Однажды не сможем

      Стоило миру вступить в новое тысячелетие, как мир начал уничтожать сам себя. Или он никогда и не прекращал этим заниматься? В ответ на серию ужасающих воображение сентябрьских терактов произошёл окончательный раскол на Запад и Восток. Запад заявил о новом витке продолжающейся уже много лет войны в Афганистане.       Сейчас, в 2003 году, оправившись от крупного поражения в операции «Анаконда», Талибан начал восстанавливать силы. Западной коалиции нужны были новые солдаты.

***

      Алисия вышла из ванной, выпустив за собой тяжёлый влажный воздух, и облегчённо вдохнула. Пройдя по неосвещённому коридору к спальне, она устало оперлась о дверной косяк. В спальне приглушенно горел только ночник, и в его неровном свете Алисия не сразу разглядела силуэт сидящего на кровати Себастьяна. Она несколько мгновений смотрела на него, ни о чём не думая, а потом, выдохнув, скинула с головы полотенце, в которое были завёрнуты мокрые волосы. Одной рукой она держала тяжёлое от воды полотенце, а второй поправляла волосы.       Себастьян поднял голову и посмотрел на Алисию, но она, поглощённая своим занятием, не заметила этого. Стараясь привлечь её внимание, Себастьян пошевелился, поёрзал на кровати и взмахнул рукой, чуть не смахнув при этом стоящую на прикроватной тумбочке рамку с их совместной фотографией, которую они сделали в годовщину отношений. Алисия вся просто состояла из этих маленьких сентиментальных вещичек: фотографии, статуэтки, магниты, среди которых она больше всего ценила те, которые покупала в совместных с Себастьяном поездках, билеты в кино и старые поздравительные открытки… Иногда Себастьян со страхом думал, что однажды он наткнётся на хорошенько спрятанную коробочку, в которой Алисия хранила засушенные лепестки цветов, которые он дарил ей. Коробочка была бы небольшая, потому что цветы Себастьян дарил ей нечасто, скорее, только тогда, когда Алисия не забывала напоминать ему о какой-то памятной и очень важной для неё дате. К счастью, если такая коробочка и существовала, то Себастьяну повезло так и не наткнуться на неё за всё это время.       Наконец Алисия обратила внимание на Себастьяна и натянуто улыбнулась. Через несколько секунд раздумий она всё-таки сделала пару шагов в сторону Себастьяна и снова замерла. Всё это время она не разрывала зрительного контакта с Себастьяном. Он приподнял брови, удивляясь ее нерешительности. Алисия весь день выглядела подавленной, и Себастьян вполне мог понять, в чём было дело, но сейчас ему казалось, что всю подавленность Алисии следовало послать к чёрту, потому что другого шанса у них уже не будет. Себастьяну хотелось вскочить на ноги, встряхнуть её за плечи и гаркнуть прямо в ухо, чтобы она отбросила все страхи и убрала наконец с лица эту застывшую маску никому сейчас ненужной скорби. Но Алисия продолжала мяться у входа в спальню, а Себастьян сидел неподвижно, потому что на него вдруг накатило такое равнодушие, что ничего не хотелось делать, он так устал постоянно делать что-то. Хотелось просто плыть по течению и ждать, когда же прибьёт к берегу, а это произойдёт очень скоро. И пусть этот берег — неизведанная для него земля, ему было всё равно. Для этого ничего не надо было делать, но всё равно это будет движение, выход из застоявшегося положения.       Себастьян не двигался ещё и потому, что не просто чувствовал, а прекрасно знал, что Алисия скоро не выдержит и сама подойдёт к нему. Ему оставалось только дождаться того момента, когда она сделает это. Из-за этого в любое другое время Себастьян почувствовал бы себя редкостным ублюдком, потому что ему было плевать, что сейчас чувствовала Алисия. Одновременно с тем Себастьян упивался осознанием того, что переживал всё это. Если бы у него сейчас были силы, он бы встал и громко и внятно произнёс: «Я ублюдок». Ему было ничуть не стыдно за такое своё отношение к Алисии. Сейчас он был слишком занят другими мыслями: о предстоящих переменах в его жизни. Оставалось только попрощаться со всем, что его связывало с прошлым, сделать шаг вперёд и забыть обо всём. Проблема заключалась только в том, что сделать этот шаг было невозможно в одиночку, нужно было делать его непременно с Алисией, а она этого, очевидно, совсем не хотела.       