УГРОЗА В ЛИЦЕ ОБСКУРА-ПОЙМАНА!!!
Жители Нью-Йорка снова могут спать спокойно.
В Нью-Йорке, штат Нью-Йорк, волна необъяснимых магических происшествий, которая вселяла ужас всему магическому и не-магическому сообществу, наконец, прекратилась, как сообщил официальный представитель канцелярии президента МАКУСА. Согласно заявление, недавние разрушения на Манхеттене были вызваны ни чем иным как обскуром, первым в Америке за последние двести лет. Ребенок, ставший невольным носителем опасной магической силы, взят под надзор Аврорами МАКУСА. Благодаря достижению в современной магии, обскур был отделен от своего носителя и впоследствии уничтожен. Это означает, что впервые в истории такое разделение стало для нас возможным. Ребенок, чье имя в целях безопасности не разглашается, полностью восстановиться после пережитого. Президент Пиквери высоко оценила самоотверженную работу Департамента магической безопасности, возглавляемого мистером Персивалем Грейвсом. Мистер Грейвс от комментариев воздержался.***
Грейвс выглянул из-за страниц своей газеты, чтобы взглянуть на больничную койку, на которой все еще спал Криденс. За последние два дня с ним мало что произошло. И Скамандер и другие целители сравнили его состояние с кровопотерей: его магия восстановиться, но это не может произойти в одночасье. В то же время Криденс словно топтался на одном месте. Он просыпался, жадно ел, улыбался Грейвсу и сообщал, что ему не больно и снова засыпал. Теперь необходимости в зелье сна уже не было. Криденс спал, когда в комнату зашла президент Пиквери. Когда она зашла, Грейвс поднялся со своего стула и отошел в сторону, предлагая ей сесть. Пиквери отказалась, предпочитая встать у кровати, наблюдая сверху за источником стольких проблем: за бледным лицом на белоснежной подушке, темными ресницами и черными кругами под закрытыми веками. Она даже не изменилась в лице. — Он и правда всего лишь мальчик, — сказала она. — И первый в мире бывший обскур. Это историческая вещь, госпожа Президент. Она быстро глянула на него. — Все равно с этим надо будет еще разобраться. — Хорошо. Проведите еще одно расследование. Но если кто-то из МАКУСА усомнится в том, что он не мог контролировать эту проклятую штуку… — Грейвс подошел ближе, протиснувшись в узком проходе между кроватями. Его голос стал жестким. — Тогда почему не проводилось расследование, когда его не приняли в школу? А когда эта Пуританская стерва избивала и поджигала его? — Успокойтесь, — сказала Пиквери холодно. — Вы разбудите свою спящую красавицу. Грейвс замолчал. — Я связалась с Ильверморни, — сказала она. — И говорила с деканом. Они не следят за теми письмами, на которые не отвечают, только если ребенок рождается в семье не-магов. Все внутри сжалось. — И он был из такой семьи, — ему хотелось спросить, известно ли что-то о его настоящих родителях, но Грейвс остановился. Это было не так важно. Если только сам Криденс не захочет потом об этом узнать. — Там никогда не ждали, что абсолютно каждый ребенок-волшебник из Америки будет учиться в Ильверморни, — добавила Пиквери. — Даже сейчас некоторые родители с Юга и Запада предпочитают обучать детей дома. То, что детей приходится отправлять так далеко от дома, вызывает большие трудности. Грейвс потер подбородок. — Но подобное не должно снова повториться. — Я согласна, — сказал президент. — Я говорила с деканом об изменении таких правил. Вы все еще следите за сиротами? Он кивнул. — Куинни Голдштейн нашла еще одну девочку. Она не обскур, она — неподготовленная тринадцатилетняя ведьма. Она сбежала из дома и живет на улице. Пиквери ненадолго закрыла глаза. Но когда она снова открыла