Начни сначала. Великая Пуща

              807г. В.Э.       Озеро, окутанное молочной дымкой, легло перед всадниками, и они остановились, разглядывая привычный пейзаж. Дорога шла вдоль берега, и замок выплывал из тумана, подпирая серое небо зелёными шпилями четырёх башен. Стража у входа привычно махнула, провожая прибывших долгими завистливыми взглядами — всадников ждало тепло камина и горячий ужин, а им ещё стоять на воротах до полуночи, вслушиваясь в туманную тишину.       Холл замка после промозглой сырости казался жарко натопленным, хотя три огромных камина топились вполсилы, а ещё два и вовсе стояли потухшими. У огня уже накрывали длинный стол, эльфийки весело переглядывались, надеясь услышать последние новости из Лоринанда.       — Давно вас не было видно! — решилась наконец одна из них, самая бойкая, щедро наливая горячего вина в кружку.       — Год — не так уж и долго для небольшого посольства, — улыбнулся один из эльфов, с благодарностью принимая вино.       — И что, есть что рассказать? — вторая эльфийка присела на лавку рядом, подперев кулачком подбородок.       — Есть, — важно кивнул посол. — Но сначала я должен рассказать обо всём принцу.       — О, ему уже пошли докладывать о вашем прибытии, — махнула рукой первая эльфийка. — Но от него мы точно подробностей не дождёмся.       — Мирд! — Голос Трандуила разнёсся по холлу, заставляя всех подскочить с мест. — Давно приехали? Устали?       — Скорее, продрогли, — дернул плечом Мирд, выходя из-за стола.       — Прости, но обогреться я дам тебе позже, — в голосе Трандуила не слышалось ни капли раскаяния. — Сначала расскажешь мне обо всём, что увидел и узнал. Уверен, в письмах нам не всё рассказывают.       И Трандуил увлёк эльфа к широкой лестнице. Они прошли чередой коридоров, освещённых тёплым светом кованых светильников, и оказались в уютном кабинете. Огромный стол был завален бумагами, на стене напротив камина висела большая карта Великой Пущи с прорисованными на ней реками, мостами, селениями. Усадив Мирда в кресло у огня, Трандуил сел напротив и выжидающе посмотрел на эльфа.       — Думаю, о том, что нолдор основали своё королевство, тебе уже известно… Трандуил кивнул.       — Так вот, их столица, Ост-ин-Эдиль, говорят, уже полностью отстроен. Нам удалось побывать там летом, прекрасный город, но гномов там слишком много, как по мне.       Трандуил усмехнулся давней шутке, которую так и не могли понять нандор, и вновь обратился в слух. Дела нолдор, оставшихся по ту сторону Мглистых гор, интересовали его ровно настолько, насколько это могло касаться их королевства. Будь на то его воля, Трандуил и вовсе забыл бы о внешнем мире, живя в своём лесу и заботясь лишь о новом урожае или оползнях в горах. Ему нравилось это. Нравилась жизнь спокойная, размеренная. Долгожданная возможность вздохнуть спокойно, забыв о лишениях, скитаниях, потерях. Забыв о войнах, о которых теперь напоминали лишь доспехи, выкованные мастерами Гондолина, да меч, созданный искусной рукой кузнеца-нолдиэ.       Вести из внешнего мира доходили постоянно: письма Келеборна, Кирдана; редкие и скупые — Гил-Гэлада, неожиданные — Элронда. А ведь Трандуил почти забыл, как выглядит потомок Лютиэн. Говорят, его брат, тот, что стал первым королём Нуменора, уже умер от старости. Амрот и Амдир приезжали на турнир, который действительно стал излюбленным праздником и поводом собраться для всех нандор по эту сторону Мглистых гор.       Но как ни уговаривал себя Трандуил, что вести с запада его не волнуют, каждый раз, когда возвращались послы, он спешил узнать все первым, списывая это на давнюю привычку быть в курсе всего.       