Себастьян смотрел на Алисию и не узнавал её. За те два года, что они встречались, он успел составить о ней совсем другое впечатление. Себастьян думал о том, могла ли экстраординарная ситуация так изменить знакомого до боли человека до неузнаваемости. «Почему же тогда я не изменился?» — думал он. Мысль о том, что его реакцией на происходящее стала апатия, вызвала у него нервную усмешку.       Не выдержав, Себастьян охрипшим от долгого молчания голосом произнёс:       — Иди сюда.       Алисия вздрогнула, но всё же сделала несколько нужных шагов навстречу. Как будто с трудом сев на кровать рядом с Себастьяном, она перевела дыхание и несколько раз медленно вдохнула, пытаясь вернуть прежнюю Алисию. Её движения стали более резкими, когда она подняла руку, чтобы откинуть назад упавшую на лицо короткую прядь волос. Себастьян увидел, как в её глазах исчезло отчаяние, преследовавшее его на протяжении всего дня. Алисия как будто вытянулась вверх, расправив плечи. Облизнув губы, она предприняла слабую попытку пошутить, потому что чувствовала, что Себастьян ждал от неё именно этого:       — Если что, то я обещаю не приводить сюда любовников несколько дней после того, как ты уедешь. Так и быть, подожду немного.       — Девять дней? — отозвался Себастьян. — Как по покойнику?       — Может, так и будет. Не зарекайся. Зато будь спокоен: раньше тут никого не будет.       — Ты меня утешила. А теперь давай забудем об этом. Нам есть чем заняться, кроме обсуждения будущего. Я хочу себе немного настоящего.       Себастьян обхватил её за тонкую кисть и ощутил, как под пальцами под влажной и тёплой после душа кожей билась жилка. У Алисии были худые руки, и иногда Себастьян думал о том, что переломить их ничего не стоило бы. Одно движение — и он бы не чувствовал уже этого проклятого сердцебиения. Алисия была худой, хрупкой, угловатой. В первые же несколько секунд их знакомства Себастьян убедился в том, насколько её внешняя оболочка не соответствовала душе. Алисия первой же колкой фразой и самоуверенным взглядом дала ему понять это. Себастьян опешил от этого и понял, что влюбился.       Алисия заметила, что Себастьян погрузился в свои мысли, и переняла инициативу. Вырвав свою руку из его, она обхватила Себастьяна за лицо и притянула к себе, целуя. Мокрые волосы упали Себастьяну на плечи, шею, и это было единственное, что он сейчас чувствовал. Волосы были холодными и скользкими, словно змеи, и Себастьян хотел, чтобы они поскорее оказались как можно дальше от него. Понимая, что ощущения пошли совсем не в то русло, в какое должны были, Себастьян, отвлекаясь от тактильных ощущений, попытался сосредоточиться на запахе, исходящем от Алисии. От неё еле слышно пахло манго. Себастьян бы в жизни не знал и не задумывался о запахе манго, но Алисия не переставала с завидным постоянством покупать гель для душа с этим ароматизатором. Этот запах прочно увязался в голове Себастьяна с Алисией, как и запах сигарет у неё с ним. Впрочем, последние несколько месяцев Алисия, у которой мать подруги умерла от рака лёгких, предложила в весьма ультимативной форме отказаться Себастьяну от курения. Пришлось подчиниться. Иногда, когда Себастьян доставал из шкафа давно забытые вещи, в которых ещё ощущался приглушенный запах сигарет, Алисия вспоминала с упрёком о том, что он раньше позволял себе гробить своё здоровье. Себастьян не был против перехода на здоровый образ жизни, он даже чувствовал себя от этого лучше, если бы не постоянные упрёки и напоминая Алисии. А ведь раньше она обожала вдыхать табачный дым, пока Себастьян курил. Потом она подходила к нему и долго целовала, будто пытаясь слизать с губ и языка осевший запах. При этом сама Алисия в жизни не держала в руках сигареты. Удивительно, как менялся человек, стоило ему всерьёз испугаться нависшей смерти. Пусть даже и не над ним самим.       