их, ее взгляд казался твердым и ясным. — Мы продолжим этим заниматься, но не в вашем отделе. У вас и других проблем хватает. Мы обратимся к мисс Голдштейн, если она справиться с этой работой, — она кивнула в сторону кровати. — Но кто научит его? — Я, — сказал Грейвс, выдержав паузу, — он меня попросил. Ее брови поползли вверх. — Можно вас поздравить? — Ох, перестаньте. Президент позволила себе легкую улыбку. — Мы назначим дату слушанья, когда он придет в себя. Удачной работы, Грейвс. Она вышла в коридор, оставив Грейвса одного со своими мыслями. Он вернулся в кресло. »… удачной работы… удачной работы, хороший мальчик…» Это было больше, чем-то, что он ожидал, когда принимал решение спрятать Криденса дома, вместо того чтобы выполнит свой долг. Криденс пошевелился, его пальцы сдвинулись и смяли край одеяла. От долгого сна его волосы растрепались. Он повернул голову и пару раз моргнул, посмотрев на Грейвса. — Я слышал твой голос, — сказал он. Сердце Грейвса сделало кульбит, такими темпами ему можно было стать гимнастом, ибо это уже стало входить в привычку. — Извини, что разбудил, — сказал он. — Просто ты пропустил визит президента МАКУСА. Глаза Криденса округлились. Грейвс поспешил улыбнуться, чтобы его успокоить. — Просто визит вежливости. Ты в безопасности, она не злиться, — он пододвинул кресло ближе к кровати. — Как ты себя чувствуешь? Такие вопросы все еще были в новинку для Криденса, и он дал на него самый полный ответ. — Словно… пустота, — он коснулся рукой груди поверх белого халата. — Но я чувствую себя хорошо, но до тех пор, пока не пытаюсь встать или сделать еще что-то, — похоже он был сбит с толку и это его огорчало. — Не волнуйся, — сказал Грейвс, — надо подождать какое-то время. — Мистер Скамандер приходил ко мне в прошлый раз. Он думал, что я взбодрюсь, если увижу кое-каких магических животных. Но я едва смог спуститься в чемодан прежде, чем мне снова понадобилось сесть, — он опустил голову. — Но Дейзи сама подошла ко мне. — Дейзи? — Единорог. Тот, чья капля крови были спасательным кругом для Криденса, пока они добирались до больницы. За это он был готов отдать все золотые яблоки в мире этому чудесному животному. Он покачал головой. — Кто-то должен поговорить с ним насчет имен, которые он дает своим животным, — он потянулся к корзине, стоящей на прикроватной тумбочке. — Ты уже ужинал? — Еще нет. — Хорошо, потому что я хотя бы предложить тебе это. Тибби передает тебе привет. Корзина, как и чемодан Скамандера, внутри была намного больше, чем выглядела снаружи. Грейвс взмахнул палочкой, и тарелки выстроились на подносе перед Криденсом: овощной бульон, Вальдорфский салат, тушеная курица с морковью и зеленью. Там был и хрустящий хлеб с медом и маслом и грушевое пирожное на десерт. И даже бутылочка шампанского, которую Грейвс не прочь был бы пустить в дело, даже если бы Криденс не согласился выпить ее вместе с ним. — Это же не что-то распутное, — невозмутимо сказал он. — Это что-то на праздник. Ведь люди же пьют вино в церкви, не так ли? — Не совсем, — сказал Криденс, разглядывая бокал для шампанского. Грейвс откинулся в кресле и скрестил ноги, наблюдая как лучи света отражаются от его граней. — Ты многое упускаешь. Тибби отправила тебе хорошую вещь. Пока Криденс ел, он то и дело бросал все более и более задумчивые взгляды на шампанское. Его волнение выдавала его нижняя губа. — Могу ли я… — Сделать глоток? — Просто… попробовать на вкус. Грейвс постарался не ухмыльнуться. Попытался не раздразнить мальчика. Он налил напиток во второй бокал с и должной учтивостью передал его Криденсу, который обхватил бокал двумя руками и уставился