Мирд давно ушёл, а Трандуил продолжал сидеть, глядя в затухающее пламя, задумчиво отстукивая дробь кончиками пальцев по губам. Итак, у нолдор снова появилось королевство. Удивительно, что во главе его стоит внук Феанора, а не Гил-Гэлад, по-прежнему отсиживающийся в Линдоне. Почему он не спешит занять огромный Эрегион, а довольствуется крохотными гаванями? Не проще ли было бы тогда и корону Верховного Короля нолдор отдать Келебримбору? Что крылось за этим? Тонкий расчёт или нежелание нести слишком большое бремя? Трандуилу стоило бы посетить молодое королевство и увидеть всё своими глазами. К тому же Келеборн давно звал его к себе, в Харлиндон, сетуя, что друг совсем забыл про него в диких лесах, — упуская из виду, что и сам за восемьсот лет навестил его всего четыре раза. Орофер не будет против, а если выехать через несколько дней, они могут успеть вернуться к концу лета, к турниру.       В дверь постучали, и сразу же следом показалась голова Синголло. Убедившись, что друг один, он прошёл в кабинет и притворил за собой дверь. Вместе с ним в комнату залетел терпкий запах весеннего леса, земли и свежей зелени.       — Что нового с границ? — Синголло упал в кресло и вытянул ноги.       — Давно приехал? — Трандуил поднял глаза, отмечая мокрые волосы и влагу, блестевшую на плаще, который Синголло не потрудился снять.       — Что нового? — повторил тот, с интересом косясь на письма, разложенные на столе.       — Когда-нибудь ты поплатишься за своё любопытство, — проворчал Трандуил, отодвигая письма в сторону. — Скажу сразу — тебе писем нет. А нового… Мы едем в Эрегион.       — Когда? — обманчивая неторопливость моментально слетела с разведчика, и он приподнялся в кресле. Зелёные глаза азартно вспыхнули.       — Не сейчас, успокойся, — рассмеялся Трандуил. — Думаю, соберемся за неделю. Реши, кого брать, и подготовь отряд. Утром я поговорю с Орофером.       — Не думал, что ты решишься выбраться из Пущи в ближайшую тысячу лет, — довольно проворчал Синголло, снова бросив взгляд на заваленный бумагами стол. — Мне уже стало казаться, что Орофер решил воскресить лучшие традиции Дориата и Гондолина: чем более закрытым становится королевство, тем лучше.       — И я полностью с ним в этом согласен, — ответил Трандуил. — Хочешь опять это обсудить?       — И не подумаю! — Синголло поднял руки в притворном ужасе. — Тебя не переубедить, мне нервы дороже. Пойду-ка я лучше к себе, там меня ждёт нечто приятнее упрямого синда.       — Очередная эллет? — неодобрительно нахмурился Трандуил.       — Очередной бочонок с вином, — беззлобно ухмыльнулся Синголло. — А там — кто знает. Может, и заглянет кто на гостеприимный огонёк.       — Я уже говорил, что тебе надо пожить на северных границах десяток-другой лет?       — Не только говорил, но и отправлял, — хмыкнул Синголло. — И не один раз.       — Лучше иди, — махнул рукой Трандуил, возвращаясь к бумагам. — И позови Аэрин.       Иногда он завидовал Синголло. Странное, неведомое дотоле чувство теперь приходило всё чаще, вызывая едкую горечь внутри. У того всё было легко и просто, почему же сам Трандуил до сих пор не мог отпустить усвоенные с детства правила? Многие синдар давно смешались с нандор, ушли в леса и жили в их селениях. Вновь вокруг зазвучал детский смех. Поначалу мыслям об одиночестве не было места, на них попросту не хватало времени — становление государства, бесконечное строительство, тысячи вопросов, требующих решения… Жизнь кипела, бурлила, заставляя погружаться в неё с головой, и вдруг… Всё закончилось. В один прекрасный день Трандуил понял, что они с Орофером добились своего — Эрин Гален зажил своей жизнью. Они смогли. Они создали королевство, объединив все разрозненные поселения нандор, направив их по одному пути.       Из года в год на Амон Ланк прибывали вина и ткани, редкие, но прекрасные драгоценности и украшения, меха и шкуры. Вокруг разросся город, и несмолкаемый, полный жизни шум столицы непрерывно висел в воздухе. Облачились в кованое кружево балконы и мостики, зазвенели фонтаны. Пролегли дороги — удобные, каменные, освещенные. Изящные пролеты мостов соединили лесные реки. Появились пастбища, зазеленели сады.       