Себастьян, целуя Алисию, думал, что мысли о давно брошенной вредной привычке — совсем не то, о чём стоило думать мужчине во время поцелуя с любимой девушкой.       Алисия, почувствовав лёгкую отстранённость Себастьяна, отодвинулась от него и снова облизала губы. У нее всё то время, что Себастьян знал её, были с ними проблемы: она вечно их обкусывала, отчего они выглядели совсем не так, как должны выглядеть губы девушки, которая хоть немного следила за тем, как она выглядела. Красные пятна и изредка появляющиеся засохшие корочки крови, прикрывающие разодранную кожу, имели мало общего с тем, что считалось эстетичным. Когда Алисия принимала волевое решение, пытаясь избавиться от вредной привычки, она начинала усиленно мазать губы бальзамом. Опытным путем она выяснила, что это спасало положение: укусив однажды губу, намазанную бальзамом, она скривилась от отвращения, долго отплёвывалась и в итоге пришла к выводу, что это могло стать её спасением. Правда у Алисии излечение от вредной привычки пошло куда хуже, чем у Себастьяна: она постоянно об этом забывала, опоминаясь лишь тогда, когда губы вновь превращались в кровавое месиво. Не помогало даже то, что Себастьян по её просьбе по мере сил старался напоминать ей об этом. После душа Алисия, конечно же, и не вспомнила о том, что нужно намазать губы, поэтому нижняя тут же оказалась втянута между зубами. Себастьян заметил это, но промолчал: совсем скоро это перестанет быть его проблемой, поэтому он позволил Алисии насиловать свой собственный организм.       Алисия опомнилась через несколько секунд, поднесла руку к губам, тихо чертыхнулась и зло произнесла:       — Так и будем смотреть друг на друга? Я думала, эта ночь пройдёт по-другому.       — Я тоже.       Алисия любила прелюдии, эротическое раздевание было её любимой частью таких вечеров. Но сегодня на это попросту не было времени. Сегодня у них осталось время только на лихорадочные резкие движения, грубые укусы и несдерживаемые стоны. Ночью удовольствие максимально близко подошло к боли, почти сливаясь с ней. Оба понимали, что хотели этого. Они оставили на завтра грусть и осознание того, что их ждало, оставив в этой спальне, пропахшей манго и запертым в шкафу запахом сигарет, на сегодня последний всплеск страсти.       После Алисия прижалась к Себастьяну, вцепившись в его руку. Её волосы успели подсохнуть, но на подушке осталось влажное пятно. Себастьян хотел отстраниться, но сонная Алисия, невнятно пробормотав что-то, не дала ему этого сделать. Себастьяну не оставалось ничего другого, как смириться. Лёжа на мокрой подушке, Себастьян вспомнил другую ситуацию, связанную с этой лишь мокрыми волосами Алисии. В тот раз он мало обращал на них внимания, но сейчас почему-то вспомнил. Они тогда были на пляже полгода назад. Алисия сидела в воде слишком долго, всё норовила затащить Себастьяна к себе, а когда он подходил к ней, окунала его головой под воду. Неизвестно с какой попытки Себастьяну удалось уговорить её выйти на берег. Закутавшись в полотенце и дрожа, Алисия кричала, что Себастьян самый скучный парень на земле, который совсем не умеет веселиться; обещала, что прямо сейчас пойдёт и познакомится с тем накачанным парнем, который сидел чуть левее них; смеялась и тыкала пальцем в покрытые гусиной кожей руки Себастьяна. Они лежали на полотенце, и мокрые волосы Алисии, которые тогда ещё были длинными, были повсюду. Себастьяну тогда казалось, что они дарят такую необходимую прохладу сгоревшему после вчерашних слишком долгих солнечных ванн левому плечу. Тогда ни о каком недовольстве не было и речи. Удивительно, как время и обстановка меняли отношение к одному и тому же обстоятельству. После той поездки к морю у Алисии ненадолго выветрился запах манго, сменившись запахом соли, который Себастьяну казался слишком чужим.       