на светло-золотые пузырьки. Грейвс взял свой бокал и поднял его вверх. — За Ваше здоровье, мистер Бэрбоун. Криденс выглядел как никогда серьёзно, но его глаза засияли. — И ваше, мистер Грейвс. Он осторожно сделал глоток. Его лицо изменилось, он, словно боролся с совестью, как это происходит всегда, когда первый раз пробуешь алкоголь. — Попробуй вместе с пирогом, — сказал Грейвс. — Если что, то в следующий раз я принесу газировку. — Я никогда не пробовал что-то похожее, — сказал Криденс. Ночная сиделка, невысокая ведьма лет пятидесяти пришла с вечерней дозой лекарства к Криденсу. Увидел на тумбочке бутылку шампанского, она поджала губы. — Я обязан напомнить вам, господа, что это больница, и алкогольные напитки здесь запрещены. Криденс поставил бокал на тумбочку, он выглядел напугано. Слишком уж напугано. — Да бросьте, Марта, мальчик никогда раньше не пил шампанское, — сказал Грейвс. — Пожалейте его. Если хотите, можете присоединиться. — Нет, спасибо, мистер Грейвс. — Тогда как насчет грушевого пирога? Мы все это не съедим, для нас этого слишком много. — О, хорошо… не откажусь. Она взяла кусочек пирога на тарелке, улыбнулась и даже не попыталась забрать бутылку. Как только она ушла, Криденс повернулся на бок и посмотрел на Грейвса, без тени смущения допивавшего своё шампанское. — И тебя не беспокоит то, что это не по правилам? — Мне нравятся хорошие правила, — сказал Грейвс. — Правила, которые делают жизнь людей легче. Но я не признаю те, в которых нет никакой пользы, — он поднял свой стакан. — Если бы Марта сказала, что шампанское может повредить твоему восстановлению, я бы сказал, хорошо, тогда выпьем его в следующий раз. Но она же этого не сказала. — И горе тем, кто придумывает неправильные правила, — пробормотал Криденс. — И вы полностью доверяете себе в вопросах, какие правила хорошие, а какие нет? — Предположим, что в основном да, — путем проб и ошибок и никак иначе. В доказательство этого у него были седые волосы. — Но что делать, если вы сами не уверены? Над этим вопросом нужно было подумать, но Грейвс вынужден был отказаться от этой идеи. — Я бы мог спросить совета у того, кому я доверяю. Криденс, казалось, согласился с этим. — Но что, если вы уважаете того, кто придумал правило, — немедленно сказал он. — Но все равно считаете, что оно неправильное? Грейвса не покидало чувство, что они говорят уже не про шампанское. Он подумал об этом, но не сказал вслух. Он не хотел заканчивать этот разговор. — В такой ситуации, я мог бы поговорить с ответственным лицом, если конечно мог бы. Возможно, мы бы пришли к взаимопониманию. А если нет… — он пожал плечами. — Я бы посоветовал поступать так, как подсказывает тебе сердце. Криденс засунул руки под подушку и прижался к ней подбородком. — Вы даете хорошие советы, мистер Грейвс. — Да? — Грейвс умолчал, что вся идея его рассказа была в том, чтобы выпить что-то в каком-то воображаемом баре. — Все равно относись к этому с долей скептицизма. В комнате повисло спокойствие, тихое, словно сумерки, плавно переходящие в ночь. Грейвс допил свой бокал. Когда он уже был пуст, он продолжал держать его в руках, лениво перебирая пальцами по подставке. — Знаешь Криденс, я давно хотел тебе сказать, ты можешь называть меня как хочешь, но… Он посмотрел прямо. Глаза Криденса были закрыты, он мягко и ровно дышал. Грейвс поставил бокал на место. Он вытащил палочку, чтобы немного прибраться и выключить свет. Он оставил на прикроватном столике кусочек пирога, который приготовила Тибби на случай, если ночью Криденс проголодается.***
