Окроплённый кровью Демона-Императора

В то же мгновение случилась магия. Вспыхнули в темноте коридора замка первые искры и разлилось тёплыми волнами золото, осыпаясь цитринами на потрескавшийся мраморный пол. Вскинулись тонкие руки, окутанные перламутровым шёлком, осыпались пышные золотые кудри на оголённые плечи, замерцали переливами широкие кольца браслетов одеяния величественной нимфы. Стукнули тонкие каблучки туфель, и принцесса Дафна, ступив на пол холла перед гостями своего опустевшего дома, пробудилась от призрачного сна вновь. Её густые ресницы дрогнули и веки поднялись, благородные рубины замерцали в глазах леди, когда она вновь взглянула на Эраклионского короля, но уже будучи более живой, чем мгновения назад. Правитель Эраклиона. Столь взрослый юноша, духом статен, но… личиком мил, юн и словно бы наивен, как дитя. Дитя, что своим взором, вобравшем небеса, в тот день светлого праздника заворожил принцессу. И… немного даже влюбил в себя. В свою прелестную внешность небесно-солнечного ангела, сохранившуюся по сей день и, возможно, ставшую ещё более прекрасной. Но какова же… его душа? Как же интересно принцессе Дафне разузнать о тайнах его разума, об изысках нрава и глубине дум, бороздящих его сознание! И прямо сейчас она… может утолить своё огромное желание! Хоть чуточку, но вкусить долгожданную беседу с… С тем, в кого безмерно была влюблена её дорогая младшая сестрёнка. С тем, по кому сердце Блум пылало другим огнём — отнюдь не Пламенем Жизни. Словно бы проигнорировав других мужчин, что являются демонами, Дафна подобрала пологи роскошного платья и приблизилась к правителю. Скай вздрогнул, дыхание застыло в горле, а он не был способен отвести взор от сияния старшей принцессы Домино, от её фарфоровой кожи, кажется, совершенно гладкой и нежной, от изящных изгибов её идеального женского тела, от золотого шёлка волос и… от глубоких завораживающих алых, словно нежные лепестки благородного пиона, глаз, взирающих неустанно на него. — Скай? Скай Эраклионский? Это… правда вы?.. — промолвила принцесса Дафна, вглядываясь в лицо ошеломлённого красотой нимфы. — Д-да… Это я… принцесса, — с трудом обронил он. — Я рад нашей встрече, Дафна. Нимфа трепетно вздохнула, касаясь груди, и на её глаза навернулись слёзы. Девушка прильнула к Эраклионскому ближе, коснулась его рук, не сокрытых перчатками, и вгляделась в безмятежную небесную чистоту его глаз. Со стороны послышалось горловое рычание, этот предупреждающий звук отчётливо сквозил ревностью. И принадлежал он не только Валтору, гневно полыхающему взором на эти нежные прикосновения к ладоням его любимого супруга — не просто жениха! — на взоры, обращённые друг на друга, нежные улыбки. Ланикрат был переполнен не меньшим раздражением при виде этой светлой радости, выраженной Эраклионскому королю. А ведь он до сих пор был в гневе после того, как Дафна выразила желание встретиться со Скаем Эраклионским! За что этого невинного, нежного, доброго короля он ненавидел ещё больше! «Как же! Невинного! Совершенно «невинно» этот «премилый» король мне прорубил грудь своим солнечным клинком!» — Как же долго я ожидала нашей встречи! Как сладки были речи моей сестрёнки Блум о вас, король! — пропела принцесса, томно вздыхая. И отныне её глаза при мысли и при слове о почившей драгоценной сестре… не наполнились слезами боли. Напротив — Дафна в счастье широко улыбалась, а лицо её сияло. Ланикрат был ошеломлён — встретившись впервые, увидев его, лишь заговорив с Эраклионским, она… Его изнывающая в муках любимая принцесса… Утратила терзания своей души! «Этот мужчина… — Ланикрат сглотнул, невольно отшатываясь. — В мгновение его улыбка, взгляд и несколько слов исцелили душу Дафны от страданий. А я… Сколько бы я не пытался… Дафна не была способна позабыть и на минуту о роковой потере любимой сестры. Но он… Эраклионский монарх… Действительно ли ты — истинный потомок первого короля Сайтини и Верховного Жреца Творца Солнце?..» — Значит, Блум и вправду рассказывала вам обо мне? — смущённо обронил Скай. Он не думал, что Дафна столь жаждала увидеться с ним. — Очень многое, Скай! О вашей смелости, о благородности стана и крепком теле и несломимом духе! Упоминала и красоту не только души — внешность милого мальчика, которого я увидела двадцать лет назад в мягкой колыбели в тронном зале Эраклионского дворца, не только сохранилась, но и преобразилась в лучшую сторону! — Вы льстите мне, принцесса! — вспыхнул красными пятнами сильного смущения Скай, бегая взглядом по холлу. — Я… — Нисколько! Я правда вами восхищаюсь, король! — воскликнула осчастливленная Дафна. — Но, позвольте, беседовать с вами на «ты»? Скай кивнул с улыбкой. — Конечно. Ведь мы почти близкие друг другу люди, и с Блум мы были неразлучны… Дафна не успела произнести ответа, как, опечаленно вздохнув, Скай проронил: — Мне очень жаль, принцесса… Дафна, что так случилось. Я не хотел… Но я не мог, как бы не пытался в тот день… Слова давались тяжело, с каждым вздохом грудь заныла от перенапряжения. Внезапно мягкое прикосновение тёплой ладони коснулось его щеки, и король поднял глаза. Он встретился взором с рубинами, мерцающими в чистых глазах принцессы. Тонкими пальчиками ласкающей его скулу. — Это не твоя вина, Скай. И более ни в коем случае себя не вини. — Но я… — встрепенулся король, но тут же утратил слова. Дафна вздохнула, расслабляя плечи. — Если таково твоё желание: боль, что принесла тебе та утрата, и послужит раскаянием за содеянный грех. Но, скажи, Скай — разве ты направил на Блум клинок Молнии, которым Ланикрат поразил мою сестру? Скай встрепенулся. Но причиной его волнения, вновь вспыхнувшего в груди, были, скорее, не глубокие слова принцессы. А то, что деве-нимфе известен человек — убийца, проливший кровь младшей наследницы Домино в тот роковой день. И несмотря на то… Дафна и Ланикрат все эти годы по-прежнему пребывают в близких отношениях. То было видно, когда они и слова друг другу не обронили — лишь находясь рядом, обменявшись взором, Скай видел и чувствовал, сколь трепетна и горяча в их сердцах любовь друг к другу. — Н-нет, я… — Но что более важно, Скай — ты ли всем сердцем пожелал тогда немедленной кончины своей возлюбленной? — произнесла принцесса Дафна эти опасные, словно по-настоящему пронзившие кожу тысячей острых иголок, слова столь ровно, что Эраклионский правитель был поражён — ведь Блум