Себастьян не знал, сколько он пролежал без движения. Сон не шёл к нему. Это можно было бы списать на волнение перед отъездом, но Себастьян был спокоен, как никогда, об отъезде он не думал совершенно. Он скосил глаза на Алисию. Она уже спала. Даже сейчас, во сне, она выглядела потерянной, будто даже во сне переживала. Себастьян подумал о том, что будет с ней, когда он уедет. У неё начнётся новая жизнь, ведь он так и не привязал её к себе, не женился на ней, даже не думал о такой возможности за эти два года. Впервые он задумался о том, ждала ли она предложения от него. Себастьян был уверен, что все девушки ждали этого: все они хотели увидеть принца на белом коне, который бросит весь мир к их ногам и которому они на красивой свадебной церемонии в присутствии всех подруг и на зависть им скажут такое желанное «да». Себастьян не считал себя принцем на белом коне. И он был рад, что Алисия никогда не заводила разговор на эту тему. Он не знал, в чём была причина: боялась ли она этого разговора, понимала нежелание Себастьяна жениться или сама не хотела брака. В любом случае, это замалчивание здорово облегчило ему жизнь. Себастьян на секунду представил, что бы было, если бы Алисия всё-таки заговорила о женитьбе. Что бы он сказал? Он сомневался, что можно было вот так просто сказать девушке в лицо, что он не хотел на ней жениться. А может, можно, если добавить в конце, что проблема была не в ней, а в том, что он никогда не захочет жениться ни на одной девушке? Можно ли объяснить девушке, что повседневная супружеская жизнь вызывала у Себастьяна внутреннюю дрожь и казалась дикостью?       Утром Себастьян проснулся задолго до того, как прозвенел поставленный с вечера будильник. Он тихо встал, стараясь не потревожить Алисию, которая всё ещё спала, натянув одеяло до самого подбородка. Выходя из спальни, Себастьян захватил стоявшие у дверей собранные сумки и вынес их в коридор. На кухне Себастьян разогрел себе вчерашнюю курицу и сел завтракать. Когда от курицы почти ничего не осталось, Себастьян подумал о том, что ему, возможно, стоило бы уйти прямо сейчас, не дожидаясь Алисии, не прощаясь. Это бы окончательно оборвало концы. Но Себастьян не нашёл в себе сил поступить так с ней. Поэтому, когда Алисия вышла на кухню, он всё ещё сидел там, разглядывая гладкую поверхность шкафчика для посуды на противоположной стене. Алисия, шлёпая босыми ногами, подошла к нему и приобняла за плечи со спины.       — Даже не верится, что тебе уже пора уходить, — пробормотала она сонным голосом.       — Я думал, ты с нетерпением ждала этого момента.       Алисия отстранилась от него. Себастьян повернулся к ней, улыбаясь. Алисия прикрыла глаза и, хлопнув его по плечу, ответила:       — А я и ждала, поэтому не верится.       Себастьян только покачал головой, а Алисия пошла одеваться. Пока её не было, Себастьян снова принялся рассматривать кухню, стараясь запомнить всё, что его окружало. Солнце ещё не встало, поэтому комната выглядела довольно мрачно, но Себастьян знал, что она при любом освещении была такой: мебель тёмных цветов делала своё дело. На столах, полках был лёгкий беспорядок, где-то валялись засохшие фрукты, которые кто-то забыл убрать в корзину и забыл о них навсегда. На столе, на котором никогда не было скатерти, прямо по середине была длинная неглубокая царапина, которая досталась квартирантам от прошлого владельца. В умывальнике лежало несколько грязных ложек и кружка из-под кофе, которую там вчера оставила Алисия и так и не помыла. Возле умывальника висело белое полотенце — единственное светлое пятно здесь, — которое в уголке было подпалено. Окно кухни выходило на узкую улочку, по которой изредка проезжали машины.       