О попаданце, то есть, попаданке. И её конной дружине

Алессия вошла в комнату, когда Леланда уже не было тут. Но тут ещё были Гунгрульф и Камаэлия, сидящие рядом с кроватью. – Я сумел погрузить её в глубокий здоровый сон, – сказал Гунгрульф. – Её бессознательное состояние не давало ей расслабиться, и в нём она скорее бы умерла, чем отдохнула. Простой сон пойдёт ей на пользу. Она проснётся через месяц. – А не многовато? – спросила Алессия. – Нет, то, что она пережила, не лечится за одну или две ночи. Даже недельный сон тут не поможет. Слишком сильная трагедия с ней случилась, – вздохнул архимаг. Алессия посмотрела на Камаэлию. Та гладила девушку, можно сказать, совсем девочку по голове, не сводя с неё глаза. – Что с ней случилось? – спросила Алессия. – Она пережила порок. Не по своей воле. – Бедняжка, – сказала Камаэлия. – Должно быть, это очень больно. – Особенно для психики… – поддержала Алессия. – Ладно, мне надо чертить пушку. Алессия уселась за стол в другом конце комнаты, и принялась доделывать своё последнее на пока что детище. Пушка вышла весом килограммов триста вместе с лафетом (как ни странно, Север перешёл на метрическую систему как раз в эти годы, по словам Гунгрульфа), двести без лафета, длиной в два метра и калибром в двести миллиметров. В принципе, особые снаряды, точнее, ядра цельнометаллические для осады и с начинкой из динамита и осколков против пехоты, весили не так уж и много, так что какой-нибудь бугай мог бы закидывать ядра в пушку одной рукой. Ну, а остальные – двумя руками. Что до лафета, то он вышел не таким уж и тяжёлым для своей комплекции. В принципе, работа была завершена, оставалось лишь, чтобы чертежи удостоил внимания кто-то из местных полководцев. Алессия осторожно убрала все свои чертежи в сундук позади себя, и уснула прямо за столом. Начиналась долгая ночь. Камаэлия устало зевнула, и уснула на той же кровати, на которой спала приютившаяся в академии беглянка. А тем временем за девушками с отеческим умилением наблюдал архимаг Гунгрульф. В один день к нему постучали талантливая волшебница и отличный инженер, а также сопровождавший их рыцарь, с которым в беседе можно узнать много интересного. Архимаг улыбнулся ещё шире, и пошёл к себе. Завтра столько дел… – Подъём! – раздалось в очередной раз в комнате, где спали Камаэлия и Алессия. На этот раз будившим оказался никто иной, как незабвенный Леланд. – Девушки, пора вставать! Камаэлия подскочила и вихрем умчалась на кухню, наколдовывать пироги и сок, а также молоко и чай, а Алессия принялась осматривать чертежи пушки. Нет, ничего не размазано, всё отлично высохло и готово к транспортировке во дворец короля Севера Шемяки. Алессия быстро воспользовалась умывальником, окончательно приведя себя в порядок. В дверь снова постучали, а затем вошёл Гунгрульф в сопровождении Леланда. – Ну что, девочка моя, идём. Пора нам завтракать, а потом идти в палаты Шемяки, чтобы он осмотрел твои чертежи. – Да, сейчас, – Алессия натянула свой привычный плащ, и вместе с архимагом и Леландом выходя за двери. Они не спеша пошли по улице Волковграда, которая уже кипела жизнью. Уже открыли добротные лавки, где купцы торговали всем, что могло бы пригодиться в жизни северянам: шкурками животных, добротным оружием из-за границы, то есть, Мамендорфа, степи и далёких восточных королевств, над городом вставало ясное северное солнышко, освещая избушки и терема после сладостного сна. И над этим великолепием высились Королевские Палаты, резиденция короля Шемяки. По словам архимага, король лишь недавно пришёл к власти вместо своего брата, короля Фелони, который скончался от болезни всего месяц назад. – А что, у короля Фелони не было наследников? – спросила Алессия. – Была дочка, красавица Анна. Говорят, она была очень одарённой, умной и доброй. Мне жаль, что я не знал её в лицо. Быть бы ей королевой, но она без следа пропала в тот же день, что и умер её отец. Печальная история, король Шемяка отправил на её поиски целую армию, но безуспешно, – поведал Гунгрульф. – Она как сквозь землю провалилась. Некоторые вообще думают, что она сквозь землю провалилась в буквальном смысле. – То есть, вы хотите сказать, что она ушла в царство Карнакса? – побледнел Леланд. – Возможно, так и было, – пожал плечами Гунгрульф. – А ты, мой мальчик, не задумывайся о демонах его владений. А то они сюда действительно полезут. А мы ведь этого не хотим, верно? Леланд нервно сглотнул и перекрестился. Точнее, перекрестился он косым крестом, то есть знаком Илландра. Палаты поражали не только своими размерами, но и внутренним убранством. Особенно они впечатлили Алессию, так как это, практически, были палаты Царя Московского. Всё было выполнено в гротескном, можно сказать, московском стиле конца шестнадцатого века. – Это так напоминает Древнюю Москву, – сказала Алессия. – Это ваша столица? – спросил Леланд. – Да, и, практически, гроза всего нашего мира. Любое не то решение тех же американцев легко оспаривается у нас. – Мы пришли! – прервал разговор архимаг. Перед Алессией, Леландом и Гунгрульфом высились ворота в тронный зал Шемяки.