её драгоценная любимая сестрёнка! А в глазах Дафны… Столь прочна стена стойкости, скрывающая боль её сердца. — Нет! Никогда! — встрепенулся, ощущая выступающие слёзы на глазах, король. И воскликнул порывисто, вкладывая чувства в свои следующие слова: — Я любил её! Дафна улыбнулась, и уголки её губ дрогнули в горечи утраты. Но глаза излучали доверие и удовлетворение. Словами юного Эраклионского короля. — Вот он — истинный ответ на вину, которую ты все эти годы держал на своём сердце тяжким грузом. Грех таится не в содеянном, а в желаниях наших душ. И если того ты искренне пожелал, то кара Творца Великого спадёт на твои плечи и твоя душа ощутит тысячу ударов Пламенной розги. Но если твоё сердце и разум чисты от коварных помыслов, ощутить тебе в скором времени прикосновение его Пламени Жизни– оно усмирит боль, истерзавшую тебя, и исцелит душу, измученную горем, — Дафна искренне широко заулыбалась, наблюдая внимательный преисполненный восхищения — словно бы некоторого детского, наивного, взор короля Ская Эраклионского. А после, скрыв светлые и радостные эмоции за сдержанной улыбкой и уверенным взором, она подняла голову чуть в бок, заставляя третьего гостя своего дома задрожать всем телом и утратить выдержку, немедля растерять слова, которые он желал высказать принцессе. — Но, я вижу, так оно и случилось. Правда… несколько необычно Творец послал тебе, Скай, своё благословение и подарил утешение — он позволил тебе самому выковать из негранёного алмаза сверкающий бриллиант. И навеки носить его у своего сердца. Не так ли, уважаемый придворный маг Валтор — новый Хранитель Пламени Дракона? Но едва Скай внял словам принцессы и поднял осчастливленный взор на любимого жениха, как узрел… его склоненную в повиновении голову. А на лице, несколько побледневшем от тревоги и боли воспоминаний — эмоцию на грани сильного страха. Следующие слова волшебника Огня побудили всякого гостя дома Дракона сомкнуть губы и слушать неотрывно: — Прошу, принцесса, выслушайте мои слова. Я хотел просить прощения у вас за то, что случилось в роковой день двадцать три года назад… — Валтор дёргано вздохнул, сглотнул и, головы не поднимая, продолжил нести слова своей очистившейся души: — Возможно, извинения, которые я принёс только что, не имеют никакого смысла — ведь время не вернуть назад. Но, помимо этого, я хотел бы поблагодарить вас. Дафна трепетно выдохнула, касаясь груди. Слова, произнесённые магом, были столь искренни и чисты, что словно только что сама душа принцессы была умыта прохладной родниковой водой. Приятно и… горестно одновременно. «Он и вправду… изменился. Он… стал тем, кем должен был быть всю свою жизнь». — Но за что, Валтор? Если речь зашла о днях, минувших двадцать лет назад… И более уже немного… То, за что же нужно благодарить меня? Ведь я, считайте, попросту загнала вас в ловушку и… Валтор вскинул голову, уверенно и пронзительно взглянув на принцессу. Дафна замерла и вслушалась в его следующие слова внимательно, как никогда, возможно, прежде. — То научило меня. Семнадцать лет я провёл в заточении в вечных льдах измерения Омега. И все эти года, все эти казавшиеся бесконечными дни я не сомкнул глаз. Я думал. Я размышлял и пути моих мыслей множество раз путались и возвращались в самое начало. В конечном итоге я понял многое, но, увы, не всё — вы, принцесса, тогда были полны сил. Вы видели во мне опасного противника. Я был ослаблен долгими битвами с воинами Команды Света и… — Не только, Валтор. Точнее, вы вовсе не сходились в схватке с моими родителями и их коллегами-воинами клинка и магии, — серьёзно опустила Дафна и во взгляде её блеснул недовольный огонёк — она поняла, что Валтор ей солгал. — Вы были слабы, но по иной причине, не так ли? Отсутствие света Солнца сказалось на вашей магии — светило — главное питание для вашего волшебства. Но не для вашей сущности — демон в вас ни на что иное не способен, кроме как питать силами ваше физическое тело, поддерживать ваши глаза открытыми, а разум ясным. Относительно. Ведь уже многие ночи и дни вы бодрствовали и не знали пищи и воды, исполняя приказы Тёмных Владык. — Д-да… — нервно выдохнул Валтор, кривя лицо в смутных чувствах. То же ощущение! Как и при Скае, едва в его глазах мерцают искры гнева — принцесса читает его столь же легко, будто книгу и замечает любую толику лжи! — Но то не имеет значения! С ваших рук так и не сорвалось ни единого поражающего заклинания! Вы не убили меня! Не нанесли опасных ран! А после… отпустили. Почему вы так поступили? Почему позволили опасному врагу покинуть захлопнувшуюся ловушку? Принцесса помедлила. Днями ранее она уже сообщила ответ на этот вопрос Ланикрату, но сказать то же самому Валтору… Отчего Дафне показалось это непосильным трудом?.. — В вашей душе я увидела Свет, — наконец произнесла она дрогнувшим голосом. Она волновалась, и эта тревога не имела источника. Словно она происходила от самого сердца, трепетно стучащего в груди. Словно она вновь немного ощущала себя человеком в осязаемой и… столь тяжёлой оболочке настоящего кровного тела. — Потому и позволила уйти, решив дать вам шанс начать всё сначала. Потому что знала, что мои отец и матушка, члены Команды Света — сильнейшие воины поразят Трёх Древних Ведьм, отправят Тёмного Феникса блуждать меж Пространством и Временем, где и положено странствовать вечно и бесконечно абсолютной истинной Тьме. И вы освободитесь. И исполните свои мечты. А ваша душа наконец прогреется под светом Солнца. Дафна осветила улыбкой надежды слушающего беседы завороженного Эраклионского короля. Правитель в удивлении изогнул бровь, а в ответ услышал собственные мысли — то был не совсем его разум, несколько слов недогадливому и утомлённому от сложного путешествия по ледяному королевству мужчине подсказала его магия. То самый Свет Солнца, который каждый день обогревает душу нефилима, отныне не ведающего, что такое холод и одиночество. Поэтому даже ледяные ветра тёмного проклятья, покрывающего Домино, не помутнили рассудок Валтора — он защищён непоколебимым барьером Солнца своего любимого златовласого ангела. И навеки убережён от зла этим бесконечным Светом. — Свет Огня Дракона? Силу Пламени Жизни? — произнёс Валтор, но Дафна качала головой. — Не совсем. То заметно любому одарённому волшебством существу. Этот Свет излучала ваша собственная душа, рвущаяся каждый день, каждый час и