Наконец Алисия вернулась и кивнула. Себастьян взял вещи, и они вышли. Сев в такси, Себастьян назвал адрес и повернулся к Алисии. Хотелось что-то сказать, но слова не шли в голову. Поэтому до аэропорта они ехали в полном молчании. На место они приехали одними из первых, зал ожидания был практически пуст. Себастьяну с Алисией не оставалось ничего другого как сесть на тёмно-красный кожаный диван и ждать. Оба старательно смотрели по сторонам, лишь бы не смотреть друг на друга. Спустя десять минут люди в зале начали появляться активнее, и вскоре диваны около них оказались все заняты. Молчание начало угнетать Себастьяна, и он заговорил:       — Не могу поверить, что с сегодняшнего дня у меня не будет регулярного секса, — брякнул он, не подумав о том, что это совсем не то, о чём следовало говорить.       И тут же в этом убедился, потому что Алисия резко вскинула голову, и Себастьян в её холодных голубых глазах разглядел такую злость, что, даже привыкший к её вспышкам, испугался.       — Я понимаю, что от тебя ничего другого ждать и не нужно было, но имей уважение, давай хотя бы сейчас обойдёмся без этого, — отчеканила она.       «Имей уважение, — мысленно повторил Себастьян. — Будто это она собралась на смерть, а не я». Это на секунду разозлило его, но только на секунду. Взяв себя в руки, он сложил руки на коленях и предпринял новую попытку:       — Да ладно тебе! — он понимал, что просчитался, но ещё не терял надежды растормошить Алисию. Но она и не собиралась оттаивать, поэтому Себастьян, сдаваясь, попытался оправдаться: — Ты сама на себя не похожа. Обычно ты проще на всё реагируешь.       На Алисию эти слова подействовали совсем не так, как ожидал Себастьян. Она опустила голову, пряча лицо за не до конца расчёсанными прядями волос, и жалобно пробормотала:       — Я не хочу тебя отпускать, я боюсь, что ты…       Себастьян заставил её поднять голову и, глядя ей прямо в глаза, твёрдо произнёс:       — Эй, не хорони меня раньше времени. Я вернусь к тебе очень скоро. Принесу голову своего первого убитого врага.       — Главное, чтобы ты свою голову в сохранности принёс, — буркнула Алисия.       — Ты что, сомневаешься во мне?       — Пообещай, что вернёшься, — сказала Алисия, будто не услышала его слова.       Себастьян не понимал, что происходило. Он мог себе представить такую сцену с участием любой другой девушки, но только не с Алисией. Она боялась. Боялась за него и не могла скрывать этого. Себастьяна это начало выводить из себя. Его бесило то, что Алисия не могла сдерживать свои истерики, потому что она внезапно стала совсем другим человеком, она стала абсолютно обычной девушкой. Больше потому, что того требовала ситуация, чем потому, что он сам этого хотел, Себастьян встал рядом с ней на колени и обхватил её сцепленные в замок руки. Алисия, вздрогнув от его прикосновения, подняла на него взгляд. И тут Себастьян растерялся, потому что Алисия в довершение ко всему плакала. Себастьян никогда не видел, чтобы она плакала. Он смотрел сейчас в её покрасневшие глаза и пытался найти в себе силы успокоить её, но не находил. Это было так странно для него. Алисия всегда была резкой, язвительной, сильной, стойкой. То, что Себастьян видел в ней сейчас, вызывало лишь лёгкую тень жалости и сильное раздражение, которое становилось всё сложнее запихать подальше, чтобы не обращать на него внимания.       Понимая, что, как бы то ни было, Алисию нужно было успокоить, Себастьян постарался сказать как можно более спокойно и уверено:       — Я обещаю тебе, что обязательно вернусь, — помолчав, он вспомнил завешанный магнитами холодильник и добавил: — Хочешь, привезу тебе магнитик?       — Будешь пополнять мою коллекцию? –Алисия наконец улыбнулась и начала размазывать по лицу слёзы, высвободив из хватки Себастьяна свою руку. — Привези лучше мне шар со снегом.       — Боюсь, там сейчас вообще сложно найти что-то такое. Туристы и сувениры их сейчас волнуют меньше, чем кое-что другое.       — Идиоты, — бросила Алисия.       