Что касалось правил в офисе мистера Грейвса, тут он и сам терпел поражения. По крайней мере, на этот раз им удалось остаться в комнате для допросов. — Я не хочу быть для вас обузой, — сказал Скамандер. Он сидел, сжав чемодан руками и зажав его между коленями. Тина, не отрываясь, следила за ним. — Я благодарен за вашу терпимость к моим животным, но я вынужден уехать. Я действительно должен вернуть Фрэнка в Аризону. — Фрэнка? — спросил Грейвс. — Моя птица-гром. Ну, точнее не моя. Я нашел его на рынке в Египте и… — … не смог его там бросить. — Так и есть. Грейвс повернулся в кресле и посмотрел на этих двух несознательных безобразников: аврора-изгоя и бродячего рыжего магозоолога. Оба еще такие юные. Этого было достаточно, чтобы почувствовать себя человеком в возрасте, хотя Грейвс себя таковым не считал. — Мне нравится ваша позиция, — он не мог винить ребят за то, что они хотели освободить птицу из клетки. — Но в свете того, что здесь произошло, я думаю, вы понимаете мои сомнения по поводу отправки вас по пересеченной местности для выполнения этого дела. Скамандер поник головой. В раздумьях Грейвс постучал по краю стола. — Мисс Голдштейн, — сказал он. Она резко вытянулась как струна. — Поправьте меня, если я не прав, но вы еще три недели отстранены от работы. Ее лицо вытянулось, и она выдавила из себя: — Вы не ошиблись, сэр. Грейвс достал из ящика стола бланк, нацарапал в нем что-то и расписался. — Фактически сейчас, вы стали специальным агентом отдела Магической Безопасности Класса И. Не Аврором, понимаете? Специальным агентом. ВЫ будете восстановлены в должности, когда истечет срок вашего отстранения. И ваша задача до этого времени, если вы решитесь на это, без последствий сопроводить этого человека и его зверинец из США, — Грейвс замолчал. — Когда вы будете возвращаться из Аризоны. Они моргнули, словно сбитые с толку совы, и обменялись косыми взглядами. — Я, — сказала Тина. Ее пальцы запутались между собой. — Я могу сделать это, сэр. — Вам будут возмещены командировочные расходы. Я слышал, что Финикс прекрасен в это время года, — Грейвс развернулся. — Мистер Скамандер, я надеюсь, вы не возражаете. — Ах, нет, совсем нет, — уголок его рта пополз вверх. — Спасибо за такую безопасность. — Хорошо, — Грейвс удовлетворенно откинулся на спинку стула и вытянул ноги. Ему нравилось, когда все выходило вот так складно. — А теперь убирайтесь отсюда, оба. Они встали и двинулись к выходу, но Скамандер остановился: — Еще одна вещь напоследок, — он внимательно посмотрел на Грейвса. — У меня есть кое-что для Криденса. Я хотел бы отдать это ему лично, но, пожалуй, я отдам это вам.***
Криденс посмотрел на Грейвса, когда тот со стуком вошел в больничную палату. Он улыбнулся ему и отложил в сторону свой экземпляр Стандартной книги заклинаний. Отказавшись от стула, Грейвс присел на край кровати, не снимая пальто. — Как ты себя чувствуешь? — Лучше. Медсестра сказала, что завтра я могу идти домой, — Криденс спохватился, и улыбка сползла с его лица. — Я имел в виду, что я смогу выйти отсюда. — Ты можешь называть мой дом своим домом, — сказал Грейвс, — если хочешь. Криденс опустил глаза. — Вы сказали… — он замолчал. — Когда вы сказали остаться у вас, вы сказали, что это до тех пор, пока мы не узнаем, как избавиться от обскура. Грейвс мысленно проклял себя в прошлом. Но он знал, что рано или поздно они должны были это обсудить. — Иногда твоя память чересчур хороша, — сказал он. Криденс продолжил сидеть со скорбно поникшей головой. — Ты можешь остаться, Криденс. Так долго, как ты этого захочешь. Это твой выбор. Когда я был таким же, как ты, я не мог дождаться момента, когда смогу жить отдельно, но это был я, и я, это не ты. Если ты захочешь жить