каждую минуту, мгновение из оков Тьмы, в которые вас заточили Ведьмы-Прародительницы и Тёмный Феникс. Как нимфа я способна видеть истинные намерения людей, и ваши были столь… легки, просты, невинны… словно малого дитя. Но ребёнка, увы, на долгие дни запертого в холодном подвале без воды и еды. Я желала большего — не просто отпустить и дать шанс — как скупо мне казалось! — я хотела помочь, показать вам свет и радость жизни, окутать теплом и научить любить. Так… как однажды я поступила с милым Ланикратом, — улыбкой Дафна не смогла не одарить своего возлюбленного, и демон потупился, ощущая глубокое, но… очень приятное смущение. Улыбка тронула его губы, но тут же была спрятана. Дафна тяжело вздохнула. — Но я не могла. Немедля я отправилась спасти свою сестру и Пламя Дракона. Действие на поле боя внезапно переменилось — мне пришлось отпустить вас, лишь указав верный путь к выходу. А самой поспешить на помощь отцу и матушке. Но мои родители были затянуты в неизвестный портал с Тремя Древними Ведьмами, сестрёнка спасена на Земле в немагической Вселенной. А я… — Дафна подняла руки, коснулась своей груди, провела ладонями по животу. И вновь склонила голову, словно поникшая золотая роза. — Обратилась в бестелесного призрака, проклятого собственной магической силой, и закованная словно во льдах, вечно блуждающая в стенах родного дома без возможности покинуть его хоть на мгновение. И без сил… вернуться к жизни настоящей, блистающей красками, под светом Солнца… Отринув всё иное, едва напряжённая беседа между давними врагами, кои и не являлись противниками своими сердцами, завершилась, Скай вышел вперёд. Дафна удивлённо наблюдала, как Эраклионский король позволил себе ступить между ней и своим придворным магом, а после… Как контрастировали его чувства — уверенная сосредоточенность его лица, серьёзность в его словах, произносимых для Дафны, и ладонь, нежно коснувшаяся напряжённо сжатого кулака любимого волшебника Пламени и трепетно и крепко сжавшая его руку. Принцесса не сдержала трепетного вздоха — в этом едином жесте, казалось, не выражающим ничего значимого, было столько теплоты, любви и поддержки, что Дафна в мгновение ощутила себя ещё… чуточку более живой. И не сдержала улыбки. «Я безмерно счастлива, что он смог исцелить свою раненую душу. И нашёл истинную любовь, — вздохнула Дафна, касаясь груди. — Блум? Видишь ли ты это? Молишься ли ты пред Великим Творцом за счастье своего возлюбленного?..» Но увы, вскоре пришлось вновь сменить счастье напряжённым укором. Потому что наконец поднималась из тени вся сокрытая от томящейся в ледяном дворце принцессы истина о содеянном руками её возлюбленного Ланикрата. — И что же заставило вас, Скай и Валтор, переменить мнение о Ланикрате? Помниться мне, мой драгоценный возлюбленный, что ты был не в самых дружественных отношениях с Эраклионом? Так отчего вы отныне путешествуете по позабытой Домино вместе? — с подозрением сощурив глаза, что пышные ресницы едва ли позволяли видеть недобро блестящие рубины глаз принцессы, Дафна оглядела гостей своего дома. И особенно её скептического взгляда, пронзительного, выманивающего всю истину и самые сокровенные тайны и грехи, удостоился Ланикрат. Волшебник Молнии сглотнул и пошёл дрожью. — Дафна… дело в том… — промямлил демон, побуждая Эраклионского и его мага опуститься в омуты глубокого удивления — внезапно грозный волшебник, вырезавший полстолицы и едва не погубивший обоих правителей, а также поставивший под угрозу существования планету Альтуни… обратился в милого кроткого мальчика, повинно склоняющего голову. Вот что творит с людьми любовь! И не только с людьми… — Отвечай. Прямо, объёмно, ясно и громко, — обрывая слова, говорила Дафна. С места принцесса не сдвинулась, но, казалось, что девушка нависла над Ланикратом хищной птицей. — Я не позволю тебе более избежать правды. И вновь пред лицом заходящейся в недовольстве принцессы возникло умиротворённое лицо Эраклионского Солнца, и его милая добродушная улыбка согрела остывающее сердце принцессы Домино. Не успела Дафна вопросить, чего желает сообщить король, как Скай разрешил назревающие тревоги и ссоры. Впрочем, вряд ли ему удастся избежать гневных распрей между влюблёнными. Ведь, как оказалось, Ланикрат ни слова о своих истинных действиях вне Домино Дафне не сообщил. — Успокойся, Дафна, — мягко проговорил Скай, подняв руки. — Вряд ли Ланикрат сейчас способен внятно объяснить всё, что успел натворить за прошедший месяц. Осведомлённый в его деяниях в полной мере, я вполне смогу утолить твою жажду истины. Дафна немного поразмыслила, прикрыв глаза, и по истечении минуты, сложив руки на груди, всё же согласилась со словами Эраклионского. Она с лёгкостью могла уличить человека и в толике лжи, в искорке недосказанности, но при беседе с королём, возможно, что-то она может упустить. Но вытягивать по словцу из взволнованного и напуганного волшебника Молнии ей не слишком хотелось, да и времени существования её призрачной формы было по-прежнему ограничено. «Вряд ли Скай станет лгать. В его чистых глазах я вижу столь же чистую душу. Как позабытое и желанное мною бесконечное небо, насыщенно-голубое, отражающееся в спокойной глади лесного озера — в нём блики золота лучей солнца вдохновляюще мерцают и искрятся, словно рассыпающиеся алмазы и горный хрусталь, которые за своими лапками уносят резвящиеся белокрылые лебеди-облака». — Хорошо. Я слушаю тебя, Скай. Я желаю узнать каждый его шаг, направленный на разрушение мирной жизни Магической Вселенной и Великого Баланса Света и Тьмы. С первого дня до сегодняшнего мгновения, — несколько грозно опустила принцесса, вскинув голову поверх плеча Эраклионского. Её крайне недовольный взор вновь вперился в ошеломлённого Ланикрата: быть того не может! Так Дафне всё уже известно! Увы, но лишь частично. Всё же старшая принцесса является нимфой, Хранительницей самого Баланса, природных стихий, что содержатся в равновесии, и сил волшебства, что затрагивает и саму суть мира — Тьму и Свет. Конечно же, Дафна уличила изменения — они сотрясли Полотно Мироздания. И кто тому являлся причиной? Несомненно — её милый возлюбленный, обладающий могущественной магией и жаждущий ещё большей силы. Хоть Дафна и доверилась Ланикрату и позволила ему забрать часть Духа Творца из Огненной Воронки, ведь чувствовала, что шанс на спасение её души из заточения столь