***
Челестино с шумом опускается в кресло своего бывшего подчиненного. Мертвого подчиненного. Проводит рукой по пустому столу — от всех бумаг и личных вещей уже успели избавиться. Остается только одно — чтобы в этот кабинет перевели нового сослуживца. Однако Челестино так до сих пор и не подписал приказ. Не хочет… — О, шеф! Я… — Пхичит радостно вздрагивает, но также быстро и запинается, прижимая папку с бумагами к груди. Челестино поднимает на него угрюмые, полные усталости, глаза. — Искал меня? — договаривает он за подчиненного и утыкается в ладони, после чего вновь кидает взгляд на паренька. Чуланонт выглядит довольно свежо и даже радостно, и Челестино не может понять, как же тот может так себя вести, ведь он потерял друга, лучшего друга, на которого равнялся и в буквальном смысле боготворил; однако подергивание уголков рта поочередно и синяки под глазами явно говорят об обратном. Пхичит тоже переживает, но старается не показывать этого. А вот Челестино так не может. ВСЕ, что случилось и случается по сей день после смерти Юри никак не может радовать. Юри был не простым подчиненным, а практически членом семьи, и все это понимали, поэтому до сих пор не давили на шефа полиции. Все обязанности взял на себя его заместитель. Но сколько это может продолжаться? Люди умирают каждый день. Какая там избитая фраза? «Надо двигаться дальше»? Что ж, это легко сказать тем, кто никогда с этим не сталкивался либо пережил уже подобное горе. — Д-да, — запнувшись и прокашлявшись отвечает Пхичит, — почта… Он стоит, переминаясь с ноги на ногу, с трясущимися руками и не решается войти, будто это не его кабинет, а шефа полиции. — Вам отдать сейчас или отнести к вам, на стол? Челестино молчит, — и Пхичит чувствует себя невероятно глупо, — лишь смотрит не мигая на паренька и видит вместо него Юри: глупо улыбающегося (вообще, улыбка была нормальная, но то, как он широко улыбался каждому проходящему рядовому, а после этого угрюмо смотрел в пол, и заново… это смотрелось глупо), с наивным доверчивым взглядом, с взъерошенными волосами и со сходящими уже подростковыми прыщами — таким он появился в свой первый испытательный срок. Глаза начинают щипать, и мужчина несколько раз моргает, чтобы смахнуть слезы. — Прости, Пхичит, я сейчас уйду. — Н-нет, шеф. М-можете оставаться, сколько хотите, — парню самому кажутся эти слова глупыми, и он буквально сгорает уже со стыда, но ведь они будто сами выходили из его рта. Челестино не отвечает, бесшумно встает с кресла и направляется к выходу. Одно его тяжелое дыхание раздается в кабинете. Закрывая дверь, он оборачивается к растерянному пареньку и, протягивая руку ладонью вверх, мрачно произносит: — Почта. — Да! — радостно подхватывает Пхичит, но уже менее воодушевленно продолжает, вручая увесистую желтую папку: — держите. Челестино без интереса забирает посылку и, больше не говоря ни слова, уходит. По пути к своему кабинету он начинает распечатывать папку. Внутри оказывается маленькая незамысловатая флешка и листок, исписанный довольно знакомым почерком, его почерком. И Челестино быстро, грубо, захлопывает папку и с нарастающей тревогой приступает искать взглядом информацию на обороте. Он отбрасывает папку с таким ужасом, что если бы он еще и закричал, то сцена эта точно бы напомнила фильм ужасов. К шефу подбегают несколько человек, включая и Пхичита, — те, кто видел ситуацию со стороны. — Шеф! В чем дело? Столпотворение, всеобщее волнение, тревожные голоса… окружают мужчину со всех сторон, но он смотрит только в одну точку перед собой и не видит совершенно ничего. Наступает следующая стадия. Паника… — Где Крис? Где этот чертов Кристофф?! — Он на задании. Отозвать? Что-то срочное? — Печать. Посмотрите на подпись! Это прислал Кацуки Юри…***