отдельно, мы найдем тебе место. Но если ты будешь рядом, я буду только рад. — Я не хочу быть лишним, — сказал Криденс, не поднимая глаз. — Ты и не будешь. Можешь убедиться в этом с помощью ВС. Криденс нахмурился. — Что такое ВС? — Веритасерум. Сыворотка правды. Очень удобна при допросах, — Грейвс кивнул на лежащую на кровати книгу заклинаний. — Все еще хочешь, чтобы я тебя научил? Прикусив нижнюю губу, Криденс кивнул. — Тогда будет проще, если ты будешь жить у меня. Криденс спрятал руки под одеяло. — Вы так думаете? — Думаю, — Грейвс наклонился, чтобы посмотреть Криденсу в лицо. — Ты согласен? Еще один кивок, а вместе с ним появилась и слабая улыбка. — Да, согласен. Грейвс убедил себя, что это решение таит в себе нечто большее, чем простой эгоизм. Возможно, это и правда было так. Рано или поздно Криденс будет готов вылететь из гнезда, и когда это произойдет, Грейвс должен будет его отпустить. Но это могло разбить его сердце. Но в данный момент, по крайней мере, на какое-то время, он мог быть с ним рядом. Беречь его, охранять и учить. Он потянулся к пальто. — Если бы я знал, что завтра они тебя отпустят, я, возможно, приберег бы это, но… Из кармана зачарованного заклятием незримого расширения, он вытянул длинную продолговатую коробочку. Он положил ее на кровать и подвинул к Криденсу. Он уставился на Грейвса. Из-за формы нетрудно было догадаться, что лежит внутри. Криденс молча наблюдал за мужчиной. — Давай, — сказал Грейвс, пытаясь не расплыться в улыбке. Криденс выдохнул. Он потянулся к коробочке, открыл ее и развернул ткань. Палочка была светлой, цвета слоновой кости. Стая из резных магических птиц оплетала ручку, плавно переходя в магическое существо, парящее на шести крыльях. У палочки не было металлической вставки, только гладкая древесина. Криденс коснулся кончиком пальца резьбы, проследив то, насколько искусно она была сделана. Казалось, что он будто боится достать палочку из коробки. — Если она тебе не подойдет, не переживай, — сказал Грейвс. — Мы можем отправить Вольфа обратно к чертежной доске. У нас есть огромное количество вариантов сердцевин, которые нам любезно предоставил наш приятель Скамандер, — в том числе два волоса единорога и перо Оккамий. И даже если они не подойдут для палочки Криденса, их можно будет продать за очень хорошие деньги. — Я слышал, что младший Олливандер в Лондоне делает неплохие палочки, но он работает только несколько лет. В то время как Шикоба Вольф настоящий мастер! — А что это? — Береза, — с дерева, растущего в Блэк-Рок около пруда Хэмлок. Вольф был привередлив по части материалов, но Грейвс настоял на этом образце. Для начала попробуем березу, сказал Вольф, это говорить об обновлении и защите против темных сил. С правильной сердцевиной она будет хорошо противостоять огню. — И перо Птицы-гром, который тебе любезно отдал Фрэнк Наконец Криденс достал палочку. Когда он взял ее в руки, в комнате поднялся ветер. Он был слишком слабым для бури… он был похож на быстрый теплый вихрь свежего воздуха. Он взъерошил волосы на голове Криденса, раздул белые занавески на окне и перевернул страницы книги. Вместе с ветром послышались шум дождя и шелест листьев. Комнату наполнили ароматы, которые обычно бывают после дождя в лесу. Никакого огня или дыма. Грейвсу показалось, что теперь он может потревожить мальчика. — Как ты себя чувствуешь? Криденс только взглянул на него, его глаза сияли. Он аккуратно взмахнул палочкой. — Люмос, — сказал он. Свет засиял на кончике волшебной палочки, не маленький свет, словно от уголька, а настоящий серебристо-белый огонек. Следом за первым по воздуху поплыл еще один, за ним еще и еще. Рука Криденса порхала, словно птицы на его палочке, а сам он, казалось, боялся вздохнуть. Огоньки соединялись в созвездия. Их были десятки… нет, сотни огоньков, парящих между полом и кроватью, словно хор белых светлячков. Когда Криденс, наконец, выдохнул, они закружились в серебристом водовороте и начали медленно и с мерцанием затухать. Грейвс вытянул руку, чтобы поймать на ладонь одну маленькую капельку сияния. — Это оно, — сказал он, готовый к тому, что его сердце может превратиться в осколки. — Ты сделал дождь.***