близок, что рукой возможно дотянуться. Но Ланикрат затронул нечто иное помимо Пламени Творца. «Неужели, — Дафна внимательней пригляделась к душе Эраклионского короля и отыскала причину, по которой Ткань Мироздания внезапно начала волноваться. — Быть того не может! Хранитель Солнца! Скай Эраклионский! Силы Первого Творца наконец пробудились?! Предзнаменование Великого Дракона всё-таки исполнилось, и Временные Плиты пришли в действие, пробуждая один за другим канал великого волшебства, дарующего жизнь…» — Конечно, я всё расскажу, — кивнул Скай, не замечая внезапно возникшего лёгкого волнения на лице принцессы. И несколько смущённо добавил: — Но не могли бы мы пройтись во время этой беседы? Мои ноги уже закоченели стоять на одном месте… *** Счастье имела бы Дафна обогреть гостей дома своего у очага, напоить их чаем — чёрным или фруктовым, предложить сласти, мёд, сливки и лимон, обильно обваленный в сахаре. Но принцесса по-прежнему остаётся всего лишь бестелесным призраком, который и позабыл, какого это — своими полупрозрачными и холодными вечно руками коснуться физических вещей. Поэтому на просьбу Эраклионского короля Дафна предложила лишь пройтись по дворцу, осмотреть сохранившиеся в глубине королевского замка ценности почившего монаршего рода, ублажить взор изысканными, увы, потрепанными Временем фресками и картинами, краски которых лишены прежней насыщенности, а лак, не выдержавший неравного сражения с суровыми морозными условиями, облупился. Но Скай, признаться, был рад и простой неспешной прогулке по промёрзшим коридорам замка — его ноги по-прежнему каменели от холода, но уже много медленнее. А беседа с принцессой отвлекала его от стука собственных зубов. Он всё рассказал. Начиная с самой первой минуты, испытанной на своих плечах и на шкуре Эраклионского королевства опасности, с той, казавшейся столь далёкой теперь, первой встречи Валтора с красно-чёрными воинами, проникшими на территорию Эраклионского дворца и порушившими защитные барьеры и ловушки придворного мага. Упоминая отравленную стрелу, едва не погубившую Валтора психотропным зельем, выжигающим весь кислород самой магической сущности, король перешёл к происшествию, случившемуся во дворце Солярии и едва не завершившемуся гибелью двух королевских семей великих государств. После повествовал о коварной девушке-шпионке, что умело втёрлась к нему в доверие и похитила юную принцессу Альтуни, в то время пребывающую на должности его личной слуги, ещё не подозревающая о своих царственных корнях. С трудом ронял слова об ужасной кровавой резне, разлившихся алых реках, окрашивающих девственно белые снега в блестящие на солнце яркого дня рубины — о том, как последние мгновения своей жизни в тот день увидели многие невинные гражданские эраклионцы. Рассказал король, слушая свой голос, тишину замершего дворца и напряжённое молчание принцессы Дафны, а также следовавших за ними демонов, о заточении в подземельях, в каменных лабиринтах под Альтунским королевством, о лживом плане Ланикрата, о короле Вальдисе, занявшем трон не по крови, также опустил слово, но излишне его не корил, сообщив, что об измученном гражданскими воинами и смутой народе он заботился и даровал спокойствие под своим покровительством, уничтожив всякую гниль. Не сдержав дрожи в голосе и в теле уже не от невыносимого холода, а от сильного страха, нахлынувшего тёмными пятнами перед расплывающимся взором, Скай рассказывал о второй битве у Эраклионского дворца и своём смертельном ранении. И закончил он, сглотнув и отпустив вздохом все тревоги, более подробным повествованием об ещё одной — последней битве у стен его дворца. И поражении Ланикрата от собственного клинка, наполненного жгучим Светом его Солнца. Как узнали король и его придворный маг-жених за время беседы, Ланикрат многое уже рассказал своей возлюбленной принцессе. О том, что он стремился к великой силе, и о людях, которые встречаются ему на пути. О Валторе, покинувшем льды измерения Омега и вставшем на истинный путь, тропу его Судьбы, описанную Творцом в неприкосновенной книге его жизни. И о Скае — возлюбленном её дорогой почившей сестрёнки Блум, что отныне он — король Эраклионский, успешно правит государством, приносят народу счастье и благополучие. И то, что «свет, разгоняющий тучи на тропе в следующий день», не является простой литературной фразой, также Дафне было известно, что новый Эраклионский правитель обладает сильной магией и на его ладонях сверкает золотом, причудливо рассыпая волны искр, солнце его души. По завершению повествования, прибыли хозяйка дворца и гости её дома, одиноко стоящего посреди безмолвных снегов, обдуваемого злыми морозными ветрами, в бальный зал, не менее затронутый битвой двадцатилетней давности, как и тронный, расположенный чуть левее по коридору, в центральном корпусе дворца. Король и подчинённые ему демоны ожидали продолжения пути, но принцесса, лишь ножкой ступив на первую ступеньку широкой парадной лестницы, ведущей на верхние этажи башен замка, удручённо вздохнула. Она обдумала рассказ Эраклионского правителя. И когда она обернулась, лицо Ланикрата приобрело оттенок снегов, покрывающих просторы Домино. — Д-Дафна… Я… — проронил волшебник Молнии, но принцесса перебила его: — Не думала, Ланикрат, что твои поступки столь жестоки, — опустила сурово Дафна, хмуря брови, сжимая губы в глубоком раздражении. Рубиновые глаза сверкали в гневе, и Ланикрат взволнованно отшатнулся. Он знал, что его любимая принцесса рано или поздно узнает всю истину, но… Он совершенно растерялся! И не знал, что же ответить ему в оправдание! Ведь любовь дорогой леди он может потерять прямо сейчас в единое мгновение! И лишь из-за того, что всё он делал, только бы спасти возлюбленную из ледяного заточения. — Дафна! — встрепенулся волшебник, заставив себя воспрянуть духом. — Я всё могу объяснить! Не пожелала слушать небылицы демона принцесса. — Что? Что объяснить, Ланикрат?! — оскалилась она, гневно порываясь вперёд. — Смерти сотен невинных людей?! Столь отвратительную жестокость и кровожадность ты способен объяснить?! Но то и верно, Ланикрат! Ведь ты всякому готов солгать! Будь то друзья, семья или даже… я… — уронив последние слова, принцесса более не могла скрывать огорчения за маской злости в своих глазах. Порывисто Дафна отвернулась, сложив руки на груди. Ланикрат судорожно вздохнул и, стиснув