Конечно, всё это, или многое, было и до прихода в Пущу синдар. Но разрозненные поселения мало общались между собой, предпочитая уединение и обособленность. За годы правления Орофера они научились жить по-новому, встречаясь на общих праздниках, чаще объединяясь для охоты и возделывания земли.       Несколько лет назад на дальних северных границах были замечены орки, и это не на шутку встревожило Орофера. Зло постепенно приходило в Средиземье, и теперь вопросы о необходимости армии отпали сами собой. Казармы заняли целый холм, спускаясь к лесу, чередуясь с площадками для тренировок и немногочисленными конюшнями. Лошади в Эрин Гален так и не стали привычными. В королевской конюшне трепетно и неспешно разводили меарас, живших долго и приносивших не больше одного-двух жеребят за всю свою жизнь. Гордые, выносливые, они слушались только своих хозяев, а подпускали к ним немногих. Впрочем, нандор и не спешили пересаживаться на лошадей, упрямо отдавая предпочтение своим ногам.       Невысокие местные лошадки составляли конницу королевства, едва ли насчитывающую полтысячи голов. На вздохи Орофера о необходимости увеличивать конные войска Трандуил лишь пожимал плечами, напоминая о том, что в лесу верхом далеко не уедешь, а пехота и лучники у них и так лучшие. Это утверждение не вызывало сомнений. Аэрин гоняла своих командиров, а те, в свою очередь, простых воинов, время от времени проводя учения, поднимая их среди ночи, зимой и летом, заставляя сражаться друг с другом, брать приступом казармы и отсиживаться в осаде.       Она настолько увлеклась, что порой к Трандуилу приходили жаловаться, на что он неизменно отвечал:       — Не хочешь служить — уходи.       Желающих попасть в регулярную армию было немало. Орофер не собирался повторять ошибок Тингола и делать ставку на несколько сотен опытных воинов. Нет. Ему нужны были все. Все, кто мог и хотел держать в руках оружие. Отбор происходил на турнирах, где зоркие начальники отмечали умения того или иного эльфа или эльфийки и после праздника подходили с предложением пройти обучение в войсках. Отказов не бывало. Орофер стремился к тому, чтобы постепенно научить сражаться каждого жителя Эрин Гален, — благо времени на это было достаточно.       — Ты долго будешь стоять за дверью? — Трандуил поднял глаза, встречаясь взглядом с Аэрин. Она смущённо улыбнулась и присела в кресло.       — Я не хотела тебя отвлекать.       — Я же сам позвал тебя, — Трандуил откинулся на спинку кресла, вертя в руках перо. — Мы с Синголло уезжаем через несколько дней. Ты останешься здесь главным военачальником. Разведчики Синголло также будут на тебе.       — Куда едете? — Аэрин подобралась, уже продумывая первоочередные дела. Оставаться главнокомандующей ей было не впервой — Синголло частенько отсутствовал, правда, умудряясь присылать свои замечания и приказы из любых уголков Пущи.       — В Харлиндон, — ответил Трандуил, бросая быстрый взгляд на письма. Глаза Аэрин вспыхнули.       — К морю?       — Да, пора навестить Келеборна. К тому же не мешало бы посмотреть, как устроились нолдор в Эрегионе. Говорят, их столица…       — Возьми меня с собой!       Трандуил поднял удивлённый взгляд — Аэрин никогда не позволяла себе перебивать его.       — Прошу тебя. Возьми меня с собой, я так соскучилась по морю! — голос Аэрин зазвенел. — Оно снится мне. Так часто, что иногда мне кажется, что ночью моя фэа улетает на побережье и бродит там по берегу. Прошу. Ты же понимаешь, каково это — жить вдали от милых сердцу мест.       — Ты действительно так скучаешь? — Трандуил склонил голову на бок. А ведь он ни разу не задумывался об этом. Ни разу не представлял, как живётся в глухой Пуще легкой и воздушной фалмари с побережья Фаласа. — Но почему же тогда ты живёшь здесь?! Я уверен, Кирдан с удовольствием примет тебя. Да и Келеборн с Галадриэль будут не против.       — Ты знаешь почему, — бросила Аэрин, уязвлённая его непонятливостью. — Ты знаешь, хотя продолжаешь делать вид, что тебя это не касается.       — Мы говорили об этом, — нахмурился Трандуил. Он пытался уклоняться от разговоров на эту тему.       — Более семисот лет назад! — воскликнула Аэрин.       — Так давно? — вскинул брови Трандуил. — А мне казалось, и года не прошло…       — Не делай так, — еле слышно прошептала эльфийка. — Не надо пытаться сделать мне больнее, чем уже есть. Не надо напоминать мне, как мало для тебя значит моя любовь!       — Думаешь, мне легко? — Трандуил почувствовал, как внутри поднимается злость. — Думаешь, легко знать, что я не могу ответить тебе взаимностью? Думаешь, я не представлял, не пытался представить нас вместе? Ты прекрасная, смелая и самоотверженная. Ты — мечта для многих. Но не для меня. Пойми!       — Ты замкнулся в своём страдании. Холишь и лелеешь его, считая себя выше других, выше всех, кто начал жить сначала! Ты смотришь на всех свысока, осуждая. Думаешь, я не вижу, как ты поджимаешь губы, видя чужое счастье? Видя, как те, кто потерял близких, нашли в себе силы жить?! Хватит! Хватит наслаждаться горем! Пора оставить его позади и жить дальше!       Аэрин замолчала, тяжело дыша, с ужасом ожидая, что сейчас её прогонят, чтобы никогда больше не видеть. Но Трандуил молчал, низко опустив голову. Платиновая волна волос скрыла выражение его лица, когда он заговорил, голос же ничего не выражал.       — Ты хочешь не того, чтобы я жил. Ты хочешь, чтобы я продолжил свою жизнь с тобой. Ты не желаешь принять тот факт, что моё сердце молчит. Ты называешь меня эгоистом, а сама думаешь лишь о себе и своей любви. Ты отказываешься понимать, что я не хочу быть с тобой, не хочу тебя!       Он резко поднял голову, впиваясь ледяным взглядом в лицо Аэрин. Она невольно отшатнулась, глотая слёзы.       — Чего ты хочешь от меня, Аэрин? Чтобы я любил или чтобы просто ответил?       Она молчала, тяжело дыша, вцепляясь в подлокотники кресла. Что он предлагает ей? Себя? Но не свою душу…       — Я научу тебя жить, — еле слышно прошептала она. — Научу. Моей любви хватит на двоих.       — Знакомая фраза, — горько скривился Трандуил. И пояснил: — Когда-то я так же говорил Нарэлен. Когда в очередной раз молил не бросать. Удивлена? Или думаешь, мне это чувство незнакомо — боль отказа? Когда твою любовь швыряют под ноги снова и снова. Ты думаешь, я не понимаю, что ты чувствуешь сейчас? Понимаю. И потому говорю: я не могу предложить тебе свою душу. Не могу предложить любовь. Но я могу понять, какое это счастье — просто быть рядом с любимым. Тебе это надо? Действительно надо? Ты готова заживо тлеть, раз за разом не находя ответа на свои чувства? А если я снова полюблю? Но не тебя? Что будет с тобой тогда? Молчишь.       Он горько усмехнулся. Поднялся и подошёл к столику с вином. Щедро наполнил бокалы, протянул один Аэрин. Она приняла его, всё ещё пряча глаза.       — Я знаю, что мои слова жестоки. Но я слишком уважаю тебя, чтобы лгать.       Он залпом осушил свой бокал и с глухим стуком поставил его на столик.       — Прости меня, если сможешь, — проговорил Трандуил, кладя руку на её плечо и осторожно сжимая. — Я пойму, если ты захочешь уехать из Пущи.       С этими словами он вышел, и Аэрин наконец дала волю слезам, роняя лицо в ладони.       Трандуил вылетел из кабинета, не обращая внимания на эльфов, встречаемых на своём пути. К ночи снова начался дождь — и теперь тихо барабанил по стёклам. Раздражённо выдохнув, Трандуил остановился у дверей, ведущих в сад — плащ остался в кабинете, а возвращаться сейчас обратно не было ни малейшего желания. Распахнув двери, он шагнул наружу, вздрагивая от холодных капель. Деревья, только начинающие одеваться в листву, стояли, нахохлившись и вздрагивая под дождём. В саду ярко пахло зеленью и землёй. Хотелось глубоко вдыхать, задерживая ароматный весенний воздух. Решительно расправив плечи, Трандуил направился вглубь сада, к фонтану, молчавшему в это время года.       