Три недели спустя
Они впятером уместились в одной кабинке: мисс Голдштейн и мистер Скамандер сели с одной стороны, а мистер Грейвс, Криденс и Модести с другой. Модести вцепилась в рукав Криденса, девушка была поражена тем, когда они зашли внутрь забегаловки, как много внутри были настоящих живых колдунов и волшебниц, казалось, что проносящиеся по воздуху над головами посетителей тарелки с куринным салатом удивили ее чуть меньше. Теперь она изучала меню, аккуратно касаясь движущихся иллюстраций, словно маленький кот. Официантка Меропа с блокнотом в руках терпеливо ждала. Модести посмотрела сначала на Криденса, затем на мистера Грейвса. — Я действительно могу попросить все, что захочу? — Именно, — подтвердил Криденс. — Тогда я хочу гамбургер. Нет, чизбургер. С беконом. И французский жареный картофель, фруктовый салат и шоколадный коктейль. — Ты не сможешь съесть так много, — сказал Криденс. Он забрал у нее меню, прежде чем ее настиг следующие прилив жадности. Девочка нахмурилась и потянула меню обратно. — Смогу. — Пусть попробует, — сказал мистер Грейвс. — Она амбициозна. Мне это нравится. Криденс хотел посмотреть на него, но остановился. Он думал о том, что в последний раз, когда они приходили к Джонси, его ветчина и сыр на ржаном хлебе были крайне не амбициозными. — Ты бы тоже хотел, чтобы я заказывал так же, — пробормотал он, внезапно осознав это. — Не так ли? Мистер Грейвс только улыбнулся и даже не взглянул на Криденса. — Ты можешь заказывать, что сам хочешь, — сказал он и обратился к Тине. — Мы получили вашу открытку. Приятно, что вы не забыли. — О! Я рада, что вы ее получили. Почта не-магов словно рулетка, но хотя Ньют убеждал… — Это марки, — сказал мистер Скамандер. — Магловские марки. Зачем они я не знаю. Но мне нравится их собирать. Я подумал, может, Криденсу они тоже понравятся. — Я никогда раньше не получал настоящую почту, — сказал Криденс. — Спасибо, что помните обо мне. — Так значит, Гранд-Каньон, — сказал мистер Грейвс. — И за что же его так нахваливают? Подозревающий взгляд Голдштейн говорил о том, что она поняла шутку. — Сэр, неужели вы пытаетесь скаламбурить? * Грейвс с непроницаемым лицом продолжил потягивать кофе. — Просто поговорить, агент Голдштейн. — Верно. Каньона. Это… — она взмахнула руками. — Потрясающе. Я не могу… я не могу подобрать слова, чтобы описать это. — Фотографии не смогут передать всей картины, — сказал мистер Скамандер. — Это то, что вы должны увидеть сами в реальности. — Вы там освободили Фрэнка? — спросил Криденс. Мистер Скамандер покачал головой. — Слишком много туристов. Мы прошли дальше в пустыню, — он взял свою чашку. — Я буду скучать по нему. Но он был счастлив оказаться там, где родился. — И сразу же вызвал ливень с огромной радугой, — сказала Тина с улыбкой. Мистер Грейвс кивнул, словно все это было типичным и все прошло так, как и планировалось. — И в пути не было никаких сложностей? — Ну, — Ньют искоса посмотрел на Тину, которая подперла подбородок рукой. — Там, возможно был небольшой инцидент с чупокаброй… Тина закрыла рукой рот, казалось, что она пытается сдержать