кулаки, подошёл к любимой принцессе. Со всей нежностью он коснулся её плеч, всё ещё сохраняющих искусственное тепло. Но она не сбросила его рук — гости услышали, как выражая печаль, она тихо всхлипнула — оплакивала ли принцесса гибель множества невинных от руки его возлюбленного? Или горевала над истинной Тёмной душой прекрасного белокурого рыцаря, которому доверила свою душу, всю себя, и томительно ожидала обещанного его речами сладкими спасения? Разочарование ли это? Нет. И с сердца Ланикрата упал тяжёлый камень. Он крепко обнял драгоценную принцессу, целуя её шею, зарываясь лицом в шёлке её волос. — Прости меня, Дафна. Прости за то, что не рассказал тебе. Я понимал, что мои методы расстроят тебя, и поэтому… боялся. Ведь за все эти года иного способа спасти тебя я не нашёл! Я желал великой силы — силы Императора Вселенной! И тогда я смог бы повелевать Временем и Пространством… чтобы вернуть к жизни и тебя, и твой мир… и даже каждого жителя прекрасной Домино… Принцесса с надеждой в глазах обернулась. Вновь шмыгнув носом, она не сдержала улыбки — её возлюбленный оказался жестоким убийцей. Но тем, кто готов… кто прошёл уже сквозь пламя и расплавленное золото жгучего солнца, чтобы попытаться её спасти. Он не справился. И тому принцесса была рада. Но… Ланикрат заботливо подтёр с её щеки слезу. Дафна вымученно улыбнулась — ведь отныне она неизбежно… канет в небытие. Уже немного ей осталось. От этой мысли сердце залилось болью. — Ланикрат… — обронила принцесса имя возлюбленного демона и более уверенным взором оглядела короля Эраклионского и его будущего супруга, тактично не обронивших ни слова. — Скай, Валтор. Зачем же вы прибыли сюда? Неужто для того, чтобы позволить Ланикрату увидеться со мной в последний раз? Перед тем, как его голова покинет плечи? От таких слов у Ская всё в груди похолодело. Но и то истина — столь ужасный преступник заслуживает казни. Но… Кара подождёт. — Ланикрат всё нам рассказал, — сглотнув, продолжил нести уже недавнее прошлое Скай. — Свои планы, свои истинные стремления и желания. И своё прошлое. С самого своего рождения до сегодняшнего дня. В вашей искренней любви я уверился. И пусть ему не удалось совершить задуманное, в наших руках отныне содержатся три Силы Великих Творцов — Пламя Дракона, Тьма Феникса и Свет Солнца. Пусть они не пожелали слиться воедино в одном существе, но, скрестив наши руки и каналы магической энергии, мы способны попытаться. Вернуть тебя, Дафна, к жизни. Принцесса отринула всякие сомнения — истина и уверенность, с которой он произносил эти слова, вдохнула в потерянную нимфу новую большую надежду. Намного более сильную, чем прежде. — Это… правда? Скай… — обронила принцесса шёпотом, отпуская руки Ланикрата. И вновь имя молодого короля произнесла: — Скай… Неужели вы прибыли сюда, в это позабытое всем миром место, ради попытки спасти меня?.. Скай уверенно кивнул. Едва принцесса перевела взор на встревоженного Ланикрата, она узрела широкую счастливую улыбку на его лице — никогда прежде она не видела его таким воодушевлённым и радостным. А когда подняла посветлевшие полные надежды рубиновые глаза на Валтора… Услышала его, окованный предельной серьёзностью, голос, и ощутила на себе стальной взор. — Принцесса, — начал придворный маг сосредоточенно и непоколебимо, — в наших руках прямо сейчас содержатся все три Силы Великих Творцов — всё так, как и сказал Скай. И мы готовы немедленно провести ритуал объединения энергий, чтобы воздействовать на вашу душу. Вы готовы попытаться? Последний вопрос прозвучал в замершей ледяной тишине дворца. Принцесса отринула все мысли — она рвалась всем своим нутром к возрождению жизни. — Да. Конечно. Что требуется от меня? — подалась вперёд, серьёзно опуская слова, Дафна. — Некий предмет, вещь, ранее принадлежавшая вам, — ответил Валтор, размышляя. — Мне необходима частица вашей жизненной энергии. Грубо говоря, не вдаваясь в подробности ментальной и магической составляющей — остатки тепла вашего тела — физической оболочки вашей души при жизни двадцать три года назад. Принцесса вскоре отыскала ответ. И развернувшись, проследовала наверх по широкой лестнице, ступая по обшарпанному ковру, что свой благородный бордовый цвет сменил на грязно-коричневый. — Идёмте. Это наверху. *** Словно плыла по воздуху, едва ли касаясь каблучками туфель, изящная нимфа, рассыпалось золото цитринами и алмазами вокруг неё, скользили языки причудливого перламутрового света по шёлковым одеяниям и прятались лучи её чистейшей души в пышных кудрях золотых волос. Сколько не глядел Скай, следуя за Дафной по лестнице, ведущей, по её словам, на верхний этаж башни, молчаливо восхищался и понимал всё больше — отчего столь крепко полюбил Ланикрат эту девушку. Её невесомая красота, лёгкие жесты, элегантный наклон головы — всё это порабощает не менее, чем её мудрые речи, пробуждающие каждым словом нечто давно дремлющее в душе собеседника, а её проникновенный взгляд заставлял трепетать каждую жилку нутра. «В неё невозможно не влюбиться». Частично обрушенная лестница вела всё выше и выше по тёмному коридору башни. Вновь она прерывалась и выходила на этаж — огибающий округлый коридор являет гостям осколки разбитых ваз, чья роспись уже не видна за слоем грязи и пыли, покрытые трещинами и выбоинами изысканные фрески, выцветшие картины. Всё это — последствия войны, завершившейся два десятилетия назад. Однако именно здесь разрушения были значительней — разбитые камни стен, образовавшие новые «вечно распахнутые двери» в комнаты башни, выглядели по-особому пугающе и открывали пути в густой мрак. Но Дафна вела гостей всё дальше, всё выше, и с каждым шагом лестница казалась всё более неустойчивой — она словно покачивалась, и новые камешки откалывались от её ступеней, осыпаясь через обрушенную внешнюю стену в глубокий омут мрака и, подхватываемые ветрами, бушующими за пределами дворца, исчезали в пустоте, покрывающей Домино. — Ай! Валтор! — лишь воскликнул Скай, соскальзывая со ступени, и едва не рухнул вслед за обвалившимся камнем лестницы. Валтор подался вперёд и подхватил жениха под руку, вытягивая его из пропасти, помогая ему вновь встать на ноги ровно. Прижавшись к груди любимого, Скай лишь слышал в абсолютной тишине дворца, прерываемой дыханиями гостей и хозяйки дома, безумный стук собственного сердца, по коже выступил липкий пот страха. — Всё в