомандовала Алессия. - Ей срочно нужна постель! Леланд уже не стал возмущаться насчёт того, что им командует девушка, и безропотно выполнил приказ. – Вы двое! – повернула Алессия к двум подбежавшим магам-ученикам. – Стойте тут на стрёме, чтобы к нам не заявились без предупреждения возможные преследователи, а у неё они наверняка были. – Хорошо, Алессия, – кивнули маги, выходя на улицу. Алессия тем временем двинулась в комнату, где Леланд, Камаэлия и Гунгрульф пытались привести девушку в чувство.