смех. Посмотрев на нее, Грейвс прищурился. — Я должен знать про чупокабру? — Мы позаботились об этом, сэр. Я… хм. Напишу все подробности в квартальном отчете. — Надеюсь на это, — Грейвс посмотрела на Скамандера. — А что у нас с мистером и миссис Темными? — С ними все хорошо, — сказал Ньют, поставив свой чай на стол. — По крайней мере, я думаю, что с ними все хорошо. У них не было никаких изменений. Я уже не держу их раздельно. Конечно, я боялся вызвать взаимную агрессию или обскур побольше поглотит того, что поменьше, но ничего подобного не произошло. Кажется, что большую часть времени они проводят… эм… — В обнимку, — деликатно закончила Тина. — Для этого еще нет подходящего научного термина. Грейвс смутился, наверное, так же сильно, как и сам Криденс. — И что, мистер и миссис Темные собираются сделать маленького темно-ребенка? — Я не могу этого сказать точно, — Ньют пожал плечами. — Они единственные в своем роде, — он повернулся, — а как твоя палочка, Криденс? Есть успехи? Несмотря на смущение, Криденс положил перед собой на стол свою палочку. Тина ахнула. Ньют восхитился красотой резьбы по дереву. Модести просто наблюдала. — У всех вас есть палочки? — сказала она, словно пытаясь обвинить их в этом. Все поспешили продемонстрировать свои палочки. Модести, казалось, сначала разрывалась между завистью и возмущением, но потом решила взять себе право решить, чья палочка самая лучшая. Она сделала вид, что думает, а потом показала на мистера Грейвса. — Эта. Она блестит и она самая длинная. А еще она выглядит злой. — Аристократически-злой, — согласился Скамандер. — Я бы начал подозревать владельца с темной магии. Если бы хорошо его не знал. Мисс Голдштейн снова попыталась скрыть улыбку. Обиженный Грейвс вернул свою палочку обратно в карман. — Между прочим, эбонит — очень уважаемое дерево. Когда им принесли еду, Криденс взял Модести за руку, и они начали молиться. Другие не присоединились, но ждали, пока они закончат. На какое-то время разговоры за столом уступили место еде. Но съев практически половину чизбургера с беконом, Модести сказала: — У меня тоже была волшебная палочка. Не настоящая. Но мама нашла ее. Криденс прекратил дышать. Суп застрял комом в горле. Он посмотрел вниз, на бледно-розовые руки Модести. Никаких шрамов. — Она сломала ее пополам, в точности как на картинке. Я думала, что мне сильно попадет за это. Но мама сказала, что Бог прощает меня, а я должна буду месяц чистить туалет, — она приуныла. — Быть целомудренной утомительно. Она вернулась к поеданию чизбургера. Постепенно испуг прошел, и Криденс повернулся к мистеру Грейвсу. Он ничего не говорил, но по его глазам и так был понятен вопрос, Грейвс едва заметно кивнул. — Расскажу позже, — прошептал он. Он положил руку на сидение за спиной Криденса. Криденс посмотрел на свой суп. Он был куриный, такой же, который в первый день дома у мистер Грейвс. Как и тогда этот суп был очень аппетитным. Он словно согревал Криденса изнутри. Ему казалось, словно мистер Грейвс держит его за руку, хотя мужчина даже не прикасался к нему. Он зачерпнул еще одну ложку, решив съесть все до последней капли. — Это печально, — сказал Ньют. — Модести, скажи, ты хотела бы увидеть настоящего единорога? Она оторвалась от своего шоколадного коктейля. — Единороги существуют? — Конечно, они существуют. Так же как ведьмы и колдуны. Модести нахмурилась, словно недоверяя Ньюту. — Мама сказала, что все единороги погибли во время потопа. Это было Божьим наказанием. — Наказанием за что? — недоверчиво спросила Тина. — За то, что они красивые и дружелюбные? — За магию, — ответила Модести. Ньюта передернуло — Когда ты