порядке? — стараясь скрывать тревогу в голосе, спросил Валтор. Но ему это почти не удалось, и обронённые слова прозвучали со слышимой дрожью и волнением. — Д-да… Да, спасибо, Валтор, — с трудом выдавил слова в ответ Скай, сдавленно кивая и вновь сглатывая сухой комок в горле. — Будь осторожнее. А лучше, — маг подхватил будущего супруга-короля под руку и крепко сплел свои пальцы с его, — держись за меня. Не в силах скрыть улыбку, осветившую его побледневшее от испуга лицо, Скай кивнул и крепче сжал ладонь жениха. Дафна, удостоверившись, что с Эраклионским королём всё в порядке, продолжила путь. И только Ланикрат, следовавший за ними, взгляда оторвать не мог. Зависть сдавила его горло — как жаждал он однажды так же следовать по пути жизни, не отпуская ладони своей возлюбленной. Вскоре они добрались до верхнего этажа башни. Под самой её кое-где прохудившейся крышей располагались просторные покои, почти не тронутые войной, но беспощадное Время мимо дорогих тканей и изысканных картин не прошло. Всё также усеивали трещины стены, был почти полностью разрушен магический очаг, а пол с вылинявшим ковром усеян помятыми и порванными книгами. То были покои старшей принцессы Дафны. Немедля леди направилась к окну, где располагался заваленный нетронутыми уже десятилетия хостами широкий письменный стол с набором карандашей и баночек с высохшими красками, казалось бы, всех оттенков, какие только существуют и какие способен различить человеческий глаз. Там таилась небольшая дверь — она была скрыта за оборванной тёмной гардиной, и когда нимфа, переступив порог тайной комнаты, вскоре возвратилась к гостям с подходящей по названным Валтором параметрам для ритуала вещью, Скай догадался — там содержались наряды леди — гардероб принцессы. И с бархатной алой подушечки Дафна подняла и поднесла магу Огня Дракона свою королевскую диадему. Сомнений не было — королевское украшение сияло, словно ювелир только-только очистил золото и каждый драгоценный камень, вплавленный в солнечный металл. Эта вещь хранила остатки физической энергии принцессы. — Я любила её. В отличие от наследников трона других королевств я почти никогда не расставалась с ней и, порой, засыпала и просыпалась, ощущая на голове прекрасное мерцающее украшение. Вероятно, это именно то, что необходимо? — предположила Дафна, передавая в протянутые руки Валтора самое дорогое, что у неё осталось. Что напоминало бесплотному духу о её прошлой полноценной жизни в осязаемом теле. — Да, — вгляделся маг в отразившие его танцующее в воздухе Пламя драгоценные камни диадемы принцессы. — Корона сохранила в себе энергию вашей прошлой жизни. И теперь мы сможем попытаться объединить силы Трёх Творцов и завершить ритуал воскрешения, воссоединения души и тела и пробуждения жизни. Когда с ладоней Валтора диадема поднялась в воздух и замерла в метре над полом, а перчатки покинули его руки, маг кивнул принцессе, попросив её безмолвно оставаться на месте и не совершать ни единого движения. Взмахом руки он деактивировал блокирующие артефакты, сковывающие запястья демона — у Валтора сомнений не было, что волшебник Молнии останется здесь и не попытается сбежать — ведь в эту минуту решается судьба его возлюбленной, и есть весомый шанс её возвращения к настоящей жизни. После чего, завершив все приготовления, Валтор протянул руки удивлённому Ланикрату и оторопевшему Скаю. — Начнём. Не стоит больше медлить, силы принцессы иссякают. Возьмитесь за руки, сомкните круг магии. Силой своего Пламени я начерчу под нашими ногами пентаграмму Высшей Концентрации. Очистите ваши разумы от иных мыслей. Закройте глаза. Смотрите в собственную душу. Узрите силу, пылающую, сверкающую и искрящуюся в ваших сердцах, энергию — великую и бесплотную, охватывающую и наполняющую вашу душу, вашу суть. Без остатка она поглощает ваш разум. Направьте всю вашу силу по объединившимся каналам наших тел, путь энергия забурлит в наших жилах, сплетаясь воедино. В мощь Императора, душа которого родится прямо сейчас пред нами, а после тот час же исчезнет, едва на земли магии вновь ступит сущность, влитая в горячую плоть, носящая могущество Верховной нимфы — Дафна. Слова, полные магической силы, ударились эхом об стены покоев принцессы. Вспыхнула под ногами Пламенем Творца пентаграмма, исписанная текстами древнемагического языка. Веки волшебников опустились, они слушали собственное дыхание, стук своего сердца, голос Верховного Жреца Дракона и… биение жизни своей сущности, магии, животворящей силы. Концентрация достигла пика, души Хранителей засияли предельной мощью. Через сомкнутые руки потекла энергия, нити Солнца, Огня и Тьмы переплелись друг с другом, сливаясь в единый идеальный узор, который не в силах повторить ничья рука, ничья магия и ничей разум и сила воображения — то были искры рождения души Императора Вселенной. Вспыхнула сила, вихрем энергия пронеслась по покоям, разметав листы тетрадей, всколыхнув пологи гардин, обрушив последние кристаллики горного хрусталя, украшавшие золотую люстру. Золото, пламенные рубины и насыщенные тёмные аметисты со звоном рассыпались вокруг, волнами неведомой магической силы огромной мощи охватило встревоженную принцессу. Промах! Валтор вздрогнул и распахнул глаза. Большой силы воли требовалось ему не утратить столь хрупкий контроль. Который одним из них был едва ли сохраняем. Скай. Неопытный, едва пробудивший в себе значительные силы, едва держался. Его сердце, ощущаемое Валтором и Ланикратом, что слились в одно целое сущностями в опасном могущественном ритуале, надрывалось — он боялся, но все силы тратил на сохранение контроля. Его Солнце дрожало, сущность, как бы крепка она не была, колебалась вместе со своим властителем. Рука сжалась, пальцы их переплелись. И Скай разжал веки, обернувшись к Валтору. Улыбка, на его губах играет добрая ласковая улыбка, взор, хоть и сияет Пламенем от магии, что имеют смелость трое волшебников прямо сейчас творить с на опустевшей планете с потерянной душой принцессы, нежен. И ощутил сквозь их усилившуюся связь, как Валтор… своей душой обнимает его душу. Увидел Скай, как его демон — обтянутое грубой бордовой кожей крылатое рогатое существо, прямо сейчас в удовольствии в его Солнечном свете нежится и рычит — в объятьях дорогого супруга-человека он чувствует себя столь счастливым!.. Скай успокоился. Крепче сжав руку любимого, он вновь