— ВИКТОР! Никифоров оступается и чуть ли не падает на пол, когда слышит яростный голос, звавший его. Он прекрасно понимает кто это, поэтому жалеет, что не разбил голову о мрамор. Ради шутки он уже делает вид, будто и правда собирается это сделать, однако сильные руки Отабека молниеносно помешали ему это сделать. — Юра… — через силу произносит Виктор; сарказм, сочившийся через его уста, может распознать кто угодно. — Как я рад тебя видеть. Я так скучал! Виктор бросает мимолетный взгляд на Отабека, который всего лишь молча, как всегда, кивает в качестве приветствия. Плисецкий сгребает в охапку Виктора, в представлении последнего это даже кажется милым, а вот со стороны это выглядит так, будто маленький мальчик пытается поднять взрослого крупного мужчину. — Но что за дела? — Юрий упирает руки в бока и приступает разговаривать на повышенных тонах, что жутко не понравилось Виктору. — Ты же говорил, что уходишь от нас, потому что потерял… свою любовь. А теперь что? Приходишь на свадьбу с новым кавалером и это всего через две недели. — Тише, Юрий, прошу, — шепчет Никифоров, подняв руки, как бы сдаваясь. — В моем приглашении было черным по белому написано, чтобы я обязательно пришел с парой. — Но это же простая формулировка!.. — Ты правда так считаешь? — простой вопрос, но сколько скрытого подтекста он хранит. Плисецкий открывает рот, шумно втягивая воздух, чтобы возразить, но осознание мира, в котором они живут: — когда идти наперекор словам Короля, считается изменой, — затыкается и пьяной походкой направляется к банкетному столу, пыхтя нецензурные слова. — Кошмар! Ну что за мальчишка? Когда же он уже повзрослеет? — Виктор перечисляет, конечно, риторические вопросы, а его приподнятое настроение говорит лишь о том, что эта беседа с давним другом явно развеселила его; он легко ударяет плечом Отабека, как бы подразнивая. — Как ты с ним уживаешься вообще? — Любовь, — коротко отвечает мужчина, за что награждается умиротворенной улыбкой Никифорова. Виктор тщательно осматривает помещение в поиске Короля и Королевы, однако никого не замечает и тоже уже собирается покинуть зал, прикидывая, где молодожены могут сейчас находиться; состояние его спокойное; только вот ему приходится внезапно ловить Отабека, который, видимо, оступившись, буквально кубарем летит на него. «Убирайся!..» Какая чудовищная ударная волна по мозгам. — Чт?..! — Король все знает. Он организовал за тобой слежку. — Откуда? — Виктор хотел произнести это слово шепотом, но получился лишь писк, поэтому замолкает, нервно проглатывая невидимую слюну. — Я слышал об этом от твоих бывших подчиненных, — Отабек выпрямляется, чуть отходя и поправляя костюм. Взгляд сосредоточен на коллеге. — Просто… беги. После этих слов мир Виктора пал… Он, конечно, знал, что мир мафии не так просто покинуть. Если совсем невозможно. Но он также верил, что если задобрить Короля мафии, а подготовка к свадьбе отвлечет, то уход или хотя бы план побега пройдет без особых проблем. Но почему же он все-таки ошибся? Почему он поверил в лучшее, находясь полностью в дерьме? Виктор ни о чем не думает. В его голове, как мантра, проносится бегущей строкой лишь одно имя: «Юри...»***
Юри взволнованно бродит в центре комнаты кругами, считая каждый свой шаг. На трехсотым он останавливается, потому что почувствовал легкое головокружение, и плюхается на жесткий диван, единственный предмет мебели, предназначенный для сидения. Комната большая и роскошная. Стиль XVIII века проявляется во всех деталях: шикарная громадная люстра с рюшками, плинтуса у потолка представляют из себя изящные завитушки цветов, туалетный столик и комоды цвета розового золота с красивыми резными ручками; и Кацуки поэтому даже растерялся, когда Виктор оставил его здесь. Дверь медленно с неприятным шумом открывается, и Юри весь напрягается, забывая, как дышать. Однако, не услышав никаких голосов и, соответственно, звука закрывающейся двери (может, кто просто случайно заглянул), он с подозрением поворачивает голову и встречается взглядом с восхитительно красивой девушкой. Она мило улыбается в сопровождении двух мужчин, явно охраны, с двумя бокалами шампанского в руках. — Я искала тебя, — голос ее как нежная мелодия вальса, наверное, потому что она напевает ее, от этого у Юри кружит голову. — Меня? Парень напрягается еще больше и внимательно начинает следить за девушкой, которая уверенно проходит в комнату, громко цокая каблуками, а двое мужчин в строгих костюмах остаются у двери, что особенно не понравилось Юри. — Да, я очень хотела познакомиться с новым любовником Виктора. О! — девушка искренне удивляется, когда оценивающим взглядом проходит по Юри. Также в ее голосе проскакивает нотка грусти. Она прикладывает бокал к щеке юноши. — Что это у тебя? Откуда? Прохлада стекла облегчает дискомфорт шрама после операции, хоть он и заживляет, деформация лица очень ощущается и приносит неприятные ощущения. — Упал, — первое, что приходит в голову, выпаливает Юри и мысленно ударяет