станешь старше, ты начнешь понимать, что не все, о чем говорила ваша мать правда, — Ньют сидел за столом, широко расставив локти, и пристально смотрел на Модести. — Я могу заверить тебя, что единороги существуют. И если ты хочешь, я могу это доказать. — Она, наверное, испугается, — пробормотал Криденс. Он не хотел вспомнить, что Дейзи убежала от него, когда он первый раз попал в чемодан. Не от тебя, Криденс, — сказал в прошлый раз Скамандер. — А от обскура. Единороги очень чувствительны к темной магии. Ему было больно от этого, и даже не смотря на то, что он понимал это, ему было плохо. Но теперь она больше не боялась его. Недовольная Модести стукнула его по руке. Грейвс вздохнул. — Нет-нет, — сказала Тина, пригрозив девочке пальцем. Без ударов. Единороги этого не любят. — И это правда так, — добавил Ньют.***
Тина и Ньют сами вызвались проводить Модести домой после приключений в чемодане, так как мистеру Грейвсу пришлось вернуться на работу. Криденс знал, что ему придется самому добираться домой, но от мысли, что ему придется пройти мимо церкви, все внутри сжалось. Криденс немного успокоилась, когда Модести сама взяла Тину за руку. Они попрощались и разошлись. Выходя на задний двор закусочной, мистер Грейвс спросил, хочет ли Криденс вернуться домой. — Совсем скоро ты и сам научишься трансгрессировать, — сказал он. Криденс посмотрел на темное свинцовое небо. В утреннем воздухе чувствовался свежий запах снега, но в пальто, перчатках и новом мягком шарфе Криденсу было удивительно тепло. — Я думаю, я немного прогуляюсь. Мистер Грейвс придержал ему дверь. — Я провожу тебя до станции, — сказал он. На улице то и дело поднимались порывы ветра. Другие прохожие сторонились Грейвса, уступая ему дорогу. Криденс уже начал привыкать в такой манере поведения, мистер Грейвс всегда ходил по улице, нахмурившись и не отпуская двух пальцев с рукояти своей волшебной палочки. — Ты же не думаешь, что она кажется злой? — спросил он, смотря на свою волшебную палочку. — Я думаю, что она красивая, — сказал Криденс. — Ее сделали много лет назад. Что я теперь могу сделать? Когда я был молод, мне нравились привлекающие внимание вещи. — Когда вы были молоды, — пробормотал Криденс. Мистер Грейвс поймал на себе его взгляд. Он улыбнулся. Они достигли входа в метро, порыв ветра подхватил пальто мистера Грейвса и начал трепать, но они скрылись в недрах подземки. — Возвращайся к урокам, Бэрбоун, — тихо сказал он, словно пытаясь говорить строго. Что-то внутри заискрилось и зашипело от этих слов. По ощущению Криденсу это напомнило пузырьки шампанского. — Увидимся вечером. Криденс стоял около входа в метро и наблюдал, как уходит Грейвс, пока он не завернул в небольшой проулок, чтобы трансгрессировать. Криденс потянулся к карману и сжал свою березовую палочку. Он коснулся ладонью резной ручки. Это ощущение уже было ему знакомо. В его голове уже строились различные варианты заклинаний и жестов. Возможно, все бы и получилось, если бы Криденс достал свою палочку и сказал их вслух. Но он не был уверен, что именно произойдет, если он попробует. Может быть что-то вроде щита, похожего на тот, который использовал мистер Грейвс, чтобы оградить их от любой темной магии. А может скользящее по водной глади каноэ. А может что-то совсем другое. Сейчас ему казалось, что он способен абсолютно на все, даже залечить дыру в своей груди после пережитого. Все законы, которые проповедовала его мать, давно устарели. Теперь у него были новые законы. Он вдохнул полной грудью и, посмотрев наверх, вышел из укрытия. С крыши взлетела парочка голубей. Первые белоснежные снежинки медленно ложились на землю.