закрыл глаза. Вспышка. Мгновение предельной концентрации. Граница высшей Силы. Магический круг распался со слабым взрывом, и Скай с Ланикратом не сумели устоять на ногах. На ладони утомлённого не меньше демона и короля Валтора опустилась мерцающая магической энергией и необычным перламутром диадема старшей принцессы Дафны — волшебники никогда прежде не видели, чтобы некая магия в этом мире обладала подобным цветом — жемчужное сияние. То был оттенок души так и не рождённого Императора. — Где… — прошептал Ланикрат и надрывисто закашлялся. Сглотнул, подобрался и подался вперёд на Валтора. — Где Дафна?! Мы же не могли… убить… её… Маг на облегчение Ская и перепуганного демона покачал головой. И явил их взорам корону. — Она здесь. Её душа. Необходимы последние штрихи, и она вернётся, — победной улыбкой Валтор одарил безумно осчастливленного Ланикрата и Ская. Маг помог своему обессиленному жениху подняться с колен и отряхнул его костюм. — Но… — выдохнул Скай, едва находя силы чтобы говорить. Но ему слишком сильно хотелось узнать ответы на вопросы о случившемся могущественном действии, в котором он принимал участие. — Что это было за заклинание? Неужели подобная магия существует? Кто-то уже объединял силы Трёх Творцов вне души одного человека? Валтор, опустив диадему в свой волшебный карман, обнял своего любимого солнечного мальчика — ведь он едва держался на ногах!.. И сообщил удивительное: — Пока ты отдыхал после битвы, я прочёл немало книг. И среди них были и записи почивших великих магов, благодаря которым я и смог завершить создание собственного заклинания временного объединения сил Творцов. То есть, без приношения жертвы одного человека, которому после придётся нести бремя Императора Вселенной и хранить в себе Три Великих Мощи, а также контролировать их. Тексты и действие этого ритуала я создал сам. Ланикрат оторопел — Валтор… Он всё знал! Этому волшебнику были известны его мотивы! Его цели, ради которой он жаждал захватить силу Императора! Но… — Как?! Как давно ты это понял?! Валтор изогнул бровь. — Что? — То, чего я хотел?! — выкрикнул Ланикрат, не сводя требовательного взора с мага. — Полагаю, как только узнал, что сила Тёмного Феникса таится в природных водоёмах планеты Альтуни, захватить которую ты столь желал. И когда ты выкрал Дух Творца, точнее, часть его сути из Огненной Воронки Домино. Но уверился разве что только услышав сомнения Ская после недавней битвы, высказанные о твоём желании кого-то воскресить. Ланикрат едва не пал на колени вновь. Лишь смог проронить: — Но… откуда… И услышал… поразительную истину! — Ещё двадцать пять лет назад матушками и Тёмным Феником мне было приказано вести наблюдение за Командой Света. Неустанно шпионить за каждым членом отряда сильнейших воинов справедливости и узнать все их слабости и возможности. И конечно же, не забыть об их приближенных — помощниках кузнеца-мечника Хагена, друзьях директоров волшебных школ Фарагонды, Саладина и Гриффин, свите короля и королевы Домино и членах их семей. Тогда-то я и набрёл на стенающего Демона, с трудом принявшегося личину человека, которого и нашла на пороге лесной чащи старшая принцесса Домино, за которой я вёл в тот момент слежку. После я проследил за вами у особняка молодой нимфы на окраине центрального района королевства. Так я сложил картинку по кусочкам и понял, кто ты такой и чего на самом деле желаешь. И почему заточённая все эти десятилетия в стенах королевского замка сильнейшая нимфа Магикса — покровительница сил природы и наблюдательница Весов Света и Тьмы, не смогла уберечь дух Творца от одного белокурого варвара. Ведь ранее многие смельчаки пытались пробраться во дворец. Но ничего кроме ужаса на их лицах, когда они сбегали с Домино, видно не было. Правда… чтобы вспомнить всё и понять потребовалось куда больше времени, чем хотелось бы. Скай едва вновь на колени не опустился. Это… казалось просто невероятным! Валтор и в самом деле неподражаемый волшебник, демон… человек! Глубина его разума порабощает! Ведь он… он единственный обо всём догадался! Он всё видел собственными глазами! Он всё знал! Он всегда был на шаг впереди Ланикрата — волшебника, тайны которого невозможно было отгадать даже королю! — Это… фантастика, Валтор, — ухмыльнулся Лаиникрат, кривя лицо в смутных чувствах. Да и смысла печалиться или злиться не оставалось. Единственное, чего хотелось утомлённому демону после такой магической работы, это отдохнуть. А казнь… При такой усталости, уже не виделась столь страшным будущем. А Валтор лишь купался в лучах восхищения, которые обильно испускал сияющим неотрывным взглядом и широкой улыбкой его любимый златовласый король. *** Перед тем, как со спокойной душой покинуть морозное королевство и вновь на долгие-долгие годы оставить королевский замок дрожать под плотными снегами и толщей льда в смиренном одиночестве, необходимо было посетить молельный зал — храм, посвящённый Великому Дракону в самом сердце королевского замка. Немного поплутав в молчании, гости дворца наконец преодолели последние ступени лестницы и ступили в знакомый коридор — известный своими потрескавшимися фресками и дверью, вечно приоткрытой силой Пламени Воронки, в ближайший зал, был не только Ланикрату, уже бывавшему здесь и выкравшему искры Духа Дракона — в своём видении Валтор выучил пути лабиринтов коридоров замка — видимо, сам Творец внедрил в его разум эти знания. Указав царственным Эраклионским особам, где находится молельный зал, демон продолжил путь, пообещав дождаться их возвращения во внутреннем дворе. Валтор по-прежнему не доверял этому демону, поэтому, во избежание побега преступника, ещё не получившего достойной кары, по щелчку пальцев вновь активировал блокирующие браслеты. И Ланикрат замер на мгновение посреди коридора, ощущая, как вновь его изнутри сковывает стальными цепями, и словно бы каждый шаг теперь казался ему в стократ тяжелее. Он не надеялся остаться при своей магии и демонической сущности, отныне насильно погружённой в крепкий магический сон давящей силой Хранителя Пламени Творца этого мира. И не желал демон сбегать — ведь иначе вряд ли он узнает, свершилось ли задуманное и… откроет ли глаза его прекрасная леди отныне в осязаемом теле?.. Диадема, её душа и тело, её судьба и будущее прямо сейчас находятся в руках Валтора. Скай же не оставил Валтора и не отправился за Ланикратом — проследовал