себя по лбу, потому что все ответы он с Виктором репетировал и не раз. — Неудачно. Я засмотрелся на свою обувь… потому что показалось, что к ним что-то прилипло. Я совершенно не смотрел вперед… поэтому… вот и… — Неважно! — властно перебивает его женщина. Кацуки даже не дергается и скептически всматривается на протянутый ему бокал. — Я не пью алкоголь. — О, не переживай, это всего лишь шипучка. Ванильная. Мне тоже не по душе алкоголь. Сегодня особенно, хочу запомнить этот день на всю жизнь. Юри не верит в ее слова, он вспоминает наказ Виктора: «Ни в коем случае не принимай ничего из других рук! Однако мир мафии довольно обидчивый народ, поэтому не смей ни в чем им отказывать!..» «И как же мне быть?» — проносится в голове у Юри, и он перемещает подозрительный взгляд на девушку. Изабелла покорно стоит, предлагая выпивку, и Кацуки, чтобы ненароком не вызвать гнев у жены Короля, все-таки принимает бокал, но из другой руки. Женщина не изменяется в лице, продолжает все также мило улыбаться и отпивает немного из оставшегося у нее в руке бокала. Юри, не почувствовав подвоха, делает тоже самое. И зря. Изабелла никогда еще не была столь счастлива как сейчас. Ну конечно, ведь ее мечта — стать женой Короля самой преступной группировки Нью Йорка — наконец осуществилась. Конечно она любит Леруа, но как же круто меняет людей власть. Женщина, продолжая напевать свадебный марш, медленно расхаживает в белоснежном, туго стягивающей ее тело, кружевном платье и чуть вальсирует. — Вы репетируете ваш первый танец? Знаете, вы очень красивая женщина. Королю повезло, — Юри говорит не думая, слова непроизвольно вырываются из его рта, и парень, лишь смутившись, инстинктивно отпивает еще из бокала. Голову ведет сильнее… — О, ма~а~льчик, — нараспев произносит счастливая новоиспеченная жена, не переставая кружиться, — мы уже танцевали с Джей-Джеем. Жаль, что ты пропустил… Но сейчас я репетирую брачную ночь. Юри мотает головой, отчего боль отдается в висках, а голова начинает кружиться еще сильнее. Ослышался? — Простите? — его голос раздается словно эхо. Парень с ужасом смотрит на свою руку, держащую бокал: ее мотает, но он не чувствует дрожи. — Что в этом напитке? — Легкий наркотик, — буднично отвечает Изабелла, и на смену мелодичного напева приходит зловещий хохот. На самом деле смех обычный, но для Юри он звучит особенно жутко. — Не важно, какой бокал ты бы выбрал, ведь я тоже под кайфом. Юри разжимает руку и слышит звон стекла. Издалека… Он одновременно и находится здесь, и как будто наблюдает за всем со стороны. — Убрать! — командует Изабелла, и один из охранников тут же подрывается к ногам Юри, чтобы собрать осколки. Кацуки не сводит мутного взгляда с женщины. Она будто манит его. В горле пересохло, и он сглатывает невидимый ком, когда видит, как падает на пол белоснежное платье, открывая все прелести сексуального женского белья и тела. Изабелла медленно приближается к Юри, проводит ладонью одной руки от шеи до груди, другой — накрывает уже набухший бугорок между ног. — Неплохой афродизиак, правда? — сладко шепчет она в ухо парню и проводит языком по его шраму на щеке. — Он действует так моментально, но при этом ты даже можешь не заметить этого. Ну разве не здорово? Когда голова и тело не взаимодействуют друг с другом. Ты будто сходишь с ума! А~а~а~ах! Юри весьма грубо хватает Изабеллу за плечи и резко заставляет ее упасть на колени перед ним. Также он расставляет ноги еще шире и обхватывает ими девушку, придвигая ее ближе к себе. — Работай!.. Только быстро… — Ох, как же ты рад происходящему! — радостно визжит Изабелла, скорее приступая к делу. Она ловко и довольно быстро расстегивает ширинку брюк и освобождает от тканевых преград напряженный член. Всего лишь слабое прикосновение женских мягких губ вызывает мгновенную реакцию. — М-м-м!.. Улыбнувшись краем губ, Изабелла высовывает язык и проводит им по всей длине подрагивающего члена. Оттянув крайнюю плоть, она вбирает головку в рот, вновь вызывая стон у парня. Юри до безумия приятно. Наблюдая за стараниями Изабеллы, он нежно касается ее мягких волос, накрывает затылок и задает свой ритм; женщина не сопротивляется, и Юри прикрывает глаза, запрокинув голову в экстазе. — Ох! Я сейчас… — Так, так, так… и что это у нас тут происходит? В дверях появляются непрошенные гости: молчаливый Виктор и… задавший вопрос Жак-Жак Леруа.