В зале уже собралось большое количество людей, и их гомон полностью наполнил помещение, отдаваясь на задворках сознания назойливым звоном и жужжанием. Кто-то, как и Себастьян, пришёл с девушкой, с которой сейчас нежно прощался; кто-то стоял в одиночестве, напуганно и настороженно или наоборот надменно и уверенно рассматривая остальных; вокруг некоторых стояла целая группа поддержки, раздающая последние, но очень важные наставления, без которых будущий солдат никак не смог бы обойтись, и поддерживающая необъятные сумки.       Из всей этой толпы взгляд Себастьяна выхватил и остановился на невысоком парне с крепким телосложением. Он молча стоял рядом с другим парнем помладше. У них у обоих были будто выцветшие желтоватые волосы. У парня постарше на предплечье была татуировка, но было невозможно рассмотреть, что именно там было набито. Парни стояли вполоборота друг к другу, сложив руки на груди, и молчали. Парень постарше явно не хотел затевать разговор, он переминался с ноги на ногу и, казалось, с нетерпением ждал возможности избавиться от спутника, а тот, в свою очередь, хотел заговорить, но понимал последующую реакцию. Но в какой-то момент он всё-таки не выдержал, схватил своего спутника за плечо и начал что-то быстро говорить, чуть наклонившись вперёд. Второй в ответ закивал головой, а потом, сбросив со своего плеча руку, отрывисто и коротко что-то сказал и отвернулся. Младший обречённо выдохнул и начал смотреть по сторонам. Его взгляд столкнулся с Себастьяном. Себастьян смутился, потому что всё это время, не скрываясь, наблюдал за парнем, но взгляд не опустил. Парень тоже оказался не промах и несколько секунд упрямо пялился на Себастьяна, но потом всё же повернулся в другую сторону. Себастьян мысленно хмыкнул, радуясь одержанной победе в этом зрительном поединке.       Повернувшись обратно к Алисии и столкнувшись с её пустым взглядом, Себастьян медленно выдохнул, собираясь силами и призывая неизвестно кого на помощь, и собрался снова утешать Алисию, но она не дала ему даже шанса это сделать, резко сказав:       — Я буду тебя ждать.       Себастьян нахмурился. Это было не то, что он ждал. Неужели она всё-таки успокоилась и начала мыслить разумно?       — Хорошо, — почти равнодушно сказал он, взмахнув рукой.       Но, как оказалось, он рано радовался, потому что за этим, казалось бы, затишьем могла последовать только новая буря, которая не заставила себя ждать:       — И дождусь! — в голосе Алисии так явно угадывалась истерика, что Себастьян в который раз пожалел, что всё-таки взял её с собой.       — Я тебе верю, — ответил он только для того, чтобы попытаться заставить её замолчать.       «Дождусь! Дождусь тебя!» — бесконечно повторяла Алисия, стуча кулаком в грудь Себастьяну. Она захлёбывалась слезами, и в конце концов стало невозможно разобрать, что она говорила. Себастьян, поглядывая по сторонам, будто одновременно извиняясь за поведение своей девушки перед присутствующими и прося о помощи, пытался успокоить её, прижимая к себе. Но Алисия вырывалась, продолжая кричать уже явно охрипшим голосом. Её слова звучали всё тише, и наконец она замолчала, уткнувшись Себастьяну в грудь и тихо всхлипывая. Одной рукой Себастьян придерживал её за подрагивающее плечо, а второй поглаживал по голове. Русые волосы Алисии на ощупь сейчас были похожи на солому: тонкие и хрупкие, они оставляли после себя лёгкое чувство неприязни. Убрав с головы руку, Себастьян поцеловал Алисию в макушку и, задержавшись в таком положении на мгновение, с удивлением заметил, что не почувствовал чёртового манго. Алисия ничем не пахла. А ведь ещё вчера запах был очень сильным. А может, это Себастьян просто перестал что-то чувствовать, оставляя всё в прошлом, забывая свою прежнюю жизнь. Обнимая Алисию, он всё больше убеждался в том, что нужно было уйти, пока она спала, ведь теперь у него в памяти останется именно такая Алисия: рыдающая у него на груди, бездумно повторяющая потерявшие смысл слова, потерянная и чужая. На память у Себастьяна об этих двух годах жизни останется мокрое солёное пятно на футболке, звон в ушах и шершавость под пальцами от её волос. Это была уже не его девушка, не та, которую он любил. Алисия своей истерикой, своими сдавшими нервами в секунду перечеркнула всё то, что между ними было.       