за будущим супругом через распахнутые широкие двери, обильно изузоренные золотыми фресками, в большой шестигранный зал. Восхищение охватило Эраклионского короля, когда он узрел изобилие чистейших зеркал в рельефных рамах, усыпанных драгоценными камнями, и бесподобной работы статуи изящных извивающихся золотых драконов — глаза их горели пламенем благородных рубинов. — Какая красота! — вздохнул правитель, взором скользя по залу, не в силах оторвать глаз от исторических реликвий Домино. — Это место единственное не было тронуто в той ужасной войне, — с некоторой печалью проговорил Валтор. Скай утратил интерес к залу Храма и обернулся — в голосе жениха он ясно уловил глубокую вину за содеянное. Ласковое прикосновение руки, Валтор встревоженно вгляделся в небеса глаз своего прекрасного любимого мальчика. Его улыбка ласкала утомлённую испытаниями тяжёлой Судьбы душу. — Всё хорошо, — промолвил Скай, нежно касаясь острой скулы любимого. — Ты не должен винить себя. То был приказ Ведьм-Прародительниц, избежать его было нельзя. Но теперь всё в прошлом. Ты уже искупил свои грехи. — Правда? Ты так считаешь? — с надеждой взглянул на златовласого ангела Валтор. И Скай с радостной улыбкой кивнул. — Несомненно! Ведь Творец тогда бы не одарил тебя самым прекрасным чудом жизни — крепкой искренней любовью. Трепетно коснувшись лица любимого солнечного мальчика, Валтор приблизился и прижался своим лбом к его лбу. На его губах играла счастливая улыбка. — Да. Это так. Дракон подарил мне тебя, за что я благодарен ему больше дарованной мне жизни. Невесомое прикосновение губ жениха, и Скай ощутил, как взыграло в Валторе желание большего. Поцелуй был углублён, губы короля настойчиво разжали, и горячий язык коснулся языка удивлённого и несколько смущённого златовласого ангела. Но не время сейчас было предаваться крепким и страстным объятьям, которыми прямо сейчас одарил его любимый маг. Скай отпустил губы Валтора и плавно отстранился, наблюдая на лице жениха умиротворение, но… Всё же в глазах его, неотрывно любующихся золотом волос милого солнечного мальчика, чертиками танцевало предвкушение долгих прикосновений к взмокшему от плоского удовольствия телу этого… соблазнительного небесного короля. — Это после, Валтор, — Скай позволил себе несколько игриво улыбнуться, чем ещё больше раззадорил голодного жениха. И супруга-демона… возможно, это необычное, несколько пугающее, обтянутое багровой кожей существо с великолепными большими крыльями и юрким хвостом, жаждущего вкусить душу своего мужа-человека, коснуться губами своей брачной печати… ощутить вкус его крови на своих клыках. — Скай… — устало выдохнул Валтор, издав стон. И с мольбой вгляделся в глаза любимого: — Давай… ещё один поцелуй? Ладно? Король поразмыслил, улыбка тронула его губы. И в мгновение прильнув к жениху, он поцеловал его острую скулу. И тут же улизнул от объятий. За спиной послышался удручённый вздох, что вызвал лёгкий смешок у Ская. — Вот, один поцелуй. А теперь восстанови, пожалуйста, целостность Духа Творца и зажги вновь Огненную Воронку. Нам пора возвращаться домой. Вновь утомлённо вздохнув, Валтор смирился и подошёл к самому краю глубокой впадины. Он видел её лишь в том недавнем видении, прежде нефилиму не представлялось посещать молельню во дворце Домино. С интересом подобравшись ближе, и Скай аккуратно заглянул вниз. Да только ступил на самый край, как мрамор под его ногами треснул, и он едва не рухнул вместе с осколками вниз. Валтор вовремя успел подхватить его и, прижав любопытного солнечного мальчика к груди, ощущая его прерывистое дыхание, решил усмирить его жажду нового. И Пламенные искры, витающие вокруг, освещающие весь его путь по Домино, по велению хозяина спустились по его ладони вниз, скользя по кромешной темноте в самую глубину молчаливой Огненной Воронки. Сколько бы не ожидали Валтор и Скай, притаившийся в его объятьях, дна они не увидели — вскоре их человеческое и даже демоническое зрение не смогло уловить искорки Огня. Пламя исчезло в тёмной пустоте. — Невероятно, — проговорил Скай, и эхо устремилось вслед за Пламенными шарами Валтора, отдаваясь от стен Храма множество и множество раз, пугая взволнованного короля. — Неужели это место и вправду соединяется с ядром планеты? — Возможно, — просто ответил Валтор, столь же многогранно, как и Пламя Жизни, язычками вспыхнувшее над его рукой, окутывающее ладонь живительным теплом. Огонь исполнял особенный танец самой души Творца — под взорами Ская и Валтора он словно жил собственной жизнью и также наблюдал за своим Хранителем и его женихом — властителем столь же могущественной силы. А после Валтор отпустил Пламя со своей руки вниз. Искры рассыпались водопадом и устремились всё ниже, вслед за своими канувшими во мраке собратьями, что служили светляками в темноте почившей Домино. Когда в душе мага возник укол неизвестной природы, он тут же отстранился, прижав Ская к себе ближе, словно оберегая его от чего-то крайне опасного. И в то же мгновение Пламя неистовым вулканом взорвалось, разливая свои энергетические волны, отражаясь сияющими искрами, золотом и цитринами от стен Храма, играя в рубинах глаз статуй легендарных существ мира магии, танцуя в отражении множества зеркал. Расплескалась пробудившаяся сила, зажжённая Хранителем, по коридорам дворца устремилась всё дальше, принимаясь отогревать продрогший монарший дом и изгонять хотя бы из его стен проклятый дух Феникса. Было не жарко, лишь стало тепло от испуга и волнения, которые вскоре затухли — сам Животворящий Огонь усмирил тревогу в сердцах Хранителей. Но… — Вот и всё. Мы хорошо поработали, — заключил довольно Валтор. Но едва Ская отпустил… вздрогнул и тут же вновь за плечи его обнял, дабы тот не опустился на пол в обмороке — внезапно его любимый побледнел, касался головы, жмурился и вновь распахивал глаза, затуманенные неизвестным волнением. — Скай?.. Что с тобой? Нет. Он понимал. Скай тут же осознал, что терзает его сердце. И что… влечёт. Манит? Нет, зовёт. Просит. Окликает!.. — Это… покажется странным, но… Я чувствую… — ронял необъяснимые слова Скай, едва дыша. Он поднял взгляд на Валтора, и в груди мага всколыхнулось тревожное Пламя. — Сайно. Что-то случилось. Ему угрожает опасность. Он испытывает страх! — Нам нужно немедленно возвращаться! — воскликнул маг и, подхватив жениха под руку, потянул к блудному демону.