Гвендолин. Другой расклад.

Таким же образом, как меня всасывали, теперь меня отбрасывали с невиданной силой, как будто я была интрусом в моем собственном теле. Состояние пылинки вернулось, и я опять наблюдала за собственным телом со стороны. Должно быть прошло много времени, потому что красное пятно, которое раньше было с размером кулака, теперь покрывало большую переднюю часть моего платья. Было так много крови...Мы все знаем что на 70% состоим из воды, но одно дело это знать и совсем другое это осознавать. Осознавать, что 70% моей сущности стекает и с каждой секунды, шансы на то что я поправлюсь становятся все меньше и меньше. Почти иронично! Во всех фильмах, которые мы с Лесли смотрели, эта часть всегда казалась мне самой смешной. Момент, когда парень бежит, не замечая ничего вокруг с девушкой на руках, и адреналин сочится в воздухе. И все это...чтобы спасти свою любовь. В большинстве случаев ему это удается. Я надеялась, что я отношусь к большинству. Наконец мы дошли до зала, где мистер Джордж, Фальк, доктор Уайт и мистер Уйтмен сидели и беседовали, при этом смеясь. - На помощь! Доктор Уайт! Дядя Фальк! - прокричал Гидеон Все разом повернулись. Каждый среагировал по-разному. Мистер Джордж побледнел невероятно, Фальк раскрыл рот, при этом глаза сделались как два блюдца, а Бельчонку кажется было скучно. Он, как будто, вообще не удивился. Вот у доктора Уайта была надлежащая реакция. Сначала он удивился, а потом у него уже был деловой вид. - Гидеон! Положи ее на столе! - сказал доктор Уайт. Но Гидеон стоял со мной на руках и смотрел тупо на стол. Он не двигался, но кажется прижал сильнее моё тело к себе. Он боялся. Он боялся, что положит меня на столе и доктор Уайт скажет ему то, что никто не решался говорить. Я больше не была просто бледной. Это был такой, мертвенно-белый оттенок. Даже у парика был более живой оттенок, чем у меня ... А губы были серого цвета. И если это не достаточно, чтобы дать вердикт, достаточно было посмотреть на мое окрававленное платье и на лужицу около ног Гидеона. - Гидеон - сказал уже мягче доктор Уайт - я не могу ничего для нее сделать, если ты не положишь ее на стол. Гидеон не посмотрел на доктора Уайта, но все-таки положил меня на стол. При этом не отпустил мою руку. Доктор Уайт одним движением разорвал корсет и посмотрел на рану. Прощупал пульс, наклонился к моей груди... Он делал все это медленно, без особой активности. Он уже знал, что меня больше нет в живых, но пытался продлить момент, когда он это скажет. Смешно, никогда бы не подумала, что доктор Уайт, такой деловой человек сделает такое. Особенно для меня. Но минуты шли, он все еще сидел и "слушал" тишину из моей груди. Все понимали, что это конец, но почему-то никто не решался нарушать тишину. В конце концов, доктор Уайт выпрямился и посмотрел с сожалением на Гидеона, у которого кстати было такое же выражение как у меня недавно: "Я маленький Бамби, пожалуйста не стреляете". - Доктор Уайт! Почему вы ничего не делаете! - прокричал Гидеон, который кажется сам догадался - Почему не останавливайте кровотечение?! - сказал он, сам положа обе руки на мою рану и сильно надавливая. - Гидеон - осторожно начал доктор Уайт - она потеряла много крови... - Так берите мою!! - прокричал он, одной рукой давя на мою рану и другой, протянутой доктору Уайту. У него было такое, искривленное болю лицо и слезы, которые катились по его лицу быстрее чем моя крови из раны, что сама невольно осознала, что плачу. Внезапно я почувствовала как что-то коснулось моего плеча. Быстро повернулась и увидела Ксемериуса. Позади него был Джеймс и недалеко от доктора Уайта маленький Роберт. Как я не заметила их раньше? - Сожалею принцесса - сказал тихо Ксемериус и сжал мое плечо. - Теперь ты одна из нас? - спросил маленький Роберт. - А ну ка помолчи парень! Не видишь, что она плачет?! - отчеканил его Ксемериус - Ай ты! Невоспитанная кошка! Где твои маньеры? Хотя... какие маньеры можно ожидать от бредовой кошки? - встрял Джеймс. - Какая тут бредовая кошка ты... ты... надутый индюк! - не отступал Ксемериус. Они продолжали ссориться, а я тем временем снова сфокусировала свое внимание на Гидеона. - Пожалуйста доктор Уайт - Гидеон уже умалял - сделаете что-нибудь! Дядя Фальк - обратился уже ко своему дядю. Фальк и доктор Уайт посмотрели друг на друга, после чего Фальк кивнул и взял Гидеона за плечо, положил другую руку за спину, в таком полуобъятии, шепотом, почти неслышимым голосом сказал: - Сожалею... - Это был момент, когда Гидеон взорвался. Он двигал руками, пытаясь освободится от своего дяди и дойти до моего тела, но Фальк держал его крепко - Гидеон! Уймись! Контролируй себя! - и это как будто прибавило ему силы, так как, он стал двигаться с новой активности. Говорить человеку, который испытывает боль потери, самая ужасная из всех болезней, контролировать себя, это худший из возможный ходов. В таких моментах человеку, испытывающему такую боль, хочется просто забытся в боли... перестать воспринимать окружающий мир... перестать контролировать себя... Так что, напоминание о контроле только ухудшает ситуацию. И кажется мистер Джордж, из всех присутствующих это понял. Он оттолкнул Фалка, взял Гидеона за плечо и заставил его посмотреть ему в глаза. - Гидеон, мальчик мой, я знаю настолько дорога Гвендолин была для тебя - была...- Эй, эй, эй - сказал мистер Джордж, когда к Гидеону подступил новый поток слёз - Но я знаю, что ты ей тоже был очень дорог. И поэтому она бы не захотела видеть тебя в таком состоянии. Оставайся таким какой она тебя помнила! Добрый, уверенный в себе, но особенно сильный . Понял? - Гидеон перестал плакать и посмотрел вокруг, теперь видел себя со стороны. Слова мистера Джорджа дошли до него. С этими словами боль Гидеона не уменьшилась, но в глазах появилось что-то, чего до этого не было... сила.