Мраморная чаша серела в сумраке, и три танцующие девы мокли под дождём, держа в руках пустые кувшины и кубки. Слева от фонтана тесно сплелись ветвями дикие розы, образуя подобие беседки. Летом здесь любили сидеть с книгой жители дворца, любуясь звонким фонтаном. Сейчас все было серо, пусто и тихо. Только дождь шуршал, стекая с веток.       Трандуил присел на влажную скамейку и наконец выдохнул, проведя рукой по глазам. Слова Аэрин задевали, но они вовсе не открыли ему глаза. Всё, что она говорила, он знал и так. Знал, что слишком отстраняется ото всех; знал, что девы шепчутся в коридорах замка и в лесных селениях о том, как прекрасен и холоден принц. Знал — и ничего не пытался с этим сделать, привыкнув к своему одиночеству. Возможно, он просто боялся снова впустить кого-то в свою жизнь, разделить свои страхи и радости с чужой душой. Боялся, что снова предадут. Снова бросят.       Дождь перестал, и тонкий, едва заметный серп Итиль мелькнул в разрыве облаков. Звёздный свет упал на садовые дорожки, ласково коснулся склонённой белокурой головы. Тинвен замерла у фонтана, не веря своим глазам. Но видение пошевелилось, и она выдохнула, улыбнулась и подошла к Трандуилу. Он поднял глаза, услышав шелест одежды, и улыбнулся в ответ.       — Почему я не удивлён?       — Может, потому что встречаться в саду по ночам у нас вошло в традицию ещё с Дориата, — легко рассмеялась Тинвен, ставя корзину, которую держала в руках, на скамейку рядом с Трандуилом. В воздухе разлился манящий аромат клубники. Трандуил повёл носом, принюхиваясь, и Тинвен едва успела хлопнуть его по руке, когда он потянулся заглянуть внутрь корзинки.       — Это на пирожные. Клубника, ты правильно понял.       — Откуда? — удивился Трандуил, чувствуя, как отступают на время тяжёлые мысли и появилась лёгкость, присущая всем встречам с Тинвен. В последние годы им редко удавалось вот так просто посидеть, поговорить вдвоём. Тинвен проводила много времени в светлых, полных ветра и простора палатах исцеления. Дар, открывшийся у неё во время Войны Гнева, становился всё сильнее. Она оказалась достойной ученицей майар Эстэ, и теперь никому не удавалось сравниться с силой её исцеляющих песен. Даже Эннель, немало времени проводившая с Мелиан, уступала ей в могуществе врачевания. У Тинвен появилось немало учеников и учениц; бывало, они годами бродили по лесам, собирая редкие травы, сплетая целительные песни, врачуя раненных на охоте в дальних селениях.       В редкие минуты встреч Трандуил понимал, что скучает. По ней, по вечерам, которые собирали друзей у костра. По непринуждённой лёгкости, которой все они навсегда лишились и от которой с каждым прожитым днём отдалялись всё сильнее.       — Ладно, — Тинвен смягчилась, лукаво улыбнувшись, и приоткрыла крышку, ныряя внутрь. — Я угощу, но только если поделишься. Самой мне жалко её есть, — она протянула ладонь. — В теплицах только появились первые ягоды.       Трандуил потянулся и осторожно взял маленькую клубничку. Хитро посмотрел на Тинвен и протянул ей ягоду, кладя прямо в рот. Затем, ухмыльнувшись, сгрёб остальные в горсть и мигом проглотил. Тинвен ахнула и звонко расхохоталась.       — Ну ты и жадина, оказывается! — она подхватила корзинку, прижимая к себе. — Хватит, а то я скажу поварам, чтобы они Орофера к тебе направляли, когда он попросит клубничные пирожные.       — Думаю, я сумею с ним договориться! — Трандуил поднялся с лавочки и попытался выхватить корзинку, но Тинвен уже бежала к замку. Глубоко вздохнув, Трандуил поднял глаза к небу, подмигнул тонкому месяцу и отправился следом.