Алисия подняла голову, смахивая волосы с лица, и опухшими красными губами прошептала:       — Обещаешь..?       На продолжение вопроса у неё не хватило сил, и она просто с надеждой смотрела на Себастьяна, надеясь, что он и так всё поймёт. Ведь Себастьян всегда понимал её.       — Да, — ответил Себастьян, который не понял и не хотел понимать, что она имела в виду. Ему было уже плевать, какими обещаниями раскидываться перед человеком, который больше ничего не значил. — Да.       — Возвращайся, я буду тебя ждать столько, сколько понадобится.       После этой фразы Себастьян спустя несколько секунд, за которые до него доходил смысл сказанного, сжал её плечи и стиснул зубы. Ложь, всё ложь. Он не хотел верить ни единому её слову. Сейчас он мог представить только то, как Алисия показательно и демонстративно уйдёт в депрессию на недельку, а потом по дороге на работу зайдет в кофейню, где встретит парня с ярко-зелёными глазами, в которых утонет, забывая о Себастьяне. А вспомнит лишь тогда, когда перед свиданием с тем парнем будет убирать в дальний угол фотографии со своим бывшим, чтобы не возникло вопросов. Это было единственное будущее, которое видел Себастьян. Ему не было обидно из-за этого. Он просто ничего не чувствовал. Ему было жаль только того, что Алисия не смогла подарить ему напоследок хоть какие-то счастливые воспоминания, превращая прощание в фарс. Себастьян был уверен, что они были достойны лучшего и ей не следовало в последние минуты превращаться в истеричную бабу.       — Мне пора, — сказал Себастьян, поднимаясь на ноги.       Он быстро наклонился за вещами, хотел мимолётно поцеловать Алисию, но она прикусила ему губу, цепляясь за него руками. Себастьян скинул с себя её руки и с ровной спиной пошёл к самолёту. Он чувствовал, как Алисия следила за каждым его шагом, не отрывая заплаканных глаз от его фигуры.       Пройдя двадцать метров, Себастьян всё-таки ощутил, что изо всех сил цеплялся за прошлое, что ему хотелось оправдать Алисию, найти хоть одну причину, по которой ему стоило поверить ей. Ему до сведённых зубов хотелось сейчас развернуться, наплевав на всё, подойти к Алисии, схватить её, притянуть к себе и, послав всё к чёрту, вернуться домой, где, вколачивая её в постель или, наоборот, делая всё медленно и нежно, заставить её, а главное, себя, забыть всё, как страшный сон. Чтобы всё было как раньше, будто всего, что произошло сегодня, никогда и не было. Себастьяну хотелось стереть чёртовы слёзы у неё с лица, в ванной намылить каждый миллиметр её тела, вдыхая родной запах, расчесать её волосы, чтобы они снова стали мягкими и блестящими, и бесконечно смотреть в её глаза, светящиеся в утреннем солнце, проникающего в окно тонким лучом. Себастьян не хотел уходить, не хотел знать, что своим уходом причинял ей боль. Разрываясь на части, Себастьян продолжал идти в противоположную от Алисии сторону, передвигая ногами на автомате. Приближаясь к самолёту, Себастьян чувствовал, как в висках отдавалась одна-единственная мысль: теперь уже ничего не вернуть, это конец, можно было только безучастно смотреть, как всё, что у него было, будет с космической скоростью лететь в прошлое.       Ещё несколько шагов — и Себастьян всё-таки остановился. Поборовшись с самим собой несколько мгновений, он обернулся назад. Взгляд метался по стоящим там людям и наконец нашел Алисию. Себастьян вдруг чётко увидел её лицо, будто она стояла в шаге от него. Но всё, что Себастьян мог видеть, — это обкусанная кожа губ.       Сглотнув, он крикнул изо всех сил, чтобы Алисия точно услышала:       — Не забывай про бальзам для губ!       После Себастьян, не дожидаясь реакции Алисии, развернулся и ещё быстрее пошел к самолёту.